Пришвин путешествие краткое содержание

Краткое содержание рассказов Пришвина

Берестяная трубочка

Если люди вырежут небольшой кусочек коры на берёзе, то рядом расположенная часть, начинает сворачиваться в микротрубочку. Высыхая, она ещё плотнее сворачивается. Читать далее

Вася Веселкин

Весной, как только с земли сошёл снег, рассказчик вместе со своей собакой Жулькой отправился в деревню. Она была породистым сеттером и хозяин хотел приучить её охотится на птицу, натаскивая сначала по сельским курам. Читать далее

Выскочка

Собака Вьюшка — главная героиня рассказа «Выскочка», созданного советским писателем Михаилом Михайловичем Пришвиным. Она отлично сторожила дом своих хозяев. Внешний вид имела привлекательный: ушки похожие на рожки, хвостик свернут колечком Читать далее

Голубая стрекоза

Автор участвовал в первой мировой войне. Приехал, как корреспондент. Но, его задействовали помогать с раненными парнями. Вокруг шла война. Снаряды разрывало. Читать далее

В рассказе Михаила Пришвина очень иронично и завораживающе рассказывается о взаимоотношениях ежа и автора. У автора была бытовая проблема — мыши в доме Читать далее

Женьшень

Повествование ведется от лица рассказчика, который делится впечатлениями от последствий русско-японской войны. Проживая в Маньчжурии, он стал ее свидетелем. Не выдержав испытаний, вооружившись надежной трехлинейкой Читать далее

Журка

Однажды муж и жена заметили рядом с озером интереснейшего журавля. Жена и муж накормили журавля множеством лягушек, подумали и приняли решение надрезать птице крылья, так и сделали Читать далее

Золотой луг

Летом у нас была одна забава. Мы с другом всегда ходили вместе: он спереди, а я сзади. И вот я назову его имя, он обернётся, и я на него направлю струю воздуха с семенами одуванчика. Читать далее

Изобретатель

Существует версия, что рассказ Пришвина «Изобретатель» был написан про события из жизни самого автора данного произведения. Рассказ предельно ясно дает понять, что с самых первых строк читатель будет сопереживать всем героям. Читать далее

Кладовая солнца

Почти в любом болоте спрятаны сокровища. Все живое, которое растет там, впитывает в себя лучи теплого солнца. Погибая, травинки не гниют, как это бы происходило на земле. Трясина бережно относится к ним Читать далее

Кладовая солнца по главам

Сказка, Михаила Пришвина состоит из двенадцати глав. Читать далее

Курица на столбах

Главные персонажи рассказа – курица по имени Пиковая Дама и ее необычные детки. Началось все с того, что одной семье соседи подарили несколько гусиных яиц. Хозяева подложили их в гнездо черной курицы для высиживания, а та вывела четверых милых гусят Читать далее

Лесная капель

Двое детей в раз осиротели, так как их мать умерла от серьезной болезни, отец же детей погиб на войне Отечественной. Многие люди, в основном соседи, как могли помогали бедным людям, так как дети были поистине очень милыми. Читать далее

Лисичкин хлеб

Повествование рассказа ведется от лица автора. Вернувшись на закате дня, он с удовольствием демонстрирует маленькой Зиночке разные дары природы, принесенные из леса. Девочка с большим интересом слушает занимательные истории о птицах — тетереве и рябчике Читать далее

Лягушонок

Действие рассказа Михаила Пришвина «Лягушонок» происходит в конце зимы. Люди, приехавшие в «домике на колёсах», замечают, как начинает таять снег, и природа оживает. Читать далее

Москва-река

Москва-река – это удивительное произведение одного из лучших русских писателей прошлого – Михаила Пришвина. Читать далее

Моя родина

Моя мама всегда вставала рано. Мне тоже нужно было встать пораньше, чтобы поставить ловушки на птиц. Вдвоем мы пили чай с молоком. Чай был необыкновенным на вкус. Аромат придавало топленое молоко в горшочке Читать далее

Первая охота

Пришвин в своем рассказе повествует нам о небольшом забавном щенке, который впервые пошел на охоту. Щенку наскучило шугать домашних птиц, живущих с ним в одном дворе. Решил наш герой устроить охоту на птиц и животных Читать далее

Пиковая дама

Автор рассказывает занятную историю о гончем псе Трубаче и чёрной наседке, которую все за злобный нрав и пику на голове звали Пиковой Дамой. Читать далее

Синий лапоть

Через большой лес прокладывали шоссе. Вначале была расчищена дорога, необходимая для проезда различных автомобилей и другого транспорта. Читать далее

Таинственный ящик

В начале рассказа заходит разговор о волках. Бывалый охотник утверждает, что человеку нечего бояться волков. Ведь волк – это всего лишь животное, а человек – существо разумное и потому может легко справиться со зверем при помощи оружия или же своего ума Читать далее

Утята и ребята

Рассказ излагает в непринужденной повествовательной форме небольшую историю, о том, как дикая уточка пытается позаботиться о своем милом выводке. Стиль изложения – непосредственный, предназначен для самого молодого поколения. Читать далее

Хромка

Охотник плыл на лодке, а за ним следовала утка. Хромка, так звали уточку, была из семейства диких уток, а теперь служила подсадной уткой и помогала охотнику заманивать селезней. Куда охотник, туда и Хромка. Читать далее

Об авторе

Каждому из нас знакомы произведения Пришвина, необычайного творца. Именно на страницах его трудов можно стать наблюдателем многих природных явлений, попутешествовать по лесам и встретить знакомых нам зверей. Пришвин-это выдающийся изобретатель животного царства. Но чтобы понять, как писатель пришел к этой теме в своем творчестве, обратим свое внимание на историю становления его творческого пути.

Родился Михаил Михайлович в 1873 году в купеческой семье. В 7-летнем возрасте он потерял отца, но это не помешало ему учиться. Закончив в 1882 году сельскую школу, он поступает в 1-й класс Елецкой классической гимназии, однако его оставляют на 2-й года из-за того, что он с товарищами совершил побег в Америку.

В 15-летнем возрасте Михаил переехал в Тюмень к своему дяде, где окончил 6 классов реального училища. В 1893 году он поступает в Рижский политехникум. Далее следует работа в марксистских кружках, в результате чего Пришвина арестовывают и отправляют в родной город Елец. С 1900 по 1902 годы он путешествует заграницей. Встреча с В.П. Измалковой оказала большое влияние на его творчество. В 1904 году был создан первый рассказ «Домик в тумане».

Следующий его рассказ «Сашок» публикуется в 1906 году в журнале «Родник». Поездки в Карелию и Норвегию подтолкнули писателя к созданию книги «За волшебным колобком». Но знаменитым писатель стал после выпуска сборника «В краю непуганых птиц». За свою работу он был награжден серебряной медалью и вошел в совет Русского географического общества. Именно после этого Пришвин понял, что будет писать про природу, про то, как отражена душа человека в природных богатствах. Его произведениями зачитывались не только взрослые, но и дети. Поэтому писатель создавал множество работ для детской аудитории. Отдельные рассказы позже были объединены в несколько циклов «Лисичкин хлеб», «Золотой хлеб», «Дедушкин валенок». В 1930-х годах Михаил Михайлович совершает путешествие на Дальний Восток, после чего читатели знакомятся с его новыми произведениями «Жень-шень», «Кащеева цепь и другими.

Паустовский называл Пришвина «певцом русской природы», и не зря, так как только Михаил Михайлович мог так тонко показать красоты окружающего мира.

Источник

Михаил Пришвин — Путешествие

Категория: Проза / Русская классическая проза Автор: Михаил Пришвин Год выпуска: неизвестен ISBN: нет данных Издательство: неизвестно Страниц: 3 Добавлено: 2020-11-18 17:51:57

Михаил Пришвин — Путешествие краткое содержание

Михаил Пришвин — Путешествие читать онлайн бесплатно

На своих на двоих.

Есть ложное представление, что будто бы город убивает чувство природы. Я думаю, напротив: город воспитывает естественное чувство, и если мы называем землю матерью, то город — учитель и воспитатель этого чувства к матери земле. Я бы мог доказать это исторически, проследив, например, в живописи, как возникал интерес к интимному пейзажу с развитием жизни больших городов, но как-то проще выходит, если говорить о своем собственном опыте.

Ранней весной я испытывал такое сильное желание странствовать, что становился больным и неспособным к работе. Будь у меня крылья, я улетел бы с птицами, будь средства, поехал бы открывать тогда еще неоткрытые полюсы, будь специальные знания, примкнул бы к научной экспедиции. Но не говорю уже о крыльях, не было у меня ни денег, ни полезной специальности. Много мне пришлось побороться с жизнью, пока, наконец, я овладел собой и сначала научился путешествовать без денег, а потом и летать без крыльев — писать о своих путешествиях.

И трудно же было усидеть в Петербурге весной. Бывало, ночью откроешь форточку и слушаешь, как свистят пролетающие над городом кулики, как утки кричат, журавли, гуси, лебеди — такой уж этот город, окруженный огромными, неосушенными болотами, что, кажется, вся перелетная птица валит по этому рыжему от электричества небу. Бывало, расскажешь про такое что-нибудь в обществе и так этому удивляются. А случилось как-то сказать в бане на Охте:

— Нынче ночью гусь пошел.

Голый человек на это сейчас же ответил:

— То же и хорек в поле подается.

— Очень просто, хорек зимует в Петербурге, а весной выбирается в поле берегом Черной речки; вечером, если тихо сидеть, можно заметить: весь петербургский хорек валит валом по Черной речке.

— И, должно быть, тихо ходит? — спросил другой голый человек.

— Не очень; хорек, знаете, такое вещество чрезвычайно даже вонюч.

И пошел, и пошел разговор о хорьках с величайшей, нигде не писанной подробностью.

Раз я слушал, слушал такие интересные мне разговоры, купил себе за двенадцать рублей дробовую берданку, синий эмалированный котелок с крышкой, удочки, разные мелочи и начал путешествовать. С тех пор ни одной весны я не пропустил, и все весны были такие же разные, как посещенные мною края, каждая имела свое лицо.

Все обычные путешествия имеют к моему путешествию такое же отношение, как дачная жизнь к обыкновенной трудовой жизни, потому что добывание по пути средств существования ставило меня в такие же условия, как перелетных птиц, тысячи верст до мозолей махающих крыльями. Конечно, без риска ничего не выходит, и мое путешествие без денег тоже рискованное предприятие, но зато когда одолеешь, то непременно сверх лишений остается, как у матери ребенок, — большая, прочная радость. Помню, я оплавал почти все Белое море и по Северному океану довольно много в России и в Норвегии, пользуясь местными оказиями рыбаков, добывая себе пищу почти исключительно охотой и милостью людей за случайные подмоги. Приходилось ночевать и на лодке, и под лодкой, и на песке под парусом, и раз даже схватить за ногу через дырочку в парусе токующего на мне самом тетерева. И чего, чего только ни бывало во время этого звериного сна, когда спишь и в то же время все знаешь, что вокруг тебя делается. Но никогда я не заботился, чтобы собирать материалы для повести, никогда бы у меня из такого путешествия не вышло ничего хорошего, потому что оно бы не было тогда свободным, и большое великое должно бы подчиниться малому личному. Я заботился только о добросовестном изучении местной жизни, слушал все со вниманием и заносил иногда на лоскутке бумаги (часто на папиросной) интересные мне слова.

Трудно так путешествовать, но что же делать, попробуйте соединиться с ихтиологической экспедицией на Мурман, и вы узнаете жизнь трески, но поработайте с поморами на их первобытной шняке в океане по улову этой самой трески, и вы узнаете жизнь всего края через жизнь трудового человека.

Если бы жизнь пришлось повторять, я непременно бы сделался краеведом, но не таким, какие они есть — ученые специалисты, или энциклопедисты, а таким, чтобы видел лицо края. Многие думают, и этот предрассудок широко распространен, что если изучить край во всех отношениях, и эти знания сложить, то и получится полное представление о том или другом уголке земного шара. Но я думаю, что сложить эти разные знания и получить из них лицо края так же невозможно, как сварить в колбе из составных элементов живого человека. Сколько вы ни изучайте край и сколько вы ни складывайте полученные знания, и все-таки непременно останутся места, наполнить жизнью которые может только простак, сам обитатель этого края. Вот мне и кажется, что настоящий краевед должен исходить не от своего знания, например, какой-нибудь ихтиологии, а от жизни самого простака (я не люблю слово обыватель). Для этого, скажут мне, существует наука этнография, но и про этнографию я скажу то же самое; живую жизнь она пропускает, для того, чтобы схватить живую жизнь, нужно найти секрет временного слияния с жизнью самого простака; самое трудное в этом слиянии, что его нельзя задумать и осуществлять по программе, а как-то — чтобы оно выходило из всей натуры себя самого. В путешествиях, которые, очевидно, и есть мое призвание, я этого иногда достигал, и думаю, что если нарочно не засмысливаться, то множество людей могут черпать в трудовом опыте ценнейшие материалы. На это мне делали возражение, что для использования трудового опыта должна быть наличность художественного дарования, удел очень немногих. Я согласен, что в известном кругу общества, правда, художественный синтетический дар имеют очень немногие, но в простом трудовом народе, прикосновенном к стихии, он есть общее достояние, как воздух и вода. Есть такая прирожденная у человека способность соединять в своей душе разнородные явления и тем одушевлять и доводить до себя даже мертвые вещи. Если бы у меня сейчас была под рукой книга Федорченко «Народ на войне», сколько бы я мог привести ярких примеров о наличии в простом трудовом народе художественной стихии. Мне приходится дать пример из своих книг по северу, далеко не такие яркие как у Федорченко. Раскрываю книгу наугад и на каждой странице нахожу что-нибудь характерное.

Море богаче земли.

— Море богаче земли. Звери там всякие, рыбы. А мелочи этой и не сосчитать. Солдатики-красноголовики, в шапочках, перед семгой или перед погодой показываются. Да вот еще воронки, вроде как птиченьки, идут, помахивают крылышками. Рак есть там большой, часто лапчатый, хвост короткий, звезды. Идут все по дну моря, перебиваются. Море богаче земли!

Изумленные странники замечают подводный кораблик. Я хочу сказать им, что это медуза — животное, но кормщик перебивает меня:

— Это морское, тоже буде живое, идет, да помахивает парусом, расширится, да сузится, да вперед и вперед, веслом толкнешь вроде как убьешь.

Из моря показывается голова. Вода стекает с синеватого лба. Золотые капли блестят на усах.

— Зверь, а что человек, — говорит пахрь.

— На человека он очень похож, — отвечает моряк, — катары, как рученьки, головка кругленькая.

Морской заяц долго плывет за нами, вдумывается кроткими умными глазами, так ли рассказывает моряк пахрю о морской глубине.

— К Трем Святителям бельки родятся, детки звериные.

— И деточки есть у них? — спросила старушка.

— У каждого зверя есть дети, — отозвался черный странник.

— От детей-то нам и главная польза, — продолжал моряк; — на них не нужно и зарядов тратить, а матерый зверь от детей не уходит, хоть руками бери.

— Куда же от деточек уйти, — пожалела старушка.

— Детей он, бабушка, любит.

— Детей каждый зверь любит, — отозвался опять черный странник.

— Так-то оно так, — ответил помор, — а только мы замечаем, нет жалостливей тюленя. Человек и человек: и устройство свое, вроде как бы начальника себе выбирают. Из пятнадцати штук один. Головой помахивает, слушает, а те лежат, тем что! Промахнешься в начальника, сейчас зашевелятся, сейчас в воду со льдины, а те за ним, только бульканья считай. Начальника убьешь пулей, чтобы не капнулся, а тех хоть руками бери. Это от века так, не нами начато, так век идет. Главное начальника убить, он стережет, его забота, а тем что! Лежат на солнышке ликуются*1 парами, что человек. А как родит, так в воду, обмоется, выстанет и лежит возле своего рабенка, и уж никуда от него не уйдет.

— Куда же от деточек уйти, — сказала старушка.

— Да, отползет немного, смотрит на тебя, матка, да батька, все тут лежат, так много, что грязь. Верст на сто ложится, — где погуще, где пореже, и все зверь, все зверь. Тут и реву у них не мало, потому матка в воду уйдет, а он ревит. Рабенок, рабенок и есть, матка на бок повернулась, а он сосет.

Источник