В каких странах России доверяют в 2020 году?
ТОП-10 стран не доверяющих России в 2020 году
ТОП-10 стран доверяющих России в 2020 году
Страны русофобы и русофилы
Какие страны мира доверяют России
Где Россию больше всего не любят
Попробуем разобраться с вопросам каких же странах мира доверяют и положительно воспринимают Россию (русофилы), а в каких наоборот, не доверяют и не любят Россию, русских и нашего президента (русофобы)? Ситуация в мире постоянно меняется и то что было несколько лет назад может сильно отличается от той ситуации, которая отмечается в настоящее время. Многое зависит от действий нашей страны на международной арене и действий наших противников и конкурентов, которые далеко не всегда честными методами пытаются представить Россию в мире. В настоящее время информационная война ведется очень активно и любое не продуманное действие или даже слово мировых политиков сильно влияет на восприятие их мировым сообществом.
Однако, есть и достаточно устойчивые тенденции, которые проявляются в течение многих лет и мало изменяются на протяжении целых столетий. Давайте начнем именно с этих констант или укоренившихся веками тенденций в отношении к России и русским:
1) Соседи. К числу стран, которые на протяжении долгих лет испытывают к нам недоверие, которое нередко перерастает даже в откровенное русофобство относятся некоторые из наших ближайших соседей, с которыми у России на протяжении многих лет были достаточно сложные отношения или частые военные конфликты. К таковым странам относятся: Турция, Польша, Литва, Швеция, Германия, Япония. Интересно, что с соседями люди ссорятся нередко даже чаще чем с настоящими врагами и конкурентами. Подобная ситуация длительное время было и в Западной Европе. Вспомните как часто между собой воевали Франция, Англия, Испания и Германия. Правда в последнее время они смогли забыть об этих многовековых обидах и создать общий союз. В последние годы Россия испортила отношения с Украиной и Грузией, но здесь немалую долю проблем создали наши геополитические конкуренты.
2) Геополитические конкуренты. К числу стран, где Россию не очень любят, относятся и некоторые наши главные или, как говорили раньше, наиболее вероятные противники, и в первую очередь США и Великобритания. Но и в других странах Евросоюза и Британского содружества нас тоже недолюбливают и испытывают определенное недоверие. Здесь русофобство сформировалось исторически на протяжении столетий, а возможно даже тысячелетий наших конкурентных отношений. А как ситуация выглядит в настоящее время? Так исследовательский центр Pew Research Center (США) проанализировал 35 стран мира и получил в декабре 2018 — январе 2020 годов следующие данные:
- Хуже всегок России относятся в Северной Америке и большинстве стран Европы. Из стран Евросоюза самые негативные отзывы были в Великобритании, Испании, Нидерландах, Германии, Польше и Швеции, а наиболее положительные были в Греции,
- Лучше всего к России относятся в большинстве стран Азии (Вьетнам, Китай, Индия, Филиппины, Южная Корея и другие), за исключением Японии (68% населения этой страны относятся отрицательно),
- Нейтрально к России относятся в большинстве стран Южной Америки,
- Не определились. В странах Африки сформулировать свое отношение к России и вовсе не смогли. Больше положительных оценок, нежели отрицательных, Россия получила в Нигерии (41%) и Кении (40%), тогда как в Южной Африке поставили России больше отрицательных оценок,
- Отношение к Владимиру Путину соответствует отношению к России в целом и ее гражданам. В Филиппинах и Тунисе более половины граждан выразили полное доверие российскому президенту,
- Молодые люди в возрасте от 18 до 30 лет относятся к России намного лучше, чем люди в возрасте от 50 лет и старше. Наибольшая разница между возрастными группами была отмечена в Тунисе, Австралии и Японии, где она между молодыми людьми и старшим поколением составила как минимум 20 пунктов,
- В целом отношение к России в мире нормальное. Примерно 36% опрошенных относятся к России положительно и примерно 25% отрицательно.
Как ни странно, отношение к России за последние 3-4 года несколько улучшилось, ее стали больше уважать, отмечать возрастающее влияние в мире и, возможно, поэтому даже больше любить. Так проведенные исследования по заказу Всемирной службы Би-би-си непосредственно перед кризисами на Украине и Сирии в 2013 году, показывали, что в симпатиях к России тогда признавались только 31% респондентов, а в исследованиях того же Pew Research Center (США) в 2015 году нашей стране симпатизировало уже менее 30%. Теперь эти цифры увеличились соответственно на 5% и 6% в 2018 — 2019 годах. И это несмотря на мощную информационную компанию по очернению России. Уменьшилось и количество людей в мире, которые относятся к России негативно, что особенно выражено у современного молодого поколения, которые не доверяют отрицательным информационным вбросам о нашей стране. Наглядно это видно и по некоторым странам: в Японии количество людей негативно относящихся к нашей стране уменьшилось за последние 3-5 лет с 73 до 68%, в Польше — 80 до 69%, в Израиле с 74 до 61%. Тоже самое касается и целого ряда других стран. Наибольший пик негатива к России был в 2015 году, что связано с кризисами на Украине и Сирии. В последние годы мировое сообщество стало лучше понимать политику России и ее действия, что сказалось на ее более лучшем восприятии в мире.
А теперь посмотрим как изменилось ситуация в 2018 — 2019 годах — оно стало заметно лучше. Вероятно, на улучшение отношений людей к России повлияли три основные тенденции: 1.Победа над террористами в Сирии, 2.Увеличивается доля молодежи, которые мало доверяют Западной пропаганде, 3.Россия стала существенно сильней, а потому вызывает к себе больше уважения и доверия. Вероятно, верны старые русские поговорки: «В поле две воли — чья сильнее» или «Сильная рука — сама владыка».
ТОП-10 стран русофобов (обобщенные данные за 2013, 2015 и 2018 годы):
Отмечаем, что почти во всех странах мира после 2015 года уменьшилась доля негативно настроенных к России людей (исключение только Иордания) и увеличилась доля тех, кто настроен позитивно к нашей стране! А вот как менялись эти отношения с 2013 по 2018 годы (первая цифра — процент отрицательно настроенных людей к России в 2013 году, вторая — в 2015 году и третья — в 2018 году):
1) Иордания (70% — 80% — 93% отрицательно настроенных к России людей)
Источник
Итоги 2020 года. Внешняя политика России
Хотя разделение на внешнюю и внутреннюю политику – вещь условная, особенно в нынешнем глобализованном мире, все же некоторые процессы имеют определенное разделение. К чистым проявлениям зарубежной политики относятся политические выборы в других странах, конфликты и двусторонние отношения других государств. Тем не менее, из года в год эти факторы влияют на Россию, либо Россия влияет (актуально или потенциально) на них. В 2020 году наиболее значимыми в этом отношении для России были выборы в Беларуси и Киргизии, конфликт в Нагорном Карабахе, военное присутствие в Сирии и Ливии, продолжающийся кризис на Украине, новые пакеты санкций Запада против России.
В общем картина мало изменилась с 2019 году – отношения с Западом по ряду направлений ухудшились, тогда как Россия продолжала развивать контакты со странами Азии, Африки и Иберо-Америки. Лидеры России и Китая официально заявили, что отношения между двумя государствами лучше, чем когда бы то ни было. Поднялся рейтинг доверия у стран Ближнего Востока – от Ирана до Алжира. Продолжились переговоры с партнерами из Латинской Америки по реализации крупных проектов, в частности создания морского сообщения между Крымом и Никарагуа.
Зарубежные выборы
Выборы в Беларуси и Киргизии в 2020 году, от исхода которых зависели отношения с Россией, перешли в протестные акции. Хотя причины и протекание массовых акций было различным, оба случая затрагивали интересы России, поскольку и Беларусь, и Киргизия входят в ЕАЭС.
Безусловно, Беларусь для России важнее, поскольку мы имеем Союзное государство, а также Беларусь является прикрывающим флангом от НАТО.
Была оказана поддержка Александру Лукашенко, которая воспринята на Западе как акт агрессии. В Киргизии парламентские выборы выявили проблемы клановости и аморфности политической вертикали. Ситуация остается нестабильной, но окончательную точку в текущих волнениях могут поставить выборы президента, назначенные на 10 января 2021 года. Пока в обоих случаях нет признаков, что Запад сможет установить свой контроль над двумя странами, хотя попытки манипулировать общественно-политическими процессами извне были замечены.
Для России также были важны результаты выборов в Венесуэле, поскольку между двумя странами ведется сотрудничество по ряду направлений и Москва поддерживает правительство Николаса Мадуро. Итоги выборов в Черногории также дали надежду на адекватное восстановление связей, которые были нарушены по инициативе режима Мило Джукановича.
Руководство России намеренно минимально комментировало предвыборную кампанию и сами выборы президента в США, поскольку ранее по надуманному предлогу американские политики обвиняли Россию во вмешательстве в выборы в 2016 года. Тем не менее, обвинения в кибератаках продолжились.
Формальные встречи
В 2020 году Россия участвовала в многочисленных саммитах и встречах, хотя некоторые из них проходили в режиме онлайн. ЕАЭС, БРИКС, ШОС, G-20, Генеральная ассамблея ООН – лишь наиболее значимые. Они имели дежурный характер, и там не были приняты какие-то судьбоносные решения. Однако работа по многочисленным проектам в рамках указанных форматов продолжалась. Например, по линии БРИКС в 2020 году состоялось 137 мероприятий различного уровня, включая 25 министерских встреч. А на саммите ШОС была в очередной раз подчеркнута необходимость указывать западным странам на их место, чтобы они не вмешивались в дела других государств. Эта деятельность очень важна для продвижения многополярного мироустройства.
Миссия благотворительности
После начала эпидемии коронавируса Россия активно помогала ряду государств в борьбе с этим заболеванием. Гуманитарная помощь была направлена в Абхазию, Алжир, Беларусь, Венесуэлу, Гвинею, Джибути, ДРК, Иран, Италию, Казахстан, Китай, Киргизию, Ливан, Таджикистан, КНДР, Сирию, Сербию, США, а также ряд других стран. Кроме того, в Италии и Сербии работали группы российских военных медиков и сопровождающий персонал.
Помимо борьбы с коронавирусом, были и другие виды гуманитарной помощи со стороны России. В частности, специальные команды МЧС были отправлены в Турцию для ликвидации последствий стихийных бедствий и борьбы с пожарами. А в Нагорный Карабах была направлена помощь после прекращения боевых действий.
Запад и Россия
По европейскому направлению продолжилась геополитическая стагнация. Только некоторые инициативы получили развитие. Так, в начале 2020 года Россия и ЕС запустили 25 новых инвестиционных проектов приграничного сотрудничества на общую сумму €121 млн. в течение года. Это касалось шести страна Евросоюза – Польши, Литвы, Латвии, Эстонии, Финляндии, Швеции, а также с не входящей в европейское сообщество Норвегии.
Но итоги года показали, что особого прогресса в отношениях с ЕС достичь не удалось. Брюссель поддерживал все антироссийские инициативы, исходившие от Вашингтона, а также оценивал политику России с позиции собственной исключительности.
По завершению проекта «Северный поток-2» возникли новые разногласия внутри ЕС, в частности – из-за наложенных США санкций.
Саммиты и встречи НАТО в 2020 году подтвердили агрессивный характер и намерения военно-политического альянса в отношении России. Глава МИД РФ Сергей Лавров в середине декабря заявил, что «все факты говорят о том, что Евросоюз как структура не готов к нормальным отношениям с Российской Федерацией».
Исключением являются только некоторые страны и регионы. Например, на Балканах Россия продолжала свою стратегию помощи Сербии и Боснии-Герцеговине.
Во взаимоотношениях с США новым камнем преткновения стало продление Договора о стратегических наступательных вооружениях. Вероятно, его пролонгация и подготовка нового документа состоятся в 2021 году.
Попытки вмешательства Запада в дела России постоянно пресекались. Принятие нового закона о работе иностранных информационных гигантов типа Google и Facebook в России также должно ослабить влияние американского киберкартеля на внутриполитическую жизнь страны. Однако до полного информационного и технологического суверенитета еще далеко.
Особые отношения
В 2020 году особенно специфические и сложные отношения проходили с Турцией. Довольно амбициозные действия турецкого руководства в Сирии, Восточном Средиземноморье и на Кавказе побуждали Москву к принятию мер. Не всегда эти меры были своевременны и имели стратегический характер. Турция продолжает вести свою игру на несколько сторон, шантажируя ЕС, ангажируя тюркские страны (в первую очередь, Азербайджан) и укрепляя сотрудничество со своими традиционными партнерами (Катар, Пакистан, ПНС в Ливии).
Конфликты
Россия продолжала оказывать всестороннюю помощь правительству Сирии в ликвидации террористических ячеек и возвращению страны к мирной жизни. Продолжилась поддержка Халифа Хафтара в Ливии.
После начала военной операции Азербайджана в сентябре против армянских подразделений в Нагорном Карабахе российская сторона приняла активное участие в урегулировании ситуации. В ноябре в Нагорном Карабахе были развернуты миротворческие войска России. В данном случае, решение руководства России максимально отстаивает наши национальные интересы, не нарушая норм международного права.
Украина стала своеобразным отражением отношений России и Запада. Встречи в Нормандском формате и работа Минской группы не дали значимых результатов в 2020 году. Постоянно поступали сводки об обстреле территорий ДНР и ЛНР со стороны Украины. Официальные лица Украины регулярно заявляли о необходимости военного вмешательства. В данном случае, есть причины утверждать, что Киев стал полностью вассальным и зависимым от Запада. А Украина может и далее использоваться как площадка для провокаций против России.
Источник
Россия в глобальной политике
Главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» с момента его основания в 2002 году. Председатель Президиума Совета по внешней и оборонной политике России с 2012 года. Директор по научной работе Международного дискуссионного клуба «Валдай». Профессор-исследователь НИУ ВШЭ. Выпускник филологического факультета МГУ, с 1990 года – журналист-международник.
Ухудшение отношений с Западом, непорядки в странах-соседях, отсутствие очевидной динамики на азиатском направлении – итоги 2020 года подтверждают тезис об одиночестве и неприкаянности России. Но как это сейчас оценивать? Практика великих держав свидетельствует: «одиночество», то есть следование исключительно своим интересам и опора прежде всего на собственный ресурс, – это норма.
В уходящем году пандемия затмила собой всё. Мировая политика оказалась отодвинута на второй план. Собственно, этим 2020-й и войдёт в историю. Сама политическая повестка при этом не изменилась, но вынужденная пауза оказалась стоп-кадром, позволившим внимательно рассмотреть картинку. Стало очевидно, что перемены в международных отношениях, зревшие давно, миновали точку невозврата. Тридцатилетие «момента американской однополярности», провозглашённого Чарльзом Краутхаммером в 1990 г., ознаменовало, что этот момент окончательно миновал. И это не изменит даже то, что в США к власти вновь пришли политики, обещающие возвращение к идеалам и практикам «глобального лидерства».
Для России 2020-й стал рубежным, хотя громких объявлений о пересмотре внешнеполитического курса никто не делал. Новую ситуацию можно обобщить в четырёх пунктах.
Во-первых, на пространстве бывшего СССР (оно – несомненный приоритет) Россия перестаёт стремиться реализовать объединительные инициативы, претендующие на универсальность.
Во-вторых, окончательно померкла перспектива выстраивания особых связей с Западом, в первую очередь с Европой, которая рассматривалась как потенциальный партнер по какой-то форме интеграционных отношений.
В-третьих, дистанцирование от Запада не означает автоматического «поворота на Восток», во всяком случае, он нелинеен и довольно сдержан.
В-четвёртых, силовой потенциал (в российском случае наиболее классический его вид – военная сила) возвращает себе роль главного внешнеполитического инструмента. А работа через международные институты отступает на второй план.
События уходящего года разворачивались между двумя вехами – февральским резким обострением в Идлибе и неожиданным ноябрьским соглашением по Карабаху.
В Сирии речь шла о сферах и масштабах влияния России и Турции. Последняя предприняла попытку зафиксировать и расширить свои приобретения вооружённым способом, что вызвало военный же ответ. Последовал очередной раунд жёсткого торга на высшем уровне, после чего установился новый временный баланс. Взаимодействие сохранилось, хотя в момент обострения казалось, что Москва и Анкара на грани полномасштабной войны.
В Карабахе предыстория совсем другая, но схема получилась схожей. Вмешательство Турции сломало существовавший статус-кво и напомнило, что у замороженных конфликтов есть силовое решение. Россия произвела военно-дипломатический гамбит, обеспечив себе долгосрочное и более прочное присутствие в зоне противостояния, но согласилась с тем, что Анкара получила статус ещё одного ведущего актора.
В обоих случаях международные структуры – и формальные, и даже в значительной степени неформальные – бездействовали. Сирийский вопрос решается непосредственно вовлечёнными державами, а последний идлибский кризис обошёлся и без «астанинского треугольника», неплохо показавшего себя до тех пор. В Карабахе номинально всем ведает Минская группа ОБСЕ, но она осталась полностью за бортом событий и, по сути, более не принимается их участниками в расчёт.
Не случайно знаковыми стали именно российско-турецкие отношения. Россия и Турция – две крупные державы с долгой имперской традицией, которые веками были участниками европейской политики и после холодной войны сделали ставку на вхождение в западные (европейские) институты. А затем были глубоко уязвлены, поняв, что в полноформатной интеграции им отказано. Анамнез Москвы и Анкары в отношениях с Европой разный, но результат схож.
Тому типу политики, который рискован и не всегда стопроцентно просчитываем, но приносит результат. Для России это очень серьёзный сдвиг. Москва была одним из архитекторов международных институтов второй половины ХХ века (система ООН), а затем отстаивала их сохранение и стремилась присоединиться к структурам (западным), в которые СССР не входил, но которые заявили о своём глобальном статусе после холодной войны. Иными словами, Москва хоть последовательно и критиковала «либеральный мировой порядок», на деле вела себя как убеждённый адепт его базового положения – о главенстве институтов.
Уже со второй половины 2000-х годов нарастал разрыв. России всё реже удавалось добиваться реализации своих интересов через международные институты, в то время как шаги, сделанные в обход таковых, оказывались эффективными. События в Грузии в 2008-м и на Украине в 2014-м – из этой категории. Сирия-2015 стоит особняком, но и в этом случае имели место решительные действия, осуществлённые самостоятельно, а не через уполномоченные международные структуры. Всё это оборачивалось немалыми политическими и экономическими издержками, которые Москва пыталась (не слишком успешно) уменьшить посредством тех самых институтов.
Наглядная иллюстрация – трансформация отношений России и Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО). В 2013 году она получила Нобелевскую премию мира в значительной степени благодаря Владимиру Путину, который предложил, а затем помог воплотить в жизнь элегантную схему уничтожения сирийских химарсеналов. За прошедшие с тех пор семь лет отношения Москвы и ОЗХО от конструктивного сотрудничества деградировали до острого неприятия. Сейчас главный раздражитель – инцидент с Алексеем Навальным (а до того были обвинения в применении химоружия в Сирии). Россия неустанно критикует организацию за предвзятый и политизированный подход, нарушение процедур и правил, но тщетно. ОЗХО твёрдо держит курс, политически соответствующий линии западных стран. У Москвы не хватает влияния и инструментов для того, чтобы скорректировать этот курс в выгодном для себя направлении. И нет оснований полагать, что ситуация изменится.
Это стало бы серьёзной проблемой для России, если бы означенные конфликты разворачивались в условиях устойчивого либерального порядка. Но он перестает работать, дисфункцию институтов на самых разных уровнях уже невозможно скрыть, а решение вопросов не на универсально-правовой, а на ситуативной основе (case by case) становится повсеместной нормой. Пандемия подчеркнула и ускорила эту тенденцию. Даже наиболее ярые приверженцы институционального устройства мира начали исповедовать принцип близости к телу своей, а не общей рубашки. Извечная российская склонность рассчитывать в первую очередь на себя и собственную силу оказывается не анахронизмом, как считалось в период расцвета либерального порядка, а рациональным поведением. С другой стороны, вышеупомянутые институты, пусть и находящиеся в кризисе, превращаются в средства политики западных стран, и России придётся принимать решение, как к ним дальше относиться. Пожалуй, это один из самых насущных вопросов для отечественной дипломатии на ближайшее время. Сохранение даже формального участия означает признание прав институтов, что в складывающейся ситуации идёт России во вред там, где у неё нет эксклюзивных возможностей (как в СБ ООН).
Отношения с Западом на протяжении последних тридцати лет – ещё одна производная либерального порядка и желания России в него встроиться. К чему стремились и что вышло – описано многократно, важно, что этот период завершился. Упомянутое «дело Навального» стало цезурой, после которой в Москве перестали рассматривать ЕС и в особенности его лидера – Германию в качестве партнёра по созиданию принципиально другого будущего. Официально российские дипломаты трактуют поведение Берлина как капитуляцию перед Вашингтоном и отказ от претензий на самостоятельную роль. В реальности всё сложнее.
Действия Германии (приём на лечение российского диссидента, пострадавшего по непрояснённым причинам на российской территории, и использование этой темы для политической кампании) заведомо идут вразрез с прагматическими интересами как Берлина, так и Москвы. Они могут объясняться стремлением ФРГ заявить о себе как о неоспоримом флагмане Евросоюза, консолидированного перед лицом меняющейся в «неправильном» направлении России, растущего Китая, ненадёжных США и так далее. Выгоды, которые на протяжении полувека Германия получала от особых отношений с Россией, более не рассматриваются как достаточно заманчивые. Но и угрозы, которая заставляла немецких канцлеров с 1950-х уделять повышенное внимание Москве, Россия не представляет.
Россия и Германия – пример не единственный, но наиболее показательный. Взаимное разочарование, вызванное неспособностью соорудить какую-то модель «общеевропейского дома», нараставшее как минимум лет пятнадцать, привело к размежеванию.
И опять-таки важно, что происходит это на излёте либерального мирового порядка, в рамках которого упомянутый дом и планировалось строить. Самым выдающимся порождением этого порядка стала европейская интеграция, которая, соответственно, сейчас оказалась под угрозой вместе с ним. И все силы Европы будут направлены на спасение этого творения. В том числе за счёт отношений с другими странами.
Общим местом уже стало утверждение: отворачиваясь от Запада, Россия поворачивается на Восток, к Китаю и поднимающейся Азии. Из этой сентенции делают два противоположных вывода. Либо Россия роет себе могилу, бросаясь в объятия дракона и обрекая себя на положение то ли прислуги, то ли вообще пищи. Либо крепнущая на фоне западного упадка ось с самой перспективной страной мира обеспечит России упрочение её позиций на десятилетия вперёд.
В реальности «Восток», к которому поворачивается Россия, – скорее Турция, чем Китай, если рассматривать поворот как переход к определённому способу поведения, а не просто выбор текущего политико-экономического предпочтения. Азиатский поворот России идёт, что называется, без огонька, и дополнительные препятствия это только подчеркнули. Как метко подметил учёный-международник Тимофей Бордачёв, в Азии России негде использовать своё главное преимущество – немалые военные возможности, на которые опирается дипломатический ресурс. В Азии решающее значение имеет экономический потенциал, а это не то, чем мы можем похвастаться. Кстати, вызвавшее резонанс недавнее высказывание Владимира Путина о том, что в принципе он не исключает военного союза с Китаем, хотя сейчас и не видит в нём нужды, укладывается в логику поиска Москвой ниши в Азии – как капитализировать свой основной актив, пока что там не востребованный.
Востребован же он в максимальной степени на постсоветском пространстве. Много уже сказано о том, что для него настал очередной судьбоносный период. Страны, образовавшиеся после распада СССР, переживают сейчас кризисы развития и проходят тест на состоятельность. Происходит это в разных формах, но почти везде. Москва долгое время считала необходимым создание рамочной структуры, которая позволит объединить большую часть территории бывшей страны. Наиболее продвинутым форматом стал Евразийский экономический союз (ЕАЭС), хотя он сам по себе – признание невозможности включить в интеграционную структуру все желаемые государства (прежде всего Украину). Политические потрясения в трёх из пяти стран ЕАЭС (Армения, Белоруссия, Киргизия) и стремление сохранять отношения с важными государствами вне Союза (Азербайджан, Молдавия, Узбекистан) заставляют переходить на другие принципы, более соответствующие мировым тенденциям. Это разные подходы к отдельным государствам, и снова опора прежде всего на силовой потенциал. В этом смысле карабахское перемирие – модельный казус, ибо для его достижения сила была задействована по запросу, а не навязана.
Объединения, существующие сейчас под эгидой России, – кальки с западных. ОДКБ (постсоветская НАТО) и ЕАЭС (евразийский ЕС) задумывались в период, когда евроатлантические институты служили образцами. Но этот период завершился вместе с либеральным порядком. В Азии, Африке, Латинской Америке или на Ближнем Востоке не воспроизводят атлантические альянсы, хотя лет двадцать назад об этом много говорили. Это не означает, что инициированные Россией структуры надо распустить, эффект от них есть, но они не могут рассматриваться как основные инструменты политики. Любопытно, что уникальным форматом, не повторяющим примеры других, является Союзное государство России и Белоруссии. И, возможно, как раз оно имеет перспективу.
Привычными стали слова об «одиночестве России» на международной арене. Дальнейшее ухудшение отношений с Западом, непорядки в странах-соседях, отсутствие очевидной динамики на азиатском направлении – итоги 2020 года подтверждают тезис о российской неприкаянности. Но как это сейчас оценивать?
Великие державы могут вступать в коалиционные и союзнические отношения, если того требует ситуация и до тех пор, пока она того требует. Некоторые делали это чаще, некоторые (как, например, США или Китай) не делали почти никогда.
Вторая половина ХХ века и особенно первые два десятилетия XXI приучили нас к мысли, что институциональное взаимодействие и расширение общности – это естественный способ мирового политического развития. Однако на фоне истории международных отношений этот отрезок времени краток и является исключением. По завершении либерального порядка мир возвращается к исторической норме. Опыт институтов не пройдёт бесследно, да и сами они не исчезнут в одночасье, но направление изменений уже определилось. А значит, считать «одиночество» проблемой российской политики в целом не имеет смысла, можно говорить о наличии или отсутствии возможностей в конкретных сферах и на отдельных направлениях. Самое главное – возможностей для внутреннего развития и обеспечения устойчивости страны в этом самом «мире прежней нормы». Но это уже задача не внешней политики, хотя она и может содействовать её решению. А вот для будущего самой внешней политики способность наладить дела дома становится определяющим фактором.
Источник
