Наука как будущее страны

Наука будущего

Сегодня многие задумываются, какой же будет наука будущего? Вспоминаются пророчества фантастов и известных учёных. На этот вопрос однозначно никто не сможет ответить. Ведь у человечества и его науки есть несколько вариантов развития.

Первый, самый очевидный путь, тот по которому сегодня стремительно мчится человек, техногенное развитие. Компьютеры, роботы, искусственный интеллект- так может выглядеть наука будущего. Полностью израсходованные ресурсы, власть машин над человеком, деградация человечества — обратная сторона такой науки будущего Земли.

Футурологи рассматривают много разных вариантов развития техногенного сценария. Итог в большинстве вариантов один — гибель человечества.

Задумайтесь. Сколько существует нынешняя цивилизация? Около 10 тысяч лет, пусть 5 тысяч лет сознательного существования, это наверняка. Как давно появились автомобили, компьютеры, промышленное производство? Пусть 200 лет. За эти 200 лет ( хотя более справедливо назвать 100 лет) человек смог так загрязнить водные ресурсы Земли, атмосферу, выкачать столько недр из планеты, что природные катаклизмы и угроза техногенной катастрофы просто вопрос времени.

Сравните 5 000 лет гармоничного существования на планете и 200 лет разрушения и уничтожения. Сколько лет еще понадобится, чтобы закончить эту грустную историю? Мы с вами можем стать свидетелями конца цивилизации при таких темпах гонки технологий.

Так стоит ли упорно пробивать себе путь сквозь природу, чтобы в итоге вырыть могилу? Может стоит остановиться и задуматься. Есть ли альтернативы техническому прогрессу, ведущему в тупик человека, созданного по божественному образу и подобию?

Не надо изобретать велосипед, всё уже давно известно. Причем действительно давно. Источником информации могут служит для нас и слова мудрецов, и древние легенды, рассказывающие о божественных существах, помогавших людям.

За долго до возникновения ортодоксальной науки уже существовала наука. Наука с другим вектором развития, изучающая предметы и явления в их взаимодействии со Вселенной. Знания в те далекие времена передавались людям свыше, и передавались из поколения в поколение. Люди тех времен обращали внимание на мораль, нравственность и гармонию с окружающим миром.

Какой будет наука будущего

Второй путь, по которому может пойти человечество возродит науку будущего совсем другого рода. Ту, что лежала в основе знаний древних китайских династий, отголоски которой дошли до наших дней. Некоторые люди, обладающие сверхъестественными способностями, или мудрецы способные видеть глубины времен-пространств, рассказывают о такой науке.

В наше время остались редкие мастера восточных духовных систем, которые тайно передают древние знания. В древних трактатах по цигун, ушу-цигун, йоге, в писаниях христианства и буддизма рассказывается о методах познания и взаимодействия с миром на духовных, а не технологических основах.

В материалах этого раздела, будут представлена информация из прошлого и настоящего, которая поможет нам представить какой может стать наука будущего.

Источник

Что будет с наукой в ближайшем будущем?

Если бы вы вернулись на 30 лет назад, мир был бы совершенно другим. Единственными известными планетами были планеты Солнечной системы. Мы понятия не имели, что такое темная энергия. Не было космических телескопов. Гравитационные волны были недоказанной теорией. Мы пока не открыли всех кварков и лептонов, никто не знал, существует ли бозон Хиггса. Мы даже не знали, как быстро расширяется Вселенная. В 2018 году, поколение спустя, мы существенно углубили наши знания в этих вопросах, а также сделали совершенно неожиданные открытия. Что дальше?

Предугадать вектор развития науки практически невозможно

Что ученые планируют делать дальше?

Большой галактический кластер Abell 2744 и его эффект гравитационного линзирования на фоне галактик, согласующийся с общей теорией относительности Эйнштейна, растягивающий и увеличивающий свет далекой Вселенной, позволяя увидеть нам самые далекие объекты.

Всему миру пришлось поработать ради этой революции. Телескопы, обсерватории, ускорители частиц, детекторы нейтрино и эксперименты с гравитационными волнами имеются по всему миру, на всех семи континентах и даже в космосе. IceCube на Южном полюсе, «Хаббл», «Гершель» и «Кеплер» в космосе, LIGO и VIRGO, ищущие гравитационные волны, БАК и ЦЕРН — все эти открытия стали возможными благодаря работе тысяч ученых, инженеров, студентов и граждан, неустанно разгадывающих секреты Вселенной. При всем этом важно осознавать, насколько далеко мы зашли: мы понимаем Вселенную лучше любого человека предыдущего поколения, от Ньютона и Эйнштейна до Фейнмана. Они о таком могли только мечтать. Что же будет дальше?

После модернизации магнита БАК энергии запуска почти удвоились. Будущие апгрейды увеличат число столкновений в секунду и позволят извлекать еще больше данных.

Физика частиц

За последние несколько лет мы обнаружили бозон Хиггса, массивность нейтрино и нарушение Т-симметрии. БАК и ЦЕРН работают полным ходом, собирая данные на высоких энергиях. Между тем IceCube и обсерватория Пьера Оже измеряют нейтрино, в том числе высокоэнергетические и космические нейтрино, как никогда прежде. Будущие нейтринные обсерватории вроде IceCube Gen2 (с увеличенным в десять раз объемом столкновений) и ANTARES (детектор с морской водой на десять миллионов тонн) означают, что мы увидим десятикратное увеличение объемов данных, полученных в этих экспериментах и в конечном итоге увидим нейтрино новых сверновых или слияний нейтронных звезд.

Обсерватория IceCube, первая в своем роде нейтринная обсерватория, спроектированная для наблюдения неуловимых высокоэнергетических частиц из-под антарктических льдов.

Не следует преуменьшать важность апгрейдов для протекающих экспериментов. БАК, в частности, собрал только 2% данных, которые должен был собрать за срок службы. Между тем, возможно создание новых экспериментальных установок вроде Международного линейного коллайдера, протонного коллайдера нового поколения или даже (если технологии появятся) релятивистского мюонного коллайдера, которые позволят нам достичь новых границ в понимании физики фундаментальных частиц. Удивительное время жить.

Вид с воздуха на детектор гравитационных волн VIRGO, расположенный возле Пизы (Италия). VIRGO — это гигантский лазерный интерферометр Михельсона с 3-километровыми рукавами, дополненный двумя 4-километровыми детекторами LIGO.

Гравитационные волны

После десятилетий работы над множеством компонентов эпоха гравитационно-волновой астрономии не только наступила, но и успешно продолжается. В настоящее время обсерватории LIGO и VIRGO обнаружили в общей сложности пять слияний черных дыр и одно слияние нейтронных звезд, а после некоторых обновлений обещают стать еще чувствительнее. Это означает, что в следующий раз, когда они заработают, они смогут улавливать еще более тонкие и далекие сигналы. В последующие годы заработают детекторы KAGRA и LIGO в Индии, открывая возможности еще более точных гравитационно-волновых измерений. Гравитационные волны сверхновых, мерцания пульсаров, слияния двойных звезд и даже поглощений черными дырами нейтронных звезд могут быть также на горизонте.

LISA глазами художника

Однако не только LIGO занимается поиском гравитационных волн! В 2030-х годах будет запущена LISA (Laser Interferometer Space Antenna), которая позволит нам находить гравитационные волны сверхмассивных черных дыр, а также волны объектов с низкой частотой. В отличие от LIGO, сигналы LISA позволят нам предсказывать, когда и где будут происходить слияния, чтобы наши оптические телескопы были готовы запечатлеть такое крупное событие. Измерения поляризации космического микроволнового фона позволят выделить остаточные гравитационные волны после инфляции, а также другие сигналы гравитационные волн, которые накапливались миллиарды лет. Это совершенно новая область научных исследований.

Hubble Ultra Deep Field, содержащий 10 000 галактик, некоторые из которых скучкованы и скомканы вместе, это самый глубокий вид Вселенной, который у нас есть, демонстрирующий ее невероятную протяженность от ближайших структур до тех, свет которых шел к нам больше 13 миллиардов лет. И это только начало.

Астрономия и астрофизика

С чего начинается все новое в астрономии? Как будто наши протекающие миссии недостаточно зрелищные. Наземные, воздушные, космические эксперименты постоянно обновляются, дополняются новыми, более мощными инструментами; мы запускаем новые миссии в космос. Недавно запущенные миссии вроде Swift, NuSTAR, NICER и CREAM откроют нам новое окно к самым разным вещам, от энергетических космических лучей до недр нейтронных звезд. Инструмент HIRMES, который должен отправиться на борту SOFIA в следующем году, покажет нам, как диски протозвезд превращаются в раздутые полненькие звезды. TESS, который будет запущен в конце этого года, будет искать потенциально обитаемые планеты земных размеров возле самых ярких и близких к нам звезд в небе.

В 2020 году будет запущен инструмент IXPE, который позволит нам измерять рентгеновские лучи и их поляризацию, предоставит нам новую информацию о космических рентгеновских лучах и самых плотных, самых массивных объектах (вроде сверхмассивных черных дыр) во Вселенной. GUSTO, запущенный в рассчитанном на длительное странствие воздушном шаре над Арктикой, позволит нам изучать Млечный Путь и межзвездную среду, расскажет нам о фазах жизни звезды, от рождения и до самой смерти. XARM и ATHENA должны произвести переворот в рентгеновской астрономии, рассказав нам о формировании структур, потоках, исходящих из галактического центра, а в дальнейшем даже пролить свет на темную материю. Тем временем EUCLID обеспечит нас измерениями далекой вселенной и позволит увидеть тысячи сверхновых.

И все это не говоря о главных миссиях NASA вроде космического телескопа Джеймса Вебба, WFIRST или четырех кандидатов на главную миссию NASA в 2030 годах. Определить, какие из потенциально обитаемых миров обладают атмосферой, и измерить ее содержание; определить, какие строительные элементы жизни присутствуют в молекулярных облаках, и найти самые далекие галактики; найти самые первые звезды, созданные из газа Большого Взрыва, чтобы изучить их формирование и рост — все эти миссии могут помочь ответить на главные философские вопросы о том, откуда взялась наша Вселенная и почему она такая, какая есть.

В то же время на земле строятся массивные телескопы. Large Synoptic Survey Telescope объединит амбиции SDSS и Pan-STARRS и сделает их телескопы в 20 раз мощнее. Square Kilometer Array обещает радиоастрономам открыть тысячи новых черных дыр, а возможно, даже источники, которых мы пока не знаем. Еще мы строим телескопы 30-метрового класса вроде GMT и ELT, которые могут собирать в 100 раз больше света, чем «Хаббл». Секреты Вселенной вот-вот откроются нам.

Это, конечно, лишь верхушка айсберга. В каждой научной области, в каждой подобласти есть своя серия интересных экспериментов и предложений, и даже этот список, представленный здесь, далеко не всеобъемлющий, не включает даже планетарные научные миссии. И хотя космические агентства испытывают трудности с финансированием, тысячи и тысячи людей работают над этими миссиями — планируют, проектируют, строят и проводят их, а потом анализируют результаты. Когда ты в поиске фундаментальной правды о Вселенной, ты пытаешься ответить на такие вопросы:

• Из чего состоит Вселенная?
• Как все вокруг стало таким, каким стало?
• Существует ли жизнь во Вселенной, кроме нас?
• Какой будет конечная судьба всего?

Как сказал Томас Зарбухен из NASA о текущих и будущих миссиях вроде «Хаббла», «Джеймса Вебба», WFIRST и других: «Благодаря этим ведущим миссиям мы понимаем, почему изучаем Вселенную. Это наука в масштабах цивилизации. Если бы мы не делали этого, мы не были бы NASA».

И не просто NASA, а национальные и международные организации, которые работают сообща, позволяют нам искать ответы на вопросы, которых мы не могли даже задать поколение назад. По мере того, как раскрываются секреты Вселенной, они поднимают более глубокие и фундаментальные вопросы о нашем происхождении, композиции и судьбе. Это лучшее время для открытий, потому что Вселенная становится только ярче.

Источник

Не в упадке, но и не процветает. Российская наука, как она есть: проблемы и достижения последних лет

Наука в России далека от того уровня, который имела при СССР – какие-то исследовательские учреждения закрылись, какие-то, наоборот, прошли серьезную модернизацию, а крупные компании открывают собственные исследовательские подразделения. При этом проблемы с финансированием, бюрократией и полнейшей неэффективностью никуда не деваются. Мы разбирались, как себя чувствует российская наука в 2020 году, чего ей недостает и какими достижениями она может похвастаться.

Российский ученый и российская наука: как они выглядят сейчас

Россия оставила заметный след в мировой науке, причем как в фундаментальной, так и в прикладной. Российская наука – это и периодическая таблица Д.Менделеева, и запуск человека в космос. Ученые из России причастны к созданию телевидения, вакцины от полиомиелита и графена. Сейчас, правда, наука в России выглядит не совсем так, как того бы хотелось.

Несколько лет назад одна организация провела социологическое исследование, в котором попросила ответить, каким должен быть настоящий ученый. Больше всего респондентов ответили, что это образованный человек, эрудит и интеллектуал, а также честный человек, работающий на благо общества. И еще – фанатик в своей области.

А в Высшей школе экономики обработали статистические данные по всем российским ученым и составили такой усредненный портрет:

• мужчина 47 лет . Большая часть ученых приходится на группу 30-39 лет, хотя еще недавно это была группа с 50 до 59 лет;
• занимается техническими науками (таких почти 2/3). На втором месте естественные науки, затем идут общественные;
• имеет научную степень кандидата наук . Примерно каждый третий ученый имеет научную степень, 83,4 тысячи – кандидаты наук, а 28 тысяч – доктора наук.

В выборку попали те работники, которые профессионально занимаются исследованиями и разработками, и непосредственно заняты созданием чего-то нового.

Что же касается зарплат, если верить данным Росстата, ученые живут не так уж бедно:

• непосредственно научные сотрудники получают 95 532 рубля в месяц (но в муниципальных учреждениях – всего 58 588 рублей);
• преподаватели (которые часто тоже заняты наукой) получают в среднем 98 894 рубля в месяц, но если работают в муниципальных учреждениях – всего 47 643 рубля.

Как уже можно было понять из всего перечисленного, наука в России представлена преимущественно университетской наукой. Это значит, что научные сотрудники занимаются не исключительно исследованиями, а параллельно преподают. А еще чаще это преподаватели, которые время от времени занимаются научными исследованиями (или вообще делают вид, что занимаются ими).

Конечно, не все так ужасно – есть в России и научные учреждения, которые действительно что-то разрабатывают и внедряют, есть современные исследования и то, чем можно гордиться перед остальным миром. Сами ученые говорят о том, что в последние годы ситуация меняется, но медленно. Например, несколько опрошенных исследователей так рассказали о положении дел в их отраслях:

• биофизика – есть интересные проекты, а в некоторых сферах (трансплантология, медицинская техника и т.д.) Россия имеет сильную практику и конкурирует на мировых рынках. Минус – почти все расходные материалы и аппаратура закупаются за рубежом за валюту, и с очередным падением рубля становится совсем сложно это делать;
• астрономия – очень серьезное отставание по части техники. После окончания холодной войны в оборудование никто особо не вкладывается – последним достижением стал 2,5-метровый телескоп для МГУ, у которого есть сотни аналогов по всему миру. В итоге российские астрономы обрабатывают то, что получают со своих телескопов, например, американцы;
• биология – проблемы обычные, бюрократия и недостаток финансирования. Есть и хорошее – финансирование от Российского научного фонда и Сколково, есть современные исследования в сфере биоинформатики. Но, например, в фармацевтике Россия продолжает отставать;
• биоинформатика – теоретические исследования еще идут, но на практические нужны реактивы и оборудование, которые закупаются за рубежом на валюту. Как итог – финансирования не хватает, ученые увольняются и разъезжаются, а деньги часто идут на совсем посторонние проекты.

Как результат, молодой ученый чаще всего воспринимается в обществе как человек, который готов отказаться от материального благополучия и социального статуса в угоду науке, а также отказывается от куда более интересных перспектив за границей.

Как финансируется российская наука

Никто не будет спорить с тем, что 90-е годы прошлого века были не лучшим временем для российской науки. НИИ оставались представлены сами себе (и часто начинали заниматься коммерческой деятельностью), наука в университетах пришла в упадок, а ученые ради более высокого заработка занимались неквалифицированным трудом или уезжали за границу.

Государство начало больше тратить на науку только с начала 2000-х годов, но и это назвать серьезным ростом нельзя – если общая сумма затрат выросла более чем на порядок, то в постоянных ценах финансирование не увеличилось даже вдвое:

То, насколько эффективно государство управляет наукой, определяют по нескольким показателям. И почти по всем Россия отстает от мировых лидеров:

величина внутренних затрат на исследования и разработки (по ППС национальной валюты) в России составляла в 2016 году около 40 миллиардов долларов. Это поднимало страну на 10 место, но отставание от лидеров огромное – США тратят на науку более 511 миллиардов долларов, а Китай – 451 миллиард;

• доля затрат на науку в ВВП – в России это всего 1,1%, тогда как в Израиле на науку идет 4,25% ВВП, в Южной Корее – 4,24%, в Швейцарии – 3,37%, а в Швеции – 3,25%. Кстати, даже если в России будет полностью выполнен национальный проект «Наука», цифра в 2024 году вырастет всего до 1,2% от ВВП;
• численность ученых – российские 428,9 тысяч исследователей уступают только Китаю (где наукой занимаются 1,7 миллиона человек), США (1,4 миллиона) и Японии (665,6 тысяч человек). Но из расчета на 10 000 занятых в экономике Россия сильно отстает – страна занимает 34 место в мире;
• величина затрат на одного ученого – в России это всего 93 тысячи долларов, что дает стране 47 место в мире. На первом – Швейцария с 406,7 тысячами долларов, дальше идут США и Китай;
• доля частного финансирования – в России на частную науку приходится всего 30,2% всех затрат, тогда как в Японии – 78,1%, а в США – 62,5%. Предпринимательский сектор по доле затрат в России занимает 60,1%, что тоже ниже лидирующих стран.

Как видно, Россия тратит на науку меньше других стран, в ней занято не так много людей, а большая часть финансирования идет от государства (вспоминаем университетскую «науку»). Однако это только экономические показатели, тогда как более важную роль играют непосредственно научные достижения.

Эти достижения тоже можно посчитать и сравнить с другими странами. И они ожидаемо не такие уж высокие:

• библиометрические показатели . Чем лучше дела с наукой – тем больше научных публикаций выходит в серьезных журналах. В России только 2,9% научных статей попадают в международные издания, индексируемые базой данных Scopus – для сравнения, в США туда попадает 21,3% статей. Но, что еще хуже только 5% статей в базе Scopus попадают в журналы, которые входят в первую десятку по цитированию – например в США таких публикаций 22%. Это очень важно – Россия дает только 2,8% от всего объема научных статей в базе Web of Science, но большая часть из них представляют собой публикации в малоизвестных и невостребованных журналах;
• патентная активность . Занимая по расходам на науку 10 место в мире, Россия тратит подает в 16 раз меньше патентных заявок, чем США, и в 38 раз меньше, чем Китай. Хуже всего ситуация в самых актуальных науках вроде робототехники, современным материалам и т.д.

Что касается научных статей, в России принято брать количеством, а не качеством. Дело в том, что любой аспирант обязан опубликовать определенное количество научных работ, касающихся темы его исследования. При этом тема исследования может быть не очень широкой, поэтому статьи выходят однообразными и малоинформативными. Также обязаны публиковать работы и те, кто получает степень магистра – там глубина исследования будет совсем небольшой (а статья – слегка переписанные другие источники).

Еще один интересный показатель – число так называемых «триадных» патентных семей, когда заявки на регистрацию патента подаются в ведомства сразу нескольких стран. В России таких заявок очень мало, если сравнивать с другими странами, и виной всему то, что авторы изобретений сильно ограничены в деньгах (регистрация патента может обойтись в крупную сумму).

В целом, аналитические обзоры оценивают результативность российской науки не очень высоко. И причин тому масса:

• сложности с получением финансирования от государства . И вообще государственное финансирование – «токсичное» для науки, потому что предполагает ответственность за нецелевое расходование средств и избыточную отчетность;
• проблемы с экономикой – частный бизнес не готов вкладываться в науку в условиях постоянной неопределенности;
• государство слишком мало финансирует фундаментальные исследования , тогда как бизнесу они вообще неинтересны;
• почти половина расходов на науку проходит по линии Министерства высшего образования и науки, но университетская наука по своей эффективности оставляет желать лучшего.

И тем удивительнее тот факт, что даже в таких сложных условиях российская наука работает – и даже добивается чего-то, что признают на мировом уровне.

Достижения государственной науки

Российские ученые широко известны не только в России, но и за ее пределами. Начиная от Дмитрия Менделеева, продолжая Сергеем Королевым и Константином Новоселовым – многие исследователи заложили прочный фундамент для современной науки. Увы, многие сделали этом в эмиграции – как авиатор Игорь Сикорский, создатель телевидения Владимир Зворыкин или те же физики Андрей Гейм и Константин Новоселов.

• Михаил Лукин – выпускник МФТИ, который сейчас работает в Гарвардском университете. Он смог провести эксперимент с остановкой фотонов – это позволило создать долгоживущий кубит, из которых создаются квантовые компьютеры;
• Юрий Оганесян – с группой ученых в Объединенном институте ядерных исследований (ОИЯИ) смогли добавить в таблицу Менделеева 3 элемента. Эти сверхтяжелые элементы были синтезированы искусственно, причем Оганесян смог доказать, что среди таких элементов существует те, которые живут дольше «соседей» по периодической таблице;
• Артем Оганов – химик из Сколковского института науки и технологий, который создал алгоритм, позволяющий искать «невозможные» с точки зрения классической химии вещества. На основе алгоритма разработана программа USPEX, которую используют по всему миру;
• Евгений Кунин – биолог из Национального центра биотехнологической информации США. Он участвовал в разработке системы CRISPR/Cas9, которая позволила применять механизм защиты от вирусов, аналогичный которому используют бактерии;
• Вячеслав Эпштейн – биолог, сотрудник Северо-восточного университета США. Он участвовал в создании антибиотика теиксобактин, который стал первым новым противомикробным средством за последние 30 лет. Бактерии для его производства выращивают прямо на дне океана, чтобы обойти некоторые ограничения;
• Григорий Перельман , о котором все и так слышали – в 2002-2003 годах опубликовал три статьи, которые доказывали гипотезу Пуанкаре, одну из задач тысячелетия. Но более известен он тем, что отказался от всех наград за это;
• Станислав Смирнов – математик из Женевского университета, который получил самую престижную Филдсовскую премию за исследования, которые используются в разработке квантовых компьютеров.

На первый взгляд кажется, что ученый из России может достичь успеха и стать популярным, только работая за рубежом. Действительно, материальная база и условия для труда в других странах куда лучше, чем в России, но есть важные научные достижения и в нашей стране.

Например, в 2006 году в Институте прикладной физики РАН построили лазерную установку, которая может выдать импульс в 0,56 петавата, а в перспективе ее мощность увеличат в 20 раз – тогда она станет мощнее, чем самый мощный лазер из существующих (пока такой лазер находится в Японии).

А с 2000 по 2010 в том же ОИЯИ в Дубне синтезировали 6 сверхтяжелых элементов Периодической таблицы – с номерами со 113 по 118. Правда, в периодической системе сверхтяжелых элементов 170, поэтому исследования будут продолжаться долго.

Даже за прошлый 2019 год по России набралось немало научных достижений:

• запуск космической обсерватории «Спектр-РГ», которая уже позволила открыть более 300 скоплений галактик. Обсерватория находится в точке в 1,5 миллионах километров от Земли;
• в Курчатовском институте запустили новый ядерный реактор ПИК, который даст возможность проводить исследования с помощью нейтронного излучения;
• ученые Курчатовского института, НГУ и Института катализа РАН определили, каким должен быть оптимальный состав катализатора для нейтрализации вредных соединений и получения экологически чистой энергии из отходов;
• успешно проведен эксперимент по квантовому алгоритму Гровера , на базе которого в перспективе можно будет создавать сверхбыстрые базы данных, обрабатывающие крупные массивы данных. Эксперимент проведен на прототипе квантового сверхпроводникового процессора;
• исторические находки – на территории Большого Кремлевского сквера нашли остатки Разрядного приказа (венного управления XVI-XVII веков), а в Смоленске найдены останки одного из ближайших соратников Наполеона, генерала Сезара Шарля-Этьена Гюдена;
• в МФТИ смогли передать данные на расстояние в 520 километров на скорости в 200 гигабит в секунду . Со временем планируется удвоить скорости и вывести проект на практическое использование – например, обеспечить связью жителей Дальнего Востока и Сибири;
• на химическом факультете МГУ создали перспективный материал для аккумуляторов нового типа – натрий-ионных. В отличие от литий-ионных, они имеют более высокую энергоемкость, а материалы для их изготовления более широко распространены в недрах;
• в Арктическом научно-проектном центре шельфовых разработок вывели штамм бактерии Pseudoalteromonas arctica, который может разлагать разлившиеся нефть и нефтепродукты в соленой воде в широком диапазоне температур;
• ученые из МФТИ и Института биоорганической химии обнаружили , что белок Lynх1 может блокировать действие никотина, не позволяя ему вызывать злокачественные опухоли. В будущем это может стать основой для лекарства, защищающего курильщиков от рака легких.

Таким образом, в России развивается и фундаментальная, и прикладная наука. Хотя, конечно, темпы ее развития все еще оставляют желать лучшего.

Есть ли жизнь в частной науке?

Понятие частной науки в России достаточно размыто – частных лабораторий в стране не так много, а крупные компании пока не спешат вкладываться в НИОКР. Тем не менее, есть продвижение и здесь. Например, Сбер, который активно строит свою экосистему, запатентовал технологию распознавания лиц и построения маршрута с помощью дополненной реальности – их в перспективе можно будет использовать в специальных очках для людей с ограниченными возможностями.

Сразу несколько компаний (включая тот же Сбер) развивают технологии искусственного интеллекта. например, ABBYY применяет его для распознавания текста (самый известный продукт – пакет FineReader), а ООО «Интеллоджик» запатентовало использование ИИ для формирования математических моделей пациента.

В целом же компании вкладывают в НИОКР от 2 до 7% от общей суммы своих затрат. Среди лидеров:

• производитель фосфатных удобрений «Фосагро», который вкладывает даже больше 7% капитальных затрат в новые разработки. В структуру холдинга входит НИУИФ – ведущий мировой исследовательский институту по удобрениям, и работает он над специальными удобрениями и добавками, помогающими растениям преодолевать сложности;
• «Северсталь» тратит на разработки чуть меньше 50 миллионов долларов в год, но это только 3,3% от капитальных затрат. На эти деньги содержатся 20 центров технического развития, которые работают по 3 направлениям: снижение затрат, развитие прорывных технологий и улучшение клиентского опыта;
• производитель солнечных панелей «Хевел» вложит в НИОКР 2% капитальных затрат – это 1,5 миллиарда рублей. Это, в том числе, работа инжинирингового центра, который создает новые устройства на солнечных панелях;
• холдинг «Сибур» тратит на инновации более 150 миллиардов рублей. Это, в том числе, вложения в технологии дополненной реальности, которые в перспективе должны сократить сроки выполнения ремонтов.

Отдельная история – инновационные проекты независимых частных компаний. Например, стартап MaxBionic привлек на краудфандинговой площадке 1,5 миллиона рублей и планирует наладить производство бионических протезов. Например, сверхлегкий протез кисти будут стоить около 14 тысяч долларов – не мало, но по функциональности он будет приближен к настоящей руке.

В компании «ТермоЛазер» разработали мобильный лазерный комплекс, который может обрабатывать детали из разных материалов и разных размеров – например, повысить износостойкость и продлить срок службы. А «СтереоТек» из Волгограда выпустил первый в мире настольный 5D-принтер, который, к тому же, почти полностью состоит из российских комплектующих.

Подобных этим стартапов в России очень много – но, увы, большинство из них не получит коммерческого успеха. В России не так хорошо развита система венчурных инвестиций, а без них у таких проектов, скорее всего, нет никакого будущего.

Источник