Мы живём, под собою не чуя страны.
«Мы живём, под собою не чуя страны» — стихотворение Осипа Мандельштама, написанное в ноябре 1933 года, одно из самых знаменитых стихотворений XX века, эпиграмма, посвященная «кремлёвскому горцу» Сталину.
В 1930-х годах в стране был сильно развит культ личности Сталина. Многие советские писатели восхваляли правителя СССР. В такое время было создано это смелое стихотворение. Оно было написано после того, как Осип Эмильевич стал очевидцем страшного крымского голода. Авторства своего Осип Мандельштам не скрывал и после ареста готовился к расстрелу. Автора отправили в ссылку в Чердынь, а потом разрешили поселиться в Воронеже. В ночь с 1 на 2 мая 1938 года он был арестован вновь и отправлен в лагерь Дальлаг, скончался по пути в декабре в пересыльном лагере Владперпункт, а тело Мандельштама было оставлено лежать непогребённым до весны.
Мы живём, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,
А где хватит на полразговорца,
Там припомнят кремлёвского горца.
Его толстые пальцы, как черви, жирны,
И слова, как пудовые гири, верны,
Тараканьи смеются глазища
И сияют его голенища.
А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
Он играет услугами полулюдей.
Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,
Он один лишь бабачит и тычет,
Как подкову, кует за указом указ:
Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.
Что ни казнь у него — то малина,
И широкая грудь осетина.
(Осип Мандельштам. Ноябрь, 1933.)
Значения слов:
Горец — Сталин.
Малина — слово на преступном жаргоне в память того, что Сталин в молодости был частью преступного мира (занимался революционными налётами на банки, нелегальной экспроприацией), когда носил псевдоним «Коба».
Осетин — Сталин. Сталин был родом из города Гори вблизи Южной Осетии.
В первом варианте стихотворения:
Мы живём, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,
Только слышно кремлевского горца —
Душегубца и мужикоборца.
. Как-то, гуляя по улицам, забрели они на какую-то безлюдную окраину города в районе Тверских-Ямских, звуковым фоном запомнился Пастернаку скрип ломовых извозчичьих телег. Здесь Мандельштам прочёл ему про кремлёвского горца. Выслушав, Пастернак сказал: «То, что вы мне прочли, не имеет никакого отношения к литературе, поэзии. Это не литературный факт, но акт самоубийства, который я не одобряю и в котором не хочу принимать участия. Вы мне ничего не читали, я ничего не слышал, и прошу вас не читать их никому другому». (c)
Другие статьи в литературном дневнике:
- 29.01.2021. Мы живём, под собою не чуя страны.
- 15.01.2021. Осип Мандельштам
- 12.01.2021. Арсений Тарковский. Поздняя зрелость.
- 07.01.2021. Борис Пастернак. Рождественская звезда.
- 05.01.2021. Арсений Тарковский. Оливы.
Портал Стихи.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.
Ежедневная аудитория портала Стихи.ру – порядка 200 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более двух миллионов страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.
© Все права принадлежат авторам, 2000-2021 Портал работает под эгидой Российского союза писателей 18+
Источник
Имя на поэтической поверке. Осип Мандельштам
Выдающийся поэт Осип Эмильевич Мандельштам родился в 1891 году в Варшаве в еврейской семье ремесленника-кожевника, впоследствии ставшего купцом. В детстве с родителями переехал в Петербург. С 1911 года учился на историко-филологическом факультете Петербургского университета, занимаясь французским языком и литературой. Восемнадцатилетним юношей он входит в круг петербургских поэтов составляющих «серебряный век» русской поэзии (В. Иванов, Н. Анненский, А. Блок, Н. Гумилев, А. Ахматова, М. Кузмин).
«За радость тихую дышать и жить Кого, скажите, мне благодарить?» —
спрашивал себя Осип Мандельштам в начале своего поэтического пути.
Но неудалось Мандельштаму свободно и радостно дышать и жить.
Поэзия Мандельштама не так легка для восприятия. Его творчество – образец высокой, даже изощренной, поэтической культуры, недаром он с 1907 года слушал лекции в Сорбонне, в Гейдельберском университете. Поэтому она во многом до сих пор остается как бы достоянием знатоков и ценителей этой культуры, достоянием людей с гуманитарным, даже филологическим мышлением. В 1908-м, в семнадцать лет, Осип Мандельштам писал:
Только детские книги читать,
Только детские думы лелеять,
Всё большое далеко развеять,
Из глубокой печали восстать.
Я от жизни смертельно устал,
Ничего от нее не приемлю,
Но люблю мою бедную землю
Оттого, что иной не видал.
Я качался в далеком саду
На простой деревянной качели,
И высокие темные ели
Вспоминаю в туманном бреду.
Трагический путь, по которому пошла Россия с 1917 года, дал наглядные результаты: к 1930 году возобладал, окончательно утвердился тоталитаризм, маховик насилия и беззакония набирал обороты.
Мрачный облик возникающего в стране антинародного режима обесценил для Мандельштама идеалы революции. Они потеряли для него смысл и интерес.
Стихотворение «Мы живем, под собою не чуя страны…» поэт написал в 1933 году. Современному человеку очень трудно представить, что именно эти стихи, шестнадцать строк, доведут Мандельштама до Владивостока, до жестких барачных нар пересыльного лагеря, в тридцать восьмом году.
***
Мы живем, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять
шагов не слышны,
А где хватит на полразговорца,
Там припомнят
кремлевского горца.
Его толстые пальцы,
как черви, жирны,
А слова, как пудовые гири, верны,
Тараканьи смеются усища
И сияют его голенища.
А вокруг его сброд
тонкошеих вождей,
Он играет услугами полулюдей.
Кто свистит, кто мяучит,
кто хнычет,
Он один лишь бабачит и тычет.
Как подковы, кует за указом указ –
Кому в пах, кому в лоб,
кому в бровь, кому в глаз.
Что ни казнь у него – то малина
И широкая грудь осетина.
Осип Мандельштам стал одним из тех немногих, кто спас честь русской литературы. Какова была бы ей цена, если бы она в полном составе прошла мимо одной из величайших драм в истории своего Отечества? Но благодаря повести Андрея Платонова «Котлован» и яростному стихотворению Мандельштама этого не случилось.
Папка личного дела заключенного Осипа Мандельштама была тощей, всего три странички. Главное в ней – вырванный следователем из обыкновенной школьной тетради листок в клеточку с шестнадцатью строчками стихотворного текста – страшный человеческий документ, ставший главным обвинительным материалом и основанием для приговора.
Стихи о Сталине были актом мужества, настоящим поступком, логически вытекающим из всей его жизни и творчества. Как гражданин, как истинный поэт, он не мог молчать. Он намного опередил время, так как первые слушатели этих стихов приходили в ужас и умоляли Мандельштама забыть их. Из десятка слушателей нашелся лишь один, донесший куда следует.
К своему аресту Осип Мандельштам был готов, ибо знал, что «поэзию уважают только у нас – за нее убивают». В декабре 38-го в пересыльном лагере НКВД на Второй Речке умер Осип Мандельштам. Через 60 лет в скверике за кинотеатром «Искра» появился памятник поэту работы Валерия Ненаживина. Но Осипу Мандельштаму суждено было умереть во Владивостоке еще раз.
Вандалы изуродовали скульптуру. Отбили руки, выбили глаза, спустя время облили белой краской. Это сделали прямые потомки тех, кто так же издевался над ним при жизни. Скульптор восстановил памятник. И теперь памятник Осипу Мандельштаму расположен в сквере около ВГУЭСа, по улице Гоголя, 41. Уродование памятника – это просто хамство, и хамство воинствующее, которому потакает наша сегодняшняя жизнь. Прости нас, Осип Эмильевич.
Из поэтического наследия Осипа Мальдештама:
***
Я вернулся в мой город,
знакомый до слёз,
До прожилок, до детских
припухлых желёз.
Ты вернулся сюда, —
так глотай же скорей
Рыбий жир ленинградских
речных фонарей,
Узнавай же скорее
декабрьский денёк,
Где к зловещему
дёгтю подмешан желток.
Петербург! Я ещё не хочу
умирать!
У тебя телефонов
моих номера.
Петербург! У меня ещё
есть адреса,
По которым найду
мертвецов голоса.
Я на лестнице чёрной живу,
и в висок
Ударяет мне вырванный
с мясом звонок,
И всю ночь напролёт
жду гостей дорогих,
Шевеля кандалами
цепочек дверных.
1930 год
***
Мы с тобой на кухне посидим,
Сладко пахнет белый керосин;
Острый нож да хлеба каравай.
Хочешь, примус туго накачай,
А не то веревок собери —
Завязать корзину до зари,
Чтобы нам уехать на вокзал,
Где бы нас никто не отыскал.
1931год
Посох мой, моя свобода —
Сердцевина бытия,
Скоро ль истиной народа
Станет истина моя?
Я земле не поклонился
Прежде, чем себя нашел;
Посох взял, развеселился
И в далекий Рим пошел.
А снега на черных пашнях
Не растают никогда,
И печаль моих домашних
Мне по-прежнему чужда.
Снег растает на утесах —
Солнцем истины палим…
Прав народ, вручивший посох
Мне, увидевшему Рим!
1914 г
***
Веселая скороговорка;
О, будни — пляска дикарей!
Я с невысокого пригорка
Опять присматриваюсь к ней.
Бывают искренние вкусы,
И предприимчивый моряк
С собой захватывает бусы,
Цветные стекла и табак.
Люблю обмен. Мелькают перья.
Наивных восклицаний дождь.
Лоснящийся от лицемерья,
Косится на бочонок вождь.
Скорей подбросить
кольца, трубки —
За мех, и золото, и яд;
И с чистой совестью, на шлюпке,
Вернуться на родной фрегат!
1913год
***
Дано мне тело —
что мне делать с ним,
Таким единым
и таким моим?
За радость тихую
дышать и жить
Кого, скажите,
мне благодарить?
Я и садовник, я же и цветок,
В темнице мира я не одинок.
На стекла вечности
уже легло
Мое дыхание, мое тепло.
Запечатлеется на нем узор,
Неузнаваемый
с недавних пор.
Пускай мгновения
стекает муть, —
Узора милого не зачеркнуть.
1909год
Стихотворение Роберта Рождественского посвящённое памяти Осипа Мандельштама:
Кричал:
«Я ещё не хочу умирать. »
А руки вдоль тела текли устало.
И снежная
непобедимая рать
уже заметала его,
заметала…
А он шептал:
«Я ещё живой…»
А он гадал:
Орёл или решка.
Пока не сошлись над его головой
Чёрная бездна, —
Вторая Речка».
Источник
Мы живем, под собою не чуя страны
«Горец» или «Кремлёвский горец» — стихотворение Осипа Мандельштама, написанное в ноябре 1933 года, одно из самых знаменитых стихотворений XX века. Стихотворение было написано после того, как Осип Эмильевич стал очевидцем страшного крымского голода. Авторства своего Осип Мандельштам не скрывал и после ареста готовился к расстрелу.
Как-то, гуляя по улицам с Борисом Пастернаком, забрели они на какую-то безлюдную окраину Москвы в районе Тверских-Ямских, звуковым фоном запомнился Пастернаку скрип ломовых извозчичьих телег. Здесь Мандельштам прочёл ему про кремлёвского горца. Выслушав, Пастернак сказал: «То, что вы мне прочли, не имеет никакого отношения к литературе, поэзии. Это не литературный факт, но акт самоубийства, который я не одобряю, и в котором не хочу принимать участия. Вы мне ничего не читали, я ничего не слышал, и прошу вас не читать их никому другому».
«Мы живем, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,
А где хватит на полразговорца,
Там припомнят кремлёвского горца.
Его толстые пальцы, как черви, жирны,
А слова, как пудовые гири, верны,
Тараканьи смеются усища,
И сияют его голенища.
А вокруг него сброд тонкошеих вождей,
Он играет услугами полулюдей.
Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,
Он один лишь бабачит и тычет,
Как подкову, кует за указом указ:
Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз.
Что ни казнь у него — то малина
И широкая грудь осетина».
Автора отправили в ссылку в Чердынь, а потом разрешили поселиться в Воронеже. В ночь с 1 на 2 мая 1938 года он был арестован вновь и отправлен в лагерь Дальлаг. Скончался поэт по пути в декабре в пересыльном лагере Владперпункт, и тело Мандельштама советская власть оставила лежать непогребённым до весны.
Страшное было время, по сравнению с ним нынешнее – сущая благодать. Однако, хотя время не только лечит, но и калечит, как писал другой поэт, В.Высоцкий,
«Но не хочу я знать, что время лечит.
Оно не лечит — оно калечит,
И всё проходит вместе с ним».
Увы, не все проходит, многое остается. Мы по-прежнему живем под собою не чуя страны, как будто во временном бараке, будто мы заключенные на спецпоселении. Это особенно заметно в сравнении с ухоженными европейскими странами, когда оттуда только что приезжаешь.
Страшный, непонятный нормальному человеку, менталитет нашего народа. Нет, хороших людей здесь, пожалуй, не меньше, чем в той же Германии, только там люди живут обстоятельно, как удобно им, а у нас наоборот, вроде как в общаге или чужом доме, в который вот-вот вернется хозяин, и вышвырнет нас к чертовой матери.
Это ощущается на каждом шагу. Вот взять хотя бы наши частные дома и те же немецкие: у них крыши островерхие, угол при вершине не больше 45 градусов, у основания крыши, соответственно, не меньше (180-45)/2 = 67,5 градусов, тангенс угла при вершине 1,0, что означает, что любой предмет, если его, разумеется, специально не приклеивать, с такой крыши сваливается, а у нас будто сами себе геморрой готовили, — всего ничего, редко где и 90-то градусов увидишь! И это при том, что в Германии снежок если и выпадает, то это событие, а в России сугробы по 2 метра. У них крыши чистые, а у нас тонны снега кровлю проламывают, да еще и хозяин, забравшийся туда с лопатой, ему в этом деле помогает.
У них пол первого этажа так поднят над уровнем земли, что под домом подвал в человеческий рост, никакая талая вода или даже наводнение не помеха, а у нас будто каждый рубль при постройке экономили. Как снег тает, так в доме плесень и сырость.
Мы по утрам гуляли с детьми по утреннему Бремену, так любо-дорого посмотреть, один домик краше другого, у каждого красивый палисадничек, в котором цветут диковинные цветы, нигде ни окурочка не валяется. А у нас мало, что не дом, а халупа, так еще и покосившийся забор, грязища и горы пустых бутылок, которые у нас, в «патриотической» России, почему-то нигде не принимают! У них там в каждом магазине автомат для этого, а у нас торговля вовсе не часть культуры, а некий «бизнес» в понимании дремучего дикаря.
И этот менталитет Шарикова, пропойцы, временного жильца, виден в России на каждом шагу. Вот ехали из аэропорта Шереметьево в родное Иваново, ночью ехали, так теперь вот разрешили платные дороги, и русский Ваня и рад стараться, перегородил выезд на МКАД шлагбаумом, и стрижет по сотне с машины. Остальные варианты выезда, предупреждает водитель, в таком состоянии, что на них лучше не заезжать.
Магистраль до Владимира ничего себе, но ни одного фонаря, разве что у придорожных увеселительно-туалетных заведений. Едешь как по оккупированной врагом территории. А от Владимира до Иванова дороги в понимании европейском совсем нет. Проселок с неразделенными встречными полосами, где чтобы обогнать, нужно непременно выезжать на «встречку».
Вот нам попалась колонна фур из 6 машин, неторопливо следующих впереди нас. Так наш водитель вынужден был применять для обгона каждой из них прием, более характерный для гонок под куполом цирка, чем для дорожного движения: он высовывался па встречку, по которой тоже непрерывным потоком мчались машины, и, улучив момент, когда, по его мнению, он успеет проскочить, отваживался на обгон. Встречная машина едва не рядом проскакивала. Ночью этот цирковой трюк наблюдать особенно жутко, я уж не говорю о том, что быть пассажиром.
Впечатление такое, что «дорогу» строили только для «галочки» в отчетности. Я не смог найти статистики ДТП на дорогах такого класса, но уверен, что она явно неутешительна. Эти вынужденные пируэты, особенно зимой и при фактически нулевом освещении, когда свет фар встречной машины слепит глаза, наверняка, стоили жизни не одному участнику такого «дорожного движения».
Поневоле задаешься вопросом, почему это при таком замечательном народе, добром, отзывчивом и гостеприимном до самых былинных высот, «наверх» поднимается исключительно дерьмо?
Нет, человеческого продукта такого качества хватает и в Германии, но там чиновники, бизнесмены и политики люди честные, по крайней мере, подавляющее большинство. А у нас вор на воре, и жуликом погоняет. Ведь уверен, что на строительство этой малопочтенной дороги Владимир-Иваново были отпущены нормальные деньги, где они?
Или вот я в свое время писал еще теперь уж бывшему губернатору А.Меню, который теперь уже министр чего-то там, про вопиющее безобразие с железнодорожной веткой на Северный аэродром г. Иванова, идущей по городу и утонувшей в грязи так, что железнодорожное полотно ниже окружающего его грунта на полметра, отчего шпалы гниют, а ведь возят там авиационное горючее. Долго ли до греха? Опрокинется хоть одна цистерна, и окружающий микрорайон выгорит дотла за секунду.
Думаете, исправили? Нет, шпалы заменили, да прокопали канавки по обе стороны, хотя по всем правилам железнодорожное полотно должно располагаться на насыпи выше уровня окружающего ландшафта, чтобы в половодье вода не достигала деталей конструкции полотна.
А ведь наверняка и на эту работу были выделены немалые деньги.
Я думаю, что каждый читающий эти строки, вполне мог бы дополнить этот список фактами из своих наблюдений. Страна наша обширна и бардак в ней царит повсеместно. Почему так неуютно жить в нашей стране, почему здесь счастлив только вор?
Мы склонны во всем винить «верховного главнокомандующего», дескать, он до неприличия «пересидел», денежки, полученные при высоких ценах на нефть, не сберег, и более того. А вы не задумывались, почему это мы всегда лижем зад первому попавшему, который взгромоздится на трон, а потом вешаем на него всех собак?
Да потому, что сами мы боимся работать по совести. Нет у нас этой самой совести, за нас железную дорогу из лужи должен поднимать дядя, крыши и подвалы в наших домах – тоже он же за нас делать должен. Мы же в своей стране сторонние наблюдатели. Нам, лентяям, так удобнее. Повесим очередного «главнопересидента», посадим на свою шею такого же, и опять уснем лет на 70.
Посмотрите хотя бы на бывших братьев-хохлов, уж не знаю, выйдет ли у них что, они от нас отличаются как хрен от редьки, но они хотя бы пытаются выбраться из дерьма, а мы как лежали на печи и мычали как идиоты сто лет до того, так и продолжаем. Проснитесь, почтеннейшие, Царствие Божие продрыхнете!
Источник
