Падение коммунистического режима стран восточной европы

Тема 12: Крах коммунистических режимов в Восточной Европы

В конце 1980-х гг.

События, произошедшие в странах Центральной и Восточной Европы в конце 1980-х гг. свидетельствовали о глубинном кризисе «реального социализма» и исчерпаемости позитивного потенциала социалистической модели. Революции, получившие название «бархатных», были вызваны целым комплексом причин – желанием местного населения покончить с авторитарными режимами, нерешенностью национальных проблем, резким ухудшением материального положения и замедлением темпов экономического роста с середины 1970-х гг. Значительную роль оказала также начавшаяся в СССР перестройка и провозглашенный М.С. Горбачевым курс на невмешательство во внутреннюю политику восточноевропейских стран.

В Польше революционные события начались еще в 1980 г., когда на волне массовой забастовки был создан свободный профсоюз «Солидарность» во главе с Л. Валенсой. Влияние «Солидарности» было настолько велико, что потребовалось создание Военного совета национального спасения и введение в стране военного положения. Вторая волна забастовок и митингов началась в Польше в 1988 г., в результате которых «Солидарность» была признана легальной организацией, имевшей право участвовать в политических процессах. X Пленум ЦК ПОРП, состоявшийся в декабре 1988 – январе 1989 гг. принял резолюцию о плюрализме, свободе слова, демократическом порядке формирования органов власти и других политических свободах. Уже летом 1989 г. в стране прошли свободные выборы, закончившиеся приходом к власти оппозиции.

По аналогичному сценарию развивались события в Венгрии и Чехословакии. В 1988-1989 гг. в этих странах оформляется оппозиция, представленная Венгерским демократическим форумом и Гражданским форумом в Чехословакии. Под давлением широких народных выступлений, массовых демонстраций и митингов начинается диалог между правящими компартиями и оппозиционными силами. Объявленные свободные выборы в обеих странах завершаются победой демократических сил и масштабным социально-экономическим и политическим реформированием. Важно подчеркнуть, что все изменения носили мирный характер и позволили бескровным путем осуществить переход от социализма к демократии и рыночной экономике.

Иначе обстояло дело в Румынии, где сформировался чрезвычайно жесткий, полицейский режим Н. Чаушеску. Все попытки создать в стране оппозицию заканчивались арестами и репрессиями, а народные выступления подавлялись. Расстрел демонстрантов в Тимишоаре в декабре 1989 г. привел к массовому вооруженному восстанию в стране. Испуганные супруги Чаушеску попытались сбежать из страны, но были обнаружены в Тырговиште и после скорого суда расстреляны. Уже 29 декабря была провозглашена демократическая Республика Румыния, покончившая с социалистическим прошлым.

В Югославии внутренняя революция сопровождалась распадом государственности и возникновением независимых государств на Балканах. Еще в 1987 г. был принят Проект изменений Конституции СФРЮ, предусматривавший в стране многопартийность и политический плюрализм, а состоявшиеся в 1990 г. свободные выборы в республиканские скупщины закончились поражением коммунистов. Осенью 1991 г. Словения и Хорватия провозгласили отделение от федерации, затем тоже самое сделали Македония, Босния и Герцеговина. Центробежные силы привели в итоге к масштабной межэтнической войне, продолжавшейся на протяжении 1990-х гг.

Главным итогом революций конца 1980-х гг. в восточноевропейских странах стал крах социалистической системы, построение демократического общества, свободной рыночной экономики и переориентация стран регионы на западные институты (НАТО, ЕС и др.).

Вопросы для обсуждения:

1. События 1980-1989 гг. в Польше и их последствия.

2. События 1989 г. в Венгрии и Чехословакии.

3. Распад Югославии.

4. «Кровавая революция» в Румынии.

5. Революционные потрясения в странах Восточной Европы: причины, характер, социальная база, результаты и итоги. Оценки в историографии.

Темы докладов и сообщений:

Восточногерманский план объединения страны

История возникновения и развития польской «Солидарности»

Источники:

Кренц Э. Осень 1989 года / Э. Кренц. — М.: МГУ, 2009. — 440 с.

Югославия в огне: документы, факты, комментарии (1990-1993). Современная история Югославии в документах / отв. ред. Е.Ю. Гуськова. — М.: ПОИР, 1992. — 370 с.

Югославский кризис и Россия: документы, факты, комментарии (1990-1993) / сост., отв. ред. Е.Ю. Гуськова. — М.: Славянская летопись, 1993. — 503 с.

Ярузельский В. Избранные произведения, февраль 1981 — июль 1988 / В. Ярузельский. — М.: Политиздат, 1988. — 526 с.

Литература:

Барышев А. П. Разрушение Югославии и Организация Объединенных Наций / А.П. Барышев. — М.: Общество дружбы и развития сотрудничества с зарубежными странами, 2007. — 135 с.

Власть – общество – реформы: Центральная и Юго-Восточная Европа: вторая половина XX в. / отв. ред. Э. Г. Задорожнюк. — М.: Наука, 2006. — 441 с.

Волков В.К. «Новый мировой порядок» и балканский кризис 1990-х годов / В.К. Волков // Новая и новейшая история. — 2002. — №2. — С. 11-50.

Волков В.К. Трагедия Югославии / В.К. Волков // Новая и новейшая история. — 1994. — № 4-5. — С. 16-42.

Гелб А. Экономические преобразования в странах Центральной и Восточной Европы: проблемы, тенденции, перспективы / А. Гелб, Ч. Грей. — М.: Прогресс, 1995. — 109 с.

Гуськова Е.Ю. История Югославского кризиса (1990-2000) / Е.Ю. Гуськова. — М.: Русский национальный фонд, 2001. — 717 с.

Демократические революции в Центральной и Восточной Европе: десять лет спустя (круглый стол) // Новая и новейшая история. — 2000. — №2. — С. 39-51.

Джуретич В. Развал Югославии: основные течения 1918-2003 гг. / В. Джуретич. — М.: Кобекс интернешнл, 2003. — 647 с.

Кузнецов Д.В. Югославский кризис. Взгляд сквозь призму общественного мнения / Д. В. Кузнецов. — М.: Либроком, 2009. — 344 с.

Мусатов В.Л. Горбачевская перестройка и режим Чаушеску / В.Л. Мусатов // Новая и новейшая история. — 2010. — №3. — С. 106-119.

Мусатов В.Л. Метаморфоза политики Горбачева в отношении стран социалистического содружества / В.Л. Мусатов // Новая и новейшая история. — 2009. — №3. — С. 3-18.

Мусатов В.Л. Россия и Восточная Европа: связь времен / В.Л. Мусатов. — М.: Издательство ЛКИ, 2008. — 223 с.

Революция 1989 года в странах Центральной и Юго-Восточной Европы. Взгляд через десятилетия / отв. ред. Э.Г. Заорожнюк. — М.: Наука, 2001. – 201 с.

Романенко С.А. Югославия: история возникновения, кризис, распад, образование независимых государств / С.А. Романенко. — М.: Московский общественный научный фонд, 2000. — 495 с.

Системы советского типа в Восточной Европе: осмысление опыта четырех десятилетий: Сб. обзоров и реф. / отв. ред. Ю.И. Игрицкий. — М.: ИНИОН, 2000. — 190 с.

Тягуненко Л.В. Союзная республика Югославия на рубеже XXI века. Природа югославского кризиса / Л.В. Тягуненко // Новая и новейшая история. — 2001. — №3. – С. 26-38.

Яжборовская И. С. Трансформация Восточной Европы в конце XX века / И.С. Яжборовская // Вопросы истории. — 2007. — №6. — С. 17-36.

Яжборовская И.С. Введение военного положения в Польше. Позиция советского руководства (1980-1981 гг.) / И.С. Яжборовская // Новая и новейшая история. — 2010. — №3. — С. 120-141.

Дата добавления: 2018-05-13 ; просмотров: 1623 ; Мы поможем в написании вашей работы!

Источник

30 лет падению коммунизма в Европе. Как это было

30 лет назад в странах Варшавского договора произошли революции, которые привели к краху коммунистического режима в Европе и стали предвестником распада СССР. Вспоминаем падение Берлинской стены, Бархатную революцию в Чехословакии и свержение режима Чаушеску в Румынии. Вот как это было.

Польша

В Польше начались массовые протесты и забастовки. Этому послужил рост цен на мясо, что стало результатом социально-экономического кризиса, начавшегося в Польской Народной Республике в конце 70-х.

Началась всеобщая забастовка на судостроительной верфи в Гданьске. Забастовочный комитет возглавил 37-летний электрик Лех Валенса, уволенный с работы за критику профсоюзов и участие в протестном движении.

В ночь на 17 августа из представителей 28 забастовочных комитетов Труймяста (Гданьск, Сопот и Гдыня) был создан Межзаводской забастовочный комитет во главе с Валенсой. Среди 21 требования комитета первыми были разрешение на создание независимых профсоюзов, гарантии права на забастовки, обеспечение свободы слова, освобождение политзаключенных и повышение зарплаты. Аналогичные забастовочные комитеты появились и в других городах.

Представители 36 региональных отделений независимых профсоюзов, собравшись в Гдыне, образовали единую организацию под названием «Солидарность», председателем которой стал Лех Валенса. К середине ноября она объединила более 7 млн шахтеров, металлургов, транспортников, машино- и судостроителей нескольких промышленных регионов Польши. К «Солидарности» присоединились также интеллигенция и представители католической церкви. К середине 1981-го в организацию входили около 10 млн человек – это почти половина трудоспособного населения Польши.

На заседании Комитета национальной обороны был утвержден план действий возможности введения прямого военного правления в стране, пролоббированный сторонниками «жесткой руки» в Польской Народной Республике.

Умеренно настроенный Станислав Каня на должности Первого секретаря ЦК ПНР был заменен на председателя Совета министров генерала Войцеха Ярузельского.

Войцех Ярузельский, опасаясь очередной волны забастовок и предотвращая возможную интервенцию СССР, объявил о введении в стране военного положения. Оно продлилось до середины 1983 года. Лех Валенса был арестован. За этот период погибло 115 активистов польской оппозиции, структуры которой были полностью разрушены. После смерти Леонида Брежнева Ярузельский начал курс на смягчение военного режима и в конце отказался от суда над 10 лидерами «Солидарности».

Правительство Польши приняло закон об амнистии, которым воспользовались 1200 участников антиправительственных выступлений (225 из них находились в тюрьмах).

Президент США Рональд Рейган объявил об отмене санкций против Варшавы, которые обошлись польской экономике в $15 млрд долларов.

В феврале-апреле в Варшаве прошли заседания «круглых столов», в которых приняли участие представители правящей «Польской объединенной рабочей партии» и оппозиции.

Стороны договорились о создании двухпалатного парламента, частично демократических выборах в Сейм, где представители оппозиции могли рассчитывать на не более, чем 35% мандатов, и демократические в Сенат – новосозданную верхнюю палату парламента.

Легализована деятельность «Солидарности».

4 и 18 июня проходят выборы в Сейм и Сенат. «Солидарность» занимает все позволенные 35% мест в Сейме и 99 из 100 мест в Сенате.

К власти пришло первое некоммунистическое правительство, которое возглавил представитель «Солидарности» Тадеуш Мазовецкий. Это стало возможным после того, как последний коммунистический премьер Чеслав Кищак так и не смог сформировать правительство и ушел в отставку.

Во втором туре президентских выборов победу одержал Лех Валенса.

В Польше прошли первые полностью свободные парламентские выборы.

Источник

Крушение коммунистических режимов в государствах Восточной Европы

В 80-е годы в Советском Союзе и во всей Восточной Европе потер­пело крах правление коммунистических партий. Правительствен­ные учреждения и особенно законодательные органы и независи­мые суды усилили влияние на исполнительную власть в государст­ве. Выборы, в ходе которых шла конкуренция между различными политическими партиями, позволила электорату выбирать глав за­конодательной власти. Расширение гражданских свобод уменьша­ло насильственное вмешательство полиции и служб безопасности в жизнь граждан. Многочисленные социальные группы — профсо­юзы, студенты, экологи, писатели, фронты гражданских дейст­вий — сформировали независимые добровольные организации, уже не контролируемые коммунистическими партиями. Появле­нию более плюралистичной политической системы сопутствовали упрочение рыночных механизмов и рост частных предприятий.

Коммунистические государства потерпели крах потому, что перестали воплощать собой суть ленинистской модели: сильная приверженность общества марксистско-ленинской идеологии, правление авангардной коммунистической партии, функциони­рование планируемой из центра государственно-социалистиче­ской экономики. До середины 80-х годов коммунистическая пар­тия держала под контролем военных, полицию, средства массо­вой информации и государственные предприятия. Репрессивные органы правительства применяли физические санкции к дисси­дентам. Монополизировав официальные средства массовой ин­формации, партия навязывала гражданам собственную интерп­ретацию истины. Кроме нормативного принуждения, репрессии в экономике были вызваны государственным контролем за про­цессом принятия экономических решений. Государственные предприятия обладали достаточными ресурсами и могли давать премии за гражданское послушание, а также наказывать (пони­жение в должности, увольнение) противников режима. Военно-экономическая поддержка СССР усиливала коммунистические режимы Восточной Европы. В конце 80-х годов оппозиционные круги и разочарованные граждане открыто отвергли эти три ас­пекта ленинской модели.

В качестве общезначимых принципов, руководящих полити­ческой деятельностью и мобилизующих массы, марксизм-лени­низм стал нелегитимен. Элиты, обладающие влиянием в обще­стве, отвергли эти абстрактно-утопические принципы. Массы с цинизмом воспринимали заповеди марксизма-ленинизма, осо­бенно взятые в контексте реальной политической практики. Большее значение стали придавать конкретным плюралистиче­ским ценностям: национализму, популизму, этническим и рели­гиозным связям.

Коммунистическая партия как авангард мобилизации масс на социалистическое строительство распалась. С ослаблением конт­роля партии над правительственными учреждениями, социаль­ными группами и гражданами усилилось неповиновение полити­ческим директивам. Сложился определенный параллелизм вла­сти. Коммунистическая партия управляла «формальным» секто­ром. Но раскол внутри правительственных институтов, таких, как партия, вооруженные силы, служба безопасности и гражданская правительственная бюрократия, снижал их способность контро­лировать общество, мобилизовывать массы или представлять ин­тересы пролетариата. Большинство людей ушло от активной по­литической деятельности в «неформальный» сектор; семейные и соседские отношения, этнические объединения и религиозные союзы стали играть большую роль в личной жизни людей.

Государственная социалистическая централизованная плано­вая экономика с упадком коммунистической партии утратила эффективность. Сильные государственно-бюрократические ве­домства были нацелены на производство вооружений, продук­ции тяжелой (выплавка чугуна и стали) и нефтехимической про­мышленности, но не уделяли внимания производству продуктов питания, товаров повседневного потребления и сфере услуг. В 80-е годы появилась «теневая» экономика, взявшая на себя обес-» печение потребительскими товарами и услугами. «Теневая» ры­ночная экономика мешала работе государственных предприятий, так как работники перепродавали материалы со своих фабрик в частный сектор; следствием явилось снижение производитель­ности труда. Государственные планы не выполнялись. Предпри­ятиям не хватало материалов, передового технологического осна­щения, отсутствовали также условия для хранения продукции и ее распределения. Такие ведомства, как министерство финансов и комитет по ценообразованию, не способствовали эффективно­му функционированию экономики. Директора государственных предприятий, которым было дано больше самостоятельности, в 80-е годы скрывали или давали неверную информацию о произ-

водительности, имеющихся запасах и спросе на продукцию. На рабочих деморализующе действовали нехватка потребительских товаров и политические репрессии. Поэтому производитель­ность труда снижалась. К концу 70-х — началу 80-х годов эконо­мическая депрессия стала бичом государственно-социалистиче­ских экономических систем в странах Восточной Европы 5 .

Структурный, культурный и поведенческий кризисы служат объяснением краха данных трех ипостасей ленинистского ком­мунистического партийного государства. В структурном плане паралич партии и правительства привел к растущему неподчине­нию указам, исходящим от аппаратчиков. Так, в Советском Сою­зе к началу 80-х годов государственный контроль принял слиш­ком бюрократизированные, застойные и негибкие формы. Стол­кнувшись с местным противодействием и коррупцией в респуб­ликах, Кремль начал терять руководство процессом принятия ре­шений. Центральные партийно-правительственные институты не могли найти репрессивные или консенсуальные средства для упрочения поддержки общества. Секретарь Политбюро КПСС уже не мог непосредственно контролировать военных или мили­цию. Конфликт поколений в армии мешал ей выполнять роль стража советского режима. Офицеры вооруженных сил старше пятидесяти лет поддерживали тесное взаимодействие с партией и обороноспособность страны перед лицом западных капиталисти­ческих стран. Молодые офицеры, наоборот, выступали за модер­низацию экономики, надеясь на получение с Запада передового вооружения и технологий. Рекрутируемые из числа городской молодежи, которой была свойственна вертикальная мобиль­ность, выступали за расширение гражданских свобод, рыночные реформы и профессиональную армию, стоящую вне политики. Это поколение вооруженных сил не выказывало готовности ис­пользовать силу против групп, мобилизующих народ на противо­стояние правящему режиму. По мере того как советское обще­ство становилось урбанизированным и индустриализированным, образованным и разнородным, знающая и подготовленная моло­дежь меньше поддерживала правящую КПСС. Находясь под впе­чатлением от технологического прогресса и расцвета граждан­ских свобод на Западе, такие социальные группы, как професси­оналы, интеллигенция и молодые партийные кадры в городах, поддерживали движение общества к созданию согласительной системы. В республиках этнические группы и религиозные об­щины боролись за большую независимость от Москвы.

С 1970 по 1989 г. включительно Польша достигла большего плюрализма, чем Советский Союз; независимость социальных

групп от контроля со стороны партии улучшила перспективы трансформации политической системы Польши в согласитель­ный режим. Все большее влияние приобретали римско-католи­ческая церковь, профсоюзное движение «Солидарность», част­ное фермерство и городские ассоциации интеллигенции и про­фессионалов. Коммунистическая партия — Польская объеди­ненная рабочая партия (ПОРП) — обладала ограниченной вла­стью над государством и, в частности, над социальными группа­ми. В 80-е годы участились смены партийного руководства, со­кратилась численность членов; особенно незначительным было число ее сторонников в возрастной категории до тридцати лет. Контролируемые партией организации были немногочисленны­ми по составу. Членами ПОРП являлись главными образом пар­тийно-государственные бюрократы, руководители государствен­ных предприятий, военные и полицейские. Рабочие, молодежь, студенты и критически настроенная интеллигенция сплотились вокруг движения «Солидарность». Столкнувшись с политиче­ской оппозицией и экономической стагнацией, ПОРП расколо­лась. Сторонники социалистического плюрализма, свободного рынка, государственной централизованной плановой экономики боролись за политическое господство. Поставленная перед фак­том дезинтеграции, ПОРП не смогла ни сформировать коали­цию, ни удержать контроль за правительственными репрессив­ными органами: армией и службой безопасности. После введе­ния в конце 1981 г. военного положения начался процесс мили­таризации правительства и партии. Наведя временный порядок, вооруженные силы не добились ни политических перемен, ни сдвигов в экономике. Введение военного положения не привело к подавлению «Солидарности». Зарубежные институты, особен­но западноевропейские профсоюзы, Ватикан и правительство США, также ослабляли польский коммунистический режим, до­биваясь от него мер по развитию плюрализма.

Когда в 1989 г. лидер СССР Михаил Горбачев согласился на создание в Польше коалиционного правительства, в которое вошли бы ПОРП и представители «Солидарности», это стало первым шагом к установлению согласительной системы. Выборы на конкурентной основе позволили членам «Солидарности» за­воевать почти все места в верхней — законодательной — палате и более одной трети мест в нижней палате, выделенных для пред­ставителей профсоюзов. «Солидарность» получила возможность выдвинуть кандидатуры премьер-министра и членов кабинета. С разницей в один голос высший законодательный орган избрал президентом генерала В. Ярузельского, главнокомандующего во-

оружейными силами и бывшего Генерального секретаря ПОРП. Он оставался на посту до декабря 1990 г., когда польский электо­рат на президентских выборах отдал предпочтение главе «Соли­дарности» Леху Валенсе.

События, происходящие в Польше, СССР и Западной Евро­пе, ослабили контролируемые коммунистическими партиями бюрократические авторитарные режимы и стимулировали дви­жение к более плюралистическому демократическому правле­нию. Многопартийные выборы в Польше, венгерская программа маркетизации и введение в Советском Союзе гражданских сво­бод создали возможность зарождения согласительных систем в других восточноевропейских странах. В середине 1989 г. Гене­ральный секретарь КПСС Михаил Горбачев отверг всякую воз­можность советской военной интервенции, целью которой было бы сохранение в Восточной Европе власти коммунистических партий. Это затруднило попытки партийных элит сохранить власть и стимулировало оппозицию правящим режимам. Пример Западной Европы способствовал снижению легитимности пар­тийной власти. В сравнении с жителями Восточной Европы за­падноевропейцы пользовались большими гражданскими свобо­дами, большим выбором потребительских товаров и более пере­довыми технологиями, особенно в сфере электроники и инфор­матики. Средства массовой информации Запада рассказывали жителям Восточной Европы о демократизации и капиталистиче­ском процветании, о конце правления коммунистических партий в соседних странах — сначала в Польше и Венгрии, затем в ГДР, Чехословакии, Болгарии и Румынии. Режимы падали один за другим, как костяшки домино 6 .

Распад коммунистических партийных государств был также вызван крахом легитимности марксистско-ленинских политиче­ских формулировок. Право марксистско-ленинской партии на господство не признавали ни обладавшие влиянием элиты, ни представители народных масс. Их материальная легитимность стала уменьшаться, когда обещания экономического процветания вступили в противоречие с неэффективным управлением эконо­микой партийно-правительственными ведомствами. Интеллекту­алы-диссиденты подвергали критике коммунистические партий­ные режимы за нарушение этических принципов, таких, как спра­ведливость, честность, истина, сочувствие к ближнему, граждан­ские свободы и достоинство личности. Разочаровавшись в лени-нистской стратегии преобразования общества с помощью поли­тических средств, многие диссиденты обратились к конституци­онному либерализму как новому источнику легитимности. Этни-

чески национализм также представлялся более привлекательным, чем политические идеологии, основанные на пролетарском ин­тернационализме, советском гражданстве или социалистической гуманности. В условиях снижения легитимности ведущие инсти­туты — партия, государственно-правительственная бюрократия, вооруженные силы, полиция — не могли сохранять контроль над обществом. К концу 80-х годов правящие режимы пали.

Господство коммунистической партии ослаблялось массовым цинизмом, соединенным с элитарной отчужденностью. Соглас­но выборочным опросам, проводимым среди граждан Советско­го Союза, Польши, Венгрии, Чехословакии и Болгарии, люди стремились к установлению смешанной экономики и государст­венного обеспечения сферы социальных услуг: здравоохранения, образования, пенсий, дешевого жилья, рабочих мест, а также ; культурных учреждений, таких, как библиотеки, театры и музеи. Люди предпочли бы, чтобы эта сфера стала более эффективной и приобрела эгалитарный характер. Экономическая политика пользовалась поддержкой масс постольку, поскольку она обеспе­чивала потребительские товары, повышение уровня жизни и умеренные зарплаты, размер которых зависел от квалификации и конкретного результата труда. В конце 80-х годов правящие ре­жимы уже не обеспечивали данных благ. Граждане отвергли госу­дарственно-социалистическую систему за неэффективность, коррупцию и произвол. Они предпочитали режим, основанный на справедливости, стабильности процедур и эффективном рас­пределении благ. Неспособность марксистско-ленинских идео­логий институционализировать эти нормы во всех государствен­ных инстанциях обусловили дальнейшую утрату легитимности коммунистическими партийными государствами.

Польский пример показывает неспособность коммунистиче­ской партии заручиться широкой легитимностью у населения, отвергшего Польскую объединенную рабочую партию как из ма­териальных, так и из моральных соображений. В стране, где более 90% населения исповедует католическую религию, марксистско-ленинский атеизм лишал партию массовой поддержки. Институ­циональным воплощением духа польской нации являлась като­лическая церковь, а отнюдь не партия. После 1975 г. экономиче­ское положение в этой стране особенно ухудшилось. Вместе с югославами поляки переживали период самой высокой инфля­ции в Восточной Европе. Повышение зарплат не успевало за ро­стом цен. Спрос превышал предложение. Нехватка капитала и потребительских товаров парализовала экономическую полити­ку. Повсеместное распространение получило тайное накопление

запасов частными лицами, типичными стали злоупотребления управленческого аппарата. Предвидя развал экономики, партий­но-государственные чиновники погрязали в коррупции, взяточ­ничестве и присвоении государственных фондов для приобрете­ния частных вилл. Их деятельность не контролировалось ни конституционными нормами, ни марксистско-ленинской идео­логией. Привилегии породили враждебное отношение к ним ря­довых граждан Польши. В отношении к партии росло чувство от­чуждения, цинизма, презрения и недоверия. Несмотря на то, что поляков устраивал высокий уровень занятости, образования и равенство полов, они отрицательно относились к привилегиро­ванному положению правящих кругов, плохим жилищным усло­виям, несовершенству системы здравоохранения, плохой эколо­гической обстановке, высокой инфляции и злоупотреблениям властью партийно-государственных чиновников. В 80-е годы большинство поляков поддерживали такие гражданские свобо­ды, как свобода слова, многопартийность, участие в политике и управлении широких масс 7 .

С поведенческой точки зрения активность популистских дви­жений подрывала власть коммунистического партийного госу­дарства. Диссиденты устраивали забастовки, возглавляли улич­ные демонстрации и организовывали антирежимные собрания. Этнические группы требовали большей политической автономии и даже независимости. Верующие лютеране-евангелисты в ГДР и католики в Польше, Венгрии и Чехословакии — стремились до­биться более этичного, гуманного отношения со стороны госу­дарственной бюрократии, в частности, им нужны были свобода вероисповедания и право открывать школы, центры здоровья и социальные службы. Независимые профсоюзы боролись за мате­риальные блага, повышение зарплат, увеличение пособий и про­изводства товаров народного потребления, ограничение роста цен. Люди, входящие в объединения гражданского действияХар-тия 77, Гражданский форум в Чехословакии, Союз свободных де­мократов и Союз молодых демократов в Венгрии, «Солидар­ность» в Польше — настаивали на доминировании гражданского общества над коммунистическим бюрократическим государст­вом. Следуя популистским настроениям, эти диссиденты провоз­глашали консенсуальные ценности: общее благо, народную во­лю, общий интерес и активность граждан. Например, в Польше мобилизаторы «Солидарности» сплотили своих классовых сто­ронников на основе либерально-эгалитарных идеалов. Они вели кампанию за свободные профсоюзы, действующие независимо от государственного, партийного и управленческого контроля.

Их политические требования сводились к равенству зарплат, на­логов, субсидий, пенсий, равным возможностям для отдыха, а также обеспечения медицинскими услугами и жильем. Рассмат­ривая «Солидарность» как социальное движение, ее сторонники отвергали централизованное бюрократическое правление и, в ча­стности, привилегии для членов правительственной, партийной, военной и полицейской элит. «Солидарность» выступала за ра­венство граждан перед законом и беспристрастное отношение к польским гражданам со стороны правительственных чиновни­ков. Наиболее мощной поддержкой это движение пользовалось среди рабочих в судостроительной, строительной промышленно­сти и на транспорте. Поддерживали «Солидарность» также и ка­толическое духовенство, интеллигенция, образованная молодежь и фермеры.

Какие мотивы заставляли диссидентов вступать в «Солидар­ность» и другие оппозиционные движения? В глазах «пуристов» коммунистическое партийное государство являлось разрушите­лем основных этических ценностей: истины, самоценности лич­ности, достоинства, независимости и справедливости. Участие в антикоммунистических движениях было для них способом выра­жения собственных ценностных приоритетов. Прагматиков же в ряды оппозиции привели усиливающиеся ожидания того, что борьба с коммунистическим руководством будет успешной. Ког­да репрессии пошли на спад и коммунистическая партия утрати­ла властные полномочия, были созданы небольшие местные ве­щательные сети. Все большее число людей заявляло об оппози­ционности режиму. Средства массовой информации информи­ровали о нарастающей враждебности масс по отношению к бю­рократическому авторитарному правлению. По мере того как лю­ди отходили от политического фатализма, возрастала активность их выступлений. Когда несогласие стало массовым, уменьшился страх перед наказанием. Росло число публичных выражений пре­зрения к коммунистической системе. Теперь казалось, что выго­ды борьбы против существующего режима перевешивали сопря­женный с ней риск. Более молодая и образованная часть граждан считала, что переход к согласительной системе будет иметь бла­готворные последствия. Скептически настроенные в отношении коммунистического партийно-государственного правления, они выступали за гражданские свободы, многопартийные выборы и политический плюрализм 8 .

Под давлением народа главенствующие коммунистические партийные круги, в частности в Советском Союзе, Польше и Венгрии, приняли стратегию приспособления. Партийные чи-

новники, включая советского лидера Михаила Горбачева, прово­дили политику расширения гражданских свобод, социального плюрализма, обеспечения доступа к различным источникам ин­формации и введения правовых ограничений государственной власти. Политики демонстрировали поддержку рыночным меха­низмам, отечественным, частным предприятиям и усвоению до­стижений ведущих капиталистических стран в области торговли, капиталовложений и технологий. Высшие армейские офицеры, как правило в возрасте до 50 лет, в общем, поддерживали эти по­литические реформы. Хотя теперь часто высшие законодатель­ные посты занимали не коммунисты, кадровые члены коммуни­стической партии все еще оставались на ответственных постах в государстве — в том числе на государственной службе, в органах безопасности, на постах директоров государственных предприя­тий и учреждений в сфере образования и здравоохранения. В бывших советских республиках большинство аппаратчиков ком­мунистической партии стали националистами и возглавили неза­висимые национальные государства. Особенно хорошие возмож­ности для сохранения контроля над экономическими и полити­ческими институтами были у экс-коммунистов на периферии. Бывшие партийные кадры среднего звена стали руководителями государственных предприятий и СП. Некоторые сделались вла­дельцами или директорами приватизированных компаний. Та­ким образом, бывшие действующие политики стали частными предпринимателями. Несмотря на имевшиеся впоследствии по­пытки снять бывших коммунистов и бюрократов с правительст­венных должностей и привлечь их к суду за репрессивные дейст­вия, старые партийные кадры все же получили некоторые выгоды от новых квазисогласительных систем 9 .

Перспективы упрочения демократии и социализма в Восточ­ной Европе туманны. Для того чтобы функционировать эффек­тивно, согласительные системы нуждаются в наличии институ­тов интеграции и гражданских норм. При согласительном режи­ме сильные политические партии и добровольные ассоциации принимают активное участие в выработке правительственных ре­шений. Путем обсуждения и примирения конфликтующих точек зрения участники процесса достигают единства и вырабатывают общеполитические предложения. Однако в начале 90-х годов в большинстве восточноевропейских стран раздробленность поли­тических партий мешала интеграции на основе консенсуса. Доб­ровольные ассоциации, также как и политические партии, не об­ладали реальной властью. Не имея денежных, организационных и информационных средств, они оказывали мало влияния на

правительственную политику. Состоящие главным образом из людей свободных-профессий и интеллигенции, они не пользова­лись поддержкой в массах, в частности среди промышленных ра­бочих и фермеров. Их активисты организовывали массы, опира­ясь на этико-религиозные различия, а не в соответствии с обще­принятыми нормами гражданского общества. Плюрализм при­вел к поляризации. Этнические, религиозные, классовые разли­чия усиливались. Результатом этого, как показала Югославия, стали фанатизм, нетерпимость и гражданская война. В Венгрии сельское население соперничало с городским. Словаки добились независимости от чехов. Болгары попытались подавить нацио­нальные устремления турок. Румыны воевали с живущими внут­ри их страны этническими венграми. Повсеместно в Восточной Европе набирали силу антисемитизм и враждебное отношение к цыганам. В бывшем Советском Союзе этно-религиозная вражда разгоралась как внутри республик, так и между ними. Раздоры в обществе делали невозможным характерное для согласительной системы мирное урегулирование разногласий. По мере роста бес­порядков и преступности полиция и военные вернули былое вли­яние. Президенты правили не столько с помощью решений, при­нимаемых законно избранными законодателями, сколько по­средством указов. Усилилось давление в пользу восстановления бюрократического авторитарного режима. В политическом плане Восточная Европа стояла перед угрозой «латиноамериканиза-ции» — речь идет о конкуренции между согласительной и бюрок­ратической авторитарной элитами за политическое господство.

Переход от госсоциализма к капитализму также вызвал серь­езные проблемы. Рыночные отношения и институты находились в зачаточном состоянии. Свободная конкуренция предполагает, что экономический обмен происходит в соответствии с опреде­ленными нормами, которые включают в себя соблюдение прав частной собственности, контрактов, правительственных инст­рукций, стабильности валюты и правового поля как обществен­ного, так и частного принятия решений. К числу институтов, иг­рающих ключевую роль, принадлежат коммерческие банки, пра­вительственные налоговые службы, частные предприятия и орга­низации, занимающиеся распределением ресурсов. Восточноев­ропейские страны, особенно бывший СССР, Болгария и Румы­ния, имели такие правовые нормы и сильные институты. Напри­мер, на территории бывшего Советского Союза единое торговое пространство распалось. Не существовало ни стабильной нацио­нальной валюты, ни центрального банка, который регулировал бы экономические операции. Каждая из независимых республик

установила таможенные барьеры против товаров, ввозимых из других республик. Процветал «теневой» бартер. Слабость сущест­вующих институтов привела к нехватке товаров и продуктов. Из-за неспособности государств собирать налоги рос дефицит бюд­жета. Увеличивалась денежная масса. Объемы производства, осо­бенно производства на экспорт, снижались. Росла безработица. Расширяющееся неравенство в доходах настраивало друг против друга этнические, религиозные и экономические группы. В усло­виях этой тяжелой ситуации главными советниками не только в бывшем Советском Союзе, но и по всей Восточной Европе стали неолиберальные экономисты. Некоторые из либералов-рыноч­ников хотели воспользоваться государственной властью для ук­репления нового класса национальных капиталистов как в горо­де, так и на селе. Другие занимали менее протекционистские по­зиции. Они выступали за приватизацию, налоговые льготы для отечественных и зарубежных инвесторов, маркетизацию, отсут­ствие государственного регулирования и делали ставку на запад­ные капиталистические институты: ТНК, МВФ и Всемирный банк. Политика жесткой экономии ударила по городским рабо­чим: медленный рост зарплаты, запрет на забастовки, сокраще­ние социальной помощи и урезание субсидий на питание и транспорт. Управляющие и технократы контролировали приня­тие политических и экономических решений. При прежнем ре­жиме обществом управляли идеологи марксизма-ленинизма, партийные кадры и руководители государственных предприятий. В условиях новой рыночной системы главную ответственность взяли на себя неолиберальные технократы и менеджеры частных или государственных монополий. Несмотря на переход к капита­лизму, бюрократические авторитарные элиты сохраняли свое влияние на формирование политического процесса.

В конце 80-х годов процесс принятия политических решений в Восточной Европе по своему содержанию и результатам начал походить на латиноамериканскую модель. В частности, с 1950 по 1973 г. быстрое развитие промышленности в обоих регионах вы­звало увеличение в составе населения числа интеллигенции, сту­дентов, рабочих и служащих. Когда после 1975 г. темпы роста за­медлились, эти группы были мобилизованы на создание свобод­ной политической системы. Но ряд структурных особенностей — громоздкость правящей бюрократии, репрессивность полиции, недостаточная институционализация партийной системы и от­сутствие сильных независимых профсоюзов — препятствовал становлению плюралистических демократий. В частности, в Ла­тинской Америке большая внешняя задолженность, высокий

уровень инфляции, снижение реальных доходов трудящихся и увеличение неравенства в доходах мешали переходу от военной диктатуры к эффективной согласительной системе 10 .

Папиллярные узоры пальцев рук — маркер спортивных способностей: дерматоглифические признаки формируются на 3-5 месяце беременности, не изменяются в течение жизни.

Источник