Правительство готовит новую стратегию социально-экономического развития
Правительство приступает к разработке новой стратегии социально-экономического развития России. Она должна определить пути решения задач, поставленных в июльском указе Владимира Путина «О национальных целях развития Российской Федерации на период до 2030 года».
«Указ президента о национальных целях, подписанный в июле 2020 г., это стратегический документ верхнего уровня, — объясняет директор Института народнохозяйственного прогнозирования РАН Александр Широв. — Правительство в соответствии с поручениями, которые были даны по итогам этого указа, должно обеспечить достижение поставленных целей. Для этого ему нужно разработать адекватный набор мер экономической политики».
2 февраля должны быть утверждены составы пяти рабочих групп, которые будут работать над стратегией социально-экономического развития. Их руководителей Михаил Мишустин назначил 26 января. Группу «новая высокотехнологичная экономика» возглавил первый зампред правительства Андрей Белоусов; группу «агрессивное развитие инфраструктуры» — зампред Марат Хуснуллин; «новый общественный договор» — зампред Татьяна Голикова; «клиентоцентричное государство» — руководитель аппарата правительства Дмитрий Григоренко; «национальная инновационная система» — зампред Дмитрий Чернышенко.
Примечательно, что названия рабочих групп не совпадают с национальными целями развития, обозначенными в президентском указе (сохранение населения, здоровье и благополучие людей; возможности для самореализации и развития талантов; комфортная и безопасная среда для жизни; достойный, эффективный труд и успешное предпринимательство; цифровая трансформация). По мнению экспертов, кабинет Мишустина тем самым демонстрирует неформальный подход к решению задач национального развития. «Понятно, что текст постановления писали люди с большой фантазией, об этом говорят и названия рабочих групп, — отмечает Александр Широв. — Ясно, что у людей есть административный кураж. И это говорит о том, что они действительно хотят добиться результатов».
Еще одна примечательная особенность будущей стратегии социально-экономического развития России — разделение сложных задач на два вида: стратегические направления и большие межведомственные задачи (БМЗ).
Горизонт действия стратегических направлений отнесен к 2030 году — установленному президентом сроку достижения национальных целей. БМЗ — к 2024 году, вероятно, чтобы правительству было что предъявить к президентским выборам. Кроме того, в лексиконе правительства появилось понятие «быстрых побед». «Не надо пытаться увидеть в этом что-то плохое, — объясняет Александр Широв. — Термин «быстрые победы» появился от стремления разделить задачи на стратегические и срочные. Фактически Минэкономразвития говорят: расскажите, что мы можем сделать сейчас, а что на горизонте трех-пяти лет. И давайте разделим ресурсы в соответствии с этими сроками». Главная проблема государственного управления сейчас состоит в том, что проблема разделения краткосрочных и долгосрочных задач решается очень плохо, отмечает Широв. «Как только ситуация чуть-чуть начинает ухудшаться, мы бросаем заниматься стратегическими задачами и кидаемся решать сиюминутные проблемы, — объясняет Широв. — А потом оказывается, что общая ситуация не улучшилась, а где-то даже ухудшилась».
Методологию взаимоувязки стратегических направлений, отраслевых стратегий, больших межведомственных задач и «быстрых побед» Минэкономразвития должно представить рабочим группам уже 4 февраля. Проекты отраслевых стратегий, БМЗ и «быстрых побед» должны быть представлены главе правительства 25 февраля («новая высокотехнологичная экономика» и «агрессивное развитие инфраструктуры») и 11 марта («новый общественный договор», «клиентоцентричное государство» и «национальная инновационная система»). На апрель назначена защита проектов у премьера, а 14 мая МЭР должно представить текст стратегии.
«Скорость принятия решения поражает – это из разряда «быстрых побед», — отмечает директор Института стратегического анализа ФБК Игорь Николаев. — 26 января провели совещание, сформировали рабочие группы уже ко второму февраля, семинар по методологии проведут 4 февраля. Первые доклады о промежуточных результатах работы должны появится уже меньше, чем через три недели. По опыту подготовки больших стратегически направленных документов я могу сказать, что это совершенно нереальные сроки».
По мнению эксперта, в такое короткое время можно уложиться, «только если вы берете то, что уже есть, как-то перетасовываете по-новому и придумываете броское название». Трудно ожидать серьезной работы при таких сроках подготовки документов, констатирует Николаев. «Сроки действительно сжатые, но скорее всего, еще до этого документа были какие-то соображения и обсуждения», — считает Александр Широв.
Эксперты отмечают, что судя по языку, терминологии, формулировкам и управленческим решениям, связанным с новой стратегией социально-экономического развития, правительство привлекло к разработке документа новые научно-аналитические центры вместо традиционных НИУ ВШЭ и РАНХиГС. «В документе вообще не упоминаются никакие неправительственные структуры, — указывает Александр Широв. — Вероятно, это отражает некоторое разочарование людей, которые принимают решения, в деятельности экспертного сообщества».
Глава ИНП РАН напоминает, что экспертное сообщество, где лидировали ВШЭ и РАНХиГС, несколько лет назад разработало «Стратегию 2030», но она в принципе не была принята правительством к исполнению. «Вместе с тем понятно, что эксперты все равно будут привлекаться, — подчеркивает Широв. — Но есть желание сделать так, чтобы все решения принимались на уровне правительства без внешнего воздействия».
«Если раньше сначала готовился длинный тяжелый документ стратегии, то сейчас в первую очередь будут отобраны и утверждены Председателем Правительства прорывные инициативы, а потом уже ведомства займутся описанием и формализацией отдельных стратегий, Минэкономразвития — сводом единой фронтальной стратегии, — констатирует вице-президент ЦСР Диана Каплинская. — То есть на выходе Правительство будет иметь один документ, включающий общие для всех направлений цели и задачи, ключевые результаты до 2030 г., паспорта отраслевых стратегий и описания ключевых инициатив по каждому направлению.
Говоря про вызовы, на сегодняшний день главный — сроки. Однако он же и возможность: интенсивность работы настолько высока, что «выживают» только наиболее прогрессивные, согласованные, проработанные и обеспеченные ресурсами инициативы».
Источник
Будущее, которое разъединяет: что думают о развитии России разные социальные группы
Каким видится будущее России из-за зубцов Кремля? Возможно, об этом можно судить по «национальным программам», хотя вряд ли такое целеполагание достаточно для формирования внятной картины. Но, наверное, не менее сложно понять, как представляет себе свое будущее сам народ России.
В поисках ответа на этот вопрос мы провели несколько фокус-групп в Москве и Ярославле и поговорили с представителями трех разных групп населения: со сторонниками действующей власти, выступающими за продление сроков Владимира Путина («лоялисты»), с приверженцами левопатриотической альтернативы, выступающими против нового срока, за государственное регулирование экономики и особый путь («традиционалисты»), а также со сторонниками либерально-рыночной альтернативы действующему курсу, выступающими против нового срока, за рынок, демократию и ориентацию на Запад («либералы»).
Общее понимание проблем
Участники всех групп продемонстрировали единодушие в оценках основных проблем российского общества. По общему убеждению, основные российские проблемы — социально-экономические и экологические: рост цен и различных тарифов, низкие зарплаты, общее снижение уровня жизни, продолжающееся социальное расслоение, потеря работы, скверная экология, проблемы с утилизацией мусора.
По общему убеждению, государству необходимо сделать «акцент на человеке»: поставить в центр государственной политики простых людей, их нужды и проблемы. Для этого «власть должна слушать народ», делать то, что нужно людям. Все соглашались, что люди имеют право говорить власти о существующих проблемах и даже пытаться принудить чиновников к исполнению их обязанностей. Наиболее эффективным средством для этого считаются различные коллективные публичные акции — от обращений и петиций до протестов.
Конечной целью таких акций видится не смена власти или конкретного чиновника (в возможность такого исхода событий верят немногие), а принуждение действующей бюрократии к работе, выполнению своих функций. Можно сказать, что в российском обществе — по крайней мере в его городских слоях — сложился запрос на иное качество власти. Такой запрос часто ассоциируется с либеральными установками, но на деле оказывается гораздо шире.
При этом многие участники исследования, в том числе люди с либеральными взглядами, говорили о желательности и даже необходимости государственных гарантий. Респонденты жаловались на недостаточную поддержку государства в целом и в связи с эпидемией коронавируса в частности. Большинство участников групп, в том числе сторонники левых убеждений, говорили о недостаточной поддержке малого бизнеса, условных «мелких лавочников».
Мейнстримный рецепт
При всем единодушии в оценках социальных проблем участники фокус-групп значительно разошлись во взглядах на пути их решения. Серьезные разногласия обнаружились по вопросу о роли государства. «Лоялисты» и «традиционалисты» в равной степени выступали за усиление позиций государства, расширение сфер государственного регулирования. Ответы «традиционалистов» казались более экстремальными: они чаще говорили о необходимости резкого увеличения социальной помощи от государства и усиления его экономической экспансии. В обоих лагерях выступали за национализацию крупных предприятий, которые «нужно отнять у олигархов», за государственный контроль «основных сфер экономики». Однако даже респонденты левых убеждений выступали за сохранение и развитие мелкого бизнеса.
Также, по их мнению, необходимо резко повысить налоги на крупный бизнес, который «надо заставить платить»; «тряхнуть олигархов» и ввести прогрессивную шкалу налогообложения. Сторонниками массированного регулирования движет надежда на перераспределение доходов от небольшой привилегированной касты «чиновников и олигархов» в пользу широких слоев населения. Об экономической эффективности этих мер никто не задумывается.
Многие «лоялисты» и «традиционалисты» сходились на том, что нужно ужесточить наказание за уход от налогов, за коррупцию — вплоть до расстрелов и отрубания рук («как в Китае», «как при Сталине»). Следует оговориться, что жесткие меры предлагаются для олигархов, коррупционеров и бюрократов. А для обычных людей, «для народа» нужны демократия, свобода и «забота о человеке». Только среди участников с либеральными убеждениями не оказалось сторонников ужесточения наказания — для них сталинизм и «сильная рука» четко ассоциируются с массовыми репрессиями, нарушениями базовых прав и свобод граждан.
Иногда даже не очень понятно, в чем состоят претензии «традиционалистов» к Путину: он вполне последовательно реализует их «программу», которая сводится к максимальному присутствию государства в политике и экономике.
Либеральная альтернатива
«Либералы», в отличие от двух других лагерей, видят решение общественных проблем в ограничении государства. Его роль в том, чтобы «установить правила игры», обеспечить равенство перед законом и правосудие, гарантировать безопасность, облегчить участь бедных и нуждающихся. В экономике государство должно «оставить в покое бизнес», «дать людям возможность зарабатывать», «проявить инициативу». А для этого государство должно обеспечить защиту частной собственности, в том числе через честный суд для бизнеса и людей.
«Либералы» выступают за борьбу с монополиями (такими как «Газпром», «Роснефть» и Сбербанк), приватизацию крупных предприятий. Конечная цель видится в повышении уровня конкуренции и обеспечении долгосрочного роста экономики. О перераспределении доходов речи не идет.
В политике, по мнению «либералов», необходимы конкуренция и плюрализм, регулярная ротация власти (а не монополия на власть, как сейчас), которые обеспечиваются за счет многопартийности, свободных и честных выборов. Для этого необходимы антикоррупционные расследования, свободные и независимые от государства СМИ. В отличие от двух других идеологических групп, «либералы» выражали недовольство внешней политикой. По их мнению, с Западом нужно дружить, вести менее агрессивную политику, перенимать и совместно развивать технологии, участвовать в международной конкуренции.
Однако в том, что касается социальной сферы, взгляды «либералов» во многом совпадали с позицией двух других идеологических групп. Большинство сходилось во мнении, что социальных обязательств перед гражданами у российского государства должно быть больше, а не меньше. Схожим образом, как мы уже отмечали, все участники фокус-групп, в том числе сторонники национализации крупных предприятий, требовали улучшения условий работы малого бизнеса, мелких частных предприятий, магазинов, кафе и личной инициативы в целом. Преобладало мнение, что оказанная государством помощь малому бизнесу в связи с карантином весны-лета 2020 года была недостаточна.
Представления о транзите
Участники всех групп крайне негативно оценивали чиновников, бюрократию, представителей власти и «Единой России». По общему мнению, «сейчас их время — в России хорошо живут те, «кто у кормушки». В этом уверены даже относительно довольные жизнью «лоялисты». Респонденты сошлись во мнении, что чиновники «забыли о народе» и озабочены только своими проблемами.
Различия наблюдались только в отношении к Владимиру Путину. «Либералы» и «традиционалисты» считают его ответственным за проблемы. «Лоялисты» по-прежнему склонны оправдывать главу государства. Снова и снова воспроизводится известная формула «хороший царь, плохие бояре». Однако и в лоялистской среде прозвучало много критики в адрес президента, особенно в Москве.
Безальтернативность Путина — это, пожалуй, главная политическая аксиома для большинства российских граждан. При всех серьезных претензиях к Путину «лоялистами» он воспринимается как гарант достижений последних лет: без него, как обеспокоено заметил участник фокус-группы, «отберут Крым».
Перемен от Путина не ждут ни его критики, ни сторонники, многие из которых боятся изменений; в их представлении они связаны с возможным ухудшением жизни. Критики режима хотели бы перемен, но говорят, что при Путине другого не будет: «зачем людям у кормушки что-то менять?»
При этом даже большинство самых последовательных критиков президента уверены, что он «досидит до конца срока» (текущего), «сам власть не отдаст», так как это не выгодно ни ему самому, ни его окружению. А вот по следующему сроку нет окончательной уверенности. Респонденты допускают, что в 2024 году Путин может не пойти на выборы — в случае если экономическая ситуация будет ухудшаться.
По общему представлению, правила транзита, когда бы он ни случился, будут определять элиты. Наиболее вероятным механизмом передачи власти респонденты называли назначение преемника. Споры разгорались лишь по поводу того, кто именно этого преемника назначит — Путин лично или его окружение. Сценарии «революции», «народного восстания», «переворота» иногда звучали в группах сторонников традиционалистских и либеральных идей, однако воспринимались как маргинальные. По общему убеждению, обычные граждане не смогут повлиять на процесс передачи власти, им отведена роль статистов. Только у «либералов» звучала надежда, что активное гражданское общество и «улица» смогут хотя бы немного повлиять на расклад сил наверху, укрепить позиции «либеральной части элит». Но не более того.
Проективное мышление у большинства идеологических групп развито слабо: общество в высокой степени, за редкими исключениями, демобилизовано или попросту, желая перемен, четко не понимает, какие изменения нужны, и даже побаивается их. И это общество не едино, оно расколото. Исследование показывает, что различий в представлениях о будущем между различными социальными и идеологическими группами гораздо больше, чем объединяющих позиций.
Мнение авторов может не совпадать с точкой зрения редакции
Источник
