«Пузырь» газового счастья Туркмении
Туркменистан, занимающий четвертое (после России, Ирана и Катара) место в мире по запасам природного газа, после обретения независимости был преисполнен радужных надежд на возможность сделать их источником процветания. Однако после развала Советского Союза он долгое время не мог восстановить прежние объемы производства. Толчок развитию газодобычи дало открытие в 2006 г. гигантского месторождения Галкыныш («Возрождение»). Однако страна не смогла реализовать маршруты для диверсификации экспорта углеводородов.
Поскольку ведущей отраслью экономики страны остается добыча углеводородов (газ составляет 85% бюджетных поступлений), мировое снижение цен на них привело к уменьшению темпов экономического роста. Официально декларируемые показатели роста ВВП упали с 10,3% (2014 г.) до 6,2% (2018 г). Несмотря на то, что это больше, чем в соседних среднеазиатских республиках, о процветании говорить не приходится: экономика страны находится в глубоком кризисе. Национальная валюта – манат девальвирована почти на четверть, причем на черном рынке ее падение продолжается. В стране установлены лимиты на выдачу наличных, сообщается об очередях и дефиците продуктов в магазинах. По информации издания «Хроники Туркменистана», дефицитным стал даже хлеб. В стране огромная безработица, бюджет пополняется лишь за счет государственных компаний.
Продолжая тратить бюджетные деньги на помпезные мегапроекты, власти отменяют социальные льготы. Так, ранее вода, газ и электричество для граждан были практически бесплатными. По данным неправительственных источников, 2018 год оказался самым сложным для экономики страны за все постсоветское время. Однако, кроме закручивания гаек, никаких других мер по преодолению кризиса не предпринимается. Власти пока не сталкиваются с проявлением массовых протестов населения, но они вполне возможны.
Причин сложившейся ситуации несколько. Во-первых, туркмены рассорились с иранскими и российскими газовиками. «Газпром» без проблем отказался от туркменского газа. Ирану пришлось сложнее. Во-вторых, Ашхабад сделал ставку на многообещающую «великую газовую дружбу» с Пекином. Китай выделил Туркмении кредиты в десятки миллиардов долларов на строительство газоперерабатывающих заводов, транспортной инфраструктуры. Подписав соглашения о разделе продукции, еще почти 20 млрд. долларов он вложил в разработку туркменских газовых месторождений. В итоге основная сумма этих средств вернулась в Поднебесную в качестве оплаты китайским компаниям, а Туркмения получила долги, которые теперь гасит поставками газа. Вместо заявленной президентом страны Гурбангулы Бердымухамедовым «эпохи счастья и могущества», Туркмения скатилась в нищету.
Истоки всего этого были заложены в 2009 г., когда «газовые» отношения Москвы и Ашхабада резко ухудшились, и место главного импортера туркменского газа стал занимать Китай. В декабре 2009 г. была сдана первая нитка трансконтинентального газопровода Китай – Центральная Азия пропускной способностью 40 млрд. куб. м газа в год, В следующем году начались поставки. При этом Китай резко снизил закупочную цену газа, но торговаться Ашхабад уже не мог.
Выходя на сотрудничество с Пекином, в Ашхабаде анонсировали сверхамбициозные планы по наращиванию добычи и экспорта газа (к 2030 г. до 250 млрд. куб. м и до 180 млрд. куб. м в год соответственно) и обещали засыпать страну газовыми долларами. Увы, несмотря на то, что в настоящее время около 90% туркменского газа поставляется в Китай, по официальным данным, эти объемы в 2017 г. едва превысили 30 млрд. кубометров. И если до конфликта с Москвой Туркмения от экспортных продаж природного газа ежегодно получала 16,5-17 млрд. долларов, то в 2017 г. эта сумма сократилась до 8,5 млрд. И это понятно: за экспорт 1 тыс. куб. м газа туркменские власти получают от Пекина «чистыми» около 60 долл.
Динамика добычи природного газа в Туркмении, млрд. куб. м
Источник
Внешняя торговля Туркменистана
С момента обретения независимости и до сегодняшнего дня основа экспортного потенциала Туркменистана – топливо-энергетические ресурсы. С 2000 по 2010 году их доля в структуре экспорта не уменьшилась, а наоборот увеличилась. В 2000 году на природный газ, нефть, нефтепродукты и электроэнергию приходилось 81% всего экспорта, в 2010 году – 85%.
Считается, что по запасам природного газа Туркмения занимает 4 место в мире. В бывшем СССР Туркменская ССР была на втором месте по добыче газа, после РСФСР.
После распада Союза основными потребителями газа оставались бывшие его республики, в первую очередь Россия. Из-за сложной экономической ситуации во второй половине 90-ых годов, экспорт туркменского газа в этом направлении существенно сократился, что привело к сокращению добычи. В 1998 году было добыто всего 13,3 млрд. м3, в то время, как в советский период более 80 млрд. м3. На экспорт ушло всего 1,8 млрд. м3.
В этой ситуации Туркменистан был вынужден искать новых покупателей. В 1997 году с запуском нового газопровода Корпедже-Курткун начались поставки газа в Иран.
В 2003 году Туркменистан и Россия заключили долгосрочный контракт на поставки газа, сроком на 25 лет. В 2009 году после аварии на газопроводе «Средняя Азия – Центр» поставки туркменского газа были заморожены почти на год. В последующие годы Россия закупала не более 10 млрд. м3 газа, в 2015 году всего 4 млрд., а с 2016 года полностью прекратила закупку.
Поставки туркменского газа были возобновлены только летом 2019 года, после заключением контракта на 5 лет, который предполагает поставку до 5,5 млрд. м3 в год.
В 2010 году Туркменистан запустил ввел в строй второй газопровод в Иран, мощностью до 12,5 млрд. м3 в год. Объем экспорта вырос с 8 до 14 млрд. ежегодно.
В 2017 году Туркмения прекратила поставки газа в Иран, потребовав от иранской стороны выплаты накопившейся задолженности.
В конце 2009 года с пуском Трансазиатского газопровода Туркменистан впервые начал поставки газа в Китай. Какой либо конкретной статистики по экспорту туркменского газа в Иран в открытых источниках нет.
В декабре 2015 года Туркменистан начал строительство своего участка газопровода в Индию, через Афганистан и Пакистан. По прошествии 4 лет о завершении строительства туркменского участка не сообщалось, другие участники проекта к строительству своих участков пока не преступили.
В 1995 году Туркменистан экспортировал за рубеж около 0,5 млн. тонн сырой нефти и свыше 2 млн. нефтепродуктов. В 2010 году экспорт нефти составлял около 2 млн. тонн, нефтепродуктов более 3,6 млн. тонн. В тоже время это существенно меньше, чем в советский период, когда в отдельные годы добыча превышала 15 млн. тонн.
На хлопок и текстиль приходиться третье место в экспорте Туркменистана. За последние 20 лет снижена доля поставок сырья (хлопка-волокна) за счет развития производства готовой продукции. Основным импортером текстильной продукции Туркменистана является Турция.
В 2000 году на хлопок-волокно приходилось 8,9% всего экспорта. В 2010 году его доля сократилась почти вдвое – 4,6%.
В 2010 году на электроэнергию приходилось всего 0,6% всего экспорта Туркменистана. С 2000 года этот показатель практически не изменился.
На другие товары помимо указанных выше приходиться 10% экспорта Туркменистана. Это преимущественно сырье для химической промышленности (технический йод, сульфата натрия, технического углерода), шелк-сырец, мытая шерсть, ковры и ковровые изделия.
В последние годы Туркменистан предпринимает попытки увеличения экспорта сельскохозяйственной продукции – некоторых фруктов, овощей, продукции пищевой промышленности.
В 2000 году внешнеторговый оборот Туркменистана составлял 4,291 млрд. долларов США, их них экспорт – 2,506 млрд, импорт – 1,785 млрд. долларов.
В последующие годы он неуклонно рос, с преобладанием экспорта над импортом даже в кризисный 2009 год.
В 2005 году внешнеторговый оборот составил 8,5774 млрд. долларов, из них экспорт 4,939 млрд, импорт – 3,6384 млрд. В 2010 году – 17,8828 млрд. долларов, из которых 9,6792 млрд. экспорт и 8,2036 млрд. импорт.
В 2011 году из-за очень высоких цен на углеводородное сырье объем внешнеторгового оборота всего за год вырос на 57,2% до 28,112 млрд. долларов США, из которых 16,751 млрд. экспорт.
Вплоть до 2015 года рост внешнеторгового оборота Туркменистана продолжался, но уже не такими темпами. На высоком уровне его продолжали поддерживать высокие цены на нефть и газ.
В 2014 году объем внешнеторгового оборота Туркменистана достиг 36,420 млрд. долларов (рекорд за всю историю страны). Из-за экономического кризиса и резкого снижения цен на нефть экспортные доходы страны в 2015 году резко сократились – 38,5%, с 19,782 млрд. до 12,164 млрд.
В 2016 году объем экспорта упал до 7,520 млрд. долларов, или до уровня 2006 года. При этом импорт существенно превосходил экспорт. Туркмения импортировала товаров на 13,177 млрд., то есть импорт почти вдвое превосходил экспорт во внешнеторговом обороте.
За два прошедших десятилетия сальдо торгового баланса впервые было отрицательным, достигнув рекордного значения за всю историю Туркменистана -5657 млн. долларов в 2016 году.
С 2017 года наблюдается незначительный рост экспорта в структуре внешнеторгового оборота, при сокращении импорта. Его размер сократился до 10,188 млрд. долларов, но все же он на 2,4 млрд. долларов превышает экспорт.
В 2018 году Комитет статистики Туркменистана прекратил публикации по внешнеторговому обороту на своем сайте.
В 2000 году основным торговым партнёром Туркменистана являлась Россия, внешнеторговый оборот составлял 1283,9 млн. долларов (29,9%), из которых 1029,3 млн. экспорт.
Далее шли Турция (439,2 млн.), Италия (408,6 млн.), Украина (379,2 млн.), Иран (332,9 млн.), ОАЭ (146,89 млн.).
В 2010 году география внешнеторговых связей Туркменистана претерпела изменения. Размер внешнеторгового оборота с Россией возрос до 3220,4 млн. долларов, но доля от общего сократилась до 18%.
На первое место среди торговых партнёров Туркменистана вышел Иран – 3880,4 млн. долларов или 21,7% от всего внешнеторгового оборота.
В десятки раз возросла торговля Туркменистана с Китаем – до 1922,9 млн. долларов.
Среди наиболее крупных торговых партнеров Турция (2921,2 млн.), ОАЭ (753,1 млн.), Италия (596,3 млн.), Франция (434,9 млн.), Афганистан (367,6 млн.), Германия (339,4 млн.), Украина (321,9 млн.).
Источник
Туркменистан: без нефти, но с газом
В Туркмении падает производство черного золота, снижается экспорт нефтяных товаров, уменьшаются возможности для импорта не только нефтегазовых услуг и оборудования, но даже продовольствия. Ашхабад — крупный канал экспорта в виде поставок природного газа в КНР, но большая часть выручки идет на возмещение китайских кредитов концерну «Туркменгаз», а также инвестиций CNPC в добычу и переработку туркменского метана. Единственная возможность для Ашхабада изменить положение к лучшему — обеспечить дополнительный рынок сбыта газа.
В июле произошел целых ряд громких событий, касающихся положения в Туркменистане. Некоторые СМИ тиражировали слухи о внезапной смерти президента Гурбангулы Бердымухамедова, затем о прибытии в Ашхабад спецназа российского ФСБ и даже бегстве туркменского лидера в Германию (все эти слухи были официально опровергнуты и исчезли из информационной повестки).
С вбросами в медийное пространство совпала по времени публикация доклада лондонского Центра внешней политики «Гиперинфляция и голод: Туркмения на грани катастрофы». Эта организация тесно связана с британским МИДом и используется для продвижения идей, которые официальному Лондону озвучивать не вполне удобно, чтобы не испортить межгосударственные отношения. Центр также участвует в «Большой игре», как исторически обозначается геополитическая конкуренция России и Англии за влияние в Средней Азии и на Ближнем Востоке.
В лондонском докладе сообщается, что Туркменистан переживает в последние месяцы сильнейший экономический кризис с момента распада СССР.
По утверждению исследователей, в этой «сказочно богатой газом» стране, особенно в отдаленных от столицы регионах, начался настоящий голод. Выдача муки лимитируется 5 кг на человека в месяц, а хлеба — 2 буханками в сутки.
Владимир, житель Туркменистана, рассказал по этому поводу «НиК»: «Очереди за хлебом стоят в государственные магазины, где он в 12 раз дешевле, чем в супермаркетах для состоятельных покупателей. Отличаются в несколько раз цены и на другие продовольственные товары, поэтому люди и толпятся в более дешевых магазинах. Голода нет, но по официальному курсу $1 стоит 3,5 маната, а на черном рынке — 17,5, и такое положение сильно ограничивает и покупку, и частный импорт любых товаров. Приобрести валюту по госкурсу туркменистанцы могут только при выезде за рубеж и небольшими суммами через кредитные карты — всего до $150 в месяц…»
Туркмения — нефтегазовая страна, поэтому проблемы с валютой и даже хлебом имеют углеводородные причины.
Падение «Туркменнефти»
Организация экономического сотрудничества и развития указывает, что на газ, нефть и нефтепродукты приходится почти 90% экспортной выручки Туркменистана — сложности и провалы в местном нефтегазовом комплексе болезненно бьют по всей стране. В 2019 г. Туркменистан не выполнил план добычи нефти за первые 6 месяцев. Официальные данные не публикуются, но нефтяники знают: невыполнение превысило 5% и эта цифра хуже, чем выглядит. Причина в том, что план добычи ежегодно снижается, и в 2019 г. снижение рассчитывалось в 3,5%. Производство продуктов переработки нефти также снизилось.
Более других добыча упала у «Туркменнефти». За последние 10 лет ее производство сократилось с 6,7 млн т в 2008 г. до 4 млн в 2018 г.
Падение обусловлено двумя главными причинами.Активная добыча нефти в Туркмении ведется с 1950-х гг., гигантских по запасам месторождений не было. Неудивительно, что более чем за полвека разработки сухопутные запасы истощены, а именно они составляют почти 100% ресурсной базы «Туркменнефти».
Традиционно геологическому истощению месторождений противопоставляется применение методов увеличения нефтеотдачи. Но вторая причина падения состоит в том, что с начала кризиса нефтяных цен в 2014–2015 гг. и несмотря на их частичное восстановление с 2017 г., концерн делает минимальные закупки, ограничиваясь в основном тендерами на химические и расходные материалы, почти не закупая оборудование для строительства новых вышек и услуги по ремонту старых.
Источник, близкий к аппарату нефтегазового вице-премьера Мыратгелди Мередова, пояснил «НиК»: «Денег у „Туркменнефти“ настолько мало, что основную часть импортных закупок финансирует Туркменбашинский комплекс нефтеперерабатывающих заводов. Закупки для концерна идут по остаточному принципу и только для поддержания текущих работ».
Красное не «выиграло»
До недавнего времени перспективы нефтяной отрасли Туркмении связывались с надеждами на открытие новых больших запасов в глубокозалегающих нижнекрасноцветных отложениях Западно-Туркменской впадины в диапазоне 4000–7000 м и более. Наиболее перспективной считалась площадь Узынада, расположенная неподалеку от уже открытых крупных нефтегазовых шельфовых месторождений.
Но разведка нижнекрасноцветных пластов плиоцена выявила только малые и средние по запасам месторождения, да еще и с очень низкими емкостно-фильтрационными свойствами из-за глиняного состава пород — Алтыгуйы, Демиргазык Готурдепе. Такие геологические условия делают экономически рискованной разработку открытых месторождений. Например, опытно-промышленная разработка Демиргазык Готурдепе требует $600 млн, а предполагает получение всего 6,9 млн т нефти.
Самый большой удар по нефтяным планам Ашхабада нанесли результаты разведки Узынады. Первая скважина, пробуренная в 2017 г. на глубину 7150 м, дала притоки газоконденсата. Туркмены принялись за строительство еще двух скважин, надеясь, что открыли газовую «шапку», помимо которой смогут обнаружить залежи черного золота. Но следующие открытия, сделанные на глубине более 7000 м в мае 2019 г., тоже выявили лишь газ и конденсат.
Глобальное значение таких находок на Узынаде для перспектив туркменской геологии состоит в том, что на глубинах 7 км и ниже залегают газообразные углеводороды, но не жидкие.
Причина этого не частная природа, а общерегиональная особенность.
Американский геолог советского происхождения на условиях анонимности объяснила «НиК» туркменский нефтеразведочный «провал» следующим образом: «В туркменских недрах на больших глубинах возникли такие термобарические условия, при которых под воздействием высокого давления и температур изначально сформировавшиеся жидкие углеводороды постепенно разложились на более легкие фракции и превратились в газ и конденсат.
Классический пример таких же процессов — азербайджанское месторождение Шах-Дениз. Оно расположено неподалеку от гигантов Азери, Чираг, Гюнешли, но на вдвое больших глубинах — около 7000 м. В результате АЧГ остались нефтяными месторождениями, а Шах-Дениз превратилось в газоконденсатное. К сожалению, в туркменской геологии повторились азербайджанские тенденции. Это означает, что у Туркменистана нет шансов создать новую, значительную по запасам ресурсную базу нефти. Он так и останется преимущественно газовой страной», — заключила собеседница «НиК».
Газовый статус
Туркменские запасы газа сам официальный Ашхабад оценивает в 50 трлн куб. м, однако ВР, например, считает, что они составляют только 7,5 трлн куб. м. В обоих случаях это огромные цифры, но ресурсная база не обеспечивает Туркменистану газовый «расцвет»: показатели производства «пляшут», а экспортную политику нельзя назвать эффективной. В 2016 г. Ашхабад рассорился с «Газпромом», не желая уменьшать цену на газ сообразно общемировому снижению стоимости, а в 2017 г. — с Тегераном. Экспорт в Россию и Иран прекратился, что тут же вызвало снижение добычи газа. Туркменистан охватило «газовое удушье»: падение экспортных доходов повлекло отмену ранее существовавших государственных дотаций населению на оплату электроэнергии, газа, воды, бензина. Усилилась инфляция, снизился курс национальной валюты, начался резкий рост цен на продукты и другие товары в частном секторе. Туркменистан отложил выплаты по целому ряду кредитов даже под угрозой судебного преследования.
Рост поставок газа в Китай не может компенсировать другие экспортные утраты. В 2018 г. в КНР было отправлено 34 млрд куб. м туркменского газа, но свыше 15 млрд куб. м из них — доля китайского ТОО «Амударья», аффилированного с CNPC. Китайцы на условиях СРП добывают углеводороды на Правобережье реки Аму-Дарья и до сих пор окупают инвестиции более чем в $4 млрд, не деля доходы с Ашхабадом. На долю собственно Туркменистана в лице госконцерна «Туркменгаз» в последние годы приходится менее 20 млрд куб. м, которые продаются по $165 за 1000 куб. м. Это приносит примерно $3,3 млрд в год.
Большая часть этих средств уходит на погашение внешних кредитов. Только Китаю Туркменистан должен более $12 млрд, указывают в российском посольстве в Ашхабаде.
«Туркменгаз» несет большую часть долговой нагрузки. Во-первых, официальный Ашхабад ведет масштабное международное строительство для концерна предприятий для сероочистки и переработки газа. Во-вторых, постановлениями президента Бердымухамедова на «Туркменгаз» возлагается финансирование самых различных проектов и закупок товаров как на главный источник доходов от экспорта.
Туркменский ученый, специализирующийся на теме туркмено-китайских газовых связей, объяснил «НиК» создавшееся положение.
«Огромные средства вкладываются в освоение нового гигантского месторождения Галкыныш — главной ресурсной базы газа Туркменистана в ХХI веке. Но сырье залегает на глубинах свыше 4000 м и содержит около 6% серы. Добыча и доведение смеси до товарного состояния обходится очень дорого, а реальная доходность незначительна. Экспорт галкынышского газа в Китай растет, но полученных денег на освоение месторождения не хватает. В результате 1-й этап освоения был официально завершен в 2014 г., а фактически — только в 2018 г. Завершение 2-го этапа намечалось на 2015 г., а к нему только-только начинают приступать. Получается, что главная газовая „надежда“ нового века не оправдывается. Как же в таком случае улучшать состояние отрасли?» — формулирует ученый фундаментальный вопрос развития туркменского НГК.
Отдать или продать
В ответе на этот вопрос соперничают два сценария, рассказали «НиК» в аппарате вице-премьера Мередова. Еще в 1993 г. Германия стала политически продвигать идею организовать поставки в Европу. Затем к делу подключились США, последовало подписание различных документов о намерениях.
Последний по времени — Рамочный договор о поставках туркменского газа в Европу, который разрабатывается с 2017 г. Компании и банки ЕС готовы взять на себя инвестиции в строительство Транскаспийского газопровода (ТКГ) и других трубопроводных звеньев, необходимых для соединения Туркменистана и Европы с пропускной способностью 30 млрд куб. м в год. Взамен Ашхабад должен отдать в разработку европейским инвесторам на условиях СРП Галкыныш.
Проще говоря, европейцы предлагают туркменам такой же интегрированный экспортно-добычной бизнес, какой те имеют с китайцами.
Туркмены, сознавая низкую рентабельность разработки Галкыныша, справедливо полагают, что на условиях СРП они вообще не получат прямых доходов от сотрудничества, и поэтому отвергают его. А европейцы не хотят инвестировать в строительство ТКГ без Галкыныша, как предлагают туркмены.
Альтернативный вариант предусматривает расширение числа направлений экспорта метана, причем за счет поставок из других месторождений. В последние год-полтора президент Бердымухамедов и другие туркменские официальные лица убеждали Россию возобновить прерванный импорт туркменского газа. В апреле 2019 г. «Газпром» и «Туркменгаз» подписали пробный 75-дневный контракт о закупке 15 млн куб. м в сутки. А в начале июня — соглашение с аналогичным объемом поставок, то есть около 5,5 млрд куб. м в год, на период 2020–2024 гг. Газ в Россию будет поступать с месторождения Довлетабад/Денмез и газовых объектов Центрального Туркменистана.
Скорее всего, ежегодная выручка «Туркменгаза» на российском направлении будет составлять чуть более $1 млрд, а чистая прибыль, за вычетом себестоимости добычи и товарной подготовки газа, — около $900 млн. На эти деньги официальный Ашхабад планирует увеличить объемы импорта оборудования и услуг для нефтегазовой отрасли, продовольствия для населения, начать погашение кредитов, по которым к Туркменистану предъявлены судебные иски и идут предсудебные разбирательства. Среди первоочередных контрактов для заключения, по сведениям из туркменских источников, импорт российских труб большого диаметра, закупка у «Татнефти» услуг для повышения нефтеотдачи месторождения Готурдепе, приобретение российского подсолнечного масла, зерна.
Нынешняя туркменская политика показывает, что Ашхабад видит в России спасительную альтернативу газовому монополизму Китая.
Запад с многолетними обещаниями импорта газа так и не сделал реальных шагов навстречу Ашхабаду.
Очень вероятно, что лондонский Центр внешней политики выступил с апокалиптическим докладом по Туркмении как раз в преддверии изменений к лучшему в стране благодаря укреплению сотрудничества Ашхабада с Россией.
Источник
