Глубокий кризис охвативший страну уже не может
Режим самовластия душит страну. Политика самодержавия увеличивает и без того тяжкие бедствия войны, которые обрушиваются всей тяжестью на неимущие классы, и без того бесчисленные жертвы войны во много раз умножаются своекорыстием правительства. Создав тяжкий продовольственный кризис, правительство упорно и ежедневно толкает страну к голоду и полному разорению. Пользуясь военным временем, оно закрепощает рабочий класс, приковывая рабочих к заводу, превращая их в заводских крепостных. (. )
Раб[очему] классу и демократии нельзя больше ждать. Каждый пропущенный день опасен. Решительное устранение самодержавного режима и полная демократизация страны является теперь задачей, требующей неотложного разрешения, вопросом существования ра6[очего] класса. Исходя из всего вышесказанного и считая, что нынешнее столкновение буржуазного общества с властью создает момент особенно благоприятный для -активного вмешательства раб[очего] класса, что столкновение Думы с правительством может быть использовано народным движением в интересах решительного удара по самодержавию, мы — рабочие. постановляем:
Немедленно приступить к сплочению и организации своих сил; избрать заводской комитет; сговориться с товарищами Других фабрик и заводов, на ряде собраний выяснить всем товарищам исключительную важность момента; сообщить о своих решениях на др[угие] заводы
(. ) Глубокий кризис, охвативший страну, уже не может быть разрешен, как мечтают имущие классы, организацией власти, ответственной перед Думой. Правительство, ответственное только перед Думой, уже не способно остановить разруху в стране. Только правительство, организованное самим народом, опирающееся на народные организации, которые возникнут в борьбе, способно вывести страну из тупика. Создание Временного Правительства — лозунг, который должен объединить всю демократию.
(. ) Ужасное положение в стране взывает к демократии, к рабочему классу. Нельзя молчать. Упущение теперешнего момента — момента небывалого напряженного столкновения общественной России с официальной — несет великие, непоправимые бедствия, и прежде всего рабочему классу. Момент, страшный по своей ответственности, небывалый в истории России, определяющий ее жизнь на долгие годы.
В своем движении рабочий класс должен использовать существующую Государственную Думу, какой бы она не была, пользуясь ее сравнительной свободой слова и направляя свои требования к этому центру.
В своем движении рабочий класс должен организовывать себя во что бы то ни стало; всюду по заводам образуя свои комитеты, которые могли бы объединиться в общегородскую организацию, способную авторитетно, от имени всех рабочих Петрограда, сказать свое слово. Каждый митинг должен заканчиваться выбором организации, за которую должен крепко стоять весь завод. (. )
Меньшевики в 1917 г. М. 1994. Т. 1. С. 117-120; 120-122.
Источник
Глубокий кризис охвативший страну уже не может
Время остановилось, и еще тридцать лет мы просидели в нелепом обществе, торжественно нареченном «социалистическим», развитым или «реальным социализмом», все более нищали, деградировали материально и морально, превращались в больное общество, в котором таяли и улетучивались, как пыль, его здоровые элементы. И вот в 1985 году эта деградация стала ясна всем, от верхов до низов. Я давно уже изумлялась, как можно в течение семидесяти лет насиловать экономические законы политическим волюнтаризмом, ведь они должны взбунтоваться; ведь созданные у нас производственные отношения, основанные на насилии, на возрождении феодализма, перекошенные и извращенные, закрывают путь здоровой экономике. Когда-то она должна была заявить о себе. И заявила. Стало ясно, что страна накануне глубокого экономического и финансового кризиса, что она не может обеспечить нормального существования своим гражданам, выдержать безумную гонку вооружений в соревновании с США, гигантские стройки, безвозмездную помощь нашим друзьям и союзникам во всем мире. Все поняли, что жить так дальше нельзя. В этом вынуждена была признаться и сама партия устами своего нового генсека Михаила Сергеевича Горбачева, провозгласившего на апрельском пленуме 1985 года необходимость решительной перестройки всего уклада нашей жизни.
Впервые за многие годы мы узнали непосредственно от наших руководителей, что если судить по уровню развития экономики, уровню детской смертности, по средней продолжительности жизни, то наше место в хвосте даже не слишком развитых стран. Что люди живут у нас плохо, что производство падает, что в казне нет денег, что у нас инфляция не хуже, чем в капиталистических странах. Были указаны и причины: отсутствие гласности, догматизм всех наших установок, командно-административная система управления, давившая все живое и прогрессивное в производстве и в культуре, жесткая уравниловка, благотворная для бездельников и никак не поощряющая тех, кто честно трудится, стремится к повышению результативности своего труда. По мере развития гласности мы все больше и больше узнавали о черных дырах нашей действительности, о слабости нашей медицины, школы, высшего образования, о страшной коррупции, масштаб которой представить даже трудно. Все чаще звучали слова о диких деформациях нашего социализма, вопросы о том, можно ли наш строй вообще называть социалистическим? Естественно, возникал вопрос и о причинах того, почему светлая мечта человечества обрела столь страшное воплощение. И тут пришлось обратиться к истории.
Первым шагом на этом пути стал замечательный фильм Абуладзе «Покаяние», где в форме притчи был заклеймен сталинизм, жуткие репрессии тридцатых годов, поругание человеческой личности, правды и красоты. В страшном образе главного героя, совмещающего в себе одновременно облик Сталина, Берии и любого другого сатрапа тех времен, режиссер и актеры прокляли созданный этими чудовищами режим, призвали всех, кто верил, сознательно или бессознательно поддерживал его, к «покаянию». В этом был глубокий смысл: ведь все мы — жертвы и соучастники пережитой трагедии, и, чтобы расстаться навсегда со страшным прошлым, нужно осознать весь его ужас, всю его преступность перед последующими поколениями. Но мало «покаяться», надо понять, почему так произошло. И неудержимый поток разоблачений в художественной и публицистической форме полился на нас со страниц толстых журналов, газет, телевидения, радио. Все страшное в нашей истории было вытащено на свет и показано таким, каково оно на самом деле: коллективизация, искусственный голод 1933 года, уничтожившие миллионы людей, и прежде всего крестьянство, индустриализация, построенная на костях этих несчастных, репрессии, ставшие неизбежными в той атмосфере лжи, в которой мы жили: ведь нужно было, чтобы все восхваляли те ужасы, что творились вокруг, и, следовательно, уничтожить всех, кто мог сказать или помыслить что-то иное. Я давно уже чувствовала эту связь между коллективизацией, между объявленным завершением строительства «фундамента социализма» и страшными репрессиями тридцатых — начала пятидесятых годов. Из архивов и ящиков столов извлекались ранее скрытые от нас романы А.Платонова, Е.Замятина, В.Гроссмана, великие художественные произведения, еще в двадцатые, а позднее в пятидесятые годы постигшие и изобразившие жестокую правду: бессмысленность вырытого нами «котлована» ценою миллионов жизней, наш «социализм» в образе страшного Чевенгура (А.Платонов), подавляющее сходство гитлеровских и сталинских лагерей (В.Гроссман), отнятую у нас свободу, завоеванную в победоносной войне.
Все авгиевы конюшни нашей истории были вычищены и содержимое их выброшено наружу, в том числе антисемитизм, депортации ни в чем не повинных народов и их страдания, ужасы сталинских лагерей. Все это вместе с бедственным положением в экономике, уже тогда очевидным, неизбежно ставило вопрос: нужен ли был этот семидесятилетний зигзаг — жестокая революция, братоубийственная гражданская война, насильственная коллективизация, неподготовленность к войне и столь жестокие неоправданные ее жертвы? От Сталина и Брежнева пытливые умы стали тянуть нить к Ленину и даже Марксу в поисках каких-то ошибок в теории. Ведь капитализм, которому двести лет пророчилась неизбежная гибель, сумел найти какие-то выходы из периодических кризисов, острых социальных противоречий, привел народы к мирному процветанию; а наш, построенный в муках «социализм», превратил нашу жизнь в казарменную уравниловку, не вылезавшую из дефицитов и исключающую возможность достойного материального и духовного существования человека. В чем же ошибка? Каждый пытался дать свои ответы, но чем дальше и глубже забирались начатые разоблачения, тем очевиднее становился полный развал той идеологии, которой мы жили все прошедшие семьдесят лет: ее жестокость и бесчеловечность, попрание ею элементарных принципов общечеловеческой морали, равнодушие к судьбам отдельного человека.
Партийные идеологи оказались безоружными перед этими страшными открытиями. И все то, что дремало в недрах нашего молчаливого общества, вся ненависть и злоба, которые накапливались в нем, не смея выразиться, выплеснулось теперь наружу; как черные пятна на теле больного заражением крови, они вылезли на поверхность и в неистовом отрицании последнего семидесятилетия ринулись в обратную крайность. На поверхность политической жизни вышли анархисты с черным флагом, монархисты, оплакивающие гибель Николая II и превращавшие его в героя, фашисты в черных одеяниях и со свастикой на рукавах, националисты — общество «Память» с призывами бороться с жидо-масонами, которые якобы втравили Россию в Октябрьскую революцию со всеми ее ужасными последствиями, и вдохновляющая его часть писателей — Бондарев, Куняев, Распутин, прямо призывавшие к еврейским погромам, превознесение всего русского в противовес «инородческому», апелляция к православной церкви как единственному спасителю народной морали и духа. Вся эта реакция взметнула вверх и захлестнула часть газет и журналов.
А что же противостоит ей? Увы, столь же реакционная по сути сила возрождения сталинизма. Предыдущие семьдесят лет не прошли даром и для духовной жизни народа. В сознание большинства прочно внедрилась вера в непревзойденное совершенство созданного нами ублюдочного строя, называемого «социализмом». Как бык на красную тряпку, люди бросаются на понятия «частная собственность», «рынок», «эксплуатация», «безработица», видя в них возврат к капитализму, как будто их не эксплуатировали семьдесят лет хуже, чем капиталисты. Нежелание что-либо менять, отказаться от уравниловки в пользу частного производительного труда, готовность и дальше прозябать в нищете, чтобы только не видеть более преуспевающих людей, ненависть ко всякой инициативе, талантам, — таков менталитет большей части нашего общества. Члены его предпочитают работать поменьше, а получать от государства побольше, разбазаривая общественные фонды или просто обворовывая государство, что давно уже не считается воровством, ибо это государство, «общенародное». Их беспокоит любая новация в обществе. Они жаждут «порядка» даже в форме неосталинизма. Они закрывают глаза на все сделанные разоблачения. Они возмущаются национальным подъемом в республиках. Они хотят, чтобы все было так ясно и просто, как было при Сталине, а потом при Брежневе. Они не принимают реформ.
Источник
США все беднее
Удивительный по глубине своей глупости тезис стал в российской либеральной «тусовке» одним из популярных в последнее время. После провала январских т.н. протестных акций то ли в защиту «берлинского пациента», то ли против всего хорошего и за все самое лучшее наши «светлоликие» сограждане сочинили «формулу счастья» для будущей в их понимании России: дефицит свободы порождает бедность. При этом все либеральные стенания звучат в контексте падения экономики России из-за пандемии коронавируса. И, естественно, — в сравнении со «светочем демократии» США, где принятые властями меры (денежные пособия) якобы остановили рост бедности в стране. Их даже не смущает тот факт, что в самой Америке ситуацию оценивают совершенно иначе.
Так, по мнению американского президента Джозефа Байдена, США переживают сейчас тяжелейший «экономический кризис, какой бывает раз в несколько поколений». При этом разница в благосостоянии американских миллиардеров и бедных граждан США резко увеличилась.
Байден отметил, что с начала пандемии «состояние одного процента самых богатых людей страны выросло примерно на 1,5 триллиона долларов», а свыше 18 млн американцев сейчас вынуждены жить на пособия по безработице.
За это время разорились около 400 тыс. предприятий малого бизнеса. Причиной расслоения общества Байден назвал экономические последствий пандемии коронавируса.
Вообще-то, в США разрыв в доходах стал сильно расширяться с 70-х годов ХХ века. Об этом свидетельствуют результаты опроса, проведенного Американским исследовательским центром Pew в 2018 г. В том же году 4% взрослых американцев сообщили, что, по крайней мере, некоторым членам их семей не хватает продуктов питания. К июлю 2020 г., согласно исследованию Северо-Западного университета (Иллинойс), эта цифра достигла 11% и продолжает увеличиваться по мере расширения пандемии. «Все происходящее — катастрофа», — считает Диана Шанцербах, одна из ведущих экономистов университета. А исследование, проведенное Бюро переписи населения США 28 октября — 9 ноября 2020 г. и коснувшееся тех американцев, которые заявили о том, что они ощущали нехватку продуктов питания, выявило, что эта проблема затронула 25% безработных, сидящих дома с детьми.
Американские политики любят оперировать понятиями «равенство» и «справедливость», чтобы доказать превосходство американской системы. Об этом постоянно долдонят и наши (?) либералы, приводя разного рода выдуманные ими «доказательства» всегда не в пользу России. Однако факты показывают, что в США обращают внимание только на защиту интересов и улучшение состояния богатых, не ставя ни во что бедных. Например, согласно докладу ФРС США, в 2020 г. суммарное состояние одного процента богатейших американцев составило 30,5% от всех активов домохозяйств в США, а состояние беднейших 50% населения страны составило лишь 1,9%. В США насчитывается около 40 млн нищих, около 500 тыс. бездомных, более одного миллиона человек недоедают.
Британские ученые считают, что быстрое увеличение разрыва между богатыми и бедными в США является признаком глубокого кризиса неолиберального капиталистического порядка. В стране достаточно активно идет приватизация, маркетизация и либерализация, которые отвечают интересам богатых и их групп влияния, а не пожеланиям большинства. У этого большинства, справедливо названного молчаливым, осталось одно право — на бедность.
Как сказал спецпосланник ООН по вопросам борьбы с нищетой и прав человека Филип Олстон, в такой богатой стране, как США, сохранение крайней нищеты является политическим выбором, сделанным теми, кто находится у власти.
По данным Федеральной резервной системы США, во втором квартале прошлого года чистая стоимость активов американских семей выросла на 7% по сравнению с первым кварталом. Однако это не означает, что богатели все: в основном обогатились богатые. На фоне пандемии разрыв между богатыми и бедными в США становится все более очевидным. Особенно наглядно это проявляется в том, что богатые могут прежде других пройти тестирование на коронавирус и вне очереди получить вакцинацию от COVID-19.
Интересно, но проблема нищающих американцев на первых порах каким-то странным образом ускользнула от внимания западных СМИ и общественности, в первую очередь американских, увлеченных перипетиями президентских выборов. Но сейчас даже такое немецкое издание, как проамериканское до мозга костей Der Spiegel («Зеркало») пишет, что признаки обнищания заметны повсюду в США. Многие рискуют лишиться жилья, так как им нечем платить за аренду. А каждый шестой американец уже столкнулся с проблемой голода. Впервые со времен Великой депрессии на улицах городов появились «хлебные очереди». (Кстати, а в России вы видели где-нибудь очереди за хлебом?) «США охвачены неслыханным кризисом голода: из-за экономических последствий пандемии коронавируса более чем 50 миллионам американцев не на что купить себе даже продукты», — констатирует издание в статье «Америка — страна бедняков». И сообщает: «В Нью-Йорке сейчас голодают около 1,5 миллиона человек, в том числе почти 500 тысяч детей. С марта частные и городские «полевые кухни» обеспечили продовольствием 13,3 миллиона клиентов, что примерно на треть больше, чем до пандемии. Церковная «полевая кухня» из Бруклина под названием St. John’s Bread & Life за шесть месяцев, прошедшие с марта, раздала более 680 тонн продуктов питания — столько же, сколько за весь прошлый год».
«При этом в настоящее время более 11 миллионов американцев не имеют работы. Уровень бедности с февраля вырос с 15% до 17%, а среди чернокожего и латинского населения этот показатель превышает 25%», — отмечает Der Spiegel.
Принятый в марте федеральный пакет помощи населению страны в размере 2,2 трлн долл. на некоторое время позволил сгладить сложную социальную обстановку, так как деньги начали поступать в карманы людей. Одновременно с этим компании получали от правительства бонусы в качестве стимула для сохранения полного штата работников. Также осуществлялась программа выплат пособий (P-EBT) семьям, дети которых получали бесплатные школьные обеды до пандемии. Однако эффект от этих программ оказался недолговечным: к сентябрю основная часть федеральной помощи была приостановлена, P-EBT в некоторых штатах перестали выплачивать уже в июле, а 26 декабря истек срок выплаты специальных пособий сразу для 12 млн человек, ранее получавших их от федерального правительства по причине утраты работы из-за пандемии.
Запасы бесплатных кладовых тоже начинают иссякать, все сложнее становится справиться с нарушенными цепочками поставок, найти деньги для оптовых закупок продовольствия, привлечь волонтеров для раздачи еды населению, большую часть из которых составляли пожилые люди, сегодня находящиеся в группе риска в связи с угрозой коронавируса. По выражению одного американского автора, несмотря на героическую роль сотрудников продовольственных кладовых, на данный момент их можно назвать эквивалентом пальца, заткнувшего протекающую дамбу.
Согласно данным Минтруда США, число американцев, обратившихся в третью неделю января с первичными заявками на получение пособия по безработице, составило 965 тыс. Это самый высокий уровень обращений с августа, когда их число составило более одного миллиона. До эпидемии COVID-19 этот показатель составлял 200 тыс. в неделю, пишет в своем комментарии информационная служба мобильного приложения «Россия — Китай: главное».
Но если даже теперь кому-то из либеральной публики захочется со мной поспорить (предвижу, что так тоже будет), то прошу их вступить вначале в полемику с указанными мною источниками. Как явствует из них, сами американцы, прежде всего, крайне негативно оценивают нынешнее социально-экономическое состояние своей страны. Закономерно, что из приведенной выше картины ряд заокеанских наблюдателей делает неутешительный вывод о том, что Америка движется в сторону голода, бездомности, болезней и массовых смертей, возможно, не имеющую аналогов в истории страны.
Администрации нового президента Джо Байдена придется приложить неимоверные усилия для того, чтобы этот мрачный прогноз не стал реальностью. Впрочем, это их, американское, дело.
Скажу только: если США скатятся в очередную депрессию, подобную той, что охватила их в конце 1920 — начале 1930 гг., то никому от этого не станет легче. США постараются разложить свои проблемы между всеми остальными странами мира: «гегемон» как-никак!
Но хочется подчеркнуть другое. Доморощенным либералам следовало бы примерить свою «формулу счастья», в первую очередь, в отношении США, где царят полицейский произвол и народ впадает в нищету. Ну, а уж потом подходить со своими «кривыми» мерками к России. Но на подобное сравнение у либералов просто духа не хватит.
Источник
