Экономические отношения стран центральной азии

Артём Данков

Центральная Азия — весьма неоднородный регион с точки зрения социально-экономических процессов. Она стремительно фрагментируется по уровню жизни, темпам экономического роста, состоянию экологии, качеству социальных услуг и доступу к инфраструктуре. Поэтому сложно найти общие социально-экономические проблемы, которые бы одинаково беспокоили жителя мегаполиса и выходца из маленького села.

С другой стороны, для региона все же характерны многочисленные противоречия, которые представляют собой серьезные вызовы для социально-экономического развития всей Центральной Азии. Поэтому на нее стоит взглянуть через призму сочетания весьма противоречивых процессов.

Во-первых, в Центральной Азии продолжается рост населения, и острая проблема занятости сочетается с дефицитом квалифицированных кадров и низким качеством человеческого капитала. Несмотря на мощный миграционный отток, население региона за последние 30 лет выросло на 47%, или более чем на 23 млн человек. На фоне молодой структуры населения (средний возраст, по данным на 2015 г., колебался от 22 лет в Таджикистане до 29 лет в Казахстане) и большого количества детей в семье (например, в Таджикистане на одну женщину в среднем приходится 3,8 ребенка) очевидно, что рост, хотя и меньшими темпами, чем раньше, но будет продолжаться.

Для всех стран региона крайне актуальной остается проблема занятости населения, в первую очередь молодежи. Согласно официальным данным, безработица в Центральной Азии колеблется от 2,3% в Таджикистане до 9,3% в Узбекистане, а общее количество официальных безработных в странах региона превышает 2 млн человек.

Однако эксперты говорят о более серьезных масштабах проблемы, когда значительная доля безработных не регистрируется, относится к категориям сезонных работников или самозанятых, а также отправляется в трудовую миграцию за рубеж. Сотни тысяч жителей Центральной Азии не зарегистрированы в качестве безработных по нескольким причинам: из-за сложной и продолжительной бюрократической процедуры регистрации в органах соцзащиты, из-за своей юридической неграмотности или из-за того, что формально заняты в сельском хозяйстве или сфере услуг с частичной занятостью и крайне низкой производительностью труда.

По оценкам, доля безработных в крупных городах составляет 10-15 %, а в сельской местности колеблется от 40 до 60%. Поэтому мардикор-базары — стихийные рынки поденщиков — неотъемлемая часть ландшафта трудоизбыточных районов Центральной Азии, а более пяти млн человек находятся за рубежом в качестве трудовых мигрантов.

При этом страны региона испытывают острую нехватку квалифицированных специалистов в здравоохранении, образовании, промышленности, транспорте и жилищно-коммунальной сфере. Именно поэтому для реализации новых проектов в области промышленности и строительства страны Центральной Азии ежегодно привлекают несколько десятков тысяч иностранных рабочих и специалистов из Китая, Турции, России, Индии и других стран.

Одной из главных причин такой противоречивой ситуации остается низкий уровень образования и квалификации большинства населения региона. Доля трудоспособного населения с высшим и средним профессиональным образованием в Центральной Азии значительно ниже, чем в России или странах Европы. К сожалению, национальные системы профессионального образования не могут обеспечить экономики стран региона необходимым количеством специалистов с достаточным уровнем подготовки. Высокий уровень коррупции, низкий уровень квалификации преподавателей и слабая материально-техническая база не позволяют обеспечить качественную подготовку студентов.

Поэтому значительная часть молодежи из Центральной Азии получает образование за рубежом — в Европе, Северной Америке, Китае и других странах Восточной Азии. Лидерство в области подготовки кадров для региона прочно удерживает Россия. На данный момент в России обучаются более 100 тыс. выходцев из стран Центральной Азии, которые составляют более половины всех иностранных студентов в нашей стране. Даже учитывая, что почти половина выпускников российских вузов из числа жителей Центральной Азии после окончания университета остаются в России, специалисты с российскими дипломами играют ключевую роль в экономическом развитии региона. Уверен, что их количество должно и будет возрастать.

Во-вторых, для Центральной Азии характерен быстрый экономический рост, сопровождавшийся в последние 20 лет значительным повышением уровня жизни населения и серьезными успехами в борьбе с бедностью. При этом слабодиверсифицированные местные экономики зависимы от внешней экономической конъюнктуры, маленький внутренний рынок, ослабленный волной девальваций национальных валют 2014-2019 гг., не может обеспечить необходимый объем спроса, а новые проекты технологически тотально зависят от зарубежных компаний.

Темпы экономического роста в Центральной Азии за последние 15 лет были выше, чем у многих соседей: ЕС, России, Ирана или Турции. В самой бедной стране региона — Таджикистане — уровень бедности снизился с 73% в 2003 г. до 31% в 2015 г. Также произошли серьезные изменения в структуре ВВП, где значительно снизилась доля сельского хозяйства. Однако экономики стран региона по-прежнему зависят либо от экспорта минерального сырья (Казахстан, Туркменистан, Узбекистан), либо от экспорта рабочей силы (Таджикистан, Кыргызстан).

Учитывая малочисленность среднего класса — его численность сложно определить, однако к нему относятся около 30% населения (от 35% в Казахстане до 5% в Таджикистане) — и маленькую емкость внутреннего рынка, страны региона обречены на развитие экспортоориентированной модели экономики. Однако низкий уровень локализации сложных технологических производств, нехватка квалифицированных кадров, зависимость от импортного оборудования и технологий в ключевых секторах экономики не позволяют сделать экспорт более технологичным. Несмотря на очевидные успехи в развитии отдельных отраслей экономики — легкой (текстильной, швейной, пищевой) промышленности, цветной металлургии, производстве строительных материалов, транспорте, страны Центральной Азии все чаще сталкиваются с объективными ограничениями своего роста.

Для стран региона характерен огромный теневой сектор экономики. Например, по словам главы министерства занятости и трудовых отношений Республики Узбекистан Шерзода Кудбиева в стране из 13,5 млн человек экономически активного населения лишь 40% работают официально, остальные заняты в теневом секторе. Масштабная коррупция и высокая роль государства в экономике препятствуют развитию частного бизнеса. В большинстве случаев, крупные бизнесмены либо связаны с государством, либо заработали капитал за рубежом.

В-третьих, регион занимает уникальное географическое положение в сердце Евразийского континента, однако его транзитный потенциал плохо реализуется из-за слаборазвитой инфраструктуры, таможенных и технических ограничений, а также высокого уровня коррупции. Например, в Казахстане объем железнодорожных транзитных грузов в 2018 г. составил чуть более 17 млн т., что в разы меньше, чем объем транзитных грузов Транссибирской магистрали.

Низкий уровень развития инфраструктуры объясняется многими причинами. Так, на момент распада Советского Союза только Казахстан имел относительно полноценную железнодорожную сеть, которая соединяла все регионы страны. В остальных государствах Центральной Азии передвижение из одной области в другую было завязано на транзит через территорию соседей. Например, в Узбекистане из Ташкента в Термез по железной дороге можно было попасть только через территорию Туркменистана.

За почти 30 лет с момента распада СССР в Центральной Азии были построены несколько тысяч километров внутри- и межгосударственных железных дорог. Однако серьезные проблемы остаются. Туркменистан завершил объединение национальной железнодорожной сети в единую систему в 2006 г., Узбекистан сделал это только в 2018 г., а Таджикистан и Кыргызстан до сих пор не имеют полноценной национальной железнодорожной сети. Под вопросом пока остаются и транзитные возможности автомобильного транспорта в регионе.

Острая проблема для многих частей Центральной Азии состоит не только в слабом развитии транспортной системы, но и других видов инфраструктуры, например, в дефиците электроэнергии и бытового газа. Систематические ограничения в подаче электроэнергии — норма для многих районов Узбекистана, Таджикистана и Кыргызстана, а сложности, связанные с подключением к энергосистемам, — одно из важнейших ограничений для развития крупных промышленных производств.

В сложном положении находится и жилищно-коммунальная инфраструктура стран Центральной Азии. Например, по данным Всемирного банка, центральное отопление и малые котельные охватывают лишь 8% населения Таджикистана, в основном в столице республики — Душанбе, и характеризуются неудовлетворительным качеством обслуживания и низкой надежностью снабжения. В результате снижения надежности теплоснабжения почти в 80% городских зданий, ранее подключенных к системе ЦО, были демонтированы радиаторы и внутридомовая инфраструктура отопления. Тяжелейший энергетический кризис зимой 2007–2008 гг. в Таджикистане и масштабная авария на ТЭЦ в Бишкеке в январе 2018 года подчеркивают, что проблемы коммунальной инфраструктуры до сих пор не решены.

Подводя итоги, стоит отметить, что решение указанных выше противоречий и будет стратегической задачей для всех стран Центральной Азии на ближайшие 15–20 лет. Именно это и есть ключевой элемент «большой трансформации», которую переживает регион.

Источник

Взаимоотношения стран Центральной Азии

В настоящее время взаимоотношения стран Центральной Азии претерпевают период трансформации, обусловленный как внутренними факторами — политическими изменениями, так и новой динамикой в международной политике и внешне­политической активности. Очевидно, что к числу важнейших изменений относятся переориентация внешней политики Уз­бекистана в сторону России, КНР, стран Центральной Азии, а также повышение политической роли многосторонних структур, в которых первые две страны играют ключевую роль — ШОС, ЕврАзЭС и ОДКБ. В Туркменистане со сменой руководства на­чались процессы трансформации и изменения политики страны в сторону большей открытости, активизировались двусторонние и многосторонние диалоги. Для таких стран региона, как Тад­жикистан и Кыргызстан, развитие стабильных и, самое главное, дружественных отношений со своими региональными соседями являются ключевыми задачами и приоритетами внешней поли­тики. Одной из приоритетных стратегических задач внешней политики Казахстана остается наращивание сотрудничества с государствами Центральной Азии. Казахстан стремится укреп­лять региональные связи посредством двусторонних мер и про­движения инициативы, направленной на создание в Центральной Азии многостороннего объединения.

Важнейшим фактором, определяющим взаимоотношения стран региона и их международную политику, остается внут­риполитическая ситуация, которая, в свою очередь, испытывает воздействие объективной тенденции — начавшегося процесса смены либо трансформации существующих политических режи­мов. Внутриполитические события в Кыргызстане и Туркменис­тане, президентские и парламентские выборы в Таджикистане, Узбекистане и Казахстане — важные факторы, воздействующие на характер и содержание внешнеполитических стратегий стран региона.

Взаимоотношения между двумя странами Центральной Азии -Казахстаном и Узбекистаном, в последние годы претерпевшие серьезные изменения, являются важнейшей осью структуры международной политики в регионе. Произошедшие трансформации затронули как двусторонние отношения, так и взаимодействие в рамках многосторонних структур.

Как известно, поворотным моментом, обусловившим смену внешнеполитических приоритетов Ташкента, стали события, произошедшие в мае 2005 года в Андижане. Разница в оценках этих событий послужила водоразделом в отношениях Ташкента с США, странами ЕС, НАТО. Найдя поддержку в России, КНР и государствах Центральной Азии, руководство Узбекистана совершило стремительный поворот во внешней политике. Во второй половине 2005 года маятник внешней политики Узбекистана качнулся в сторону России, что, безусловно, не могло не сказаться на отношениях с региональными соседями и, прежде всего, с Казахстаном.* Кроме того, в политической поддержке позиции Ташкента немаловажна роль ШОС и, соответственно, КНР.

Интенсивные контакты между Ташкентом и Москвой привели к тому, что Узбекистан стал членом многосторонних организаций, ключевая роль в которых принадлежит России. В частности, на последнем саммите ОЦАС, проходившем в Санкт-Петербурге 7 октября 2005 года, лидеры стран-членов заявили о слиянии органи­зации Центральноазиатского сотрудничества с ЕврАзЭС. Важным итогом визита президента Узбекистана в Россию стал подписанный 14 ноября 2005 года беспрецедентный договор о союзнических отношениях между двумя странами, по которому обе страны могут использовать военные базы на своих территориях и в случае военной угрозы — приходить на помощь друг другу. На встрече с российским лидером И. Каримов заявил, что Россия никогда не уходила из Цент­ральной Азии и имеет в регионе обоснованные интересы [1].

В конце 2005 года Ташкент денонсировал соглашения, подпи­санные в рамках ГУУАМ, и вышел из этой организации. В июне 2006 года Ташкент, как и ожидалось, стал членом ОДКБ. Гло­бальный поворот Узбекистана в сторону России был позитивно воспринят в Казахстане — укрепились надежды на улучшение . отношений в сфере пограничного контроля, торгово-экономи­ческих связей, решение комплекса вопросов, связанных с вод­но-энергетическими, транспортными и другими проблемами. В течение 2006 года лидеры Казахстана и Узбекистана совершили взаимные государственные визиты, в ходе которых постоянно подчеркивалось сближение двух стран.

О степени важности поддержки, оказанной соседними го­сударствами в период после андижанских событий, говорит активизация связей Узбекистана со странами Центральной Азии и, прежде всего, с Казахстаном. К примеру, статус анонсирован­ного ранее визита казахстанского президента в Узбекистан 19-20 марта 2006 года был накануне поездки поднят И. Каримовым до уровня государственного визита. Сами итоги первого государственного визита казахстанского лидера в Узбекистан были очень обнадеживающими. На встрече был обсужден широкий спектр двусторонних и региональных вопросов. По итогам переговоров официальных делегаций Узбекистана и Казахстана, проходивших в расширенном составе, с участием президентов обоих государств, был подписан ряд важных документов. Однако в большей степени итоги встречи нашли отражение не в них, а в том, что лидеры двух стран углубили диалог по широкому кругу вопросов, охватыва­ющих и международные, и ряд внутренних проблем. Важным дополнением визита стал бизнес-форум с участием руководителей казахстанских инвестиционных компаний и банков.

Вместе с тем, более чем показательным стало выступление уз­бекского лидера на итоговой пресс-конференции. Говоря о визите Н. Назарбаева в Узбекистан, И. Каримов заявил: «Если бы он при­ехал сюда где-то год назад, он не был бы настолько востребован, как сегодня. Все хорошо, когда это к месту, и все тогда хорошо, когда это очень востребовано. И в этом плане вопросы безопасности, вопросы, связанные с обеспечением стабильности во многом, если не сказать, абсолютном большинстве, преимущественно зависят от отношений Казахстана и Узбекистана в целом в регионе» [2].

В ходе неформального саммита 1-2 сентября 2006 года в Аста­не лидеры Казахстана, Узбекистана, Кыргызстана и Таджикиста­на вновь обсудили региональные проекты, которые неоднократно рассматривались на многосторонних форумах. Астана выразила желание стать региональным торгово-экономическим, инвести­ционным локомотивом. Отраслевые консорциумы, специальные приграничные зоны, совместные инвестиционные структуры — ключевой пакет предложений Казахстана.

Актуальным остался вопрос согласованной водно-энергетиче­ской политики в регионе. На встрече в Астане участники до­говорились о создании экспертной группы для «выработки приемлемой для всех стран формы использования водных ресурсов» [3]. Очевидно, что подключение Узбекистана к активному обсуждению региональных вопросов с особыми ожиданиями было встречено в Таджикистане и Кыргызстане. В рамках встречи также была обсуждена идея потенциального межгосударственного объединения в Центральной Азии, с идеей которого ранее выступила Астана.

В свою очередь, узбекский лидер И. Каримов 3-5 сентября 2006 года совершил первый государственный визит в Казахстан, совместив последний с саммитом глав центральноазиатских го­сударств. Итоги саммита также стали весьма значимыми с точки зрения развития двусторонних отношений. Кроме ряда докумен­тов, определяющих транспортировку международных грузов, проведение совместных военно-штабных учений, было принято положение о Межгосударственном координационном совете под руководством президентов двух стран. Было очевидно, что для уз­бекского лидера немаловажна политическая поддержка в условиях, как он ранее выразился, «информационного обстрела». Сам визит совпал с днем независимости Узбекистана, однако, несмотря на этот факт, узбекский лидер предпочел присутствовать на встрече в Астане. Эмоционального пика визит достиг в известном эпизоде, когда И. Каримов заявил казахстанскому президенту: «Что вы ни попросите сегодня, я готов все вопросы решить» [4].

Президент Казахстана подчеркнул, что «2006 год стал прорывным в развитии казахстанско-узбекских отношений по широкому спектру направлений». В свою очередь, И. Каримов заявил, что каждая новая его встреча с Назарбаевым «приобретает знаковое значение» [5]. Ин­тересно, что в приоритетах внешней политики, анонсированных Таш­кентом в конце 2006 года, в первую очередь зафиксировано намерение Узбекистана улучшить отношения со своими ближайшими соседями по Центральной Азии. Ключевым пунктом значится укрепление всестороннего сотрудничества с Казахстаном. Несомненно, в числе приоритетов — Россия и сотрудничество в рамках многосторонних структур — ЕврАзЭС и ОДКБ [6].

Страны Центральной Азии ожидали ощутимых результатов, прежде всего, от участия Узбекистана в ЕврАзЭС, но согласование всех процедур, связанных с унификацией правовых норм, затяну­лось. Открытым остался вопрос: намерен ли Узбекистан де-факто присоединиться ко всем соглашениям, достигнутым в рамках ЕврАзЭС? От позиции Ташкента во многом зависит результатив­ность крупных региональных проектов. Как известно, проблемные вопросы у Узбекистана имеются со всеми соседними странами. Отношения с Кыргызстаном и Таджикистаном осложнены в свя­зи с ситуацией на границе, визовым режимом, миграционными, транзитно-транспортными, водно-энергетическими и другими проблемами, давно влияющими на отношения между странами региона и требующими перманентного внимания. В целом, как отмечалось, произошло общее потепление политических отноше­ний на высшем уровне, но наиболее уязвимыми остаются средние и низшие звенья, на уровне отраслей, приграничных районов.

Наиболее проблемными в регионе остаются узбекско-таджикские отношения, охватывающие все вышеназванные проблемы, но, наря­ду с этим, осложненные периодически возникающими взаимными обвинениями в нарушении принципов добрососедства, политике односторонности, транспортной блокаде и др. В 2006 году таджикские политики неоднократно подчеркивали, что Узбекистан не выполняет обязательств, вытекающих из членства этой страны в ЕврАзЭС. Недо­верие между двумя странами, обусловленное комплексом существу­ющих проблем, способствовало возникновению ситуации, в которой политические элиты обеих стран периодически обвиняют друг друга в целенаправленных недружественных акциях, таких, как необосно­ванно жесткий пограничный контроль и поддержка оппозиционных групп. Взаимная подозрительность усугубляется периодическими вылазками экстремистов, причины которых не совсем ясны.

Чаще всего на недружественность действий соседа публично обращает внимание Душанбе. В частности, таджикский лидер Э. Рахмон на саммите ЕврАзЭС, проходившем в июне 2006 года в Минске, выразил недовольство по поводу затягивания Узбекистаном решения вопросов, касающихся присоединения к соглашениям об отмене визового режима и ряда других. Руко­водители правоохранительных органов Таджикистана периоди­чески делают заявления по итогам расследования ряда громких дел (терактов, убийств), в которых делаются прозрачные намеки на то, что последние имеют «узбекский след».

В атмосфере подозрительности нередко звучат обвинения в шпионаже, создании преград на границе, дискриминации, соот­ветственно, этнических таджиков в Узбекистане и этнических узбеков в Таджикистане, и др. Даже отдельные инциденты не­редко рассматриваются через призму государственной политики. Все эти факторы не только сдерживают развитие двусторонних отношений, более того, они негативно сказываются на всей ат­мосфере многосторонних связей стран региона.

Важнейшей составляющей международного климата в регионе является вопрос строительства и режим эксплуатации гидроэнер­гетических сооружений и плотин в верховьях крупных рек. Как известно, «верхние» государства — Таджикистан и Кыргызстан считают воду национальным стратегическим ресурсом и стремят­ся перевести этот вопрос в экономическую плоскость, тогда как «нижние» -Узбекистан и Казахстан убеждены в искусственности этого подхода и опасаются за стабильность стока воды.

Особую остроту этот вопрос приобрел в отношениях Ташкен­та и Душанбе. Строительство Сангтудинской ГЭС, и, особенно, проект сооружения Рогунской ГЭС на реке Вахш в Таджикистане вызывает жесткую реакцию Ташкента. Узбекистан неоднократно высказывался против строительства этих электростанций, моти­вируя свою позицию экологическими причинами. В случае соору­жения Рогунской ГЭС, речь, фактически, идет о потенциальном рычаге воздействия со стороны Душанбе на Ташкент, так как эта плотина способна существенно повлиять на сток Амударьи.

Следует отметить, что геополитическое положение Таджи­кистана таково, что определяющая часть внешних связей этой страны осуществляется через Узбекистан. Торгово-экономиче­ские связи, поставки электроэнергии, других энергоресурсов из Туркменистана, Казахстана и Кыргызстана, в основном, также осуществляются через территорию Узбекистана. Соответственно, налаживание стабильных и дружественных отношений с Узбе­кистаном — ключевой вопрос внешней политики Душанбе.

Сравнительно успешно развиваются таджикско-казахстанские отношения. Астана также проявляет заинтересованность в ин­вестировании на взаимовыгодной основе капиталов в строитель­ство гидроэнергетических сооружений Таджикистана, сельское хозяйство и металлургию страны. Казахстанские инвестицион­ные компании и фонды получили официальную поддержку со стороны таджикского правительства и готовы на взаимовыгод­ной основе вкладывать средства в социально-экономические проекты Таджикистана. Вопросы, связанные со сложностями в сфере международного транзита и миграции, носят решаемый характер, что было подчеркнуто на встрече глав правительств двух стран 23 августа 2007 года в Астане. Казахстан с понима­нием относится к трудностям, испытываемым Таджикистаном, и готов участвовать в реализации проектов сооружения ГЭС, но также стремится найти понимание в этих вопросах со стороны Узбекистана, что, безусловно, важно для успешной реализации указанных инициатив.

С точки зрения реализации новой стратегии Казахстана в Центральной Азии весьма важен визит, совершенный Н. На­зарбаевым в Таджикистан 12-13 сентября 2007 года. Президент Таджикистана Э. Рахмон достаточно сдержанно поддержал казах­станскую инициативу по созданию союза центральноазиатских государств, но особо приветствовал финансово-экономические усилия Астаны, направленные на активизацию двустороннего и регионального взаимодействия. Аналогично тому, как это происходило в Кыргызстане, по итогам визита был учрежден таджикско-казахстанский инвестиционный фонд с уставным капиталом в 100 млн. долл. США.

Таким образом, Астана предлагает своим центральноазиат-ским партнерам последовательно двигаться к тесному регио­нальному взаимодействию на прагматичной основе, с учетом особенностей каждой страны. В этом контексте данная стратегия находит сравнительно большую поддержку в Кыргызстане и Таджикистане, реакция же Узбекистана остается сдержанной.

На изменение международного климата в Центральной Азии повлияла также активизация политической жизни Ашхабада. После прихода к власти Г. Бердымухамедова Туркменистан начал более интенсивный диалог со своими соседями. Внешнеполити­ческий дебют Г. Бердымухамедова в качестве лидера страны тра­диционно начался с официальной поездки в Россию, и далее — к региональным соседям. Судя по частоте встреч и международных контактов, Туркменистан стремится диверсифицировать свои внешние связи и, наряду с российским направлением, активно ищет выходы на привлекательные рынки стран Европы и КНР.

Внешнеполитическая активность нового туркменского лидера связана с тем, что для властей Туркменистана важна междуна­родная легитимация нового режима, и в этом контексте начался постепенный процесс выхода страны из самоизоляции.*

Туркмено-казахстанские отношения в 2007 году развивались динамично. В течение года лидеры Казахстана и Туркменистана провели беспрецедентное количество встреч в рамках двусто­ронних и многосторонних контактов. Интенсификация связей с Казахстаном имеет как экономические, так и политические причины. Очевидно, что туркменский президент с большим вниманием относится к модели развития и опыту Казахстана. Активизация казахстанско-туркменских отношений обусловлена и взаимной экономической заинтересованностью в расширении географии транспортных маршрутов.

В ходе межправительственных консультаций была проведена подготовительная работа с целью реализации соглашений, достиг­нутых на трехсторонней встрече 12 мая 2007 года в г. Туркменбаши лидеров Туркменистана, России и Казахстана. Официальный визит президента Казахстана Н. Назарбаева в Ашхабад 11-12 сентября 2007 года позволил детализировать проект прикаспийского газо­провода, а также транспортного коридора Север — Юг, и, в рамках последнего, строительство железной дороги с участием России и Ирана. Важной договоренностью стала возможность инвестиро­вания казахстанского капитала в туркменскую экономику в том числе в энергетическую сферу Очевидно, что обе страны заинте­ресованы в гармонизации энергетической политики, прежде всего, связанной с экспортом газа на внешние рынки. При прагматичном подходе здесь выявляется поле для углубления сотрудничества между странами, включая соседний Узбекистан.*

Частью процесса потепления международной обстановки в Центральной Азии является начавшаяся нормализация туркмено-узбекских отношений, что обусловлено как сменой внешнеполитического вектора в Узбекистане, так и появлением нового руководства в Туркменистане.** На встрече, состоявшейся 25 июля 2007 года в Ашхабаде с президентом Туркменистана Г. Бердымухамедовым, министр иностранных дел Узбекистана В. Норов заверил туркменского лидера в поддержке Узбекистаном маршрута газопровода Туркменистан — Китай. В свою очередь, президент Узбекистана И. Каримов 29 августа 2007 года обсудил в Ташкенте с министром иностранных дел Туркменистана Р. Мередовым состояние и перспективы развития двустороннего сотрудничества.

Официальный визит узбекского лидера И. Каримова 18 октября 2007 года, в Туркменистан и переговоры, проведенные с Г. Бердымухамедовым, позволили закрепить достигнутые ранее договоренности, в частности, о поставках электроэнергии в Таджикистан, строительстве газопроводов из Туркменистана в КНР и прикаспийском трубопроводе. Ключевым итогом встречи стало изменение подходов сторон, повышение экономических факторов взаимодействия, и, в целом, сдвиг в вялотекущих двусторонних контактах [8].

Стоит отметить, что новые туркменские власти стремятся наладить партнерские отношения со всеми странами региона. Президент Туркменистана Г. Бердымухамедов в начале октября 2007 года совершил визит в Таджикистан, где обсуждались вопросы развития транспортных сообщений и поставок электроэнергии, реализация которых возможна при участии соседнего Узбекистана [9]. Ответный визит таджикского президента Э. Рахмона в Туркменистан 9-11 декабря 2007 года подтвердил намерение сторон углубить отношения.

Безусловно, активизация взаимодействия Туркменистана с региональными партнерами — новая и позитивная тенденция, хотя во многом и обусловленная энергетическими вопросами. Очевидно, что, используя прагматичные подходы, страны Центральной Азии могли бы реанимировать экономический сегмент идеи регионального сотрудничества. Ключевые фрагменты подобного взаимодействия, безусловно, должны базироваться на стабильных и доверительных двусторонних отношениях.

Таким образом, в настоящий период взаимоотношения стран Центральной Азии претерпели существенные изменения. Региональные связи, длительное время сохранявшиеся статичными, заметно активизировались. Если традиционно отношения между Казахстаном, Кыргызстаном и Таджикистаном были сравнительно интенсивны и на двусторонних уровнях, и в рамках многосторонних структур, то взаимодействие с Узбекистаном было осложнено комплексом политических и экономических проблем. Туркменистан избегал многосторонних связей и достаточно прагматично участвовал в ряде адресных международных проектов.

Ключевыми для регионального климата остаются отношения с ведущими внешними игроками, а также взаимодействие между крупными странами региона — Казахстаном и Узбекистаном. Смена приоритетов во внешней политике Ташкента, безусловно, не могла не сказаться на взаимоотношениях Узбекистана с другими региональными союзниками России — Казахстаном, Кыргызстаном и Таджикистаном. Положительно оценив факт вступления Узбекистана в ЕврАзЭС и ОДКБ в 2006 году, другие страны Центральной Азии ожидали существенного продвижения в решении общих вопросов, связанных с использованием транзитных транспортных коммуникаций, с ситуацией в сферах пограничного, паспортно-визового контроля, торгово-экономических отношений. Однако улучшение политических отношений не привело к таким же изменениям в экономике. Более того, наряду с имевшимися проблемами, появился ряд новых, что, безусловно, может обусловить возникновение новых рисков для региональной стабильности. Хронический характер приобрела задача взаимоприемлемого распределения гидроресурсов; транзитно-транспортные проблемы также не сходят с повестки дня на двусторонних и многосторонних встречах.

Как отмечалось, на характер современных международных отношений в Центральной Азии существенно повлияли два важных события: во-первых, охлаждение отношений между Узбекистаном и Западом и переориентация Ташкента на Москву и СНГ, и, во-вторых, смена действующего президента в Туркменистане.

Поворот во внешней политике Узбекистана в сторону Москвы, членство, наряду с другими странами Центральной Азии, в многосторонних организациях, с точки зрения регионального развития, безусловно, позитивное начало, но смена приоритетов была во многом обусловлена чередой известных событий. Ключевые вопросы в отношениях Узбекистана с региональными соседями остались прежними, и, хотя они стали предметом переговоров, находятся в повестках дня саммитов, ощутимых сдвигов не произошло. Очевидно, что с течением времени узбекские власти оправились от политического шока, связанного с давлением США и ЕС, более того, ведущие западные игроки заинтересованы в постепенном снижении уровня противоречий с Узбекистаном, что понимают в Ташкенте.

Вполне вероятно, что в ближайшей перспективе Узбекистан не сможет перейти на более динамичный режим отношений со своими соседями, что будет обусловлено не столько политическими причинами, сколько сложившейся структурой экономики страны. Диалог с Западом продолжится, особенно в экономической и энергетической сферах, но при сохраняющемся в Узбекистане политическом режиме недоверие в отношениях сохранится.

Новые туркменские власти демонстрируют намерение активнее участвовать в региональном экономическом взаимодействии на прагматичной основе. Размораживание отношений с Узбекистаном позитивно сказалось на реализации ряда перспективных внешнеэкономических проектов Ашхабада и, в целом, на ситуации в регионе. Сближение между Ашхабадом и Астаной в энергетической и транспортной сферах позитивно воспринимается другими странами региона. Цели энергетической стратегии обеих стран близки, Казахстан и Туркменистан нуждаются в транзитных возможностях друг друга, по крайней мере, в этих вопросах тенденция сближения в перспективе сохранится.

Не стоит ожидать существенных изменений во внешней политике Кыргызстана и Таджикистана, что обусловлено как геополитической ситуацией, так и комплексом задач и обязательств, имеющихся у этих стран. В свою очередь, Душанбе и Бишкек стремятся теснее координировать свои усилия, и объединительным аспектом станет ряд задач, в том числе, обусловленных водно-энергетическими проблемами. Наиболее сложным и, в то же время, чрезвычайно важным сегментом их внешних связей являются отношения с Узбекистаном.

Казахстан анонсировал стремление к более тесной кооперации и намерен закрепить позитивные тенденции как политически (через создание межгоссоветов, двусторонние и многосторонние диалоги), так и экономически (инвестиции в энергетику, транспорт и др.). Эти усилия никоим образом не связаны с лидерскими амбициями, а обусловлены состоянием двусторонних и многосторонних связей между странами региона. Эта стратегия объективно детерминирована необходимостью обеспечения стабильности и безопасности в регионе в целях создания благоприятной внешнеэкономической и внешнеполитической среды.

В целом во взаимоотношениях государств Центральной Азии произошел ряд положительных сдвигов и эти тенденции важно закрепить. Вместе с тем, ключевые региональные проблемы еще ждут своих оптимальных решений. Немаловажен фактор влияния держав и крупных международных игроков на состояние и перспективы регионального сотрудничества.

Источник