Экономика страны с переживает не самый

10 худших экономик мира

С 1970-го по 2009 год ВВП на душу населения на Мадагаскаре утроился (с учетом инфляции) и достиг, по данным ООН, «колоссальных» $448. За то же самое время ВВП на душу населения в близлежащей ЮАР вырос более чем в 7 раз — до $5700.

Череда военных переворотов, плохая экономическая политика и постоянный рост населения оставили Мадагаскар пребывать в разрухе, в то время как другие развивающиеся страны — ЮАР, Индия и Бразилия — рвутся вперед. Именно из-за таких искусственных, созданных человеком проблем Мадагаскар возглавил составленный Forbes рейтинг худших экономик мира в 2011 году. Конечно, есть и более безнадежные случаи, например Сомали. Но среди стран, по которым у МВФ есть относительно полные данные, Мадагаскар, из-за природного многообразия называемый иногда «восьмым континентом», выделяется плохим политическим руководством, коррупцией, бедностью и отсутствием роста.

По сравнению с прошлым годом в списке произошли значительные изменения. Некогда аутсайдеры, такие как Гана и Зимбабве, улучшили свое экономическое законодательство и покинули список, в то время как Армения и Ямайка оказались на низших строчках из-за финансового кризиса. Другие страны, такие как Мадагаскар и Никарагуа, заслужили свои позиции полностью благодаря неспособности своих правительств.

Источник

Kак импортозамещение помогло России пережить кризис лучше большинства крупнейших экономик

Хотя экономика России сократилась, по данным Росстата, в 2020 году на 3% — в основном из-за падения добычи полезных ископаемых, — ее динамика оказалась одной из лучших среди 15 стран с крупнейшим ВВП, свидетельствуют данные национальных статистических служб, изученные Forbes.

Лучше, чем Россия, с пандемией, судя по официальным данным национальных статистических служб, справился Китай. Он столкнулся с коронавирусом первым и благодаря строгим локдаунам уже во II квартале 2020 года вернулся к экономическому росту в годовом выражении. Впереди России по динамике экономики также Южная Корея и Австралия, потерявшие около процента ВВП каждая. Все три страны относительно слабо пострадали от коронавируса: количество заражений и смертей от пандемии в расчете на душу населения по итогам года в них было минимальным.

Тем не менее экономика России снизилась далеко не так существенно, как у большинства крупнейших по ВВП стран. Чтобы понять почему, Forbes изучил, как в 2020 году изменилась валовая добавленная стоимость ключевых отраслей в каждом из топ-15 государств.

Одной из самых пострадавших отраслей экономики в России, как и в остальных странах, стал гостиничный и ресторанный бизнес, добавленная стоимость в котором обвалилась на четверть. Но вес этого бизнеса в структуре экономики очень мал, не дотягивает и до процента, а потому его падение слабо повлияло на динамику ВВП. В отличие, например, от Великобритании, где гостиницы и рестораны обеспечивают 3% валовой добавленной стоимости в экономике, и обвал их оборотов сказался на ВВП страны даже сильнее, чем падение промышленного производства.

Главной причиной падения ВВП России стал провал добычи нефти и других полезных ископаемых, обеспечивающей почти 10% валовой добавленной стоимости в экономике. А спасли реальный ВВП от куда более драматичного падения (опрошенные Bloomberg экономисты еще в декабре 2020 года считали, что он упадет на 3,9%), рост выпуска и сохранение валовой добавленной стоимости в еще более «весомой» отрасли — обрабатывающей промышленности. Без учета Китая ее сохранение — уникальный случай для крупнейших экономик мира.

Совпадение с импортозамещением

Локдауны плохо сказались на промышленном производстве практически во всех крупнейших странах: его добавленная стоимость сократилась даже в таких слабо пострадавших от коронавируса государствах, как Австралия или Корея. Выпуск в обрабатывающей промышленности в 2020 году глобально сократился на 4,1%, что стало самым большим его падением со времен мирового финансового кризиса 2008-2009 годов, говорится в докладе Организации Объединенных Наций по промышленному развитию (ЮНИДО). В ЕС страны с крупнейшими производственными секторами оказались в числе самых экономически пострадавших, вся надежда на массовую вакцинацию населения и смягчение строгих мер изоляции, отмечается в докладе. Судя по данным статистических служб, обвал валовой добавленной стоимости в обрабатывающей промышленности стал главной причиной сокращения ВВП Германии, Италии, Франции, Канады и Мексики.

В России же обрабатывающая промышленность, напротив, стала главным фактором поддержки экономики в 2020 году, замечает директор по инвестициям «Локо Инвеста» Дмитрий Полевой. Это самый весомый ее сектор: обработка обеспечивает почти 15% валовой добавленной стоимости экономики.

По данным Росстата, рост обрабатывающей промышленности в кризисном 2020 году замедлился до 0,6%, но сокращения выпуска не произошло, а добавленная стоимость осталась на уровне 2019 года. Одной из причин может быть то, что в 2020 году на проектную мощность выходило много импортозамещающих и экспортно-ориентированных проектов, предполагает замдиректора Центра макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования Владимир Сальников. Например, в последние годы росли инвестиции в производство полиэтилена, бумаги и изделий из них, что дало мощный импульс роста химической и деревообрабатывающей промышленности, а также в пищевую промышленность, которая в 2020 году стремительно наращивала экспорт. Инвестиции в эти сегменты увеличивались все последние годы — просто так совпало, что эффект от них проявился в кризис, говорит Сальников. Кроме того, по его словам, сказалась невысокая доля в России конечных производств, наиболее чувствительных к шокам спроса. Могло сказаться также раннее и масштабное производство медикаментов, в том числе вакцины, и госзаказ в машиностроении, рассуждает главный экономист ING по России и СНГ Дмитрий Долгин.

ЦБ в 2020 году поддержал кредитную активность российских компаний, резко снизив ключевую ставку, облигационные займы бизнеса также рекордно выросли, говорит замдиректора Центра развития Высшей школы экономики Валерий Миронов. Кроме того, по его мнению, частично российскую промышленность мог поддержать спровоцированный пандемией перенос производств из стран Юго-Восточной Азии в другие регионы, в том числе в Россию. Могли сказаться и шаги самой России по сосредоточению производств ключевых товаров внутри страны, чтобы избежать проблем с поставками в случае новой пандемии или возможных санкций.

Источник

Кудрин вынес приговор «путиномике»: Россия переживает самый продолжительный экономический застой в своей истории

Бывший замглавы правительства РФ говорит следующее: власти десятилетие тормозят экономику и генерируют бедность.

Глава Счетной палаты Алексей Кудрин накануне своего 60-летия (оно сегодня) дал интервью ТАСС, в котором сделал сенсационное для высокопоставленного российского чиновника признание.

Конечно, он не употреблял слов «путиномика», «провал», «десятилетие, вычеркнутое из жизни» и прочего экстремизма, но суть его высказываний и без них похожа на приговор нынешней системе.

По словам Кудрина, экономическая политика в России еще в начале 2010-х перестала «соответствовать вызовам», в результате темпы ее роста (имеется в виду рост ВВП) замедлились до невиданных в истории страны показателей. Такого не было даже в период застоя в СССР. Уже больше 10 лет в среднем российская экономика «растет» в пределах 1% в год.

— Чтобы более десяти лет оставаться практически с минимальным ростом в пределах 1 процента, такого даже в советское время не было. Можно и глубже копнуть — с середины ХIХ века. Если не считать войн и революций. В 90-е годы прошлого века падали сильно, но там период все-таки был покороче — не десять лет, — говорит Кудрин.

Даже по официальным данным Росстата, с 2008 по 2019 год российская экономика выросла всего на 8,8% — в среднем на 0,88% в год — комментирует интервью издание finanz.ru. Это в 3,5 раза ниже мировых показателей.

По данным Всемирного банка, мировая экономика прибавила за минувшее десятилетие 31,2%, что касается США, то там экономика за 10 последних лет выросла на 16,2%, а ВВП Китая стал вырос более чем вдвое — на 101%.

Кудрин об этом не сказал, но цифры показывают, что власти РФ за 10 лет не только ничего не сделали для трансформации страны в лидера мировой экономики (хотя обещали), а наоборот, как говорят чиновники, «наращивали отставание» от экономически развитых стран. Почему это происходит? Отчасти, ответ дал сам Алексей Леонидович…

Вышел новый прогноз Всемирного банка, оценка падения экономики России в этом году — 5%, восстановление в 2021 и 2022 на уровне 2,8% и 2,4% соответственно. Фактором риска для развития ВБ называет большой госсектор и слабую конкуренцию. pic.twitter.com/duJxAn1KOd

Что такое большой госсектор и слабая конкуренция?

Это когда все ресурсы монополизированы «друзьями» и «правильными людьми» и их «друзьями» и «правильными людьми». «Друзьями кого и правильными для кого?». Попробуйте угадать с трех раз.

В результате такой экономической системы, доходы россиян падают уже шестой год, скоро седьмой пойдет. И этот процесс не могут остановить даже манипуляции со статистикой.

При этом только за этот год, по данным главы Счетной палаты, количество бедных в стране выросло примерно с 19,5 миллиона человек до 20,5 миллиона.

«Это те, кто живет ниже прожиточного минимума, — констатировал Кудрин. — Чуть более 12 с половиной тысяч рублей — мизерные деньги для взрослого человека».

Кстати, по данным Ростата (то есть по официальным), 10 лет назад, в 2010 году, россиян, живущих за чертой бедности, насчитывалось 17,9 миллиона человек.

Проще говоря, Россия, с точки зрения экономического развития, стабильно демонстрирует положительную динамику только в росте числа бедных.

Кстати в соцсетях сенсационные признания «главного путинского экономиста» в интервью главному госинформагенству традиционно никто не заметил. Хотя, если задуматься, эта штука посильнее любых расследований Алексея Навального.

Тем не менее внимательные комментаторы все же нашлись…

Источник

Топ-10 самых несчастных экономик мира

Представляю вашему вниманию Топ-10 самых «несчастливых» стран в плане экономики по версии агентства Bloomberg. Рейтинг основан, прежде всего на базе таких показателей, как уровень инфляции и прогноз по безработице в стране. Причём эксперты агентства брали не официальные цифры, не секрет же, что чаще всего они не сильно отражают реальность, а прислушались к экономистам из этих стран. Всего в рейтинг вошли 62 страны. На несильно почётном первом месте уже пять лет в подряд — Венесуэла. Дальше идёт Аргентина и ЮАР. Россия же в итоговом списке заняла 17 место.

Топ-10 самых несчастных экономик мира (страна /индекс):

1 место – Венесуэла — 929 824,5

Экономика Венесуэлы в глубокой …, уже не первый год. Рекордная инфляция в 1 700 000%, при этом примерно 30% населения не имеет работы и света в конце этого туннеля совсем не видно.

2 место – Аргентина — 42,7

Вроде бы у страны есть всё для счастья. Большие запасы разных природных ресурсов, есть, что за бугор продавать за валюту, толковые люди, а нет, страна катится вниз. Например, по уровню инфляции среди стран Латинской Америки Аргентина оказалась на втором месте после Венесуэлы. А ещё по итогам прошлого года местная валюта песо обесценилась на 40% по отношению к доллару.

3 место – ЮАР — 31,8

Вроде ЮАР и считается самой развитой страной в плане экономики в Африке и всё равно её записывают в неудачники. А как иначе, ведь примерно 50 % населения до сих пор живут за чертой бедности, а уровень безработицы в стране находится в районе 25 %.

4 место – Турция — 26,8

Вот от Турции я такого не ожидал. Видимо просто эксперты на неё за что-то обиделись, а может как всегда Путин виноват :).

5 место – Греция — 20,1

Ну с Грецией всё понятно, её тоже не первый год штормит, да кредиты она всё клянчит.

6 место – Украина — 19,7

«Революцией достоинства», курс на Запад, зато без виз и с кружевными трусиками. Хотя у Зеленского есть все шансы хоть, что-то исправить…

7 место – Испания — 16,9

Высокий госдолг, крайне высокий уровень безработицы и ряд других факторов пока не позволяют Испании поднять голову.

8 место – Уругвай — 16,0

А у них то белая полоса, то чёрная. То есть большая инфляция, то становится лучше, то есть спрос на их товары в мире, то он куда-то исчезает. Вот так и живут и верят в лучшее.

9 место – Бразилия — 15,9

Ещё одна представительница из Латинской Америки в первых рядах. Видимо так способствует соседство с ведущей экономикой мира. А так конечно у Бразилии есть потенциал.

10 место – Сербия — 15,7

Ваш Промблогер №1 Игорь (ZAVODFOTO)! Подписывайтесь на мой канал, я Вам ещё много чего интересного покажу: https://zen.yandex.ru/zavodfoto

Р. S. Уважаемые собственники и акционеры, представители пресс-служб компаний, отделы маркетинга и другие заинтересованные лица, если на Вашем предприятие есть, что показать — «Как это делается и почему именно так!», смело приглашайте в гости. Для этого пишите мне сюда: akciirosta@yandex.ru Берите пример с лидеров!

На данный момент я уже лично посетил более 400 предприятий, а вот и ссылки на все мои промрепортажи:

Источник

Эффект COVID-19: как мировая экономика переживает пандемию и каким будет 2021 год

О том, что происходит с экономикой, когда страна вводит локдаун

Олег Ицхоки. Когда пришли первые данные по Китаю после января-февраля, все предсказывали, что один день локдауна — это примерно потеря 40% ВВП. Но в Китае был очень жесткий локдаун, поэтому там действительно было падение ВВП на 40% в день. Похожие числа были во время первой волны в Италии. Но, как оказалось, все последующие локдауны были с гораздо меньшей потерей ВВП, а восстановление было достаточно быстрым. Государства залили экономики деньгами: например, в Америке во втором квартале, хотя спрос упал на 10%, доходы на несколько процентов выросли. Это было связано с очень щедрыми пособиями по безработице, и в целом государство выделило рекордную сумму, почти $3 трлн.

Что это означало во втором квартале? То, что на самом деле сбережения у людей очень сильно выросли. Да, потребление упало на 10% из-за того, что рестораны и бары были закрыты, но доход на самом деле вырос. В третьем квартале ВВП упал только на 3% в Америке и на 4% в Европе, хотя ожидали существенно большего падения. Что еще мы видим из данных? Потребление услуг упало сильно, примерно, как и прогнозировали. А потребление товаров, особенно товаров длительного пользования, выросло — в США, например, на 3-4%. Этого на самом деле никто не ожидал.

В начале пандемии, в марте-апреле была сильная корреляция между перемещением людей и экономической активностью. Там, где перемещение людей сильно падало (например, где меньше пользовались общественным транспортом, Uber), происходило более существенное падение экономики выпуска и потребления. А сейчас эта корреляция почти сошла на нет. Это означает, что экономики быстро, за несколько месяцев приспособились к виртуальному потреблению, когда для поддержания экономики не требуется активное перемещение людей в пространстве.

Что еще оказалось большим сюрпризом, так это то, что локдаун не так сильно влияет на экономическую активность. В этом смысле Америка дает интересный пример: там много штатов, которые применяли разную политику государственного регулирования пандемии. В некоторых штатах, например, в Калифорнии, более серьезно к локдаунам относились. В некоторых, например, в Техасе — менее серьезно. И мы видим, что экономические траектории этих штатов не так сильно отличаются. Это удивительная вещь: оказывается, во-первых, люди сами регулируют свое поведение достаточно сильно, а во-вторых, экономика оказалась не так сильно связана с пандемией. Наша жизнь поменялась колоссальным образом, а экономически мы это не так сильно видим в данных.

Андрей Романенко. Олег привел примеры Калифорнии и Техаса — я считаю, то же самое мы видим и по России. Самым тяжелым для бизнеса в России был апрель. Выручка малого бизнеса в регионах сократилась тогда на 54%. В Москве из-за более жестких ограничительных мер оборот малого бизнеса сократился в апреле почти на 80% по сравнению с прошлым годом. После первой волны, с мая кривая выручки пошла вверх на фоне послаблений в регионах. Но многие сегменты не восстановили тогда выручку, и не восстановили ее до сих пор, например, туристическая отрасль, фитнес, магазины одежды и обуви, даже продуктовые магазины. Платежеспособность населения очень сильно упала из-за пандемии. Потому что многие опасаются ходить в магазины, пить кофе в кафе, из-за удаленки люди стали реже обновлять гардероб, потому что достаточно одной майки и шорт.

В июне мы проводили опрос предпринимателей по всей стране, чтобы выяснить, по каким причинам бизнесы закрываются даже после отмены локдауна. И это очень интересно. Оказалось, что 43% ушли в минус из-за простоя и не сумели выжить. У многих не было подушки безопасности, и оказалось, что это бич малого и среднего бизнеса — что у них запас денег очень маленький. Более трети предпринимателей не смогли договорится с арендодателями об арендных каникулах, потому что у малого и среднего бизнеса аренда в зависимости от локейшена от 20 до 50% в расходах. В итоге пришлось съехать или закрыть бизнесы. Недавно докладывали президенту про книжные магазины, мы посмотрели статистику: количество книжных магазинов в Москве сократилось на 30% по сравнению с периодом до пандемии. Это в основном маленькие книжные лавки, которые не смогли пережить двухмесячный простой и падение продаж в остальные месяцы, потому что все ушло в онлайн. У таких магазинов как раз не было истории с сайтами, с онлайн-продажами. Закрылась даже одна из самых крупных книжных сетей — «Республика». Я считаю, что при второй волне многие бизнесы, по крайней мере у нас, в России, не выживут.

Я считаю, что при второй волне много бизнесов, по крайней мере, у нас в России не выживет

О том, какие отрасли больше всего пострадают от пандемии

Андрей Романенко. Во-первых, до сих пор очень сильно страдает HoReCa. Потому что понятно, что после первого локдауна многие открылись, запустились, но на самом деле очень большое количество компаний в начале первой волны объявили, что они распустили персонал до конца года и многие на самом деле уехали из мегаполисов, а основная HoReCa сосредоточена в мегаполисах. Второе — это все, что связано с услугами. Все, что связано с торговлей, особенно с продуктами питания и магазином у дома — там все хорошо. Ну и, конечно, не забываем, что сервисы по доставке еды выросли в разы: «Яндекс.Еда», Delivery Club, «Самокат» — и все остальные.

О том, как власти помогали бизнесу в США, Европе и России

Олег Ицхоки. Пока прошло слишком мало времени. Конечно, все оценки будем делать в 2021-ом году. Но в Америке был совершенно рекордный первый пакет помощи в $3 трлн. И сейчас ожидают еще один пакет, примерно в $2 трлн. Если сравнивать с помощью во время 2008-2009 годов, уже первый пакет был приблизительно в 3 раза больше. То есть это совершенно беспрецедентные государственные расходы.

В Америке был совершенно рекордный первый пакет помощи в $3 трлн

В марте-апреле меры принимали очень быстро. Идея была такая, что важна скорость, а не таргетирование помощи. Сейчас, когда будут принимать второй пакет, таргетирование обсуждают гораздо больше — то есть помощь людям и бизнесам, которым она нужнее. На первом этапе в Америке и во многих странах Европы идея была просто гарантировать, что не будет нехватки денег, чтобы падение экономики происходило только из-за локдауна, а не из-за нехватки спроса у людей, которые теряют доходы.

Интересно, что в эту рецессию впервые стали помогать не тем, кто потерял работу в компании и попал в статистику по безработице, а фрилансерам, которые в эту статистику обычно не попадают. Америка и Европа очень сильно отличаются по тому, как они помогают работникам. В Америке это выплаты напрямую безработным или временно потерявшим работу. А в Европе — выплаты напрямую фирмам, которые уже платят 60% зарплаты работникам, которые как бы временно не работают. В связи с этим сравнивать данные по ВВП будет хуже — надо сравнивать данные по потреблению между странами. Потому что ВВП будет иногда фиктивно отражать функционирование некоторых компаний, в которых на самом деле люди не работают, но продолжают получать зарплату.

Андрей Романенко. У нас ты не мог субсидию получить, если у тебя есть уволенные люди. Поэтому понятно, что сравнивать США и Россию не надо, когда в Америке во время первой волны выделили $3 трлн на поддержку. В России весь ВВП — $1,5 млрд. Поэтому понятно, что поддержали всего, по-моему, 11-12 секторов экономики. Но ведь и резервы не такие большие, чтобы можно было поддержать всех. Сейчас готовится новый пакет мер — посмотрим, что он даст. Но выживает сильнейший, да. Кризис — это хорошая возможность для того, чтобы начать трансформироваться в онлайн.

Николай Давыдов. На уровне конкретного человека или конкретного стартапа американская госпомощь выглядела следующим образом — они давали PPP loan (займ на поддержку выплат зарплат) и обещали его простить, если ты не уволишь больше 25% численного состава сотрудников. Но при этом уволенным выплачивалось пособие по безработице в увеличенном объёме. Поэтому во многих стартапах, которые я знаю, фаундеры уволились сами, чтобы остаться внутри вот этих 25%, но деньги получать за счет государства, а не за счет своей компании.

О падении экономики США

Олег Ицхоки. Что интересно — по отраслям было некоторое отличие. Большинство из них очень быстро восстановились до 80-90% от уровня, на котором они находились до пандемии. Это касается почти всех отраслей, кроме путешествий и развлечений. То есть даже локальные путешествия, транспорт сильно упали и находятся ниже 50%. Дальние путешествия упали еще сильнее, и в Америке закрыта почти вся сфера развлечений.

Еще один важный показатель, на который мы обращаем внимание — это безработица. В США фирмы должны были увольнять людей, и тогда они получали помощь от государства — в отличие от Германии, где помощь шла напрямую фирмам, которые потом выплачивали ее своим работникам, не увольняя их. В результате безработица в США выросла до 15% в апреле, а к лету упала до 8%. И мы не совсем понимаем до конца структуру этой безработицы, насколько она долгосрочная. Это станет понятно после того, как экономика начнет восстанавливаться. Есть два варианта: либо восстановление экономики приведет к тому, что этих людей быстро наймут назад, либо, возможно, восстановление пойдет таким образом, что ВВП восстановится быстро, а безработица останется на высоком уровне, как в 2009 году. Этот кризис сильнее повлиял на малые бизнесы, чем на крупные, а малые бизнесы, как правило, создают много рабочих мест, при этом их доля в ВВП меньше. Ровно это мы и видим: ВВП в потреблении упало не так сильно, а безработица выросла существенно — это и будет одной из важных долгосрочных проблем, по крайней мере, в развитых странах. Безработица будет проблемой в 2021 году и, возможно, даже в 2022-м.

Безработица будет проблемой в 2021 году и, возможно, даже в 2022-м

О том, что происходит с венчурным рынком во время пандемии

Николай Давыдов. Нужно смотреть по разным сегментам VC (венчурного капитала). Есть VC перед IPO, когда сделки по $100-300 млн. И с ним ничего не происходило на самом деле в течение этого года. Если смотреть на рынок вообще, то всего на 30% снизилось количество сделок в первом полугодии и на 20% — во втором полугодии (по предварительным данным). Это намного лучше, чем в 2008—2007 годах, когда количество сделок снизилось до 75% в среднем по году. И значительно лучше, чем пузырь доткомов, ставший причиной рецессии, которая привела к снижению венчурной активности.

Почему-то в американский локдаун все входили с ощущением того, что он продлится два месяца, поэтому портфельным компаниям надо иметь денег на счетах минимум на три месяца. То есть если у портфельной компании было денег меньше чем на полгода, фонды, которые уже были инвесторами, обычно просто выписывали им дополнительные чеки. Это произошло и с моим стартапом Cherry Labs: текущие инвесторы тоже докинули нам денег, чтобы хватило пережить всю эту историю. Но сделки фонды не смотрели примерно три недели. То есть были три недели тишины, после чего все спохватились — а давайте в зуме встречаться и инвестировать. И несколько стартапов, с которыми я работаю, закрыли раунды, ни разу не встречаясь со своими инвесторами, исключительно по зуму. Это немного новая модель, по крайней мере, для инвесторов Долины, которые всегда инвестировали согласно «правилу 50 миль»: не инвестировать в компании, до которых нельзя доехать на машине за час.

Андрей Романенко. В начале пандемии было ожидание, что скоро все вернется на свои места, и мы тоже вернемся к стандартному ритму, поэтому некоторые сделки поставили на паузу. Две-три недели все на самом деле не сделками занимались, а пытались разобраться, что происходит в проекте, на чем фокусироваться и как правильно организовать работу. Учитывая территориальную разнесенность многих команд, почти ничего и не изменилось, только из рабочих графиков ушла история с постоянными командировками. Все искали тренды и смотрели, куда же все-таки заливать деньги. Примерно с августа рынок стал жить обычной жизнью, и все уже думали, что второй волны не будет. Объем сделок на рынке в целом сохранился. По моим ощущениям, сделок стало, конечно, меньше, но они стали гораздо крупнее — и это легко объяснимо. На мой взгляд, денег у стартапов должно хватать на 12-18 месяцев, потому что во время пандемии поднять их достаточно тяжело.

О том, стоит ли инвестировать во время пандемии

Николай Давыдов. В зависимости, наверное, на какой стадии. Проекты ранних стадий наименее зависимы от экономических циклов, потому что они выходят на рынок через какое-то время после инвестиции. И начинают на себе экономические эффекты замечать не скоро, поэтому ориентироваться на текущий экономический цикл при посевных инвестициях точно не стоит. Здесь можно инвестировать во что угодно: в travel, в какие-то технологии, связанные или не связанные с изоляцией.

Проекты ранних стадий наименее зависимы от экономических циклов, потому что они выходят на рынок через какое-то время после инвестиции

Если говорить про более крупные раунды, то на Series B была большая просадка. Здесь нужно уже выбирать по индустриям: те индустрии, которые выигрывают от изоляции, будут хорошо расти. Пример — стартап Kinsa, который делает термометры: он продает данные правительствам для того, чтобы предсказывать вспышки вируса. До этого они предсказывали вспышки гриппа, и бизнес у них шел так себе. А сейчас они на Series B подняли порядка $100 млн и получили очень много заказов. Например, фонд Сергея Брина закупил у них градусников на $20 млн — просто чтобы людям раздавать. В такие бизнесы сейчас хорошо инвестировать. Но в такие сделки тяжело попасть.

Андрей Романенко. Появились интересные тенденции. Очень сильно повысилась активность в сегменте cyber security. Мы видим отражение этого тренда по одной из своих компаний, Group-IB — интерес к ней значительно вырос со стороны инвесторов и клиентов. За время пандемии мы открыли уже несколько офисов по всему миру и дальше инвестируем, вкладываем в развитие, и выручка прекрасно растет, а от клиентов отбоя нет.

Внимание привлекают несколько направлений. Во-первых, это альтернативные продукты питания — альтернативный протеин, искусственно выращенное мясо. Во-вторых, активно растет история с фудтехом: выращивание зелени и овощей вне полей, гибридные фермы. И многие понимают, что если есть страны, которые зависят с точки зрения продуктов от поставок, то если все закрывается, надо налаживать историю с производством у себя внутри страны. Третья история — B2B. Это компании, которые занимаются мониторингом, анализом климата, воды, земли, полей. Ну и, наверное, последняя история — это безопасность, медицина B2B.

Олег Ицхоки. Этот год прекрасно продемонстрировал, что пытаться затаймить рынок, вложить в него до того, как он начнет расти, или вынуть деньги до того, как он начнет падать, практически невозможно с точки зрения частных микроинвесторов. Поэтому простой совет для обычных домашних хозяйств, которые хотят пенсионные сбережения во что-то вкладывать: надо выбрать примерно равные доли рискованных и надежных активов и не смотреть вообще, что с рынком происходит. Потому что с точки зрения ретейл-инвестора принять правильное решение насчет тайминга практически невозможно. Это совет, который экономисты дают людям, не занимающимся профессионально инвестициями. Он работает во всей рецессии, и во время пандемии он тоже работает.

О том, как рынки отреагируют на появление вакцины

Олег Ицхоки. Сейчас около 10 вакцин находятся на последней стадии разработки, и когда слышат положительные новости об одной, ожидают того же и о других, поскольку технологии во многих похожи. Что очень важно — никто не ожидал эффективности в районе 90%, поэтому это очень положительные новости. Когда Pfiser объявила [об эффективности своей вакцины], акции авиалиний и компаний, занимающихся путешествиями на круизных лайнерах, выросли на 30%. Но макроэкономические ожидания состоят в том, что эффективной дистрибуции до апреля ожидать сложно, то есть получить вакцину всем желающим до этого времени вряд ли получится. А после апреля мы рассчитываем на более широкое распространение вакцины. Если существенная доля населения, например, 30%, получит вакцину, экономика будет постепенно возвращаться к своему нормальному функционированию.

О том, что ждет экономику в 2021 году

Олег Ицхоки. Следующий год будет годом восстановления. История с вирусом не закончится ни весной, ни, возможно, даже к лету. Это будет медленный выход и, соответственно, медленное, но постепенное восстановление экономики до докризисного уровня. Остается открытым вопрос безработицы — снизится ли она до докризисных уровней, или мы выйдем на какое-то новое плато, поскольку бизнесы перестроились — используют меньше работников, прямых услуг. Возможно, просто большое количество рабочих мест пропадет, и безработица в ближайшие несколько лет будет более высокой. Я бы назвал это основной проблемой. Но с точки зрения ВВП от 2021 года все ожидают восстановления. И в принципе ожидают, что к концу 2021-го мы вернемся к обычному образу жизни, и, соответственно, экономика будет практически полностью восстановлена.

К концу 2021-го мы вернемся к обычному образу жизни, и, соответственно, экономика будет практически полностью восстановлена

Инфляция не рассматривается как очень серьезная проблема, по крайней мере, в Европе и США. Если спросить экономистов, чего они больше опасались в начале рецессии — инфляции или дефляции, то они ответят, что больше опасаются дефляции в таких ситуациях, когда цены начинают падать, как это происходит в Японии в течение последних тридцати лет. У нас просто нет инструментов борьбы с дефляцией, поскольку процентные ставки уже на нуле, и сложно снижать их дальше, чтобы стимулировать экономику. А бороться с инфляцией достаточно просто.

О глобальных последствиях пандемии

Николай Давыдов. Почему люди больше переходили на онлайн-образование? Потому что это удобно. Стэнфорд может обучить бесконечное количество людей через видео. И эти тренды будут продолжаться. Просто гораздо большее количество людей обратило на них внимание во время пандемии. Многие компании стали смотреть по-другому на то, как они видят прозрачность своего бизнеса. Потому что неожиданно: когда ты управляешь заводом со своей кухни, ты намного меньше понимаешь, что этот завод производит, сколько ты произведешь в следующем месяце. И ты понимаешь, насколько важны IT-системы в планировании ресурсов и так далее. Ты начинаешь понимать, что связь белых воротничков с голубыми воротничками, и где-то там роботы посередине — это очень важные вещи для того, чтобы у тебя всё продолжало эффективно работать. Этот тренд был у первопроходцев, а теперь о нем резко начали думать все.

Олег Ицхоки. По моим ощущениям, то, что было трендом до 2020 года, пандемия ускорила — например, переход в онлайн-образование. Многие конференции, видимо, будут проходить виртуально. Мне кажется, надо просто смотреть на тренды, которые уже были — это то, что с нами останется. А те вещи, на которые у людей традиционно большой спрос, но он временно осложнен пандемией — этот спрос никуда не денется, он вернется. И в 2021-2022 годах мы просто увидим восстановление этих отраслей. В частности, туризма.

Когда ты управляешь заводом со своей кухни, ты намного меньше понимаешь, что этот завод производит, сколько ты произведешь в следующем месяце

Более опасные сценарии похожи на выход из кризиса 2009 года. Тогда он очень сильно затянулся. Но кризис был другой природы, он пришёл с финансового рынка, и многие компании не инвестировали в течение долгого времени после этого. Мы оптимистично рассчитываем, что этого не произойдёт, поэтому надеемся, что экономики восстановятся достаточно быстро в 2021 году.

Источник