«Я хочу быть понят родной страной. «
Вот забавно,Маяковский с его оглушительной известностью и мировой славой пишет :»А не буду понят/Ну что ж/Над родной строной/Пройду стороной/как проходит косой дождь». И прошел стороной,несмотря на то,что проходят в школе. Победили альбомные поэты Гумилев и Ахматова..восторжествовал альбомный вариант Цветаевой..покобенившись признали и Мандельштама,а вот Маяковский ушел в непризнанные..Не считать же признанием казачьи хоры у памятника..Да и Есенин слегка отодвинулся. Зато придвинулся Блок. Много лет назад я навлек гнев КГБ ,сказав студентам Литинститута:»Как поэт Фет он ПОБОЛЬШЕЕ Пушкина».Я знал на что иду произнося эту фразу.Пушкина ведь хвалят взахлёб ,большей частью официально и лицимерно. Если человек разлюбил поэзию,он с гордостью произносит:»Я больше Пушкина читаю»..Врет. Ничего он не читает.Замечу,что всё это не имеет отношения к Пушкину,весьма своеобразному постмодернисту,который лет на 200 обогнал время.Пушкин и Пригов со временем сольются в одну фигуру.»Мой друг!Отчизне посвятим души прекрасные порывы»-читает Пригов. А Пушкин вторит ему :»И сверху виден милицаанер,да он и не скрывается». А вот «Шепот.Робкое дыханье. Трели соловья»-тут Прушкину (пригову+пушкину)делать нечего. «И Заря. Заря..»
Другие статьи в литературном дневнике:
- 31.08.2007. вакуумный фон поэзии
- 30.08.2007. студия стиха
- 29.08.2007. памятник неизвестному читателю
- 28.08.2007. анталогия метаметафоры
- 27.08.2007. Опубликована «Фиалкиада» (Литературная Россия 17 июля)
- 26.08.2007. подарить миру Влимира Хлебникова
- 22.08.2007. чем-тем
- 21.08.2007. Скрипка издергалась упрашивая
- 20.08.2007. О поэтах без лести
- 19.08.2007. Поющий Шекспир и орущий Хлебников
- 18.08.2007. Поэзия сигнал из будущего или из прошлого
- 17.08.2007. Владимир Турбин
- 16.08.2007. Рай Райх
- 15.08.2007. Новый девиз доос
- 14.08.2007. Два гениальных Павла
- 10.08.2007. «Я хочу быть понят родной страной. «
- 09.08.2007. Палиндронавтика
- 08.08.2007. выворачивание- инсайдаут-метаметафора
- 07.08.2007. Ученица Гумилева
- 06.08.2007. Две перчатки в дуэли акмеизма и футуризма.
- 05.08.2007. Зачем и кому нужна поэзия
- 04.08.2007. Хамство.ру
- 03.08.2007. с интернет-ционалом воспря-net род людской
- 02.08.2007. Слишком много нот
- 01.08.2007. Классика без авангарда мертва-авангард мертв без классики
Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.
Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.
© Все права принадлежат авторам, 2000-2021 Портал работает под эгидой Российского союза писателей 18+
Источник
Маяковский Владимир — Я хочу быть понят
«Я хочу быть понят моей страной. »
отрывок читает В. Качалов
Он мечтал о тончайшей связи своего лирического героя с людьми, о понимании и доверии к нему самому, поэту, отдавшему весь талант “атакующему классу”. Однако все чаще и чаще Маяковского одолевали сомнения. Строчка, вынесенная в качестве темы данного сочинения, имеет ведь продолжение, в котором звучат мотивы одиночества и неразделенности мыслей:
Я хочу быть понят моей страной,
а не буду понят — что ж,
по родной стране пройду стороной,
как проходит косой дождь.
Думаю, эти слова принадлежат не “агитатору, горлану-главарю”, а сомневающемуся и очень страдающему человеку.
Перед смертью В. Маяковский написал “Во весь голос: первое вступление в поэму”. У меня сложилось впечатление, что поэт сознательно обратился к потомкам, разуверившись в том, что его поймут современники.
Васи́лий Ива́нович Кача́лов, настоящая фамилия Шверубо́вич (1875—1948) — ведущий актёр труппы Станиславского, один из первых Народных артистов СССР (1936). Его имя носит Казанский драматический театр, один из старейших в России.
Влади́мир Влади́мирович Маяко́вский (7 (19) июля 1893, Багдади, Кутаисская губерния — 14 апреля 1930, Москва) — русский советский поэт.
Помимо поэзии ярко проявил себя как драматург, киносценарист, кинорежиссёр, киноактёр, художник, редактор журналов «ЛЕФ» («Левый Фронт»), «Новый ЛЕФ».
В своих произведениях Маяковский был бескомпромиссен, поэтому и неудобен. В произведениях, написанных им в конце 1920-х годов, стали возникать трагические мотивы. Критики называли его лишь «попутчиком», а не «пролетарским писателем», каким он себя хотел видеть. Немаловажно, что за два дня до самоубийства, 12 апреля, у него была встреча с читателями в Политехническом музее, на которой собрались в основном комсомольцы; было много хамских выкриков с мест. В какой-то момент он даже потерял самообладание и сел на ступеньки, ведущие со сцены, опустив голову на руки.
В предсмертном письме от 12 апреля Маяковский просит Лилю любить его, называет её (а также Веронику Полонскую) среди членов своей семьи и просит все стихи и архивы передать Брикам.
Источник
Владимир Маяковский «Сергею Есенину»
Вы ушли,
как говорится,
в мир в иной.
Пустота.
Летите,
в звёзды врезываясь.
Ни тебе аванса,
ни пивной.
Трезвость.
Нет, Есенин,
это
не насмешка.
В горле
горе комом —
не смешок.
Вижу —
взрезанной рукой помешкав,
собственных
костей
качаете мешок.
— Прекратите!
Бросьте!
Вы в своем уме ли?
Дать,
чтоб щеки
заливал
смертельный мел?!
Вы ж
такое
загибать умели,
что другой
на свете
не умел.
Почему?
Зачем?
Недоуменье смяло.
Критики бормочут:
— Этому вина
то.
да сё.
а главное,
что смычки мало,
в результате
много пива и вина. —
Дескать,
заменить бы вам
богему
классом,
класс влиял на вас,
и было б не до драк.
Ну, а класс-то
жажду
заливает квасом?
Класс — он тоже
выпить не дурак.
Дескать,
к вам приставить бы
кого из напостóв —
стали б
содержанием
премного одарённей.
Вы бы
в день
писали
строк по стó,
утомительно
и длинно,
как Доронин.
А по-моему,
осуществись
такая бредь,
на себя бы
раньше наложили руки.
Лучше уж
от водки умереть,
чем от скуки!
Не откроют
нам
причин потери
ни петля,
ни ножик перочинный.
Может,
окажись
чернила в «Англетере»,
вены
резать
не было б причины.
Подражатели обрадовались:
бис!
Над собою
чуть не взвод
расправу учинил.
Почему же
увеличивать
число самоубийств?
Лучше
увеличь
изготовление чернил!
Навсегда
теперь
язык
в зубах затворится.
Тяжело
и неуместно
разводить мистерии.
У народа,
у языкотворца,
умер
звонкий
забулдыга подмастерье.
И несут
стихов заупокойный лом,
с прошлых
с похорон
не переделавши почти.
В холм
тупые рифмы
загонять колом —
разве так
поэта
надо бы почтить?
Вам
и памятник ещё не слит, —
где он,
бронзы звон
или гранита грань? —
а к решёткам памяти
уже
понанесли
посвящений
и воспоминаний дрянь.
Ваше имя
в платочки рассоплено,
ваше слово
слюнявит Собинов
и выводит
под берёзкой дохлой —
«Ни слова,
о дру-уг мой,
ни вздо-о-о-о-ха».
Эх,
поговорить бы и́наче
с этим самым
с Леонидом Лоэнгринычем!
Встать бы здесь
гремящим скандалистом:
— Не позволю
мямлить стих
и мять! —
Оглушить бы
их
трёхпалым свистом
в бабушку
и в бога душу мать!
Чтобы разнеслась
бездарнейшая пóгань,
раздувая
темь
пиджачных парусов,
чтобы
врассыпную
разбежался Коган,
встреченных
увеча
пиками усов.
Дрянь
пока что
мало поредела.
Дела много —
только поспевать.
Надо
жизнь
сначала переделать,
переделав —
можно воспевать.
Это время —
трудновато для пера,
но скажите,
вы,
калеки и калекши,
где,
когда,
какой великий выбирал
путь,
чтобы протоптанней
и легше?
Слово —
полководец
человечьей силы.
Марш!
Чтоб время
сзади
ядрами рвалось.
К старым дням
чтоб ветром
относило
только
путаницу волос.
Для веселия
планета наша
мало оборудована.
Надо
вырвать
радость
у грядущих дней.
В этой жизни
помереть
не трудно.
Сделать жизнь
значительно трудней.
Источник
Хочу быть понят родной страной
Уважаемый т. Маяковский.
Решаюсь вам написать письмо. В этом рассказе я описываю действительную жизнь мою и моих товарищей. Разница в том, что здесь я описываю человека уже более взрослого — лет тридцати, а мне 20. Кроме этого все описываемое правда. Посылаю вам потому, что свой первый стих написал, прочитавши ваши книги. Сам я не из Ленинграда.
Я не ручаюсь, что посылаемый мною рассказ может быть напечатан в вашем журнале, но прошу вас мне лично написать письмо об ошибках, за что буду очень благодарен.
С приветом Л. Равич.
(Из дневника безработного)
Голос толпы, как труба.
Длинная, длинная очередь.
И тянутся к бирже труда
Хмурые чернорабочие.
Замызганный каменный пол.
Скамейки. На них вповалку
Женский и мужеский пол,
В шапках и полушалках.
Застыли люди иль спят?
Какая коса их скосила.
Черна от бровей до пят,
Черна рабочая сила.
С лопатами ждут копачи,
Глядят лесорубы хмуро.
И в тесном углу молчит
Белая кисть штукатура.
А где-то сопит весна,
И воздух гнилой топорщится.
Встает от пьяного сна
Веселая Фенька уборщица.
И Фенька тащит меня,
Рыгая капустой и водкой.
Но вдруг толпа загудела, звеня,
У грязной перегородки.
Тре-бо-ва-ние пришло.
Сто человек на работу.
И стало как будто светло,
И жизнь стала в охоту.
Толпа зашумела, как дуб,
И выросли руки, как сучья,
На плотника лез лесоруб,
Копальщики перли, как тучи,
И карточки зрели в руках,
И ширился гул безработных.
Волна волновалась, пока
Не набрали полную сотню.
В счастливцах вспыхнул огонь,
В глазах наливалась настойка,
Сила сочилась в ладонь,
Ушли они стадом на стройку.
А где-то глухие часы
На башне высокой завыли.
Все ушли, как голодные псы,
И биржу труда закрыли.
Улица так и гудит.
А вечер над крышами гордый.
Мы с Фенькой пошли бродить
От нечего делать по городу.
В карманах у нас ни боба.
Ей шамать охота с похмелья.
А там на панелях гульба —
Растратчикам пир и веселье.
Водят дамы собак на цепке,
И собаки, как дамы, толсты,
И парень в новенькой кепке
Покупает девчонке цветы.
А Фенька моя пьяна.
Я чую, что девка тает.
Для других пахнет весна,
А для нас она воняет.
Между прочим подходит ночь.
На руке моей виснет Фенька.
Ей от голода стало невмочь, —
Мы присели на камень ступеньки.
Эх, пошамать бы рыбы теперь!
Аж во рту стало нудно и сухо.
И ворчит, как дремучий зверь,
Мое неуемное брюхо.
Эх, на поясе сколько дыр
Я сегодня гвоздем продырявил!
Над бульваром вечерний дым —
Там поют больные лярвы.
Закусила Фенька губу,
Отодвинулась. Стало ей тесно.
И зовет ее на гульбу
Отдаленная пьяная песня.
Я за нею в потемки пошел.
Проводил ее до бульвара.
Будто просо в дырявый мешок,
В нем насыпаны пьяные шмары.
Покупают их мясо за деньги
Люди, гнилые, как пни.
И голодная добрая Фенька
Потеряет хорошие дни.
Я ушел в темноту бездорожья,
Видел Фенькины угли-глаза.
Я видал, какой-то прохожий
Ее грубо за руку взял.
И такая жальба за подругу,
Ее глаза мне стало жаль
Я за пазуху сунул руку,
Но не нашел ножа.
Давеча продал я ножик —
Хлеба купил, папирос.
Оглянулся. пропал прохожий
И Феньку с собою увез.
Я долго по улицам шлялся,
Горела моя голова.
Запела цыганским вальсом
И слюни пускала Нева.
А где-то гремящие трубы
Запели на сто голосов,
Как будто вошли лесорубы
В чубатые чащи лесов.
А в тумане пегом и диком,
Где глохнет ветровый свист,
Стоит Петька Великий,
Безработный кавалерист.
И дремлют заржавленной болью
Оскаленные стены дворца.
Неужели те годы уплыли
И растаяли песни свинца?
Да. Теперь мне, пожалуй, за тридцать.
Чуб мой стал понемногу седым,
Но тогда было радостно биться
Даже самым простым рядовым.
Революции дал я немного,
Но гореть за нее хорошо!
С военкомом одной дорогой
Я в шинели растрепанной шел.
И в холодные дымные ночи,
Когда песня сердцу — сестра,
Я в отряде — простой наводчик —
С пулеметом стоял у костра.
Мне мерещится шум барабана
В духоте ночлежных ночей.
Я люблю, когда старая рана
В непогоду болит на плече.
Вспоминаю былое горение.
Эти ночи ко мне не придут.
Эх, добряга ты, ветер весенний,
Мне от голода нынче капут.
Мне придется издохнуть с голоду,
Дорогая красотка весна.
Ишь, как лопает звезды-жолуди
Рябая свинья-луна.
За Невою рассветом кроются
Сытые небеса.
На углу домина строится —
И такие надиво леса!
Размахнулось руками строение,
А стена высока и нова.
Это началась стройка весенняя —
Значит, рано еще унывать.
Эй ты, сердце, до жизни охочее,
Веселее и жарче стучи.
Скоро утро,
Придут рабочие —
Попрошусь таскать
Кирпичи.
Дорогой тов. Равич.
Я отвечаю Вам в журнале, думая, что замечания, высказанные относительно Вашего рассказа в стихах, будут полезны и другим поэтам, начинающим работу над словом.
Я смотрел Ваш стих несколько раз и читал его многим понимающим в словах товарищам.
Выводы такие: Вы очень способны к деланию стихов (если это действительно «первое» и если описываемое действительно «правда»).
1) Все образы произведены обдуманно от двух главных тем — «безработица» и «голод».
Эх, на поясе сколько дыр
Я сегодня гвоздем продырявил.
Ишь, как лопает звезды-жолуди
Рябая свинья-луна.
Стоит Петька Великий,
Безработный кавалерист.
Это лучше бесцельного имажинизма Есенина.
Безработный применительно к Петру Великому — и не обидно и не грубо, а вместе с тем снижает всю Петрову, всю царственную величественность.
2) Прямое, не заталмуженное предыдущими поэтами, отношение к шаблоннейшим явлениям —
Для других пахнет весна,
А для нас она воняет.
3) Сделанность, слаженность слов, аллитерация, сама явившаяся в результате долгого обдумывания наиболее выразительных для данного положения букв и слов —
Черна от бровей до пят
Чернорабочая сила.
4) И хорошо, что тоска, пронесенная через безработицу, разрешена по-двадцатилетнему и бодрому:
Скоро утро,
придут рабочие —
попрошусь таскать
кирпичи.
1) Рядом с точными определениями расставлены и неопределенно декадентские —
А где-то глухие часы.
А где-то сопит весна.
Где? Дайте точный адрес: на углу Литейного и Пантелеймоновской?
2) Отдельные расхлябанные, истрепанные поэтические образишки —
. глухие часы
на башне высокой завыли.
Я ушел в темноту бездорожья.
3) Скованность речи. Заранее предубеждены, считая, что поэзия — это четверостишия с чередующимися рифмами. Выучите строчки ходить по-разному. Если не сумеете — перебейте строчкам ноги.
4) «Правда», описываемая в стихе, несколько сомнительна
и относительна. Скорей это «правдивость» художественного рассказа. Иначе — похожее на правду вранье. В «правде» должно быть еще больше документальности. Если это все же совершенная «правда», просим и Феньку описать свою жизнь и продолжение Вашей поэтической ночи.
5) Темы «голод», «безработица» взяты чересчур поэтически, описанием переживаний. К сожалению, эти темы в жизни шире, и только полный их охват в стихе даст настоящее, нужное, движущее писание, работу. Больше тенденциозности. Оживите сдохшую поэзию темами и словами публицистики. Ноющие слова и у Вас сильнее и описательных и радостных. Ноющее делать легко, — оно щипет сердце не выделкой слов, а связанными со стихом посторонними параллельными ноющими воспоминаниями. Одному из своих неуклюжих бегемотов-стихов я приделал такой райский хвостик:
Я хочу быть понят моей страной,
а не буду понят —
что ж?!
По родной стране
пройду стороной,
как проходит
косой дождь.
Несмотря на всю романсовую чувствительность (публика хватается за платки), я эти красивые, подмоченные дождем перышки вырвал.
Этими девятью замечаниями не исчерпывается все, что можно и надо сказать о стихе. Дальнейшие выводы делайте сами.
Нам стихов больше не шлите.
Вработайтесь в газету.
Гонорар высылаем маленький.
Но такой же маленький получают и все сотрудники «Нового Лефа».
Источник
