Почему европейцы не колонизировали Африку также, как и Америку?
Европейцы всегда контактировали с Африкой. Северные африканские страны половину своей истории провели под властью европейских королей. Но даже, захватив Алжир, европейцы не стали замещать там местный народ своими поселенцами.
Иногда европейцы захватывали отдельные страны ради ресурсов. Но полной колонизации Африки так и не произошло. Другой пример — Северная и Южная Америка, где европейцы выдавили коренное население и колонизировали огромные территории.
А ведь Африка богата металлами, золотом, алмазами. Велики и природные богатства континента. Почему же Африкой пренебрегли?
Историки выделяют три ключевые причины.
Широта. Как пишет Джаред Даймонд в книге «Ружья, микробы и сталь: судьбы человеческих обществ», большая часть Северной Америки соответствовала широтам Европы. Даже названия типа Новая Шотландия, Новая Англия и Новый Амстердам (ныне Нью-Йорк) указывают на места, которые были хорошо знакомы колонистам.
А раз широты были похожи, значит климат был предсказуем, а сельское хозяйство — контролируемо.
Французы и британцы сражались за северные регионы, в результате чего была образована Канада и 13 колоний на восточном побережье Америки.
Испанцы были вытеснены. В итоге, им пришлось сдвинуться в более жаркие южные регионы, типа Мексики, к которым они были лучше адаптированы.
А в Африке практически не было мест, к которым европейцы были физически приспособлены. Поэтому история успешной колонизации получилась только с Южной Африкой. Потому что там умеренный климат.
Цивилизация. Мы привыкли считать Африку отсталой и слабой. Но это совсем не так на протяжении большей части истории. В Африке были города, укрепления и даже свои короли с большими армиями.
В Северной Америке плотность населения была ниже. А раздробленность у индейцев — очень большая.
Болезни. Этот фактор большинство историков считают ключевым. Европейцев в Африке косили тропические болезни, к которым они не были адаптированы.
В самой благодатной зоне Африки есть так называемый «пояс лихорадки», где царят малярия, желтая лихорадка, менингит и ряд других заболеваний. У местных жителей к ним давно уже установился иммунитет — иначе они просто не выжили бы в этих условиях.
До открытия в 1870-х годах хинина для борьбы с малярией Западную Африку называли «могила белого человека». Уровень смертности европейских поселенцев в Западной Африке варьировался от 150 на 1000 до 950 на 1000.
Взгляните, как распределяется малярия на карте Африки.
Красным — плотные зоны. И именно они остались без внимания европейцев.
В Америке же ситуация была обратной. Европейцы принесли с собой болезни, которые поразили индейцев. Оспа и корь — а не только военные действия — привели к тому, что местное население стало массово вымирать. Соответственно, европейские поселенцы быстро их заменили.
В Африке бы у них это при всем желании бы не получилось. При этом, местные обладали двойным преимуществом — у них развился иммунитет и от всех традиционных болезней из Европы.
Интересно, что именно устойчивость африканцев к болезням сыграла им плохую службу. Это стало главной причиной, почему европейцам стало выгодно брать рабов из Африки. На плантациях в Америке малярия косила и индейцев и европейцев. А афроамериканцы оказались к ней устойчивы.
Источник
Колонизация Африки, или Куда ведут благие намерения
В середине XIX века колониальные владения европейских государств в Африке были невелики. Португалии с XVI века принадлежали Ангола, Мозамбик и Португальская Гвинея, Франция с 1830 г. владела Алжиром, Великобритания – Капской колонией и Наталем. Англичане и французы имели еще изолированные военно-торговые форпосты в Западной Африке, но в целом европейцы контролировали менее 10% континента. Вся Северная Африка, населенная арабами и берберами, управлялась Османской империей (крайний запад Северной Африки занимало самостоятельное королевство Марокко). Турецкое управление было в основном номинальным: Египет пользовался широкой автономией и имел собственного короля (хедива). На самом юге континента с конца 1830-х гг. голландскоязычные африканеры, бежавшие из английской Капской колонии, основали самостоятельные общины между реками Оранжевой и Лимпопо, со временем ставшие независимыми республиками Трансвааль и Оранжевая.
Европейцы до середины XIX века не интересовались глубинными районами Африки. С Черного континента с XV века в американские колонии европейских стран вывозились рабы, но их захватывали и продавали сами африканские вожди, поэтому пробираться вглубь Африки для европейцев не имело смысла. Их останавливали тропические болезни – малярия, желтая лихорадка, сонная болезнь и проказа.
За три с лишним века работорговли европейцы нанесли Африке колоссальный урон: миллионы африканцев были перевезены для работы на американских плантациях или погибли при захвате и транспортировке. Однако в XVIII веке европейская наука признала чернокожих полноценными людьми, и в Европе, а позже и в США, и в Латинской Америке началось движение за отмену рабства. Уже на Венском конгрессе 1815 г. работорговля была официально осуждена европейскими странами, и британской флот начал противодействовать торговле людьми. В 1838 г. рабство было официально запрещено Великобританией, в 1848 г. – Францией; к тому времени рабство сохранялось только в США, Бразилии и на испанских Кубе и Пуэрто-Рико (при этом работорговля была запрещена и там, а в США перевозка рабов с 1820 г. даже каралась смертью).
Но в мусульманском мире работорговля продолжалась: никаких антирабовладельческих движений там не возникало. И после прекращения европейской работорговли резко интенсифицировалась работорговля арабская: ее главными центрами стали Занзибар и особенно завоеванный Египтом в 1820-х гг. Судан. Там были многовековые традиции работорговли: более того – работорговля в этой стране была основным видом экономической деятельности. Из Судана арабские работорговцы предпринимали экспедиции вглубь Африки – вплоть до Великих озер и бассейна Конго, и появление у них современного оружия делало такие рейды все более кровавыми и опустошительными.
Египетский хедив Исмаил (1863-1879 гг.), получивший образование во Франции и проведший в своей стране реформы европейского образца, попытался навести в Судане порядок. Он назначил администраторами европейцев (генерал-губернатором стал английский генерал Чарльз Джордж Гордон), которые жестко пресекали работорговлю, чем лишали доходов суданскую элиту, ничего другого не знавшую. В результате в Судане вспыхнуло восстание мусульманских экстремистов (махистов – по титулу, присвоенному вождем восстания – Махди), охватившее всю страну и стоившее жизни Гордону: он погиб при штурме восставшими суданской столицы Хартума.
Трагедия в Хартуме вызвала живейшие отклики не только в Британии, но и во всем цивилизованном мире.
К тому времени в Европе уже существовало движение против арабской работорговли: все больше европейцев проникали в неизведанные африканские дебри. Они рассказывали и писали о том, что творится в Африке, и все сильнее звучали требования как-то вмешаться в происходящее. Ричард Бертон в 1858 г. проникает к огромному озеру Танганьика, а его соратник Джон Хеннинг Спик открывает озеро Виктория; немец Генрих Барт добирается до озера Чад; русский Василий Юнкер исследует водораздел великих рек Конго и Нила. И все они выступают с лекциями, пишут статьи и книги. И все гневно обличают рабство и произвол, творимый арабскими работорговцами в Африке.
Самым выдающимся борцом против работорговли стал британский миссионер Дэвид Ливингстон. С 1841 г. он работал в Южной Африке, обращая в христианство и одновременно защищая африканцев от работорговли (в Южной Африке этим занимались буры, хотя масштабы бурской работорговли не шли ни в какое сравнение с арабской). Ливингстон первым из европейцев пересек пустыню Калахари и исследовал бассейн реки Окованго, за что был награжден британским Королевским географическим обществом Золотой медалью; свою известность и славу он использовал для привлечения внимания Англии и Европы в целом к проблемам работорговли. Он взялся нести африканцам «христианство, торговлю и цивилизацию», заявив в 1853 г.: «Я открою Африку или погибну». Ливингстон исследовал бассейн реки Замбези и открыл великие водопады, названные его именем – и в 1856 г. вернулся в Лондон национальным героем. Его книга «Путешествия и исследование миссионера в Южной Африке» была выпущена невероятным по тем временам тиражом в 70 тысяч экземпляров; лекции, которые он читал в городах Великобритании, также издавались большими тиражами. Ливингстон не уставал повторять: «Все, что я могу о работорговле сказать в моем одиночестве: пусть небеса ниспошлют великое благословение на каждого, будь он американец, англичанин или турок, кто поможет излечить эту открытую рану человечества» .
В 1864 г. Ливингстон, вернувшийся в Африку, стал британским консулом и главой экспедиции в независимые районы Восточной Африки, для «распространения торговли и цивилизации с целью уничтожения работорговли».
В 1870 г. Ливингстон пробрался к водоразделу Конго и Нила, где он потерял связь с цивилизованным миром. Популярность миссионера была настолько велика, что сразу несколько экспедиций отправляются на его поиски, и в 1971 г. поисковая группа во главе с другим выдающимся исследователем Африки, англичанином Генри Мортоном Стэнли, обнаруживает Ливингстона – больного и измученного, но живого.
В 1873 г. обессилевший путешественник скончался по дороге в британские колонии Южной Африки. Но его труд оказал колоссальное влияние на британское и европейское общественное мнение: эстафету перенимает нашедший его Стэнли, и внимание общественности к проблемам работорговли в Африке не спадает.
Стэнли стал настоящим героем в глазах Европы и Америки: его книги «Как я нашел Ливингстона» и «В дебрях Африки» (к слову, прекрасно написанные) буквально заполонили книжные прилавки. О его подвигах говорили на собраниях общественных организаций, спорили в парламентах. Британское Королевское географическое общество – очень влиятельная в то время организация – награждает Стэнли Медалью покровителей, а королева Виктория производит его в Рыцари Большого Креста ордена Бани.
Судьба, позволившая Стэнли найти Ливингстона, свела его с еще одним выдающимся борцом с африканской работорговлей – Эмином-пашой. Под этим именем вошел в историю немецкий еврей Эдуард Шнитцер, принявший ислам и устроившийся на турецкую службу. В 1875 г. он был назначен чиновником в администрацию Экваториальной провинции Судана (Экватории), откуда совершает исследовательские экспедиции на территории нынешних Уганды, Руанды и Бурунди. И повсюду он, пользуясь положением турецкого чиновника, борется с работорговлей и рабовладением.
В 1878 г. Эмин-паша становится губернатором Экватории, наиболее страдавшей от набегов работорговцев. В результате восстания махистов Эмин-паша оказался отрезанным от внешнего мира: коммуникации с Египтом были заняты восставшими. Однако он во главе сформированных им самим отрядов из местных жителей мужественно сопротивлялся, хотя контролируемая им территория постоянно сокращалась. Внешнюю связь Эмин-паше обеспечивал русский исследователь Юнкер – он умудрялся длительное время доставлять послания храброго паши на побережье Индийского океана, где были английские опорные пункты.
Только в 1888 г., после пяти лет (!) сопротивления в полной изоляции, на помощь Эмин-паше пробирается Стэнли: впрочем, у него был лишь маленький отряд, и его миссия заключалась только в поиске и эвакуации паши на «большую землю».
«Провинция эта [Экватория], недавно присоединенная к Египту, в первые годы египетского управления подверглась чудовищному разграблению со стороны египетских властей, их войск и в особенности находившихся под их покровительством арабских работорговцев. Последние обратили всю страну в поле охоты за людьми и вели это гнусное дело в столь широких размерах, что грозили превратить всю страну в пустыню. Вступив в управление провинцией, Шнитцер, переименовавший себя в Эмина, обуздал египетскую администрацию, египетские войска заменил самими туземцами и начал такую решительную войну против работорговцев и охотников за людьми, что скоро их и следа не осталось в его провинции.
По мере того, как Стэнли в это путешествие приближался к водопадам его имени, страна, которую он нашел при первом посещении столь цветущею и переполненною населением, теперь предстала перед ним совершенно разоренной. Деревни были выжжены, пальмовые деревья вырублены, поля заросли дикой растительностью, население исчезло. Словно какой-то исполинский ураган прошел по стране и сокрушил все, что можно было сокрушить. Только кое-где встречались люди, сидевшие на берегу реки, опершись подбородком на руку и тупо смотревшие на все окружающее. Из расспросов этих людей Стэнли узнал, что разорение страны было делом рук арабских работорговцев, проникших наконец и сюда. … Подойдя к какой-либо деревне, арабы нападали на нее ночью, зажигали с разных сторон, убивали из жителей взрослых мужчин, а женщин и детей уводили в рабство. …
Арабы оказываются страшнейшей язвой Центральной Африки … Арабы просто предпринимают охоту на людей, разоряя и лишая населения целые страны. … Арабы с каждым годом проникают все далее и далее внутрь Африки» ( http://www.krotov.info/lib_sec/01_a/abr/amov_ya.htm ).
(Спасенный экспедицией Стэнли неутомимый Эмин-паша, перейдя на службу Германии, до конца жизни исследовал «белые пятна» на карте Африки – и продолжал бороться с рабством. В 1890 г. в непроходимых лесах Центральной Африки его настигла месть арабских работорговцев – он был убит наемными киллерами).
Пристальное внимание, прикованное Ливингстоном, Стэнли, Эмин-пашой и Юнкером к африканским проблемам подвигло европейцев на решительные действия: английские, германские, французские экспедиции пробирались все дальше в африканские саванны и дремучие леса, исследуя местность и вступая в перестрелки с работорговцами. В сентябре 1876 г. король Бельгии Леопольд II решил объединить усилия цивилизованных стран, и созвал в Брюсселе международную конференцию, призванную упорядочить исследования Африки и организовать масштабное приобщение ее жителей к цивилизации. В конференции участвовали юристы, экономисты и путешественники из Австро-Венгрии, Бельгии, Великобритании, Италии, России и Франции. На конференции была учреждена Международная африканская ассоциация, которую возглавил король Леопольд II, а неформальным руководителем проекта стал Стэнли.
В 1879-1884 гг. Ассоциация основала в бассейне Конго 22 фактории (там обосновались в основном бельгийцы) и заключила 450 договоров с вождями племен, согласно которым их подданные признавали право Ассоциации на управление в обмен на защиту от работорговцев и оказание экономической и социальной помощи. Одновременно французские экспедиции продвигались в Западной Африке, британские – на огромной площади между Капской колонией и Суданом, немецкие – в пустынной Намибии и между Индийским океаном и озером Танганьика, а португальцы расширяли свои старые колониальные владения в Анголе и Мозамбике.
Для того, чтобы европейские державы не мешали друг другу, в ноябре 1884 г. в Берлине была созвана еще одна международная конференция 14 государств, имевших интересы в Африке. Конференция признала право Ассоциации на ее фактические владения в бассейне Конго – таким образом, появилось Свободное государство Конго, превратившееся в личное владение короля Бельгии Леопольда II.
Статус личного владения был очень удобен для эксплуатации Конго: на собственность частной компании международные законы распространялись не в полной мере – точнее, частным владельцам было проще их не соблюдать.
В 1889-90 гг. прошла вторая Брюссельская конференция, в которой участвовали 17 государств, в том числе Россия, для выработки международной системы мер к уничтожению рабовладения и работорговли в Африке (ее подписали, под жестким европейским давлением, один из центров работорговли – Занзибар, и главный потребитель африканских рабов – Персия (ныне Иран). Принятый конференцией Генеральный акт о борьбе с работорговлей в Африке постановил: совместными усилиями европейских стран строить укрепленные пункты, прокладывать железные дороги, пароходные и телеграфные линии, содержать отряды для защиты африканцев, контролировать ввоз оружия, содействовать миссиям и научным экспедициям, а также освобождать всех рабов.
К 1900 г. вся Африка оказалась разделенной на колонии и протектораты европейских стран. Только Либерия, созданная американскими филантропами и населенная освобожденными американскими рабами, и Эфиопия, отразившая агрессию Италии, сохранили независимость.
Что было дальше, хорошо известно. Арабская работорговля была действительно пресечена (главный работорговец – государство повстанцев-махдистов в Судане – было уничтожено британскими войсками, причем в результате жестоких боев, голода и болезней погибло 80% населения Судана).
Еще один, правда, незначительный источник работорговли – бурские республики Оранжевая и Трансвааль – были ликвидированы в ходе Англо-бурской войны 1899-1902 гг. Порты, железные дороги и телеграфные линии были в некотором количестве построены, но гораздо больше было создано плантаций и рудников для эксплуатации африканских недр.
Согласно традиционному европейскому мировоззрению, африканцы были обязаны отплатить за свое спасение – примерно так же, как столетиями раньше американские индейцы «платили» за защиту и просвещение испанским конкистадорам. Принудительные работы оказались для туземцев Африки не менее тяжелыми, чем рабовладение; особенно жестокой европейская эксплуатация местных жителей была как раз в Свободном государстве Конго. Там воцарился столь зверский режим (не выполнявшим нормы выработки на плантациях, в т.ч. детям, отрубали кисти рук), что в Европе и самой Бельгии в начале XX века раздались требования наведения порядка в бассейне Конго.
Королю пришлось передать свою собственность государству, и на карте Африки появилась первая и единственная колония крохотной Бельгии – огромное Бельгийское Конго. Правда, за время существования Свободного государства население уменьшилось там примерно вдвое. Но и в других африканских областях дело обстояло ненамного лучше: численность населения Мадагаскара, завоеванного Францией (официально – ради помощи племени сакалава, угнетенного господствующим народом имерина) сократилось с 5 до 2,5 миллионов, а германские колонизаторы с невероятной свирепостью уничтожили намибийские племена гереро и готтентотов. Безусловно, мадагаскарские имерина действительно обращали в рабство несчастных сакалава, а намибийские туземцы совершали варварские нападения на мирных немецких колонистов, но в любом случае на защиту и приобщение к цивилизации действия французских и германских колонизаторов не были похожи совершенно. Как и зверства бельгийцев в Свободном государстве Конго.
Колонизаторы действительно построили в Африке кое-какую современную экономику (впрочем, ее масштабы по сравнению с масштабами традиционного хозяйствования, оставались крайне небольшими), прекратили междоусобные войны, покончили с каннибализмом, процветавшим в центральной части континента, открыли некоторое количество школ и больниц, обучили некоторых африканцев университетах. Однако они не превратили население колоний в цивилизованных, самостоятельных людей: африканцев приучили слушаться белых хозяев, но это не делает дикаря цивилизованным человеком, а бывшего раба — свободным. Образованных людей и квалифицированных специалистов в Африке к концу колониального периода было очень мало, но главное – ни элиты, ни, тем более, массы населения не привыкли принимать решения, просчитывать их последствия и нести ответственность за их исполнение.
Благие намерения европейцев по отношению к несчастным африканцам выродились к колоссальную по масштабам коммерческую операцию под названием «Колонизация Африки», которая принесла мало пользы и много страданий туземному населению. Впрочем, и Европа получила гораздо меньше пользы, чем рассчитывала: только бельгийские чиновники Леопольда II, да и то до превращения Свободного государства Конго в колонию, успели сказочно обогатиться. Траты на нужды колоний все время росли, а прибыль уменьшалась. Не удалось и отправить в колонии, как планировалось, европейских безработных: те предпочитали голодать в родных местах, чем ехать на край света.
Что ж, благими намерениями, как известно, вымощена дорога в ад. И африканская колониальная эпопея это блестяще подтвердила. Хотя ее печальная история ничуть не преуменьшает подвигов таких людей, как Ливингстон, Стэнли, Эмин-паша и Юнкер.
Поэтому, когда после Второй Мировой войны европейцы окончательно осознали, что колонизация полностью утратила принципы гуманизма и вылилась в сплошные несправедливости, и что экономические выгоды от содержания колоний сомнительны, колонии были представлены самим себе. В «Год Африки» (1960 г.) большая часть стран континента стали независимыми. Однако деколонизация стала для Черного континента не меньшей трагедией, чем колонизация.
