Особенности современных зарубежных
Тема 5. Зарубежные концепции национальной безопасности
Учебные вопросы:
1. Зарождение и формирование концепции национальной безопасности за рубежом. Понятия «концепция», «стратегия», «доктрина».
2. Особенности современных зарубежных концепций национальной безопасности (США, НАТО, Великобритания, ФРГ, Франция, Китай, Япония, страны СНГ).
Зарождение и формирование концепции
Национальной безопасности за рубежом
Система национальной безопасности любой страны базируется на концептуальных политических нормативно-правовых документах, в которых излагаются официальные взгляды на роль и место государства в мире, его национальные ценности, интересы и цели, способы и средства противостояния внешним и внутренним опасностям и угрозам.
В разных странах название документов, раскрывающих содержание концепции национальной безопасности, различное. В частности,
в США — это «Стратегия национальной безопасности»,
в Канаде и Турции — «Политика национальной безопасности»,
в Италии — «Стратегическая концепция национальной обороны»,
в Великобритании, Германии, Китае, Японии и ряде других стран подобными документами являются так называемые «Белые книги».
Положения этих документов являются базой для формирования и осуществления единой общегосударственной политики реализации и защиты национальных интересов, разработки частных концепций и планов, связанных с обеспечением национальной безопасности в международной, военной, экономической, социальной, экологической, информационной и других сферах.
Концепция — (от лат. conceptio — понимание, система), определенный способ понимания, трактовки кого-либо предмета, явления, процесса, основанный на точке зрения на предмет или явление, руководящая идея для их систематического освещения.
Доктрина – (лат. doctrina – учение) систематизированное учение, концепция, совокупность принципов. Часто употребляется при обозначении взглядов с оттенком догматизма.
Стратегия — (от греч. strategos войско веду) — наиболее общий план действия.
Наиболее отработанная и развитая система формирования концептуальных основ национальной безопасности в настоящее время сложилась в США.
Под «национальной безопасностью» в США понимают состояние защищенности государства от враждебных актов или других видов вмешательства, в том числе от внутренних угроз. Понятие «национальная безопасность» включает как национальную оборону, так и внешние отношения государства в политической, экономической и других сферах.
По мнению американских экспертов, национальная безопасность должна обеспечиваться:
во-первых, военным преимуществом над любым иностранным государством или группой государств;
во-вторых, благоприятными позициями США и их союзников на международной арене;
в-третьих, поддержанием обороноспособности страны на уровне, позволяющем успешно противостоять любым враждебным и разрушительным действиям, проводимым открыто или тайно.
Своими истоками нормативные документы в сфере национальной безопасности уходят в 50-е годы ХХ века.
В основу американской теоретической модели национальной безопасности положены научные труда Г. Моргентау, который считал, что содержание национальной безопасности и национальных интересов определяется политическими традициями и общим культурным контекстом, в рамках которых нация формулирует свою внешнюю политику. При этом есть некоторые вещи, которые «все государства не могут не делать: защищать свою физическую, политическую и культурную сущность против посягательств других государств».
Следует отметить, что в 50-е годы в академических кругах США ещё не выделяли категорию национальной безопасности из категории национальных интересов. Поэтому для проведения границы между двумя этими категориями политики, Вольферс предложил такое определение категории национальной безопасности — «безопасность в объективном смысле измеряется отсутствием угрозы приобретенным государством ценностям, а в субъективном смысле, отсутствием страха за то, что эти ценности будут подвержены угрозе».
Уже во второй половине 60-х годов ХХ века в основе концепции национальной безопасности США лежал идеологический подход в его чистом виде — антикоммунистический подход холодной войны.
В 70-е годы ХХ века, в период разрядки, в процессе формирования концепции национальной безопасности США верх взяли идеи школы политического реализма, в соответствие с которыми международные и внутренние дела государства, вообще существование государства должно базироваться на основе соблюдения законов.
Но уже в 80-е годы ХХ века на поверхность вновь всплыли варианты доктрины национальной безопасности, сформулированные ещё в начале 60-х годов сторонниками идеологизированной политики. Как известно, Р. Рейган именно в подобных выражениях и терминах определил внешнеполитическую сторону концепции национальной безопасности США на тот период:
«Для восьми американских администраций и двадцати конгрессов основы американских внешнеполитических принципов оставались непоколебимыми: противостояние тоталитаризму, защита демократических реформ и прав человека, содействие процветанию и свободе во всем мире, причем все это на основе мощной обороны и твердых обязательств перед союзниками и друзьями».
Результаты распада СССР самым непосредственным образом отразились на доктрине национальной безопасности США, потребовав пересмотра ряда её положений. Теперь её суть заключается не столько в защите американских ценностей и противодействии коммунизму (предполагается, что с ним покончено), сколько в утверждении и защите верховенства США в мире, устранении всех врагов США. Именно таким образом современная концепция национальной безопасности США стремиться обеспечить безопасность государства от внутренних и внешних угроз, что, по сути, является ярким проявлением превращения доктрины национальной безопасности в доктрину американского гегемонизма.
В 90-м году ХХ в., американцы пересмотрели свои основные установки национальной безопасности, заявив, что теперь отпала военная угроза Соединенным Штатам и их союзникам, поэтому они положили совершенно иное основание в понятие национальной безопасности. Теперь у них гвоздем является экономика — борьба за обеспечение преимущественного положения американцев и их компаний во всех местах земного шара.
Стратегия концепции национальной безопасности США 90-х годов ХХ века в формулировке госсекретаря У. Кристофера состояла из «трех столпов», четырех принципов и пяти направлений. К «столпам» относятся:
усиление экономики США,
распространение демократии в мире с помощью США,
усиление военной мощи США для охраны существующих ценностей и достижения новых.
«Принципы» формулировались в виде долженствования: Америка должна:
сохранить свое лидерство как единственная сверхдержава мира,
установить эффективные политико-экономические отношения с наиболее сильными державами мира,
создавать институты, содействующие экономическому сотрудничеству и решению проблем безопасности,
поддерживать демократические процессы в мире в целях распространения американских идеалов и интересов в мире.
Пять направлений включают:
развитие открытой глобальной торговой системы,
развитие нового порядка безопасности в Европе,
содействие в установлении многостороннего мира на Ближнем Востоке,
препятствие распространению оружия массового поражения в мире,
борьба с международной преступностью, наркобизнесом и терроризмом.
То есть концепция национальной безопасности США отошла от доктрины сдерживания и противодействия коммунизму, заменив её стратегией расширения гегемонии США, суть которой заключается в великодержавном америкоцентризме, крайней идеологичности (демократия, рынок по-американски) и агрессивном глобализме. Причем, американцы по каким-то причинам не разделяют категорию национальных интересов и категорию национальной безопасности.
Основные цели политики в области безопасности в изложении авторов Доклада министерства обороны Конгрессу на 1996 год включали в себя:
защиту жизни американцев как в своей стране, так и за рубежом,
сохранение государственного суверенитета, политических свобод и независимости с их ценностями, институтами и территориальной целостностью,
материальное и моральное процветание государства и граждан.
Среди угроз американским ценностям и национальной безопасности указывались попытки региональных держав, враждебных интересам США, достичь гегемонии в своих регионах путем агрессии или устрашения, угрозы демократии и реформам в государствах бывшего СССР и его сателлитов в Восточной Европе, других странах. Таким образом, национальные интересы США сохраняют свою идеологичность и одновременно являют собой политику реализма, хотя первому и дается приоритетное значение.
В дальнейшем в США принимались Стратегии национальной безопасности в 2002, 2006 и 2010 годах. Сегодня действует стратегия, принятая в феврале 2015 года. Основой любой стратегии национальной безопасности США является следующая фраза, присутствующая и в документе 2015 года: «Вопрос не в том, должна ли Америка лидировать. Вопрос в том, как мы должны лидировать».
Сегодня, согласно американским взглядам, целенаправленность обеспечения национальной безопасности достигается путем выработки и реализации соответствующей стратегии, утверждаемой президентом страны.
«Стратегия национальной безопасности», опубликованная Белым домом, – это основополагающий доктринальный документ, в котором администрация США излагает для внутренней аудитории и мировой общественности цели, задачи и методы их реализации в отношении вопросов национальной и международной безопасности. Впервые такой документ был выпущен в свет еще администрацией Ричарда Никсона. В 1986 году был принят закон Голдуотера–Никольса, который, в частности, сделал подготовку «Стратегии национальной безопасности» обязательной.
Документ такого рода, естественно, носит декларативный характер, содержит обтекаемые, дипломатичные формулировки и не раскрывает полностью многие аспекты реальной политики, которые остаются засекреченными. Тем не менее «Стратегия национальной безопасности» вместе с другими доктринальными документами («Четырехгодичный обзор военной политики», «Обзор ядерной политики», «Обзор подхода к противоракетной обороне», «Стратегия в сфере кибербезопасности» и т.п.) дает достаточно развернутое представление о политических приоритетах американского руководства. По «Стратегии национальной безопасности» можно судить о степени преемственности и новизны в подходе соответствующей администрации к вопросам безопасности США.
В ней анализируется военно-политическая обстановка, формулируются задачи государства на международной арене, определяются направления деятельности правительства по нейтрализации внешних и внутренних угроз.
Первоосновой стратегии являются фундаментальные (постоянные) национальные цели, которые декларируются в конституции и заключаются в обеспечении безопасности, процветания и свободы американского народа. Основными этапами формирования стратегии национальной безопасности являются:
определение национальных интересов, которые подразделяются на жизненно важные, важные и гуманитарные;
выработка национальной политики, то есть согласованных подходов к обеспечению защиты национальных интересов; определение целей стратегии национальной безопасности, а также средств и способов их достижения;
оценка реализуемости и эффективности выдвинутой стратегии.
Президент США непосредственно и через своего помощника по национальной безопасности принимает участие в разработке стратегии на всех этапах ее формирования. При этом он опирается на сложившийся механизм подготовки и принятия решений в сфере национальной безопасности.
Непосредственная подготовка проектов президентских докладов и решений возложена на аппарат совета национальной безопасности. Он организует разработку соответствующими государственными органами (министерством обороны, госдепартаментом, ЦРУ и т.д.), а также различными исследовательскими организациями аналитических материалов, содержащих обоснованные предложения. При этом основные органы, осуществляющие информационно-аналитическое обеспечение совета национальной безопасности, относятся к разведывательному сообществу США.
В целом, находящаяся у власти политическая группировка разрабатывает стратегию национальной безопасности как доктрину, выражающую ее политическую волю и идеологию. Этот документ обеспечивает реализацию целевого подхода в управленческой деятельности всех государственных органов, то есть постоянную ориентацию на конечные результаты.
«Стратегия национальной безопасности США» является основой американского военно-политического курса. Выдвигаемые в ней цели и требования служат главными ориентирами программно-целевого планирования строительства вооруженных сил и развития всей системы национальной безопасности страны.
Механизм реализация стратегии национальной безопасности в строительстве и применении ВС США предусматривает издание Пентагоном целого комплекса документов, на основе которых разрабатываются оперативные планы, военные программы и военный бюджет.
Особенности современных зарубежных
Дата добавления: 2019-09-13 ; просмотров: 1267 ; Мы поможем в написании вашей работы!
Источник
Обеспечение национальной безопасности зарубежных стран
© Н.А.Баранов
Тема 3. Политика национальной безопасности ведущих стран.
1. Доктрины национальной безопасности США.
Видение проблем национальной безопасности в США имеет доктринальный характер. Доктрина [1] национальной безопасности в США – это интеллектуальный продукт, совокупность взаимосвязанных идей в области управления тенденциями, реальными и прогнозируемыми, для защиты постоянных интересов общества и государства.
Стратегия национальной безопасности США, обновляемая с известной периодичностью, является лишь официальным, документальным резюме по вопросам национальной безопасности.
Доктринальное видение национальной безопасности в США имеет следующую структуру:
1. Фундаментальные (постоянные) интересы, которые, по заявлению М.Олбрайт, неизменны в течение более чем 200 лет и заключаются в обеспечении безопасности, процветания и свободы американского народа;
2. Миссия [2] страны на данном этапе (это и есть доктрина, отражающая национальные интересы в конкретном понимании президента США);
3. Конкретные целевые установки, разрабатываемые и достигаемые президентской “командой”, государственными структурами, группами влияния, коммерческими и неправительственными организациями – субъектами национальной безопасности страны.
Множественность субъектов, имеющих собственные взгляды на интересы США, ставящих соответствующие цели и разрабатывающих стратегии их достижения, определяется особенностями американской институциональной системы. Ключевыми факторами, определяющими процесс разработки взглядов на национальную безопасность в США, являются:
Ø степень реальности внешней угрозы;
Ø политическая роль президента;
Ø степень межпартийной борьбы в Вашингтоне.
Чем больше ощущение внешней угрозы, тем больше процесс формирования американской политики национальной безопасности становится централизованным и контролируется президентом, жестко следуя национальным интересам, которые превращаются из лозунгов в руководство к действию. Конгресс и группы влияния становятся второстепенными звеньями. СМИ занимают президентскую сторону.
Чем меньше угроза, тем больше формирование стратегии национальной безопасности становится децентрализованным и бесконтрольным процессом. В этот процесс все больше вовлекаются Конгресс, группы влияния и СМИ. Разнообразие и противоречивость разрабатываемых в этот период вариантов стратегии национальной безопасности связаны с ориентацией членов Конгресса на удовлетворение интересов, прежде всего, нужных групп избирателей и финансовых групп в своих штатах. При этом следует учитывать чередование циклов в общественном развитии США, доминирование общественного или частного интереса. (А.Шлезингер).
При избрании президента от республиканцев в руководство вопросами национальной безопасности назначаются лидеры деловых кругов, бывшие высшие военные чины и известные ученые-международники (Г.Киссинджер, А.Хейг, Дж.Шлиссенджер, К.Пауэлл). Отличительной особенностью республиканской администрации является жесткий реализм, а доктрина национальных интересов, отдающая выраженный приоритет внешним, а не внутренним делам, ориентируется на использование силовых инструментов, поддержку союзников и выработку такой стратегии, цели которой могут быть выполнены.
Демократов отличает либерализм, особенно в отношении экономических и социальных вопросов. Интересы различных групп населения, поддерживающих демократов (мелкие фермеры, еврейские объединения, выходцы из других стран, юристы и журналисты) больше отличаются друг от друга, чем интересы групп, поддерживающих республиканцев. В администрацию “демократических” президентов назначаются ученые, юристы, политические деятели из Конгресса (С.Вэнс, З.Бжезинский, Э.Лейк, М.Олбрайт, С.Тэлботт).
При решении проблем национальной безопасности демократы ориентируются больше на желаемый результат, нежели на пути и необходимые средства его достижения. Демократы предпочитают право силе, однако используют для этого и военные инструменты, особенно не задумываясь о порядке их использования и последствиях (войны в Корее, Вьетнаме, акция в Сомали и бомбардировки Косово). Демократы с большим трудом управляют внешними конфликтами (например, Югославия — 1999 г.).
Степень межпартийной борьбы оказывает значительное влияние на политику национальной безопасности США. Межпартийная борьба значительно снижает риски, на которые хотела бы пойти администрация, поставив под угрозу национальные интересы, а также дает возможность избежать выдвижения рискованных и амбициозных внешнеполитических инициатив. Низкий уровень межпартийной борьбы повышает вероятность осуществления рискованных мероприятий. Двухпартийное согласие привело, например, к войне в Корее и во Вьетнаме, а также к одобрению расширения НАТО.
В условиях низкого уровня угроз и слабой межпартийной борьбы процесс определения основных приоритетов страны становится глубоко бюрократическим и приводит к длительному согласованию ключевых национальных целей в администрации президента.
Основы «Стратегии национальной безопасности» администрации Барака Обамы.
«Стратегия национальной безопасности», опубликованная Белым домом, – это основополагающий доктринальный документ, в котором администрация США излагает для внутренней аудитории и мировой общественности цели, задачи и методы их реализации в отношении вопросов национальной и международной безопасности. Впервые такой документ был выпущен в свет еще администрацией Ричарда Никсона. В 1986 году был принят закон Голдуотера–Никольса, который, в частности, сделал подготовку «Стратегии национальной безопасности» обязательной.
Документ такого рода, естественно, носит декларативный характер, содержит обтекаемые, дипломатичные формулировки и не раскрывает полностью многие аспекты реальной политики, которые остаются засекреченными. Тем не менее «Стратегия национальной безопасности» вместе с другими доктринальными документами («Четырехгодичный обзор военной политики», «Обзор ядерной политики», «Обзор подхода к противоракетной обороне», «Стратегия в сфере кибербезопасности» и т.п.) дает достаточно развернутое представление о политических приоритетах американского руководства. По «Стратегии национальной безопасности» можно судить о степени преемственности и новизны в подходе соответствующей администрации к вопросам безопасности США.
В новом документе выделяются четыре аспекта:
Ø экономическое процветание;
Ø продвижение «универсальных ценностей»;
Ø укрепление миропорядка под американским руководством.
В такой постановке вопроса, пожалуй, нет ничего нового. «Стратегия национальной безопасности» Обамы, как и все предыдущие документы такого рода, сохраняет упор на поддержание американского лидерства в мире. Вместе с тем подход нынешнего руководства США содержит ряд важных нововведений не только тактического, но и стратегического характера.
Впервые в стратегии предлагается интегрировать основные инструменты американской мощи: дипломатию, военную силу, экономические инструменты, разведку; силы обеспечения внутренней безопасности.
Исторически американский подход к проблеме национальной безопасности ограничивался международными аспектами – вопросами военной и внешней политики. Вопросы внутренней политики и экономического развития не считались относящимися к сфере национальной безопасности США. Правда, администрация Джорджа Буша-младшего опубликовала «Стратегию внутренней безопасности», но это был самостоятельный документ. Нынешняя администрация отошла от такого жесткого разграничения и расширила понятие национальной безопасности. Стратегия Обамы носит всеобъемлющий характер и представляет собой попытку интегрировать внутренние и международные аспекты национальной безопасности.
Новая стратегия Обамы отражает острейший системный кризис, с которым столкнулись Соединенные Штаты в конце прошлого десятилетия. Конечно, речь идет не о выживании США, а о перенапряжении сил в попытке консолидировать однополярный мир. Тезис о перенапряжении повторяется в тексте документа три раза. Неоднократно говорится и о том, что ни одна страна не в состоянии нести бремя ответственности в одиночку. В новой американской стратегии фактически признается, что «единственная сверхдержава» не состоялась.
Экономическая безопасность. Проблема внутренней безопасности в новом документе больше не сводится к защите от террористической угрозы. Первостепенное значение в стратегии уделяется вопросам восстановления американской экономики. Пожалуй, никогда раньше они не ставились столь остро. Особый упор делается на развитие образования, здравоохранения, науки и техники, а также решения проблемы дефицита государственного бюджета. Это необходимо для того, чтобы восстановить способность к инновациям и конкурентоспособность экономики США.
Вместе с тем администрация Обамы также впервые относит к сфере национальной безопасности сокращение дефицита федерального бюджета. Особое внимание при этом уделяется необходимости реформы системы здравоохранения, что позволит сократить темпы роста расходов на медицинское обслуживание.
Белый дом обещает предоставить «полное образование всем американцам» и выйти к 2020 году на 1-е место по доле лиц с высшим образованием в населении страны. Упор предлагается сделать на математику и технические науки. Это должно обеспечить наращивание человеческого капитала в США.
Вместе с тем заявляется, что НИОКР играют «центральную роль в развитии нашего национального потенциала». Объявляется, что «инновации – это основа американского могущества».
На первое место ставится задача обеспечить лидерство США в создании «чистых энергетических технологий». В новой стратегии говорится, что «страна, которая возглавит мир в создании экономики, основанной на чистой энергетике, получит значительные преимущества».
Кроме того, в документе подчеркивается необходимость сохранить американское преимущество в космических исследованиях и инвестировать в создание нового поколения космических технологий.
В стратегии довольно много говорится об обеспечении безопасности киберпространства. При этом отмечается, что информационные технологии обеспечивают военное превосходство США, но делают американскую гражданскую экономику чрезвычайно уязвимой. В этой связи предлагается ликвидировать «цифровую безграмотность» и активизировать государственно-частное партнерство.
Роль военного фактора. Администрация Обамы, как известно, продолжает наращивать военный бюджет. Однако в документе предлагается сократить «ненужные расходы». При этом отмечается, что это имеет особое значение для Пентагона, на долю которого приходится 70% всех федеральных закупок. Но пока о сокращении военных расходов речь не идет, хотя дается обещание «сократить или реструктурировать устаревшие, дублирующие, неэффективные и ненужные программы».
В документе провозглашается, что США намерены сохранять военное превосходства и способность «возобладать» над любыми потенциальными противниками. В то же время фактически дезавуируется так называемая доктрина Буша, предусматривавшая ведение Соединенными Штатами превентивных войн «по выбору» Вашингтона.
«Когда использованы все другие методы, применение силы иногда становится необходимым. До вступления в войну мы тщательно взвесим стоимость и риски действия и бездействия… Мы будем стремиться к получению широкой международной поддержки, взаимодействуя с такими институтами, как НАТО и Совет Безопасности ООН. США сохраняют право на односторонние действия, если необходимо защитить нашу страну и наши интересы, но мы будем стремиться придерживаться норм, регулирующих применение силы», – говорится в новой стратегии. Таким образом, в новой стратегии ослаблен, но не снят полностью тезис о праве Вашингтона на односторонние военно-силовые действия.
Поэтому «Стратегия национальной безопасности» всячески подчеркивает, что США намерены сохранять подавляющее «военное превосходство в обычных вооружениях» (превосходство в ядерных вооружениях не упоминается) и будут оставаться единственной державой, способной применять военную силу по всему миру. Надо отметить, что это – неоспоримый факт, поскольку Пентагон тратит более половины всех мировых военных расходов и сохраняет глобальную сеть военных баз.
Вместе с тем новая стратегия отказывается от бушевского тезиса о «глобальной войне против терроризма». Вместо этого ставится гораздо более узкая задача – борьба против «Аль-Каиды» и сети ее союзников. В документе отмечается, что террор – это не противник, а «тактика» вооруженного насилия, который используется американским противником. Подчеркивается также, что США не ведут войну против ислама как религии. Основное внимание в борьбе с террористами уделяется Афганистану и Пакистану, которые объявлены «эпицентром насильственного экстремизма».
Но в то же время фиксируется цель ядерного разоружения, хотя заявляется, что «эта цель не будет достигнута во время пребывания у власти нынешней администрации». Кроме того, подчеркивается значение нового Договора СНВ с Россией. Но самой главной угрозой американскому народу объявляется «террористическая атака с использованием ядерного оружия».
В новой стратегии делается упор на укрепление режима нераспространения, объявляется намерение «повернуть вспять распространение ядерного оружия». При этом главное внимание уделяется Ирану и Северной Корее. Этим государствам предлагается сделать выбор: либо играть по правилам, либо столкнуться с последствиями.
Администрация Обамы также обещает ратифицировать ДВЗЯИ и подписать новый договор о прекращении производства расщепляющихся материалов. Кроме того, «Стратегия национальной безопасности» отмечает, что в сфере противоракетной обороны упор сделан на развитие «адаптивной» региональной ПРО. Тем самым подтверждается решение о замораживании и прекращении всех программ стратегической ПРО.
Права человека. Тема защиты демократии и прав человека, как всегда, присутствует в «Стратегии национальной безопасности». Но здесь есть ряд отличий от подхода администрации Буша-младшего. Стратегия, принятая в 2002 году, провозглашала, что победа в холодной войне продемонстрировала, что есть один путь развития человечества – «американский путь». Документ Обамы демонстрирует более самокритичный подход.
Во-первых, отмечается, что Вашингтон сам должен на деле защищать права человека у себя дома. То есть признается, что ситуация с правами человека в США не идеальна и надо исправлять «прошлую несправедливость» и имеющиеся «недостатки». В этом контексте, например, упоминаются «зверские методы допросов, которые изолируют США от мира».
Во-вторых, впервые отмечается важное значение экономических прав и свобод, избавление от бедности. Стратегия повторяет формулировку Франклина Рузвельта – «свобода от нужды», без которой не могут процветать «базисные права человека».
В-третьих, утверждается, что США не будут навязывать свою модель демократии, а опираться на «силу примера» и вести диалог по вопросам прав человека даже с «недемократическими режимами».
США в полицентрической системе международных отношений. Вместе с тем в документе провозглашается приоритет коллективных действий мирового сообщества в рамках международного права, подчеркивается необходимость укрепления международных институтов. При этом декларируется признание прав и обязанностей всех государств.
Особое внимание уделяется взаимодействию с американскими союзниками – странами НАТО (особенно с Великобританией, Францией, Германией), а также Японией, Южной Кореей, Австралией и др. Стоит отметить, что в документе вообще не упоминается расширение Североатлантического альянса и придание НАТО глобальных функций.
Однако в стратегии Обамы признается, что в мире растет число новых «центров влияния», с которыми США необходимо взаимодействовать. Список этих центров повторяется в тексте несколько раз и включает Китай, Индию и Россию (порядок все время остается неизменным, что небезынтересно). Кроме того, упоминаются региональные «центры влияния». Среди них – Бразилия, Индонезия, Южная Африка, Саудовская Аравия, Нигерия, Кения.
Новая стратегия отмечает «диффузию экономической мощи в мире». Показательно, что для решения глобальных финансово-экономических проблем администрация Обамы намерена «перенести фокус» с «большой восьмерки» на «большую двадцатку», куда входят почти все новые «центры влияния».
Термин «многополярный мир» в новой «Стратегии национальной безопасности» не используется. Но примечательно, что, выступая 28 мая в Брукингсском институте, государственный секретарь Хиллари Клинтон заявила, что «необходимо превратить многополярный мир в многопартнерский мир». Это значит, что Вашингтон переходит от стратегии «единственной сверхдержавы» в однополярном мире к стратегии обеспечения лидерства США в полицентрической системе международных отношений.
К числу глобальных вызовов, с которыми предлагается бороться коллективными усилиями, относятся: изменения климата; пандемии; транснациональная преступность и т.п.
Особый интерес вызывает оценка отношений США с «новыми центрами влияния», с которыми администрация Обамы намерена развивать «партнерство».
Подход к Китаю характеризуется, с одной стороны, призывом к Пекину взять на себя часть ответственности за поддержание стабильности мировой финансовой и экономической системы, «сотрудничая с США».
С другой стороны, отмечается наличие проблем, например, в сфере прав человека или в связи с модернизацией китайских вооруженных сил.
Иным является подход к Индии. Здесь подчеркивается общность ценностей и интересов «двух самых больших демократий в мире». В новой стратегии обходится вопрос о ядерном оружии Индии и необходимости присоединения этой страны к ДНЯО. Из этого следует, что американо-индийское сотрудничество рассматривается как способ сдерживания растущей мощи Китая.
Что касается России, то признается, что она «вернулась на международную арену и говорит сильным голосом». Главный упор в американо-российских отношениях делается на сокращения ядерных арсеналов и укрепление режима нераспространения. Провозглашается, что США намерены «строить стабильные, существенные, многомерные отношения с Россией, основанные на общих интересах». В частности, отмечается необходимость развития «партнерства для борьбы с насильственным экстремизмом, особенно в Афганистане». Заявляется о «поддержке новых торговых и инвестиционных соглашений».
Вместе с тем в тексте документа содержатся неоднозначные положения. Утверждается, что администрация Обамы «поддерживает усилия в России, чтобы развивать правление закона, подотчетное правительство и универсальные ценности». То есть намекается, что Россия не вполне соответствует критериям демократического государства. Кроме того, в «Стратегии национальной безопасности» говорится: «Активно добиваясь сотрудничества с Россией, чтобы она действовала как надежный партнер в Европе и Азии, мы будем поддерживать суверенитет и территориальную целостность соседей России». Таким образом, открывается перспектива американо-российского партнерства, но оно обусловливается поведением Москвы на постсоветском пространстве. Подтверждается, что США не намерены признавать независимость Абхазии и Южной Осетии.
В заключении «Стратегии национальной безопасности» говорится о необходимости тесного сотрудничества исполнительной и законодательной ветвей власти, а также необходимости двухпартийного сотрудничества в этой сфере. Пока Б.Обама остается у власти, новая «Стратегия национальной безопасности» будет оставаться основополагающим доктринальным документом США по крайней мере до 2013 года.
2. Концепции национальной безопасности Франции
Находящиеся в прямой зависимости от политической практики концепции национальной безопасности Франции, фактически, определяются идеологическими установками национальной доктрины.
Среди прочих национальных особенностей формирования политики национальной безопасности можно отметить следующие.
Во Франции существует устойчивое внутреннее согласие о том, что страна является великой мировой державой. В этом и состоит голлистская традиция, сформулированная де Голлем как “Франция лишь в том случае является подлинной Францией, если она стоит в первых рядах”.
В отличие от многих стран (например, Японии), Франция не отягощена комплексом вины из-за своего колониального прошлого, что дает ей повод для претензий на глобальную роль в мире, что выражается в стремлении играть роль посредника между ведущими западными странами и государствами “третьего мира”.
В отличие от США, Франция никогда не стремилась к одностороннему гегемонизму. Традиционно обеспечение безопасности ею рассматривается посредством равновесия великих держав в рамках многополярного мироустройства. Отсюда и традиционное стремление Франции к проведению гибкой политики балансирования и отказ от каких-либо двусторонних союзов в пользу многосторонних.
Франция также рассматривает военные инструменты в качестве основы обеспечения политики безопасности, что находит подтверждение в обособленности (односторонности) в вопросах национальной обороны от НАТО и др. государств Европы, а также в проведении собственной ядерной политики.
В геополитическом плане Франция числит себя не только континентальной и морской державой одновременно, но и уточняет, что является единственной (исключая Испанию) европейской страной, одновременно выходящей к Атлантике и Средиземному морю. Такое положение Франции предопределило и как бы тройственность ее геополитической модели.
“Тьермондизм” определяет для Франции необходимость постоянной глобальной вовлеченности как “обязательств и ответственности” за свои подмандатные территории и содействие в развитии своим бывшим колониям. Оправданием глобализма Франции служит также и ее статус постоянного члена СБ ООН и, до 1995 г., зависимость развития своих СЯС от полигона на атолле Муруроа.
“Европейский периметр” определяет важность участия Франции в формировании регионального порядка как в Средиземноморье, Северной Африке, так и на Ближнем Востоке и прилегающих к нему акваториях.
“Евроцентризм” определяется особой важностью состояния безопасности в Европе и участия в европейских делах, где Франция традиционно рассматривает себя как регионального лидера, сдерживая при этом европейские аппетиты США, Великобритании (англосаксонская группа), Германии и, в некоторых случаях, России.
Отличительной особенностью руководства обеспечением национальной безопасности Франции является особая роль президента республики, что определено конституцией 1958 г., согласно которой президент является “гарантом национальной независимости, территориальной целостности, соблюдения соглашений Сообщества и договоров”, а также главой вооруженных сил. Президенту же предоставлены исключительные права, когда “независимость нации, целостность ее территории или выполнение ею международных договоров оказываются под серьезной и непосредственной угрозой”. Роль президента была закреплена (в 1959 г.) и в виде создания т.н. “президентского сектора”, т.е. исключительных полномочий президента, к которым отнесены вопросы внешней политики, дипломатии, обороны, отношений с членами Сообщества.
В силу особого положения президента в сфере национальной безопасности, огромное значение приобрела и его функция основного идеолога ее обеспечения. Именно национальные доктрины и концепции, принятые за основные направления обеспечения безопасности, являются теми рамками, которые определяют текущие решения и дают ориентиры для перспективных. При разработке программных документов в области национальной безопасности президент опирается на советников из канцелярии президента при Елисейском дворце.
Участие остальных звеньев исполнительной власти в разработке вопросов национальной безопасности значительно скромнее. Тем не менее, премьер-министр и правительство располагают значительными возможностями в данном плане. Особо следует выделить подчиненный премьер-министру Генеральный секретариат национальной обороны (ГСНО), отвечающий за межведомственную координацию вопросов обороны, значение которого аналогично значению Совета национальной безопасности в США.
Большую роль в формировании национальной доктрины и КНБ Франции играют МИД, в рамках которого функционирует Центр анализа и прогнозирования, а также Министерство национальной обороны и Генеральный штаб, отвечающие за разработку национальной военной доктрины.
Необходимо отметить, что многие теоретики национальной безопасности из госаппарата, переходящие на работу в частный сектор, зачастую продолжают свою теоретическую деятельность. В результате формируются группы интересов, сочетающие в себе государственные взгляды и устремления частного бизнеса, что оказывает влияние на формирование и корректировку политики национальной безопасности.
Роль политических партий и представительских органов власти в определении политики национальной безопасности страны ограничено конституцией. Кроме того, доминирование исполнительной власти над законодательной во Франции фактически сводит на нет фактор межпартийной борьбы при определении характера КНБ. Тем не менее, большинство партий Франции разрабатывают свои программы внешней и оборонной политики, а также публикуют документы по различным аспектам безопасности.
При этом отмечается фактическое отсутствие серьезных разногласий в отношении политики национальной безопасности между фракциями Национального собрания Франции, вне зависимости от остроты текущего момента и степени реальности внешних угроз.
3. Концепции национальной безопасности Японии
К национальным особенностям Японии, определяющим формирование ее взглядов на проведение политики национальной безопасности, относится прежде всего гомогенность и закрытость японского общества, что определилось длительным, почти трехстолетним (вплоть до середины XIX века) периодом ее самоизоляции. Гомогенность не способствует преодолению закрытости общества и выражается в самоидентификации японцев как частичек единого государства: “одна нация – одно сердце (иккоку – иссин)”. Кроме того, в сознании японского общества закрепилась традиция оценки окружения страны сквозь призму “японоцентричности”.
Японский социум ориентирован на непосредственное реагирование на изменения в окружающей среде. Если на Западе цели задаются заранее и механизмы определяются необходимостью их достижения, то японские структуры не формулируют цели жестко. Цели не задаются извне, а гибко формулируются в рамках текущего контекста.
Организация японского общества как автономно распределенной иерархической системы, значительно отличающаяся от европейского общества как линейной суммы самостоятельных индивидов, накладывает заметный отпечаток и на процесс принятия решений. Решение, разрабатываемое несколькими автономными группами, вырабатывается при лидировании одной из них, наиболее подготовленной. Этот метод получил название “увязывание корней”, т.е. согласование деталей до принятия решения.
Необходимо отметить, что по представлению японцев “никто не может служить двум хозяевам”. Именно поэтому, выбирая между великими державами, Япония предпочитает однозначно ориентироваться на США, и имеет гораздо более прохладные связи с Россией и Китаем.
Перечисленные японские национальные особенности в некоторой степени проясняют, почему концепции национальной безопасности Японии в основном отражают лишь изменения, происходящие на международной арене, и варианты наиболее оптимального приспособления страны к этим изменениям. Т.е., это стратегии “ситуативной рефлексии и приспособления”.
Япония, так же как и США, рассматривает себя преимущественно островной страной, развитие которой связано с морской геополитической ориентацией. Если рассматривать геополитические устремления Японии в исторической ретроспективе, то можно выделить три, свойственные ей модели.
“Панъяпонизм”. Данная модель предусматривает для Японии глобальную экономическую и военно-стратегическую роль. Она предусматривает единоличное доминирование страны в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР), совместный с другими великими державами контроль энергоресурсов Ближнего Востока и глобальную экономическую конкуренцию и вовлеченность во все значимые для Японии международные проблемы.
“Азияцентризм”. Он предусматривает географическое ограничение активности Японии Азиатско-Тихоокеанским регионом при исключительной концентрации на нем. Данная модель была использована Японией между двумя мировыми войнами и во время Второй мировой войны. Пространство АТР, согласно этой модели, организуется японскими геостратегами в виде концентрических кругов. Первый из них образует территория собственно метрополии, защита которой представляется жизненным интересом страны. Второй круг образуют побережье континентального Китая, Корейский п-ов, Приморье и о. Сахалин. Третий круг формируют территории государств АСЕАН и Индокитай, а также океанические акватории от побережья Индии до Гавайских островов.
“Совместный азияцентризм”. Данная модель определяет геополитическое видение роли Японии на настоящем этапе, в условиях тесного военно-политического взаимодействия с США и ограниченности силовых инструментов национальной мощи. В военном плане она может быть охарактеризована как частично-изоляционистская, а в целом — регионалистская.
Серьезный отпечаток на роль институциональной организации Японии в процессах обеспечения национальной безопасности наложила послевоенная американская оккупация и, далее, в период холодной войны, – союзнические отношения с Соединенными Штатами.
Япония формально является монархическим государством во главе с императором, который является “символом государства и единства народа”. Премьер-министр Японии лишь формально руководит, но не определяет общую политику кабинета. Он докладывает парламенту об общем состоянии внешних сношений (ст. 72 конституции Японии). Реальное руководство внешней и оборонной политикой находится в руках кабинета (ст.73). При этом официальная доктрина Японии состоит в том, что общая политика вырабатывается всеми членами кабинета, что подтверждает существование традиции “увязывания корней” в процессе выработки ключевых решений в области национальной безопасности страны.
Среди органов исполнительной власти ведущее место в формулировании и планировании в области безопасности занимает МИД. И, поскольку члены парламента традиционно не проявляют интереса к вопросам обороны и безопасности, МИД имеет относительную свободу в управлении этими вопросами. Военная безопасность находится в ведении Управления национальной обороны (УНО), которое, хотя и возглавляется государственным министром, не является органом на уровне кабинета. Кроме того, рассмотрение вопросов национальной безопасности возложено на Национальный совет безопасности (НСБ), который не является постоянным исполнительным, а лишь консультативным органом ведущих министров кабинета.
При такой институциональной системе взгляды на национальные интересы и цели Японии формировались в основном главами и идеологами различных фракций Либерально-демократической партии (ЛДП), опиравшихся в своих концептуальных построениях на гаккай (политико-академический комплекс, тесно связанный с властью). Эти взгляды и находили свое отражение в официальных позициях страны по пришествии к власти того или иного функционера ЛДП.
В настоящее время ситуация с формированием основ политики национальной безопасности сходна с тем американским вариантом, когда отсутствует серьезная внешняя угроза. Текущие обоснования политики национальной безопасности Японии носят беспорядочный и ситуативный характер и отражают представления определенной группы правящих кругов при отсутствии общенациональной платформы.
Рассмотрение концепций национальной безопасности Японии позволяет сделать также ряд заключений относительно перспектив их формирования в XXI веке. В целом, альтернативы КНБ Японии будут образовываться в двух главных аспектах.
1. Сохранение опоры на союз с США или отказ от него.
2. Проведение односторонней, самостоятельной политики глобального уровня, либо ориентация на взаимодействие с главными центрами экономической мощи (трехсторонность), либо проведение преимущественно региональной политики.
Альтернатив КНБ, получающихся на пересечении различных аспектов, шесть. Они поддерживаются теми или иными политическими или экономическими элитами страны.
1. Пан-японизм. Он ассоциируется с правыми или националистическими кругами в стране, ориентирующимися на превращение Японии в “нормальную” державу. Это наиболее влиятельная альтернатива во время обострения американо-японских отношений. Пан-японизм предполагает отказ от 9-ой статьи конституции страны и массированное наращивание военного потенциала, вплоть до приобретения ядерного статуса и самостоятельной военной роли в мире. Данная концепция строится на идеологии первенства специфической японской культуры, предполагающей скорый крах либеральных западных ценностей.
2. “Новые реалисты”. Они придерживаются сходных с пан-японистами взглядов. Однако, не спешат разрывать связи с США, а считают необходимым повысить роль Японии в обеспечении международной безопасности и развитии регионального сотрудничества. В основе их программы лежит тезис о необходимости пересмотра конституции с позиции “ответственного пацифизма”, приобретения достаточной военной мощи и расширения числа своих союзников.
“Новые реалисты” и “пан-японисты” определяют т.н. “голлистское крыло” взглядов на роль Японии в XXI веке.
3. Современные традиционалисты, сторонники совместного с США глобального гегемонизма, фактически отстаивают доктрину Ёсида в ее современной трактовке. По их взглядам, Япония должна придерживаться умеренной международной роли с приоритетом торгово-финансовых интересов. Основным идеологическим бастионом сторонников этой концепции выступает министерство внешней торговли и промышленности, руководители которого видят основу эффективной дипломатии в финансовых результатах. В международном распределении ролей Япония должна остаться “бесплатным наездником США” при обеспечении оборонной безопасности. В настоящее время это — доминирующая точка зрения японского истеблишмента, считающего необходимым отстаивать место Японии в Западном мире.
4. Сторонники концепции “глобальной невоенной державы” в целом ориентируются на военный нейтралитет Японии с сохранением дружественных связей с США и увеличение роли Японии в Западном мире. При этом они во многом сходятся со сторонниками совместного глобального гегемонизма, но на более паритетных началах как с США, так и с Западной Европой. Т.е. Япония могла бы разделить с США бремя глобальной ответственности. Основные сторонники данной модели КНБ относятся к Социалистической партии Японии.
5. Концепция совместного регионального гегемонизма основывается на тесном союзе с США и прочих направлениях деятельности в рамках обновленной доктрины Ёсида, действие которой распространяется только на АТР. При этом признается необходимость дальнейшего развития американоцентричной системы безопасности АТР, в рамках которой Япония лидировала бы совместно с США.
6.“Неоазияцентризм”. Имеет ярко выраженную японоцентричность с региональным уклоном. В основе “неоазияцентризма” лежит положение о том, что все региональные структуры формируются на основе сравнительного превосходства, то есть АТР должен стать японоцентричным. Сторонники этой концепции представлены деловыми кругами страны, бизнес которых ориентирован на Восточную Азию. Они придерживаются культурологического подхода и идеи о доминировании “японской” культуры в Азии. При этом подчеркивается близость японской и других азиатских культур, что является предпосылкой широкого азиатского объединения, отторгающего чуждые ценности западного мира.
При этом предполагается либо полное японское лидерство в регионе без всякой опоры на союз с США, либо разделенное лидерство с Китаем через втягивание последнего в многосторонние системы безопасности в АТР. Другим направлением “неоазияцентризма” является более тесное сближение с государствами АСЕАН, ориентированное на создание в регионе силы, балансирующей усиление Китая.
4. Оборонная политика Германии.
Важнейшим инструментом , который активно используется руководством страны для реализации национальных интересов и обеспечения безопасности общества и государства, являются вооруженные силы (бундесвер). В Германии, вследствие стремительно меняющейся ситуации в сфере безопасности, существенно меняются взгляды на цели, условия, допустимые пределы, формы и последствия применения средств вооружённого насилия. Соответствующие официальные установки фиксируются и в документах военно-доктринального характера [3] .
Конституционно-правовое предназначение бундесвера много лет назад было закреплено в Основном законе страны. В соответствии с его установками применение бундесвера предусмотрено в следующих случаях:
– для обороны Германии и её союзников;
– в рамках системы коллективной безопасности;
– в условиях внутреннего чрезвычайного положения;
– для оказания ведомственной, служебной помощи (например, если это необходимо полиции или федеральной пограничной охране);
– для борьбы с катастрофами и стихийными бедствиями.
Официально Основной закон ФРГ не допускает боевое применение бундесвера за пределами страны . Вместе с тем сегодня в Германии в качестве исходной посылки для обоснования необходимости изменения предназначения бундесвера нередко используется справедливое и обоснованное утверждение, что одной из главных обязанностей государства является обеспечение безопасности своих граждан. Для достижения этой цели предусматривается и активное использование бундесвера.
В официальном определении оборонной политики подчеркнута роль вооруженных сил в ее реализации: «оборонная политика Германии – это деятельность, направленная на обеспечение безопасности в рамках внешней политики и политики безопасности страны. Вооруженные силы – это существенная часть внешней политики и политики безопасности, направленной на избегание и ликвидацию кризисов и конфликтов».
Сегодня в основу современного определения предназначения и задач бундесвера положено самое широкое видение обороны. Германские специалисты вполне резонно утверждают, что современная оборона не может быть сведена лишь к отпору армии агрессора по периметру границ страны или блока НАТО. Более того, сосредоточение усилий на подготовке к такой обороне характеризуется фактически как анахронизм. В соответствии с Директивой по оборонной политике, «оборона включает в себя предотвращение конфликтов и кризисов, преодоление кризисов совместными международными усилиями». Анализ современной обстановки в сфере политики безопасности, согласно директиве, свидетельствует о наличии асимметричных – в том числе и террористических угроз, – которые могут возникнуть в любое время, в любой точке мира и могут быть направлены против любого человека. Вывод в связи с этим сделан весьма категоричный: безопасность Германии должна обеспечиваться и защищаться в любой точке планеты, в том числе и посредством применения бундесвера.
Последовавшие уже после выхода директивы характерные заявления главы военного ведомства ФРГ, что «зона действий немецкой армии – весь мир», подтверждают верность провозглашённому курсу.
Руководство Германии предпринимает сегодня усилия, чтобы, используя потенциал действующего законодательства, снять или обойти ряд препятствий, которые каким-либо образом ограничивают использование вооружённых сил для достижения целей политики . В результате определенного толкования действующих правовых актов у федерального канцлера и правительства Германии должна появиться большая свобода действий в вопросах оперативного принятия решения на применение военной силы вследствие частичного исключения законодательной власти из указанного процесса.
Прямое игнорирование высшего законодательного орган страны невозможно, поскольку особенностью политической системы современной Германии является особый статус политических партий, тем более имеющих фракции в бундестаге. По оценкам немецких политологов, «Федеративная Республика… может быть охарактеризована как «партийное государство». По всей видимости, ссылки на Основной закон и международное право, другие подобные аргументы должны подчеркнуть, что предназначение бундесвера напрямую вытекает из главного правового документа страны и не должно абсолютно зависеть от воли депутатов бундестага.
Чем же обосновывается возможность появления бундесвера в любой точке планеты? Согласно официальной позиции, риски и угрозы современной Германии имеют всё более комплексный характер. К ним в ФРГ относят:
Ø международный терроризм;
Ø распространение оружия массового уничтожения и средств его доставки;
Ø наличие очагов кризисов и конфликтов в Европе и за ее пределами;
Ø информационную войну в самых различных ее формах.
Сделан вывод о наличии предпосылок для окончательного преодоления раздела Европы и создания пространства стабильности, в центре которого находится Германия. Руководство ФРГ заявляет о своей решимости содействовать расширению этого пространства (в том числе посредством увеличения численности членов НАТО и Евросоюза), удерживать кризисы любой формы на удалении от Европы, стремиться не к стихийному, а сознательному формирование будущего, целенаправленно и последовательно преодолевая негативные последствия глобализации. Официальная позиция руководства ФРГ заключается в том, что «ни одно государство в современных условиях не может собственными силами обеспечить для себя мир, безопасность и благополучие». В этой связи принципами политики безопасности Германии провозглашены:
– принцип совместного обеспечения безопасности, требующий координировать и согласовывать действия по обеспечению собственной безопасности с союзниками и партнёрами ФРГ;
– принцип превентивности, предполагающий раннее выявление кризисов и конфликтов где бы то ни было, их заблаговременное предотвращение при помощи политических, дипломатических, государственно-правовых, гуманитарных и социальных инструментов;
– принцип широкой безопасности, охватывающей весь комплекс политических, экономических, экологических, социальных и культурных слагаемых безопасности.
Правомерно утверждается, что «безопасность не может быть гарантирована преимущественно или исключительно военными мерами».
С учётом анализа угроз и рисков, принципов политики безопасности и обороны Германии определены ключевые интересы Германии в сфере безопасности. Среди них присутствуют ставшие уже традиционными ссылки на необходимость поддержания трансатлантического партнерства и укрепления связей с США, выделена важность активного участия страны в работе ООН и ОБСЕ. Вместе с тем подчеркнута заинтересованность Германии в усилении возможностей политики безопасности и обороны Европейского Союза для укрепления пространства стабильности на континенте.
Ситуация в сфере политики безопасности, интересы Германии обусловливают формирование состава, структуры и необходимых способностей бундесвера. В этой связи представляют интерес положения доктринальных документов ФРГ, излагающие обстоятельства, которые учитываются при принятии решения о применения бундесвера.
В частности, подчеркивается, что боевое применение бундесвера, за исключением операций, проводимых для эвакуации и спасения людей, может осуществляться только совместно с союзниками и партнерами под эгидой ООН, НАТО и ЕС. Отмечено также, что в новых реалиях применение бундесвера не может быть ограничено ни по интенсивности, ни по географическим критериям.
Предназначение бундесвера как инструмента политики безопасности и обороны Германии заключается:
Ø в обеспечении внешнеполитической дееспособности;
Ø в поддержании стабильности в Европе и в мире;
Ø в гарантировании национальной безопасности и обороны, а также обороны союзников;
Ø в содействии многонациональному сотрудничеству и интеграции.
Подытоживая сказанное следует сделать ряд выводов.
Первый касается соотношения обороны и безопасности. Как представляется, эти понятия и комплекс мер, под ними подразумеваемых, в современной Германии стали использоваться и пониматься фактически как тождественные или же стали почти неотделимы друг от друга.
Далее. Наличие тщательного обоснования для самого широкого применения бундесвера, в том числе за рубежом и без согласия институтов государства и общества, мирового сообщества, даёт основание расценить появление директивы не только как подготовку общественного мнения к закреплению тезисов в более значимом по статусу документе (например, в новой «Белой книге»), но и к появлению бундесвера в любой точке земли. Таким образом, объединённая Германия намерена окончательно освободиться от «синдрома побеждённой нации» и занять место в ряду великих держав.
И, наконец, целый ряд обстоятельств говорит в пользу того, что высшее политическое и военное руководство Германии обладает целостной программой, нацеленной на последовательное превращение бундесвера в «армию применения». Вооруженные силы ФРГ всё более рассматриваются как универсальный инструмент государственной политики, направленной на гарантированное обеспечение безопасности граждан, и предназначенный для парирования любых угроз, с какими только может столкнуться страна уже в ближайшем будущем.
5. Стратегия национальной безопасности Великобритании.
Премьер-министр Великобритании Гордон Браун 19 марта 2008 г. представил парламенту новую Стратегию национальной безопасности. По словам премьера, угрозы безопасности Великобритании за последнее время изменились «до неузнаваемости».
Новая доктрина основывается не на старой концепции «гражданской обороны» времен «холодной войны», а на новой схеме, которая сочетает готовность специальных служб к чрезвычайным ситуациям с участием рядовых граждан в обеспечении безопасности на местах.
В частности, доктрина предусматривает, что граждане должны уметь одинаково эффективно отвечать на целый спектр потенциальных угроз от природных бедствий, как например наводнения, до терактов. Меры, которые принимаются правительством в рамках новой Стратегии национальной безопасности:
Ø создание «национального реестра потенциальных рисков», который будут обнародован и доступен всем гражданам;
Ø улучшение координации усилий между военными, полицией, спецслужбами и дипломатами внутри страны – в целях более успешного реагирования на новые угрозы увеличение числа сотрудников сил безопасности на 4000 человек;
Ø создание группы гражданских специалистов из 1000 человек, которые будут направляться для работы в горячие регионы по всему миру, чтобы помогать в налаживании нормальной жизни;
Ø создание на территории Великобритании четырех региональных контр-террористических подразделений и четырех региональных разведывательных отделов, которые будут оказывать помощь полиции;
Ø выделение по 15 тысяч фунтов стерлингов в качестве бонуса военнослужащим за выслугу лет. При министерстве обороны будет создан фонд в 20 миллионов футов для покупки домов военнослужащим.
Реформы также затронут парламентский Комитет по разведке и безопасности (ISC). Комитет по разведке и безопасности как орган контроля за британскими спецслужбами был образован в 1994 г. Комитет создан согласно закону «О разведывательных службах» (1994) — для контроля за расходованием бюджетных средств, управлением и политикой трех спецслужб: Секретной службы (MI5), разведки SIS и центра правительственной связи GCHQ. Комитет состоит из 9 парламентариев (восемь из палаты общин и один из палаты лордов). Комитет отчитывается перед премьер-министром при консультациях с лидером оппозиции.
Во внешней политике дипломатические усилия Великобритании будут направлены на сокращение количества ядерного оружия в мире. Британия готова сократить имеющийся у нее арсенал ядерных боеголовок.
12.05.2010 г. появился новый Национальный совет безопасности (National Security Council, NSC) Великобритании, созданный новым коалиционным правительством для оптимизации усилий в сфере безопасности и международной политики.
Создание NSC стало одним из основных предвыборных обещаний Консервативной партии, которая накануне официально получила статус правящей силы после того, как лидер «тори» Дэвид Кэмерон вступил в должность нового премьер-министра Великобритании.
За формирование новых структур совета безопасности отвечает сэр Питер Рикеттс (занимающий пост постоянного помощника главы Форин-офиса). Он же назначен Кэмероном советником премьер-министра по вопросам безопасности.
«Совет будет координировать действия в отношении угроз, с которыми мы сталкиваемся, объединяя усилия на высочайшем уровне в сфере международной и внутренней политики, энергетики, международного развития и всех других сфер, связанных с обеспечением национальной безопасности«, — отмечается в сообщении Даунинг-стрит.
Совет будет работать под председательством премьер-министра, а его постоянными членами будут вице-премьер, канцлер Казначейства, министр иностранных дел и глава МВД, министр обороны, министр безопасности, а также глава министерства по международному развитию.
Форин-офис проводит работу по выстраиванию новой линии коалиционного правительства консерваторов и либерал-демократов в области международных отношений. Несмотря на расхождения во многих вопросах внешней политики, в частности, отношений с США и Евросоюзом, коалиционные партии смогли найти компромиссы, которые, по словам Хейга, позволят работать плодотворно.
Он подчеркнул, что отношения с США остаются приоритетными, хотя Британия не намерена превращать их в «рабскую покорность» Белому дому.
Хотя коалиция договорилась не идти на дальнейшее сближение с Евросоюзом (консерваторы традиционно являются евроскептиками, в то время как «либдемы» были готовы присоединиться к еврозоне), плодотворные отношения со всеми странами ЕС остаются ключевым пунктом повестки Форин-офиса. Также подчеркивается важность связей с такими регионами, как Латинская Америка, Ближний Восток и Южная Азия.
6. Всеобъемлющая концепция национальной безопасности Китая
За 61-летний период существования КНР эволюция ее Концепции национальной безопасности прошла два этапа.
Первые 30 лет после образования нового Китая считалось, что основными проблемами мирового характера являются война и революция, поэтому концепция безопасности была сконцентрирована на оборонной и политической безопасности, т. е. на защите территориальной целостности и суверенитета страны, а также на укреплении государственной власти. Такая концепция получила название традиционной.
В последующие 30 лет закрепилось понимание того, что обеспечение мира и гарантия развития являются двумя главными задачами современной эпохи. В данный период Китай, не упуская из виду традиционных угроз безопасности, акцентирует внимание и на нетрадиционных угрозах в таких областях, как экономика, финансы, информатика, энергетика, продовольствие, здравоохранение, а после 11 сентября 2001-го – также и на борьбе с терроризмом. Таким образом, сформирована Всеобъемлющая концепция национальной безопасности КНР, учитывающая как традиционные, так и нетрадиционные угрозы.
Традиционные угрозы дают о себе знать преимущественно в политической и военной сферах . После окончания холодной войны традиционными угрозами остаются гегемонизм и политика с позиции силы. В настоящее время они проявляются следующим образом.
Во-первых , сохраняется тенденция к росту числа локальных войн и вооруженных конфликтов, отличительными особенностями которых являются продолжительность, сравнительно высокая географическая концентрированность, а также сложность и многообразие причин. В 2008 году на нашей планете произошло 46 локальных войн и вооруженных конфликтов, в то время как в 2007-м их было гораздо меньше – 33. Кроме того, после холодной войны для них характерно применение высоких и информационных технологий.
Во-вторых , крупные мировые державы постоянно наращивают военные расходы для трансформации своих вооруженных сил, ядром которой служат информационные технологии. Мировым лидером являются Соединенные Штаты. В 2008-м США израсходовали на военные нужды 481,4 млрд долларов (не учитывая средств, потраченных на ведение войн). В том же году оборонные расходы Китая, одной из развивающихся стран, составили около 60 млрд долларов, то есть всего одну восьмую американского показателя. И в расчете на душу населения китайские военные расходы гораздо меньше американских.
КНР необходимо постоянно увеличивать финансирование армейского строительства в процессе модернизации народного хозяйства в четырех областях , с тем чтобы подготовить высококвалифицированных специалистов и повысить боеспособность военнослужащих в эпоху информационных технологий. На данном этапе Народно-освободительная армия Китая (НОАК) оснащена механизированной и полумеханизированной военной техникой. К 2020 году, когда будет обеспечен среднезажиточный уровень жизни населения, завершится механизация вооруженных сил с ориентацией на переход к информационным технологиям. А к 2050-му, когда Китай осуществит модернизацию во всех областях и выйдет в ряды среднеразвитых стран, закончится и процесс информатизации вооруженных сил. НОАК обретет способность одерживать победы в войнах локального характера с применением информационных технологий.
В-третьих , в центре внимания мирового сообщества находится вопрос о нераспространении ядерного оружия. Ядерные проблемы на Корейском полуострове и в Иране остаются самыми острыми вопросами международной безопасности.
КНР проводит независимую, самостоятельную внешнюю политику. Священная миссия – осуществить полное объединение Китая – пока не выполнена. Перед Китаем стоят задачи противодействия расколу страны и попыткам свержения государственной власти. Тем более что пока не решены полностью территориальные споры с другими государствами. Учитывая внутреннюю и внешнюю ситуацию, ни в коем случае нельзя игнорировать традиционные угрозы безопасности.
Нетрадиционные угрозы в лице терроризма становятся всё более серьезными. Они превращаются в важнейший фактор, оказывающий отрицательное влияние на глобальную безопасность. В 2008 году все более ощутимо стали проявляться угрозы в таких областях, как финансы, энергетика, продовольствие, изменение климата, информационная безопасность, безопасность пищевых продуктов и здравоохранения.
Во-первых , все мы оказались свидетелями быстрого распространения международного финансового кризиса, относящегося к числу нетрадиционных угроз. Проблема обеспечения финансовой безопасности крайне актуальна. Кризис, возникший в Соединенных Штатах, распространился по Европе и Японии, сказался на китайской экономике.
Во-вторых , борьба с терроризмом по-прежнему остается сложной проблемой. Теракты совершаются на Среднем Востоке, в Центральной и Южной Азии и в некоторых странах Африки. В частности, Южная Азия стала новым полигоном международного терроризма.
В-третьих , на фоне резкого колебания цен на мировом нефтяном рынке большую актуальность приобретают вопросы энергетической безопасности. Дать разумный ответ на вызовы в этой области стало для Китая новой задачей стратегического характера, от выполнения которой будет зависеть обеспечение стабильного развития. В данный момент падение цен на нефть вызвано неблагоприятными экономическими ожиданиями. Однако глобальные запасы нефти и других видов углеводородного топлива сокращаются с каждым днем, что заставляет использовать альтернативные энергоносители, экологически чистые технологии и возобновляемые энергоисточники, такие, к примеру, как гидроэнергия, биогаз, ветряная и атомная энергия. Китайская Народная Республика выступает против распространения ядерного оружия, но поддерживает широкомасштабное использование атомной энергии. В настоящее время мощность энергоблоков на АЭС составляет лишь 1,2 % суммарной мощности китайских электростанций. Страна имеет очень хорошие перспективы для развития атомной энергии.
В-четвертых , в условиях колебания мировых цен на зерно усугубляется проблема обеспечения продовольственной безопасности. Продовольственная безопасность КНР в основном гарантирована. Степень самообеспечения продовольствием превышает 95 %. Но необходимы заблаговременные меры предосторожности – ведь проблема снабжения питанием 1,3-миллиардного населения является первоочередной задачей в управлении государством.
В-пятых , важными остаются проблемы изменения климата, информационной безопасности, безопасности пищевых продуктов и здравоохранения.
Руководствуясь всеобъемлющей концепцией национальной безопасности, НОАК уделяет повышенное внимание укреплению потенциала невоенного характера для реагирования на нетрадиционные угрозы и вызовы. Так, в начале 2008-го для ликвидации последствий холодов и снегопадов, обрушившихся на южные районы страны было привлечено более 421 тыс. военнослужащих НОАК и бойцов Вооруженной народной полиции Китая (ВНПК), а также 1,352 млн резервистов народного ополчения. Было задействовано свыше 40 тыс. транспортных средств. Армия используется при ликвидации последствий стихийных бедствий и в других случаях.
НОАК расширяет международное сотрудничество в сфере миротворчества, принимая активное участие в операциях под эгидой ООН . Китай занимает первое место среди постоянных членов СБ ООН по числу миротворцев-участников ооновских миссий.
Непрерывно расширяется международное сотрудничество в борьбе с терроризмом. НОАК участвует также в международной борьбе с пиратством.
С точки зрения Всеобъемлющей концепции национальной безопасности человечество остро нуждается в укреплении международного сотрудничества для поддержания мира. В этом направлении вооруженные силы КНР должны играть важную роль.
Учитывая ситуацию, сложившуюся в результате сплетения традиционных и нетрадиционных угроз, НОАК в соответствии с требованиями Всеобъемлющей концепции национальной безопасности всемерно повышает способность отвечать на угрозы в любой форме и выполнять разнообразные боевые задачи. На фоне постоянного возрастания числа нетрадиционных проблем в сфере безопасности большое внимание уделяется повышению способности НОАК решать боевые задачи невоенного характера.
Руководствуясь Всеобъемлющей концепцией национальной безопасности и повышая собственную способность справиться с угрозами и вызовами, Китай активизирует сотрудничество в рамках ООН, ШОС, иных международных организаций посредством многосторонних и двусторонних механизмов.
Многополярность и глобализация – общая тенденция развития мировой политики и экономики. Треугольника Китай – Россия – США, для которого характерно сочетание и союза, и конфронтации, больше не существует. Для каждой из пар его участников характерны разный уровень отношений и различная степень разногласий. Так, и в Пекине, и в Москве считают неприемлемой американскую стратегию «глобального лидерства». Содействие превращению треугольника Китай – Россия – США, участники которого в свое время строили козни друг против друга, в «тройственные отношения», основанные на здоровом взаимодействии, будет благоприятствовать их национально-государственным интересам, миру и развитию на нашей планете.
В области международного сотрудничества по безопасности Китай выступает за реализацию новой концепции, которая гласит: «Взаимное доверие, взаимовыгода, равноправие, взаимодействие». Это идентично основным целям и принципам ШОС – шанхайскому духу, характеризующемуся как «взаимное доверие, взаимовыгода, равноправие, взаимодействие, уважение многообразия цивилизаций и стремление к совместному развитию».
[1] Доктрина – учение, научная теория, руководящий теоретический или политический принцип.
[2] Миссия – ответственное задание, роль, поручение.
[3] К таким документам следует отнести прежде всего «Директиву по оборонной политике в сфере компетенции федерального министра обороны», вышедшую в мае 2003 г, а также Концепцию бундесвера, основные положения которой были опубликованы в 2004 г. «Белая книга безопасности Федеративной Республики Германии и состояния и перспектив развития бундесвера», несмотря на неоднократные заявления о необходимости и намерениях издать новую её редакцию, не выходила с 1994 г.
Источник
