Кто совершил первое путешествие под парусом

Под парусом в одиночку вокруг света. Первое одиночное, безостановочное, кругосветное плавание на парусной яхте
Робин Нокс-Джонстон

Если вы хотите узнать, как прожить на маленькой парусной лодке с именем «Suhaili» десять с половиной месяцев, двигаясь к знаменательному достижению во имя своей родины – первому одиночному, безостановочному, кругосветному плаванию на парусной яхте, – то прочитайте эту книгу. С юмором и искренностью автор рассказывает о своем невероятном приключении, в течение которого ему пришлось преодолевать всевозможные искушения сдаться, отказавшись от продолжения борьбы: питьевая вода в баках загрязнилась, гроза вывела радио из строя, самоуправляемый рулевой механизм развалился, гик грот-мачты рухнул, румпель отсутствовал. Тем не менее он отказался сдаваться. Книга Робина Нокс-Джонстона – это увлекательный и вдохновляющий отчет об одном из величайших морских приключений нашего времени.

Оглавление

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Под парусом в одиночку вокруг света. Первое одиночное, безостановочное, кругосветное плавание на парусной яхте предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

«Табарли строит тримаран [2] , — сказал мне отец однажды утром, — Как думаешь, это судно годится для трансатлантической гонки?»

За окном стоял март 1967 года, я наслаждался покоем в кентском доме своих родителей в Доуни, где проводил месячный отпуск перед тем, как приступить к выполнению обязанностей старшего помощника на Kenya. За пару недель до этого мы с моим братом Крисом и Хайнцем Фингерхатом привели Suhaili в Лондон, совершив плавание длиной 15000 миль от берегов Индии. Теперь Suhaili стояла на якоре в одном из илистых притоков Темзы, у Бенфлига, а я раздумывал, как с ней быть дальше.

«Не думаю, — ответил я, — тебе известны, какие то подробности?»

«Нет, но мне интересно, не собирается ли он побить время Чичестера [3] , а может быть, даже отправиться в кругосветку без остановок. Это ведь единственное в яхтинге, что до сих пор остается несделанным, все остальное уже проделано, не так ли?»

С этими словами отец отправился в свой офис, оставив меня наедине с чашкой кофе и моими мыслями. «Это единственное, что остается несделанным», — вертелось у меня в голове. Безостановочное кругосветное плавание — единственная вершина морских марафонов, все еще остававшаяся непокоренной. Чичестер заходил в Австралию и Алек Роуз [4] собирался сделать то же самое. Кто первым отправится в безостановочное кругосветное плавание в одиночку? Рано или поздно это случится и было бы резонно предположить, что Табарли, — сильный и опытный яхтсмен, — планирует подобное плавание. Он был способен на такое. Его незаурядное мастерство проявилось еще в 1964 году, во время трансатлантической гонки на одиночках. Мне запомнилась шумиха, поднятая французскими газетами, которых успех соотечественника привел в исступление. «Француз повелевает англосаксонским океаном», — кричала Paris-Match, делая вывод о превосходстве французских моряков над участниками Island Race [5] . Помню, кровь кипела в моих жилах, когда я читал эту статью, а теперь перед глазами мелькали кошмарные заголовки, которыми станут упиваться французы, окажись Табарли первым человеком, в одиночку обогнувшим земной шар без заходов в порты. Случись такое — поднимется шумиха, которая не закончится никогда.

Правда, не существовало никаких свидетельств того, что Табарли планирует путешествие, но с другой стороны, ему это было по силам, да и в любом случае, рано или поздно кто-нибудь замахнулся бы на такое. Было бы справедливо, если первым оказался бы британец.

Но кто отправится в плавание? Все известные одиночники либо были уже в море, либо готовились к другим путешествиям. Мог ли я стать этим человеком? Ясное дело, что не на Suhaili, она была слишком мала. Несмотря на то, что я прекрасно узнал ее, и она уже стала частью меня, я не смел надеяться угнаться на ней за Табарли. Для этой работы мне понадобилась бы новая лодка, а лодки стоили больших денег. Возможно, я смог бы позволить себе покупку новой лодки, но для этого пришлось бы продать Suhaili или найти спонсора.

Я начал размышлять над трудностями одиночного путешествия, которое продлилось бы от семи до десяти месяцев. Половина этого времени ушла бы на плавание в Ревущих сороковых широтах Южного полушария, вдали от оживленных торговых маршрутов. Случись беда — на помощь рассчитывать не стоило бы.

Интересно, смогу ли я вынести столь долгое одиночество или сойду с ума? Трудно было ответить на этот вопрос, ведь до этого мне еще не приходилось оставаться в одиночестве, более чем на 24 часа. Правда, меня не долго занимал этот вопрос. Неожиданно даже для самого себя, я пришел к выводу о его несущественности, тут же осознав, что попался на крючок.

Корни нашей семьи находятся в Ольстере и в Англии. Предки отца — Ноксы и Джонстоны — были пресвитерианскими фермерами, переселившимися в начале 17-го века с Шотландской низменности в Ирландию. Согласно семейному преданию, одним из наших Ноксов считается Роберт Нокс (1640–1720), чей портрет висит в зале Королевы в Национальном морском музее в Гринвиче. Говорят, я на него похож. Находясь, как и его отец, на службе в East India Company, он провел в плену на острове Цейлон около 20 лет, в течение которых ему приходилось изыскивать способы выживания — порой, довольно необычные — так, он овладел искусством вязания шапочек, которые сбывал, разъезжая по всему острову. В конце концов, Роберт Нокс сумел совершить свой знаменитый побег, и после отставки с поста командира флота Компании Джона (John’s Company так часто называли East India Company), он написал первую англоязычную историю острова Цейлон — этот труд ценится до сих пор. У нас в семье существует также достаточно темное предание об одном из Ноксов, который был последним пиратом, жизнь которого оборвала виселичная петля на западном побережье Шотландии. Впрочем, помимо этих трех, Ноксы и Джонстоны не имели никакого касательства к морю.

Предки со стороны матери — Кри (Crees), несмотря на свою шотландскую фамилию, были юристами из Стоктон-на-Тизе, переехавшими на юг в кентский Бекенхэм. Не знаю, насколько мой дедушка, капитан военно-морского флота Т. Кри (T.Cree, R.N.), являет собой генетическое обоснование принятия мной решения отправиться в кругосветку.

Действительно, отцу до войны пришлось поработать в офисе компании, занимавшейся морскими перевозками, но верно и то, что из пяти детей — моих младших братьев Дика, Криса, Майка, сестры Дианы и меня — только во мне проявилась склонность к карьере на море.

Я родился в день Св. Патрика, 17 марта 1939 года, что привело в состояние восторга моего деда со стороны отца, в честь которого я был назван Уильямом-Робертом — с обязательным добавлениям Патрика (William-Robert-Patrick), конечно же. Во избежание недоразумений меня всегда звали Робином (Robin).

О войне я помню совсем немного. Наш дом в Нью-Брайгоне недалеко от Ливерпуля разбомбили и я помню, как в ту ночь, когда двигатель немецкого снаряда Фау решил заглохнуть прямо над крышей тетушкиного дома, меня подняли ночью с постели и понесли, укутанного в стеганое одеяло, в бомбоубежище. Еще я помню приезд на побывку отца после того, как он был ранен в Антверпене. Вот, собственно и все, что отложилось в моей памяти о Второй Мировой войне.

Потеряв пристанище в Нью-Брайтоне, мы переехали в Хезуолл, расположенный в устье реки Ди, где впервые в моей жизни, я проявил интерес к лодкам и кораблям. Когда мне было четыре года, я соорудил свой первый плот. Материалом для плота послужили дощечки от ящиков из-под апельсинов, которые мне пришлось тащить до берега целую милю. Спуск на воду прошел успешно, но стоило мне только взобраться на борт, плотик немедленно пошел ко дну.

Следующей моей лодкой стало 10-футовое каноэ, над постройкой которого я трудился на мансарде дедушкиного дома. Мне было уже четырнадцать лет и я посещал дневную школу в Беркхэмстеде. Каноэ тоже потонуло, не выдержав заводских испытаний на Гранд-Юнион-Канале [6] , — факт, обнародование которого уже не повредит моим отношениям со спонсорами кругосветного плавания. Впрочем, когда мы привезли каноэ в Селси, в Сассексе, ее судоходные качества не вызывали сомнений, о чем свидетельствует опубликованная в Junior Express фотография лодки и ее гордого владельца.

В возрасте 17 лет я принял решение о поступлении на военно-морскую службу, для чего мне необходимо было успешно сдать экзамены в Комиссии по делам гражданской службы. Я получил хорошие оценки по географии и истории, но срезался по физике — обязательному предмету для желающих поступить на флот. Раздумывая над этой моей неудачей сегодня, когда физика стала составной частью моей повседневной жизни, причем увлекательной, доставляющей удовольствие частью, я прихожу к выводу, что причиной поражения стала моя неспособность применять на практике теоретические познания, полученные в процессе усвоения школьной программы. Отличительной чертой моего характера было нежелание выполнять неинтересуюшую меня работу. Я делал все от меня зависящее для того, чтобы увильнуть от нее, хватаясь подчас за более трудные, даже опасные задачи, которые казались мне достойными внимания. С годами я, в некоторой степени, сумел справиться с этим недостатком, но видимо, не до конца. В процессе подготовки Suhaili к кругосветному плаванию, это мое качество иногда приводило моих друзей в отчаяние. Перечитывая вновь при написании этой книги дневник времен доводки Suhaili, я наталкиваюсь на последствия присущей мне тактики поведения и на все те же сознательные усилия по ее преодолению. Однако, к моему удовольствию, я считаю также

что единственным способом избавиться от депрессивного состояния, в которое я погружен в настоящее время, является, по-возможности, более полная занятость повседневной текучкой. Поэтому, я тщательно вычистил всю нарезку винтовых домкратов и смазал их стокгольмским дегтем [7] . Затем были отполированы и выкрашены олифой вентиляционные клапаны. По ходу я смазал и тронутые ржавчиной приводные соединения… — 9 июля 1968 года, 25-ый день плавания.

Провалив экзамены в Комиссии по делам гражданской службы, я оказался перед выбором: либо ждать следующих экзаменов — без гарантии того, что я их выдержу, либо идти учеником на торговый флот. К счастью, я предпочел второй сценарий и поступил на учебный корабль Chindwara, принадлежавший компании British India Steam Navigation Company. Учебные курсы по подготовке кадетов находились в доке Royal Albert Dock в Лондоне.

Команда Chindwara — одной из двух 7500-тонных грузовых посудин, была почти полностью укомплектована кадетами компании. На борту нас было около сорока человек, работавших под руководством офицерского состава и боцмана Берти Миллера, который уже тогда являлся ходячей легендой компании. Если руководитель курса обучения Дэвид Колли был ответственен за наше успешное прохождение сквозь лабиринт теоретических и технических знаний, требующихся офицерам торгового флота, то Берти должен был сделать из нас моряков. Берти, из которого энтузиазм и энергия били ключом, знакомил нас с узлами и сплеснями, такелажем и парусами, учил правильно держать в руке малярную кисть и делать тысячу разных вещей, отличающих моряка от простого человека. Он научил нас уважительному отношению к рабочему материалу и инструментам. Берти всегда проявлял огромное беспокойство относительно того, как именно мы приступаем к работе и как завершаем ее. В его мировоззренческой системе не было места дрянной, низкопробной работе. Ничто не ускользало от его дотошного взгляда и довольно скоро мы пришли к убеждению, что плохо выполненная работа не стоит усилий, на нее затраченных и не приносит никаких дивидендов.

Три увлекательных года я проплавал на Chindwara,, курсируя между Лондоном и восточноафриканскими портами. Затем, после прохождения практики на других судах компании, в октябре 1960 года я выдержал экзамен на получение сертификата Министерства транспорта, который наделял меня правом работать вторым помощником капитана. Сначала я плавал на грузопассажирском корабле компании Dwarka, курсировавшем между Индией и портами в Персидском заливе. К этому времени я уже был помолвлен, а год спустя, получив сертификат первого помощника капитана, женился.

Мы поселились в Бомбее и я поступил третьим помощником капитана на Dumra. Со мной на корабле дополнительным третьим помощником плавал еще один кадет с Chindwara Питер Джордан. Вместе с ним мы разработали план покупки day [8] , на которой собирались плыть домой в Англию. Однако довольно быстро мы сообразили, что шансов продать ее в Англии, практически нет, поэтому, сколь ни соблазнительной была перспектива путешествия на судне времен Синдбада, с практической точки зрения инвестиция была обречена на провал. Поэтому мы решили заняться постройкой яхты, которую можно было бы использовать при подводном плавании и фотографировании, что как мы надеялись, окупило бы наши дорожные расходы. После возвращения в Англию мы продали бы яхту.

Наш выбор был сделан в пользу семейной яхты, подходящей для плавания в открытом океане. Мы засели за журналы и книги по яхтингу, стараясь выбрать подходящий проект. Остановившись на кече [9] , мы отправили письмо в Пул, в Дорсете, где находилась штаб-квартира фирмы, рекламировавшей полные проекты и бесплатные консультационные услуги. Мы получили от них совершенно не то, на что рассчитывали — проект достаточно старомодного кеча, к которому прилагалось два варианта парусов, один гафельный и один бермудский. План такелажной оснастки отсутствовал. Впрочем, поскольку мы обязательно должны были поймать северо-западный муссон следующего года, не было резона ввязываться в длительную переписку. У нас уже был проект прочной и устойчивой лодки, которая подходила нам больше, нежели тонкая быстроходная красавица.

Схема и список парусного вооружения яхты (видны изменения связанные с расположением рулевого автоуправления Admiral)

1. Спинакер, 1 шт. (270 кв. футов);

2. Быстрый кливер (Big Fellow), 1 шт. (220 кв. футов);

3. Быстрый кливер (Little-un), 1 шт. (180 кв. футов);

Источник

Джошуа Слокам. Первое кругосветное одиночное плавание.

Занимаясь яхтингом, совсем необязательно носиться по морям и океанам в режиме гонки. Вальяжное и неспешное путешествие имеет свои преимущества, хватило бы свободного времени. Приведем несколько классических примеров обращения самых разных людей к яхтингу как к основному занятию.
Джошуа Слокам был первым человеком, который совершил первое кругосветное плавание на яхте в одиночку, пройдя 46 000 морских миль и обогнув земной шар. Он родился в 1844 году в Новой Шотландии в семье потомственных мореходов. Но к тому времени отец его уже жил на «земле» и хозяйничал на ферме. С восьми лет, работая на ферме у отца, он мечтал о море и кораблях и все свободное время проводил на воде. Отец не одобряет его страсти к морю и однажды (Джошуа было тогда 12 лет) отец обнаружил, что сын вместо того, чтобы работать, мастерит модель парусника. Любовно изготовленная поделка была разломана на куски, а Джошуа получил основательную порку. Джошуа Слокам убежал из дома: ферма лишилась работника, а мир приобрел моряка. Но похоже, что он не обиделся на отца, поскольку в начале книги пишет: «Отец мой был таким человеком, который, очутись он на необитаемом острове, сумел бы вернуться домой, если бы у него был складной нож да еще какое-нибудь дерево под руками. Он превосходно разбирался в судах, но старая глинобитная хижина и ферма, которую он имел несчастье унаследовать, словно якорь, удерживали его».

Джошуа Слокам — профессиональный моряк.

Джошуа Слокаму удалось получить место юнги (иногда он работал и коком) на рыболовном судне, плававшем в заливе Фанди. На ферму он не вернулся. К 17 годам он в качестве матроса успел пересечь Атлантику на корабле с прямым вооружением. Но то ли еще ожидало его! Вскоре он оказался на борту английского судна, шедшего в Китай. Теперь Слокам окончательно связал свою судьбу с морем. Приступ лихорадки задержал его в Баталии, но через некоторое время он был уже в экипаже парохода «Саушей». На этом судне он много раз плавал в водах Дальнего Востока, был и в России (Владивосток). Знаком ему был и грозный мыс Горн: он дважды огибал его на английских судах.

К сожалению, у некоторых людей избыток свободного времени образуется против их желания. Например, у безработных. Профессиональный моряк Джошуа Слокам свое пятидесятилетие встретил, оставшись без работы. Что делать, пароходы безжалостно отбирали работу у парусников и их капитанов. Два года на берегу! Для такого человека, как капитан Джошуа Слокам, это было слишком. А тут ему подвернулся брошенный хозяином на берегу потрепанный, почтенного возраста шлюп (длиной 10,5 метра, с бушпритом 12,5, шириной 4,3 метра, водоизмещением 16,4 тонны, площадью парусов 94 квадратных метра), в тот момент больше похожий на разбитое корыто, чем на яхту.

Ветерану ловли устриц исполнилось 100 лет, а семь лет, проведенных на берегу, превратили шлюп в развалину. Однако, потратив 553 доллара и 13 месяцев трудов, Джошуа Слокам собственноручно восстановил «Спрей» и отправился в океан из порта Бостон. У него не было никакой конкретной цели, кроме хождения под парусами в свое удовольствие. Денег у него не было, и пришлось продать капитанский хронометр (все равно он был испорчен), чтобы взять с собой какие-то припасы. Спасибо, друзья добавили к ним немного сушеной трески.

Первое кругосветное плавание Джошуа Слокама на яхте в одиночку.

Тогда он еще не знал, что начинает первое одиночное кругосветное плавание. До него никто никогда не пытался в одиночку пересечь Атлантический океан, не говоря уже о кругосветном путешествии без экипажа. Первое кругосветное плавание в одиночку началось 2 июля 1895 года. Спустя три года два месяца и 2 дня «Спрей» снова стоял у той же кедровой сваи, от которой Джошуа Слокам отсчитывал 46 000 миль первого кругосветного плавания.

Повидав «дивные дела божьи и чудеса его мира” Джошуа Слокам занимательно описал свои наблюдения в книге «Вокруг света в одиночку», изданной в 1899 году. А приключений на его долю за время первого кругосветного плавания выпало немало. Несколько раз он подвергался нападению пиратов. Первый раз у берегов Марокко его спас внезапно налетевший шквал. На пиратской фелюке сломалась мачта, и дюжина пиратов осталась без добычи. От еще одного нападения его спас совет старого друга — перед проходом Магелланова пролива он, опасаясь нападения жителей Огненной Земли, разбросал по палубе сапожные гвозди. Спавший в каюте мореплаватель был разбужен воплями аборигенов, которые из своих пирог выпрыгнули босиком на палубу «Спрея». У берегов Самоа его шлюп столкнулся с китом, при огибании мыса Горн Джошуа Слокам пережил самый яростный шторм в своей жизни. Он даже признался, что его там здорово укачало!

Его первое кругосветное плавание в одиночку настолько поражало окружающих, что Джошуа Слокаму даже пришлось устроить на острове Вознесения процедуру окуривания яхты, чтобы отвести от себя подозрения в мошенничестве. Таким образом, все удостоверились, что «для совершения первого кругосветного плавания на яхте вполне достаточно одного человека «. Так было написано в официальном документе, хранящемся и ныне в Государственном казначействе в Вашингтоне.

На самом деле на остров Вознесения Джошуа Слокам пришел не один. С ним была коза, подаренная на предыдущей остановке на острове Святой Елены неким американцем. Коза, не считаясь с морской дисциплиной, сожрала карту Карибского моря, а затем соломенную шляпу самого капитана, за что была списана на берег в первом порту. Возможно, была проведена процедура выкуривания, а не окуривания?

Приключения Джошуа Слокама в первом кругосветном плавании.

Моряки, впервые встречавшие на своем пути яхтсмена-одиночку, не верили своим глазам и каждый раз предлагали помощь, полагая, что Джошуа Слокам в ней нуждается. В первом кругосветном плавании по отходу из Самоа в районе Новой Каледонии «Спрей» преодолевал очередной жестокий шторм, во время которого был замечен с французского пакетбота. Капитан этого почтового парохода по приходу в Сидней сообщил морским властям, что встреченный им шлюп «изрядно треплет». Основания так думать у него были, поскольку «пассажиры его судна ходили в салоне по колено в воде”.

Однако яхтсменам хорошо известно, что легкая яхта в дрейфе гораздо меньше страдает от шторма, чем крупное судно. Понаблюдайте за пустой бутылкой на волне — она взлетает и опускается вместе с ней. Тяжелый пароход на приличной скорости во время сильного волнения испытывает многотонные удары от обрушивающихся на него волн и рискует намного больше, чем парусная яхта.

В действительности же палуба «Спрея» была сухой, а его капитан во время шторма позволял себе такие развлечения, как «приготовление доброго бараньего жаркого по-ирландски и котелка кофе». Но однажды в первом кругосветном плавании, когда шлюп под зарифленными парусами шел у берегов Патагонии, его настигла «волна-убийца». Джошуа Слокам уцелел чудом. Заметив эту горообразную волну издалека, он успел спустить паруса, а сам взвился на мачту по дирик-фалу, чтобы не смыло за борт. В этот момент он увидел над собой (выше топа мачты) мощный гребень. Гора воды обрушилась на «Спрей». Шлюп «задрожал всеми шпангоутами и повалился на бок под страшной тяжестью, но сразу же выпрямился и гордо понесся по волнам».

Капитан Слокам часто произносил старинную морскую молитву: «Помни, о Господи, судно мое так мало, а твое море так велико!» Но действовал он при этом по принципу «на Бога надейся, а сам не плошай». Своими руками (других попросту не было) он выполнял все многочисленные работы по уходу за яхтой. В конце первого кругосветного плавания его «Спрей» не пропускал ни капли воды, сохранив такое же хорошее состояние, как и в начале. На этой яхте Джошуа Слокам продолжал ходить до 65 лет.

Как вы догадались, Джошуа Слокам был не из трусливых людей, но и он один раз испугался. Действительно страшно преодолеть моря и океаны в первом кругосветном плавании, чтобы погибнуть от человеческой глупости. Случилось это во время ремонта «Спрея» в порту Мадагаскара. В обществе африканского негра на утлой лодчонке Джошуа Слокам отправился через лагуну за сувенирами — гигантскими раковинами тридактнами. И вот здесь, рядом с берегом, он чуть не погиб. И не потому, что угодил ногой между створками моллюска, а потому, что доверился беспечному «проводнику». Посреди лагуны ветхий парус сорвало налетевшим шквалом и шлюпку понесло в открытый океан. До противоположного берега было три тысячи миль. На лодке не оказалось ни весла, ни гребка. Якорь, правда, был, но якорного конца, по выражению Джошуа Слокама, «не хватило бы, чтоб привязать кота», а отнесло их уже на порядочную глубину. Гибель казалась неизбежной. Прыгнуть в воду и поплыть к берегу без лодки никак не получалось. Наш отважный капитан не умел плавать! К счастью, Джошуа Слокам обнаружил шест. Работая им, как кормовым веслом, ему удалось направить лодку к отмели.

Последний раз капитан Джошуа Слокам вышел в море на своем «Спрее» в 1909 году. Никто не знает, что произошло, но с тех пор ни его самого, ни его прославленного шлюпа больше не видели.

Источник