Комикс путешествие во время

Рассылка Пикабу: отправляем лучшие посты за неделю 🔥

Спасибо!
Осталось подтвердить Email — пожалуйста, проверьте почту 😊

Комментарий дня

мы в садик с такой азербайджанкой ходили. девчонке пять лет, а она всей группе рассказывала, что русские свиньи, дураки и алкаши. говорит, так папа сказал.

Вакансии Пикабу

Пикабу в мессенджерах

Активные сообщества

Тенденции

Муром: раньше и сейчас (Часть 7)

Всем привет! В данной статье я продолжаю сравнивать места со старых фотографий Мурома с этими же местами в 2021 году. Материал может быть интересен не только жителям города, но и обычным читателям, не бойтесь смотреть дальше 🙂 (Описание находится НАД фото)

1. Дом №47 по Советской улице

2. Улица Московская – дома 28, 30, 32

3. Государственная типография

Муромская типография была открыта 15 декабря 1918 года рядом со зданием, где размещалась редакция газеты «Муромский рабочий». С тех пор уже более 90 лет она не меняла местоположение, и по-прежнему здесь из-под пресса выходят местные печатные издания, газеты и бланки для предприятий.

4. Вид на Богородице-Рождественский собор

Богородице-Рождественский собор был главным православным храмом города Мурома, был построен в 13 веке.

В 1924 году собор был закрыт, а десять лет спустя его передали военному ведомству. В 1939 году начали разбирать стены 400-летнего храма. В настоящее время на месте соборного комплекса — городской парк имени Ленина («Окский»).

Вид на собор и реку:

5. Начало московской улицы

6. Начало улицы Куликова

7. Улица Ленина, у водонапорной башни

8. Водонапорная башня

В 1863 году по проекту инженера И.Е. Ержемского был построен городской водопровод. В то время даже в губернском центре Владимире водопровода еще не было. Средства на строительство водопровода и башни дал один из известнейших муромлян – Алексей Васильевич Ермаков, богатый купец и меценат, занимавший пост городского головы в 1862-1869 годах.

Сохранились воспоминания об открытии водопровода 26 августа 1864 года. Это было торжественное событие с традиционным молебном, крестным ходом, освящением воды и праздничной иллюминацией. Раньше за водой нужно было идти на Оку, на родники, которые находились на крутых склонах.

В 1930-х годах водонапорная башня была закрыта из-за несоответствия воды, проходившей через нее, санитарно-гигиеническим нормам.

Появившиеся на башне в 1974 году большие часы ежечасно исполняли мелодию «На Муромской дорожке стояли три сосны…». Проработали куранты недолго, их отключили из-за многочисленных жалоб горожан, которым мелодия мешала спать.

С 2008 года в башню снова поступает вода из артезианской скважины.

9. Рождественская улица (улица Ленина)

В сквере расположен монумент Жертвам политических репрессий и действует летнее кафе.

10. Дом №33 по Вознесенской (советской) улице

Фотоателье К.З.Микуцкого. Снесено в феврале-марте 1991 г.

11. Рождественская площадь (Сквер Ермакова)

Торжественное открытие сквера и памятника первому градоначальнику Алексею Ермакову (построил водопровод) состоялось 27 октября 2012. Основной финансовый вклад (всего собрано 987 тысяч рублей) сделали муромские предприниматели, часть денег внесли непосредственно сами горожане. А городской бюджет не был затронут.

12. Сквер на Московской улице

13. У входа в парк ЗиО

Ныне парк «Молодежный». Так он назван после реконструкции в 2015 году.

14. Церковь Николая Чудотворца

Церковь находится в селе Старые Котлицы Муромского района.

В писцовых книгах 1629-1630 годов на погосте Старые Котлицы значится деревянная церковь во имя святителя и чудотворца Николая. В современном виде церковь была построена в 1867-1879 годах. Храм был закрыт в 1930-х годах. В конце 1990-х годов храм был передан верующим и восстановлен.

Благодарю за внимание!

Если Вам было интересно — буду рад подписке 🙂

Другие статьи из этого цикла:

Печально

Муром: раньше и сейчас (Часть 6)

В данной статье я продолжаю сравнивать места со старых фотографий Мурома с этими же местами в 2021 году.

Перед фото буду давать краткую историческую справку без оценочных суждений, предлагаю Вам поискать отличия и подумать, было лучше или стало. Фотографии в достаточно хорошем качестве, поэтому рекомендую увеличивать, вглядываться и сравнивать детали.

1. Рождественская площадь и церковь

Церковь во имя Рождество Христово упоминается уже в 1574 г. 31 мая 1929 г. пленум горсовета возбудил ходатайство о закрытии церкви. Закрыта постановлением ВЦИК 30 января 1930 г. На месте храма стоит памятник Ленину. Здание в центре — Дом партийного просвещения — снесено в 1960-х.

2. Сквер на ул. Ленина

В наши дни на этом месте находится летнее кафе, в сквере за стендом (за кафе) установлен монумент Жертвам политических репрессий.

3. Московская улица с видом на Храм Рождества Христова

Единственная улица, сохранившая историчный вид. Благодаря широким тротуарам и большому количеству мест развлечений является одной из главных точек притяжения людей. В этих зданиях, как и раньше, располагается множество магазинов. На данный момент улица Московская охраняется как памятник городской застройки XIX в.

Одним из основных отличий является 1 «острая крыша» у домов слева, вместо 3, по моей информации, 2 другие были перестроены после пожара.

4. Вознесенская церковь

Первое документальное свидетельство о Вознесенской церкви относится к XVI в.; в сотной выписке в 1574 году.

В 1729 г. деревянный храм был перестроен в каменный. В 1840 году в храме было 10 колоколов, в том числе огромный 200-пудовый колокол (около 3200 кг), отлитый на пожертвование почетных граждан Мурома в 1830 году. Храм был очень красивым, с пятью золотыми куполами, обширной трапезной и пристроем, сделанным в 1892 году. Кроме того, храм первым в Муроме освещался электричеством.

Во второй половине 1920-х церковь была закрыта и разорена. В марте 1929 г. снесены церковные главы, а в ноябре в здании открыли учебные классы школы рабочей молодежи. В 1999г. храм был вновь освящен, а в 2000-2001 гг. восстановлена колокольня. В 2015 году рядом с церковью открыта новая городская площадь.

5. Дом №85 по Московской улице

Сейчас на месте деревянных домов и придомовых территорий расположена Площадь Труда

6. Перекресток улиц Московской и Ковровской

После постройки Площади Труда улица Ковровская была немного укорочена, и, как следствие, не стало поворота на Московскую улицу.

7. Клуб Строителей

В настоящее время Центр внешкольной работы (ЦВР). В 50х парка за клубом еще не было. В 1974 была проложена канализация по ул.Жданова, сама улица расширена, сделан капитальный ремонт клуба. Убраны скульптуры, вставлены витражи. В наши дни в ЦВР регулярно проходят представления для школьников, открыт кинотеатр.

8. Церковь Всех Святых на Напольном кладбище

Церковь на напольном кладбище построена в 1860 г. по желанию граждан города Мурома. В 1922 году храм был разграблен, закрыт в 1934 году, разрушен в 1937 г.

Напольное кладбище закрыто в 1970-х годах и в течении долгого времени находилось в запущенном состоянии: были повалены деревья, разбросан мусор, разграблены склепы и оскверненные могилы. Лишь в 2013 году к 125-ти летнему юбилею В.К. Зворыкина начался процесс наведения порядка на Напольном кладбище в месте расположения захоронений его близких родственников, поскольку именно туда ожидалось паломничество приглашенных на юбилей зарубежных гостей. В наши дни кладбище выглядит вполне достойно.

9. Касимовская улица (Льва Толстого). В далеке видна Вознесенская церковь.

10. Реальное училище

Реальное училище — это среднее или неполное среднее учебное заведение, в котором существенная роль отводится предметам естественной и математической направленности.

Открытие учебного заведения состоялось 1 октября 1875 года. С пришествием Октябрьской революции (1917) в Муромском реальном училище создаются различные кружки из учащихся, которые носят чисто школьный характер.

В мае 1918 г. штаб ВВС (Высший Военный Совет) во главе с Бонч-Бруевичем (Ближайший помощник и фактический секретарь В. И. Ленина) переехал из Москвы в Муром. После Октябрьской революции в Муроме, среди местной буржуазии и интеллигенции, главным образом бывшего офицерства, зрело недовольство приходом к власти большевиков. Эти слои общества высказывались за свержение власти большевиков в стране, и, в частности, в Муроме.

9 июля 1918 года в Муроме вспыхивает восстание, одной из их целей был захват штаба и уничтожение Бонч-Бруевича. К утру 10 июля выступление Белой гвардии было ликвидировано местными силами; белогвардейцы бежали из города. Активными участниками восстания являлись учащиеся средних и старших классов реального училища, выходцы из мелкобуржуазной среды и купеческих семей.

Сейчас в здании находятся: Городской музей истории народного образования города Мурома и Школа №16.

11. Женская гимназия (Муромский педагогический колледж)

В 1860 г. городским главой Мурома А.В. Ермаковым было основано заведение для девочек — «женское училище».Обучение в гимназии было ориентировано на гуманитарную сферу, оно считалось достаточно привилегированным, так как давало воспитанницам право на поступление в высшие учебные заведения. Главным ориентиром было педагогическое образование.

В 1918 году гимназия была преобразована в единую трудовую Советскую школу II ступени.
С 1921 года она становится опытно-показательной школой-семилеткой с детским садом.
В 1930 году в стенах бывшей гимназии открывается педагогический техникум.
Во время Великой Отечественной войны занятия были прекращены, а в здании размещался госпиталь, где работали и студентки.
В 1953-1966 годах учебное заведение было Государственным педагогическим институтом, а с 1966 года – снова педучилищем, и осталось им вплоть до новых времен, когда его переименовали в Муромский педагогический колледж (1999г.).

12. Банковская (Советская) улица, водонапорная башня

Водонапорная башня в городе Муром была заложена в 1863 году. Является не только архитектурным памятником, но и памятником благородной деятельности Муромского городского головы Алексея Васильевича Ермакова, она положила начало местному водопроводу, имевшему важное значение для санитарного состояния города. Примечательно, что главным условием по передаче водопровода в городское пользование Ермаков выдвинул его полную бесплатность для горожан, а также запретил сдавать его под каким угодно видом в аренду. Высокая кирпичная башня, совмещала в себе функции водокачки и пожарной каланчи.

По левую сторону от дороги сейчас находятся коммерческие помещения, справа снесены деревянные дома и выстроен крупнейший в городе торговый центр «Витязь»

13. Кинотеатр «Октябрь»

14. Центр города у водонапорной башни

Справа Храм Рождества Христова — взорван в 1929 году, слева Церковь Усекновение главы св. Иоанна Крестителя снесена примерно в 1930г.

Слева на фото видно крыльцо прежней Ново-Муромской вольной аптеки Александра Ивановича Антоненко. Это была самая дорогая аптека города. Хозяин сам был в ней провизором. Была ли аптека прибыльным делом – неизвестно. Частная аптека до самой революции оставалась в руках Антоненко-Зощенко. Аптека работает в данном месте до сих пор.

Благодарю за внимание!

Если Вам было интересно — буду рад подписке 🙂

Другие статьи из этого цикла:

Я только что выпустилась из медицинского.Я прожила долгую, нелегкую жизнь и подошла к концу своего пути (часть 15, финал)

Все мы рано или поздно подходим к концу истории. Но только нам решать, каким он будет.

Новые переводы в понедельник, среду и пятницу, заходите на огонек

Очередной Переломный Момент неуклонно приближался. Он будто менял атмосферу, наполнял меня неясным предчувствием, как влажный воздух летом предупреждает о надвигающейся буре.

Я думала, что готова ко всему. Что доказывало, что некоторые уроки никогда не усваиваются.

Я тихо шла вслед за Элли по тому же коридору, что и много лет назад. В тот день, однако, она заметила только знакомого уборщика, разбавлявшего одиночество пустых стен. Мы обе периодически встречали его на протяжении всех этих лет, он совершенно не старел и редко разговаривал.

На этот раз, однако, он посмотрел прямо на нее и мягко произнес:

– Элли, пора делать выбор.

Наиболее успешные люди часто считаются представителями некой отдельной породы, достигающей высот только потому, что сделаны из другого, более крепкого, теста.

Доктор Эйфелас опровергла это утверждение, намочив штаны в величайший момент ее жизни. Она все еще не видела себя в роли главврача, а значит, самое время было начинать.

Уборщик повернулся к стене, где не должно было быть никакой двери. Но она была. Стояла, слегка приоткрытая. Глубоко в старом дереве были выгравированы цифры, искаженные и потертые, будто много лет подвергались испытанию временем.

– Почему на ней номер 3191? – спросила она.

Он грустно улыбнулся.

– Потому что это возможность вернуться назад.

Элли все еще была слаба. И это был самый большой шанс в ее странной жизни обрести силу.

– Куда она ведет? – спросила она дрожащим голосом.

– К ферме в Миссури, – неумолимо продолжал он. – Стоящей вдалеке от городов, примерно в тридцати минутах езды от Дрискинга. – Он поднял бровь. – Но ты ведь не об этом спрашивала, верно?

– В какое время она ведет? – Она зажмурилась.

Он помедлил с ответом, ожидая, когда она достаточно соберется с силами, чтобы посмотреть ему в глаза:

– 25 августа 2005 года.

– Можно попасть туда до этого дня?

– Нет, – резко ответил он.

– У меня почти не будет времени подготовиться…

– Мир вращается благодаря тому, что люди делают, располагая малым.

Она вытерла слезы, в тот самый момент выбирая, на какой путь встать: слабости или силы.

– Хорошо. – Ее голос предательски дрожал. – Нужно туда вернуться. – Глубокий вдох. – Мне понадобится пара дней. Где мне искать эту дверь?

Уборщик стоял неподвижно, застыв, как статуя.

– Нет, нет, я не могу прямо сейчас! – Она попыталась давить на жалость. – Если вся моя жизнь изменится, нужно как-то подготовиться. – Удивительно, как Элли даже не замечала, что уже проиграла битву за саму себя и могла бы взять первое место в конкурсе двойников расплывшегося сопливого месива.

Он решительно сложил руки на груди.

– Если ты сейчас уйдешь, дверь исчезнет. Ты больше никогда ее не увидишь.

Она упала на колени. Несмотря на мою уверенность в том, что она действительно готова занять кресло главного врача, в тот момент я была абсолютно не впечатлена.

– Хорошо, – всхлипнула она. – Я пойду. – Она подняла глаза. – Когда я вернусь, мир будет другим?

Уборщик был убийственно спокоен.

– Не будет легкого способа вернуться, Элли.

В тот момент я вдруг осознала, что слезы ручьями бегут уже по моему собственному лицу.

– Это было двадцать шесть лет назад! Я не могу потерять такой огромный кусок жизни!

– Можешь, – вздохнул он. – Люди каждый день теряют так много.

Я зажала рот рукой в попытке удержать рыдания.

– Я… не могу понять… я стану той версией себя? Или останусь такой, как есть, и просто умру на двадцать шесть лет раньше?

Яростный беззвучный плач выбил весь воздух из моих легких, я едва сдерживалась, чтобы не зарыдать в голос.

– У тебя нет лишнего времени, Элли, – терпеливо объяснил он. – Любой прожитый дважды год отдаляет тебя от того, что могло бы быть. – Он вдруг посмотрел на меня, прямо в глаза. Впервые он требовал полного моего повиновения.

Но ничем не выдал моего присутствия для нее.

Элли сухо вздохнула.

– Все будет так же, как в прошлый раз? Или я что-то смогу изменить?

Он улыбнулся, не могу сказать, было ли в улыбке больше счастья, окрашенного печалью, или печали, окрашенной счастьем:

– Прошлое ляжет перед тобой, и ты будешь вольна изменить его по своему усмотрению. Мир станет другим в зависимости от твоего выбора.

Она подняла глаза, внезапно наполнившись уверенностью.

Я бесформенной кучей осела на пол.

– Но ты ведь и так всегда знала, – настаивал он, – что все зависело от твоего выбора?

Наконец она натужно всхлипнула. Я воспользовалась этой возможностью и наши горестные крики смешались, отражаясь от стен пустого коридора.

На мгновение они совпали просто идеально.

Она согнулась пополам, опустилась на пол и простонала:

– Мне нужно время! Я должна все обдумать!

– У тебя нет времени. И оно тебе не нужно. Войди в эту дверь или уходи навсегда.

Он схватился за ручку и начал медленно закрывать дверь.

Нам нравится притворяться, что серьезные решения требуют времени. Это подкрепляет веру в то, что, хорошенько задумавшись, мы каким-то образом сможем побороть самые низменные свои инстинкты. Но наше истинное “я” проявляется в короткие моменты, когда многое поставлено на карту.

Она вскочила и протиснулась в дверь как раз перед тем, как он закрыл ее. А потом тут же снова распахнул, но с той стороны никого уже не было.

Мы были одни. Впервые за последние двадцать шесть лет в мире не существовало моей копии, идущей параллельным путем по дороге, которая никак не зависела от нашего выбора.

– Ты все чуть не испортила, – сказал он, сверля глазами дверную раму. – Она была сильнее в этот раз.

Я посмотрела на него, отчетливо понимая, что конец истории уже близок, и подумала, неужели я правда считала, что финал должен быть более грандиозным, чем происходящее сейчас.

– Это не имеет значения, – фыркнула я. – Все уже кончено. – Я отвернулась, утерла нос запястьем и решительно прошла мимо него.

– Это имеет значение, Элли. И это никогда не закончится.

Как хорошо, что я стояла к нему спиной: оказывается, время иссушило не весь мой запас слез.

– Каждый человек, которого ты спасла, и каждый, кого подвела, не может уйти от того, что было сделано тобой за последние двадцать шесть лет.

Я усиленно шмыгала носом:

– Что ж, моя история, тем не менее, вполне может закончиться, к лучшему, худшему или чему там еще.

– Ты выбираешь остаться по эту сторону двери? – В его голосе читался смутный, неясный мне намек. В груди робко шевельнулось нечто среднее между надеждой и страхом. Я медленно повернулась к нему лицом.

Дверь все еще была открыта.

– В какое время она ведет?

– Пожалуйста, перестань спрашивать то, что уже знаешь и сама.

Пространство между нами искрилось от неимоверной энергии, великолепной и смертельной одновременно.

– Я старая женщина. Моя история закончена.

Он покачал головой:

– Истории никогда не заканчиваются. Не тогда, когда еще существуют люди, живущие последствиями того, что было и не было написано.

Мой голос стал таким ломким, когда я снова открыла рот, будто готов был развалиться на острые хрупкие грани.

– Я уже пыталась бороться со временем. На это ушла вся моя жизнь. – Я сделала глубокий, дрожащий вдох. – Мне больше нечего ставить на кон.

– Вся твоя жизнь впереди, – твердо ответил он. – Каждый день будет прожит. Проведешь ли ты его в счастье или в сожалении, не имеет никакого отношения ко Времени. До тех пор, пока еще дышишь, ты не можешь утверждать, что прошлые решения отняли у тебя жизнь.

Воздух между нами будто снова наэлектризовался…

А потом все прошло.

– Мне 64 года, – устало ответила я. – Пора на пенсию.

Я отвернулась от уборщика, от загадочной двери и пошла прочь.

Я остановилась, но не обернулась.

– Ты не закрыла дверь.

Я осталась стоять спиной к нему.

– Не всегда есть решение сильного и решение слабого. Иногда уже то, что решение принято, и есть признак силы.

– Ну тогда, – в его голосе звенело отчаяние, – что ты будешь делать с этой дверью?

Я мгновение помолчала.

А затем ушла от двери номер 3191 – так и не закрыв ее за собой – и направилась дальше по коридору туда, где, как предполагала, была нужна. У чрезвычайных ситуаций всегда был способ найти меня.

Если вы не отпустите прошлое, оно никогда не отпустит вас.

Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты

Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Я только что выпустилась из медицинского. И в тот момент я поняла, что все это значит (часть 14)

Я смотрела на эту девочку и не могла понять, как это хилое существо способно будет прожить грядущие годы. Я должна выбить из нее слабость, и пора перестать уклоняться от самого действенного метода.

Новые переводы в понедельник, среду и пятницу, заходите на огонек

Путешествие во времени – это бесспорно крайне загадочная вещь, но ровно до тех пор, пока его не переплюнет еще более странная реальность.

И мы учимся принимать ее, так же, как другие учатся принимать повседневные чудеса, пока фантастическое не проникнет в нашу жизнь настолько глубоко, что в конце концов станет обыденным.

Именно так поступил весь недалекий человеческий род на следующий день после того, как взлетел первый аэроплан или первая ракета, или был выпущен первый смартфон

Они все просто встали с утра и пошли на работу, как обычно.

Как и юная версия меня.

Ну, по крайней мере, она делала вид, что работает до того, как я застала ее забившейся в кладовку и читающей украденный список правил. Она выглядела виноватой как подросток, которого застукали трахающим плюшевого мишку.

– Доктор Эйфелас. – Я едва могла скрыть усмешку – Я потрясена. – Я уставилась на окровавленный список правил в ее руке. Она захлопала ртом, как тупенькая рыбешка, но от страха так и не смогла ничего из себя выдавить. – Вы присвоили чужой список, который мы искали повсюду, после того, как ваш коллега пережил ужасающий инцидент. – Я презрительно фыркнула. – Похоже, вы готовы пойти на немыслимое, чтобы получить желаемое. А Майрон не смог следовать даже самому главному правилу. – Она захлопнула рот. – Я четыре года не ошибалась с тем, кто из новеньких сломается первым. Все мои ставки в пари пошли прахом.

Было ясно, что она купилась. Ей было так легко лгать в лицо, мне пришлось быстро отвернуться, чтобы скрыть широкую улыбку.

– Приступайте к работе, доктор. Симптомы сами себя не погуглят.

Я быстро выучила, что нож хирурга причиняет боль. но он же и исцеляет. Это бедное создание страдало от приступов парализующей неуверенности в себе, и не существовало никакой анестезии, способной облегчить боль при ее удалении. Но этой девочке нужна была вся уверенность, которую она только сможет наскрести, если она планирует пережить следующие годы. А я слишком старалась оттянуть момент начала наиболее эффективного лечения. Даже несмотря на краткосрочный вред, лучшего варианта нет.

Я записала нашу маленькую беседу как свою личную победу.

Кроме того, она переживет.

Я была в этом уверена.

– И с каждым днем мне становится все больнее, потому я не могу перестать думать о том, что выбрала бы, если бы внезапно вернулась в тот момент. И потому, что я, скорее всего, сделала бы то же самое.

Вот он этот момент. Я физически почувствовала, как один из самых больших уцелевших кусков моего обугленного сердца треснул и развалился. Я отвернулась, не в силах позволить ей увидеть меня сокрушенной. Не сейчас. Не после всего этого.

– Элли, – вздохнула я. – Как ты думаешь, почему в больнице Св. Франциска действует такой набор правил для интернов?

– Правила диктует кто-то извне, – ответила она невозмутимо. – Теперь я это понимаю. Мы можем только следовать им.

Эта девочка проделала долгий путь. И сейчас в этой комнате я была единственным человеком, едва способным дышать из-за подавленных рыданий. Я покачала головой, стараясь отвлечься.

– Нет, доктор Эйфелас. Это не так. – Я вытерла глаза, пытаясь взять себя в руки. – Какое было первое правило?

– Никогда, ни при каких обстоятельствах не делитесь своей копией правил с кем-либо еще. – Она ответила так же бесстрастно.

Вновь спокойная и собранная я уставилась на нее, подняв бровь.

– И какой по-вашему в этом смысл?

Она запнулась в нерешительности, и меня затопила волна самодовольства.

– Вы сказали, что это важно, что не все смогут соответствовать…

– И это так и есть, – пренебрежительно ответила я. – Сегодня мы видели более чем достаточно подтверждений этой простой истине. Но вы ошибаетесь, думая, что правила пришли извне. – Я впилась в нее взглядом.

Она потеряла дар речи

– Значит, вы улавливаете суть, – огрызнулась я, возвращаясь к своему прежнему образу высокомерной суки. – Доктор Эйфелас, вы не были лучшей в своем выпуске, даже близко нет. Но вы достаточно умны, чтобы быть врачом. Это-то вы можете понять?

Она ничего не ответила. Тонкий расчет, достойно.

Я покачала головой, стараясь скрыть за этим жестом свою гордость за нее.

А затем пошла в наступление:

– Вы действительно никак не можете уловить связи, доктор Эйфелас? Выбор прыгнуть с крыши или остаться? Осуждение угрюмого авторитарного уборщика? Несколько разных правил, связанных с огнем и детьми?

У нее отвисла челюсть.

– Первое правило запрещает делиться своим списком, потому что в больнице нет двух одинаковых наборов. Каждый врач сталкивается со своим собственным списком правил, и большинство не в силах следовать им.

Она глупо захлопала ртом, прежде чем смогла выдавить из себя что-то осмысленное:

– Значит, все… все эти правила только для меня?

Я сняла очки и впилась в нее взглядом.

– Люди думают, что эта больница желает их уничтожить, хотя на самом-то деле она дает каждому все, что нужно для выживания. – Я досадливо фыркнула. – Но невозможно остановить желание большинства людей покончить с собой.

Она попыталась, как могла, собрать все воедино, но тщетно:

– Но… правило номер четыре… почему мне запрещено прикасаться к конфетам Reese’s с арахисовым маслом?

Ооо, она почти догадалась. Почти. Но я не стала раскрывать всей правды.

– Потому что это мои любимые конфеты.

Она медленно кивнула.

Я выждала еще с пол-секунды, гадая, сможет ли она понять наконец что происходит и, возможно, разорвет порочный круг… Но этому не суждено было случиться. Я надела очки и рассказала ей все, что могла, не выходя из сумрачной зоны полунамеков:

– Вы собираетесь спросить, что это за место. Я продержалась в больнице Св. Франциска гораздо дольше, чем большинство. Поэтому люди ожидают от меня объяснений. – Я выжидательно посмотрела на нее, тщательно выбирая слова. – Итак, прежде чем вы объявите, что хотите узнать правду, вы должны принять один факт. – Я не отрывала колючего взгляда, пока она не отвернулась. Мне важно было иметь преимущество. – Есть вещи, которые я в принципе знать не могу, а есть те, которых не знаю. Принятие этих идей как движущей силы, а не слабости, – единственная причина, почему я выдержала то, что другие не смогли.

Молчание означало, что она поняла только малую часть из того, что я сказала, и практически ничего из того, что я хотела сказать.

Такое вот своеобразное условие, чтобы стать просвещенным врачом.

– Вы можете увидеть правила каждого врача? – пробормотала она, нарушая молчание.

Я улыбнулась. Верно, у каждого врача был свой собственный список странных правил, но до нее все еще не дошло.

– Нет. Но я прекрасно вижу, что написано на ваших лицах, а это одно и то же.

– Не понимаю, – решительно выпалила она.

Разочарованно вздохнув, я попыталась снова ей намекнуть:

– Помните, как я напомнила вам о правиле номер девять?

Но ничего не могло перебить гула вызубренных слов в ее голове.

– Вы сказали, что в морге всегда должно быть тринадцать трупов, – оттарабанила она.

– Нет, – солгала я ей. – Это ВЫ мне сказали. Я вела себя так, будто сама все знала, и вы повелись на мою уверенность. Список правил каждого человека – это его собственная битва. Откровенно говоря, я предпочитаю видеть, как врачи терпят неудачи из-за собственной неадекватности, чем наблюдать, как пациенты страдают из-за того, что кто-то не смог справится со своим незаслуженным высокомерием.

Она растерянно моргнула:

– Я хотела бы заслужить право быть высокомерной.

Отличный ответ. Мне очень понравился этот ответ.

– Хорошая новость заключается в том, что, я думаю, у вас хватит выдержки пережить необычайно долгий путь, который нужно пройти, чтобы обрести заслуженное высокомерие.

Мое сердце разрывалось от гордости за то, что она смогла его пройти.

А затем дверь распахнулась, впуская очередную незапланированную чрезвычайную ситуацию, которыми и определяется ежедневное расписание врача. И жизнь продолжилась.

Она так и не спросила меня, откуда я знаю, что правила о прыжке с крыши, об угрюмом авторитарном уборщике, правила, связанные с огнем и детьми, определили ход ее жизни. Не спросила, откуда я вообще знаю содержание этих правил. Правда лежала на поверхности, но так и осталась незамеченной, пока жизнь не пошла на очередной цикл.

Но неужели это действительно не было очевидно?

Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты

Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Я только что выпустилась из медицинского. И это самое ужасное событие Первого Дня (часть 13)

Ты можешь спорить, можешь кричать или рвать на себе волосы, но правда в том, что всем на это наплевать. И жизнь продолжается. И тебе придется ее жить.

Новые переводы в понедельник, среду и пятницу, заходите на огонек

Я развернулась и зашагала прочь, ошеломленная.

Двадцать шесть лет моей жизни были отняты только ради этого момента, а я все испортила.

У меня отняли все оставшиеся годы, потому что, когда я наконец вернусь в 2031, не будет никаких шансов восстановить нить прежней жизни.

Все, что у меня было, сгорело в том проклятом огне. Так же, как и Тимми.

Это было слишком. Что-то внутри меня грозило вот-вот безнадежно сломаться.

Я нырнула в ставший уже добрым другом чулан со швабрами и полностью потеряла контроль над собой. Мне было абсолютно все равно, что кто-то может услышать. Я хотела только спрятаться от мира, укрыться так, чтобы никто не смог прикоснуться ко мне, когда я наконец сломаюсь и уродливыми рыданиями выплесну раздавленную надежду.

Теперь у меня не осталось никакого желания жить. Сама идея дальнейшего существования была слишком болезненной.

Я хотела, чтобы и моя история оборвалась.

Но в конце концов слезы иссякли.

Я была даже удивлена, обнаружив, что история продолжается, несмотря ни на что. До того я настолько была сосредоточена на том, где и когда существовала в текущий момент, что даже не пыталась представить себе, что будет после. Просто приняла как данность, что никакого “после” нет.

Но Времени, похоже, было абсолютно наплевать, что я там себе думала.

Поэтому, за отсутствием каких-либо вариантов, я поднялась на ноги, вышла из кладовки и продолжила быть главным врачом.

– Ваши врачи – полный отстой, – сообщила девочка, когда я проверяла ее раны под повязками.

– Твой язык – отстой, юная леди, – ответила я, возвращая бинт на место. Все идеально заживало. Конечно, идеально, это же я удаляла ей аппендикс.

– Тогда какого черта он воткнул в меня зажим? Мне всего двенадцать лет, но даже я понимаю, что он был совершенно не нужен при таком порезе, как у меня.

Я саркастически подняла бровь. Что-то в ее вьющихся волосах, карих глазах и ершистости казалось таким до боли знакомым.

– Так ты думаешь, что могла бы лучше сработать в моей операционной, детка?

Она пожала плечами.

– Планка не особо высокая.

– У тебя произошел разрыв аппендикса, но ты выжила. Не благодари, – фыркнула я в ответ.

Девочка легкомысленно кивнула.

– Ага, но это ваша работа. Стоило бы заметить проблему до того, как все стало настолько серьезным.

Я раздраженно уперла руки в бока.

– Ты вот думаешь, что все знаешь лучше всех, да?

– Да, – небрежно бросила она. – Ну, точнее, когда-нибудь буду знать.

– Ты хочешь стать врачом? – с нажимом спросила я.

– Может быть, – пробормотала девочка, разглядываю руку и не смотря на меня. – Но лучше – медсестрой. Все врачи – это просто медсестры, которым надоела грязная работа.

Я усмехнулась впервые за последнее время, а затем еще раз перечитала ее карту. И уставилась на девочку.

– Да, так меня зовут. Это было написано прямо у вас перед глазами все это время. Видите? Вот что я имею в виду. Вы должны обращать внимание на происходящее до того, как время истечет.

Я решила быть помягче к самой себе, когда в 2019 году появлюсь на своем пороге. Юная Элли через много прошла.

Впервые я увидела ее обедающей с другими интернами. Казалось, что этот момент должен быть наполнен глубокими переживаниями, но я могла думать только о том, как скучаю по возможности рассекать по коридорам без клятого хруста в суставах.

Она присела рядом с доктором Майроном Колдуэллом, а он тут же выхватил у нее сэндвич, надкусил и бросил вне ее досягаемости. Лицо Элли вытянулось.

Затем она встала, обошла стол и забрала свой обед. Доктор Колдуэлл жестом позвал доктора Хайзенфасс – самую привлекательную девушку из этого набора, – так что, когда Элли обернулась, ее место уже оказалось занято. Она тайком утерла глаза и села за другой столик доедать свой несчастный сэндвич.

В абсолютном одиночестве.

У меня скрутило живот. Ну что за слабачка! Я совершенно забыла об этом моменте и сейчас просто наблюдала за разыгрывающейся драмой.

И вот это набор 2019 года? Я и раньше умудрялась творить чудеса даже с круглыми идиотами, но всему есть предел. Даже для такого хорошего врача, как я. Ну и как, позвольте, мне вдохновлять их? Я могу лепить из глины, но не из дерьма же.

И что мне делать с Элли?

– У меня нет времени на знакомство с вами, – объявила я группе первогодок. – Так что в ваших же интересах постараться выделиться каким-нибудь примечательным образом, чтобы мне не пришлось об этом беспокоиться.

Видите? Я могла быть мягкой и понимающей.

Я оглядела свою благородную команду: доктор Фалхар засунул в нос целый кулак, доктор Брутсен хихикал себе под нос, тихо, как ему казалось, передразнивая меня, а доктор Колдуэлл втихаря ущипнул доктора Хайзенфасс за задницу. Она пискнула, покраснела и стояла, глупо скалясь.

Да черт вас дери. Мы только что вышли из детской хирургии, а эта команда оголтелых дебилов вела себя так, будто вся работа разом остановилась, вместе с концом их смены. Я фыркнула. Этим идиотам – и пациентам, которых они чуть не поубивали, – очень повезло, что ими руководит такой заботливый человек, как я.

– Девятнадцать новичков стартуют сегодня, и мы уже сделали ставки, кто из вас сколько продержится, – огрызнулась я, чтобы привлечь их внимание. – Не подумайте, я на вас не давлю. Я собеседовала каждого из этой хилой группы, и, уверяю вас, мои ожидания очень низки.

Я подавила усмешку, оглядев шокированные лица моих подопечных, снова презрительно фыркнула и повернулась, чтобы уйти.

Они колебались. От мысли, что они не признают мой авторитет, желудок болезненно сжался. Черт возьми, нужно исправить это и быстро.

– Вы уже должны сами понимать, когда нужно следовать за мной, а когда – держаться подальше. Я не собираюсь тратить время на объяснение элементарных вещей, которые вы должны выяснить самостоятельно.

Они уловили суть.

Мы завернули за угол, я обернулась и увидела, как Элли локтем отпихнули в самый конец шеренги.

Она охотно приняла это оскорбление.

Стало предельно ясно, что она даже близко не подобралась к пути, ведущему к роли главного врача. Да она едва ли могла стать просто врачом. Больница Св. Франциска раздавит эту хрупкую бабочку уже к концу первой недели.

Моя рука дрожала. Неужели эта девочка вторгнется в законы времени и пространства только потому, что не может справиться с элементарным человеческим взаимодействием?

Мой мозг лихорадочно работал. Я никогда не выбирала фаворитов, но годы и годы работы в этом месте научили меня прислушиваться к любым посланиям, которые предлагала мне больница. Она ожидала от меня каких-то действий, но взамен всегда давала средства для достижения цели.

Я просто не думала, что они мне понадобятся уже в первый день. Черт, я даже не вспоминала о феномене “списка правил”, пока несколько человек из очередного набора внезапно не выбыли. Каждый год в случайный день на моем рабочем столе появлялась таинственная стопка бумаг. Я помнила, что не должна смотреть, что там, просто брала и раздавала, зная, что нужный список проявится для каждого человека. Я и забыла, что в 2019 году это произойдет так скоро.

Но вот я шла по коридору со стайкой первокурсников на буксире и почувствовала, как карман халата потяжелел от стопки бумаг. Не говоря ни слова, я выхватила их и, не глядя, передала за спину.

– Возьмите один и передайте дальше, доктор Эндлман, – небрежно скомандовала я.

Я дала группе время распределись листы: интерны передавали стопку из рук в руки до самого конца шеренги. Зная, что Элли будет единственной, кому не достанется копии. Потому что она осталась в хвосте. Потому что она была слабой.

– У каждого из вас должен быть при себе список требований больницы Св. Франциска, – объяснила я на ходу, не оглядываясь назад, не желая видеть панику в ее глазах. – Я распечатала восемнадцать копий списков правил, так что кому-то придется побороться за свой экземпляр, зная, что иначе он останется в хвосте.

О, это было жестоко даже по моим меркам. Но я знала, на что способна Элли. Я должна была выбить из нее слабость прямо сейчас.

– Если вы не в состоянии следовать этим правилам, значит, вам нет места в моей больнице. А это значит, что профессия врача в принципе не для вас, и вам следует поискать работу с более низкими требованиями к умственным способностям. – Я остановилась и оглянулась, как будто хотела удостовериться, что вся группа осознала мои слова. Но на самом деле меня интересовала только Элли – с остальными было и так все ясно, но вот человек, за которым мы наблюдаем меньше всего, – это мы сами.

Я увидела печаль на ее лице. Еще одна крошечная трещина вписалась в калейдоскоп разрывов, паутиной, переплетавшихся в моем сознании, когда я физически ощутила, что Тимми все еще неосознанно живет в глубине ее мыслей. Абстрагируйся.

– И если вы вдруг думаете, что я из тех, кто дает второй шанс, – вы совершенно не подготовлены к миру медицины.

Я посмотрела на каждого по очереди, надеясь, что урок усвоен.

Элли все еще стояла, окаменев. Доктор Фалхар все еще упорно искал клад в своем носу.

Почему большинство людей стремятся сойти за профи? Разгребать слоновье дерьмо в зоопарке – абсолютно необходимая работа. Жизнь была бы намного проще, если бы мы имели порядочность честно признаться в том, какое будущее для себя выбрали.

Я ждала, что они проявят хоть какую-то инициативу. Колдуэлл, например, хоть и был придурком, по крайней мере, входил в десятку лучших выпускников своего года в университете Джона Хопкинса. Неужели они так и будут стоять и смотреть на меня, как стадо баранов?

За моей спиной несколько брошеных без присмотра кардиомониторов требовательно пискнули.

– Ну? – раздраженно выпалила я. – Какого черта вы здесь стоите? Люди умирают. За работу!

Когда доктор Колдуэлл завопил, я не почувствовала ничего. Больница забрала его жизнь в обмен на жизни тех, кого он убил бы в последующие годы из-за своего скотского нрава.

Я наблюдала за происходящим с другой стороны холла. Доктор Мэтьюз в ужасе вбежал в операционную, но знакомый уборщик только спокойно кивнул, быстрым шагом проходя мимо меня и затворяя за собой дверь.

Доктору Колдуэллу было суждено умереть. Много лет назад мой разум научился принимать то, что не в силах изменить. Сердце приспосабливалось медленнее, но с каждым днем все больше заковывалось в жесткую броню.

Я не пошла за уборщиком, который увозил безжизненное тело на каталке. Вместо этого я пристально следила за Элли, вышедшей из операционной пару мгновений спустя. Она думала, что ведет себя естественно.

Ну да, ее пунцово-красное лицо было примерно таким же “естественным”, как при ударе кувалдой по мошонке. Она была далеко-далеко за пределами своей зоны комфорта.

Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты

Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Источник

Читайте также: Базы отдых черного моря

Комикс путешествие во время