Клуб знаменитых капитанов. Встреча 76-я. Путешествие становится опасным
Клуб знаменитых капитанов.
«Встреча 76-я. Путешествие становится опасным»
радиоспектакль
Авторы сценария:
Владимир Михайлович Крепс (1903–1984) Климентий Борисович Минц (1908–1995)
Запись 1945 — 1970-х годов.
В 40-80-х годах прошлого столетия на волнах радио выходила в эфир замечательная многосерийная радиопьеса для детей «Клуб знаменитых капитанов». . Заканчивался ничем не примечательный рабочий день. Библиотекарша Мария Петровна и ее помощница Катюша гасили свет, поворачивали в дверном замке ключ и спешили домой. А в библиотеке начинались чудеса. «Медленно и чинно» со страниц приключенческих книг сходили их герои — Робинзон Крузо, капитан Немо, Гулливер, Барон Мюнхгаузен, Тартарен из Тараскона, пятнадцатилетний капитан Дик Сенд. Они рассаживались за столом и начинали очередное заседание Клуба капитанов. Завороженные юные слушатели открывали для себя удивительный и необъятный мир дальних плаваний и удивительных приключений, а заодно узнавали много нового и интересного о великих путешественниках, об истории географических открытий, о чудесных явлениях природы и достижениях науки. А потом неизбежно наступал час, когда в полумраке библиотеки раздавался бой старинных часов и за окном кричал петух, напоминающий капитанам о том, что им пора вернуться на страницы покинутых книг.
Источник
Название книги
На волне Знаменитых Капитанов
Крепс Владимир Михайлович
Минц Климентий Борисович
Путешествие становится опасным
Позывные Клуба знаменитых капитан
В эфире Клуб знаменитых капитанов. Встреча под кодовым названием – «Путешествие становится опасным».
Продолжительный дребезжащий звонок
Катюша, пора закрывать библиотеку…
Сейчас, Марья Петровна… только надо повесить портрет Жюля Верна…
Да-да… сюда сюда… немного выше… самый центр выставки А под портретом положите роман «Дети капитана Гранта»… Ведь исполнилось сто лет со дня выхода этой книги в России… вот так… хорошо… Ах, Катюша, вам бы следовало знать… Тургенев был близко знаком с Жюлем Верном… Их дружеские встречи в Париже вошли в историю литературы… Романы Жюля Верна покорили не только Тургенева… Салтыков-Щедрин, Лесков, Горький много о нем писали. Его любили и ученые, например Менделеев и Циолковский…
Я слыхала, что Лев Николаевич Толстой читал вслух своим детям «Вокруг света в восемдесят дней»…
Марья Петровна (с усмешкой):
Да, Жюля Верна очень любили в Ясной Поляне. Вот взгляните… тут в папке семнадцать рисунков Льва Николаевича к этому роману…
Он рисовал пером?
Да… пером… и выбирал в первую очередь забавные эпизоды…
Это будет большой сюрприз для детей..
Ну, нашим читателям, которые придут на выставку…
А, да-да… Кстати, где мой зонтик?
Да вон он… между «Пятнадцатилетним капитаном» и «Таинственным островом»…
Мерси. О-о, уже семь часов! Как говорят юные моряки, девятнадцать ноль-ноль. Закрывайте дверь, Катюша…
Стук двери. Поворот ключа. Часы гулко бьют семь ударов.
В шорохе мышином,
В скрипе половиц
Медленно и чинно
Сходим со страниц.
Встречи час желанный
Все мы капитаны,
Нет на свете дали,
Нет таких морей,
Где бы не видали
Мы, морские волки,
С нашей книжной полки
К вам спешим, друзья!
К вам спешим, друзья!
Капитан корвета «Коршун»:
Друзья! Сегодня знаменательный день. Кто из вас помнит, что случилось в июле тысяча восемьсот шестьдесят седьмого года? .
Мсье капитан корвета «Коршун», где именно случилось это событие, о котором вы говорите?
Капитан корвета «Коршун»:
В Париже, дорогой Тартарен.
Достопочтенные капитаны. Я, Лемюель Гулливер, находясь в здравом уме и твердой памяти, могу засвидетельствовать: знаменитый роман «Дети капитана Гранта» был выпущен в Париже отдельной книгой именно в указанные вами год и месяц.
Но «Дети капитана Гранта» подняли свои паруса не только во Франции… В далеком от Франции Санкт-Петербурге осенью тысяча восемьсот шестьдесят восьмого года этот роман был издан и на русском языке.
Капитан Артур Грэй совершенно прав. Я все это отлично помню. Правда, роман, героем которого является ваш покорный слуга, начал печататься в журнале тоже сто лет назад.
Любезный Немо, а вы не забыли, что написал достоуважаемый Жюль Верн, начиная публикацию ваших необыкновенных приключений: «Читатели поймут, почему, начиная печатать эту новую книгу, я должен прежде всего выразить им благодарность за то, что они составили мне такую хорошую, приятную, верную компанию в разных путешествиях… вместе с детьми капитана Гранта… »
Капитаны, пока вы вели эту содержательную беседу, я осмотрел выставку в нашей библиотеке и… возмущен до глубины души. Там есть все что угодно, кроме портрета Карла Фридриха Иеронима Мюнхаузена.
Но какое вы имеете отношение к «Детям капитана Гранта»… и вообще к Жюлю Верну? Вас разделяет дистанция больше чем в «Восемьдесят тысяч километров под водой».
Вы слишком молоды, чтобы делать мне замечания, Грэй. Я уж не говорю о том, что я появился на книжных полках лет на восемьдесят раньше и вас, и Немо, и капитана Гранта… Жюль Верн часто плыл в кильватере за мной… Ну а мои два путешествия на Луну, схватка с белыми медведями, путешествие под водой, полеты на ядре и множество других правдивых историй? Так можно было все-таки поместить мой портрет на выставке…
Нет, нельзя. Даже если принять на веру все, что вы говорите… В другой раз… когда будет памятная дата вашего автора Эриха Распэ… Осталось так немного до двухсотлетия вашего выхода в свет.
Не будите во мне льва, Мюнхаузен. Ведь даже сам Тартарен из Тараскона не претендует в данном случае на свой портрет. Скромность – это украшение знаменитого капитана!
Вернемся к Жюлю Верну. Мне вспоминаются стихи Валерия Брюсова:
«Я мальчиком мечтал, читая Жюля Верна,
Что тени вымысла плоть обретут для нас;
Что поплывет судно громадней «Грэх-Иссерна»,
Что полюс покорит упрямый Гатерас;
Что новых ламп лучи осветят тьму ночную;
Что по полям пойдет влекомый паром Слон;
Что «Наутилус» нырнет свободно в глубь морскую;
Что капитан Робер прорежет небосклон.
Свершились все мечты, что были так далеки.
Победный ум прошел за гады сотни миль:
При электричестве пишу я эти строки,
И у ворот, гудя, стоит автомобиль… »
Капитан корвета «Коршун»:
Не только Валерий Брюсов… Николай Островский, автор романа «Как закалялась сталь», писал: «Какое место занимали в моей душе чудесные выдумки Жюля Верна. С каким трепетом читал я его объемистые книги, страдая от того, что чтение рано или поздно должно прийти к концу».
Медам и месье! Я готов до первых петухов слушать эти интересные высказывания… Но, увы, традиция Клуба. Кто председатель сегодняшней встречи, спрашиваю я. Я думаю, было бы наиболее уместно выбрать кого-нибудь из французов, соотечественников Жюля. Он так любил солнечный Прованс… Не выбрать ли нам кого-нибудь из уважаемых граждан Тараскона?(Напевает.)
Мой домик там, средь белых стен,
Где тихо плещет Рона…
Друзья! Пред вами Тартарен,
Мсье капитан корвета, не откажите в любезности передать мне председательский молоток.
Капитан корвета «Коршун»:
А не кажется ли вам, любимец Тараскона, что есть другой кандидат?
Ну, разумеется… само собой… совершенно ясно… Одно из двух: или портрет, или молоток. Капитан корвета, я жду молоток!
Капитан корвета «Коршун»:
Нет! Сегодня по праву председателем должен быть капитан Немо – самый знаменитый из героев Жюля Верна!
Конечно… Немо. Просим. Только Немо.
Благодарю кают-компанию за честь.
Стук председательского молотка.
Вы должны не благодарить, а петь, сударь. Таковы традиции Клуба… Где песня председателя?
Звучит музыка песни капитана Немо.
Капитан Немо (поет):
По ночам в одиночестве книжном
Вновь я слышу далекий прибой,
Вижу снова «подвижный в подвижном»
«Наутилус» стремительный мой!
Нас встречает в зеленом просторе
Атлантических вод глубина,
Пенный вал Средиземного моря,
Карибского моря волна.
Умеешь тайны ты хранить
В своем просторе!
Ничто на свете не сравнить
Косматый злится океан,
С ветрами споря,
Но держит курс свой капитан,
Здесь на дне – исполинские рыбы,
Притаился безжалостный спрут,
За стеклом, как тяжелые глыбы,
Потонувшие судна плывут…
Не сдаемся мы морю на милость,
Вырвем тайны морской глубины!
Так плыви же вперед, «Наутилус»,
Под призывное пенье волны.
Умеешь тайны ты хранить
В своем просторе!
Ничто на свете не сравнить
Косматый злится океан,
С ветрами споря,
Но держит курс свой капитан,
Достопочтенные капитаны! Я очень обеспокоен… Мы слушаем историю, песни, стук председательского молотка, а два кресла в кают-компании до сих пор пустуют… Где Дик Сенд? Почему не явился Робинзон Крузо?
Стук сапог от прыжка с книжной полки.
Капитан корвета «Коршун»:
Робинзон! Где вы пропадали?
Робинзон Крузо (взволнованно):
Совершенно невероятная история! Я собираюсь на заседание Клуба, надеваю парадные шкуры, раскуриваю трубку, прощаюсь с Пятницей, выхожу из переплета, как вдруг… Я не верю своим глазам…
Что же стряслось, Робинзон?
Клянусь детьми капитана Гранта. Кругом сплошной туман… Мне лично это неизвестно.
Но в чем же все-таки дело, почтеннейший?
Дело идет о судьбе Дика Сенда. Я видел, как он сошел со страниц романа «Пятнадцатилетний капитан»… и вместо того, чтобы спуститься вниз в библиотеку, нырнул обратно.,в восьмой том сочинений Жюля Верна… Почувствовав неладное, я кидаюсь за ним и оказываюсь в разгаре событий романа «Пятьсот миллионов бегумы»… Я иду по следу Дика, и неожиданно… раздался оглушительный взрыв, как если бы несколько десятков пушек грянуло разом, и через две-три секунды все кругом превратилось в груду развалин. Воздух содрогался от грохота обрушивающихся крыш, обваливающихся стен, балок и далеко разносился звон битого стекла… Я поспешил в кают-компанию… Мы должны все отправиться на поиски Дика! Пятнадцатилетний капитан в крайней опасности!
К оружию, капитаны! Следуйте за мной на страницы романа «Пятьсот миллионов бегумы»…
Шелест страниц. Возникает шум зала большого конгресса. Раздаются реплики на разных языках.
Артур Грэй (шепотом):
Куда вы нас привели, капитан Немо?
Капитан Немо (тихо):
Мы в Англии. В городе Брайтоне. На международном научном конгрессе. Пройдемте в эту боковую ложу…
По-моему, нам лучше сесть в первый ряд. Если Дик здесь, он нас сразу увидит.
Капитан корвета «Коршун»:
Но ведь мы на страницах чужого романа. Лучше оставаться незамеченными.
Звон председательского колокольчика.
Кто этот достоуважаемый джентльмен, который появился на трибуне?
Капитан Немо (тихо):
Герой романа – доктор Саразен…
Господа, я оказался законным наследником громадного капитала… Но этот капитал принадлежит не мне, он принадлежит человечеству, прогрессу…
Движение в зале. Одобрительные возгласы. Дружные аплодисменты.
Господа, мы наблюдаем вокруг много причин болезней, нищеты и смертности. Разве мы не могли бы объединить все силы нашего воображения, чтобы создать проект образцового города в соответствии с самыми строгими требованиями науки? Этот город здоровья и благоденствия… может воплотиться в действительность и будет открыт для народов всех стран.
На разных языках: «Да-да…», «Браво!». Гром аплодисментов. .
Благородная идея… Кстати, моего земляка! Я отбил ладони, аплодируя этому симпатичнейшему доктору Саразену.
Но нашему Дику нечего делать на этом конгрессе.
И о какой опасности может идти речь, когда кругом слышны только аплодисменты…
Не спешите с выводами… Сколько благородных идей было встречено пушечными залпами.
Капитан корвета «Коршун»:
Может быть, Дик Сенд отправился в этот новый город?
Что-то вы его слишком быстро построили? Браво, браво! Это в моем духе.
Честно говоря, не совсем в вашем, Мюнхаузен… Город Франсевилль построен. Мы его сейчас увидим… в одиннадцатой главе этого романа…
Шестьсот сорок восьмая…
Шелест страниц. Шум океанского прибоя. Издали доносится музыка «Болеро» Равеля.
Смотрите. Насколько точно Жюль Верн описал эту воплощенную в действительность мечту доктора Саразена… Помните? «Утопая в зелени олеандровых и тамариндовых деревьев, город живописно раскинулся, купая свои одетые в мрамор набережные в мягко набегающих волнах Тихого океана. Приветливые белые особнячки, казалось, радушно улыбались; воздух был теплый, небо синело, и море сверкало из-за густой зелени широких бульваров… Путешественника, очутившегося в этом городе, вероятно, поразили бы необыкновенно цветущий вид жителей и какое-то праздничное оживление, царящее на улицах… Но никто не толкался, не раздражался, не слышно было никаких окриков. У всех были довольные, веселые, улыбающиеся лица… ».
Легкий шум и гомон толпы.
У вас прекрасная память, капитан Грэй! И действительно – у всех довольные, веселые, улыбающиеся лица.
Кроме вашего Тартарена. Увы, медам си месье, мы до сих пор ничего не знаем о судьбе Дика.
Где-то рядом, с балкона, начинает звучать песенка Дика Сенда.
В старинных книжках капитан
Всегда суров, усат.
Он знает тайны дальних стран,
Сам черт ему не брат!
Капитан Дик. Дик. Сюда. К нам. Дик.
Но вместо ответа другой голос подхватывает песенку из глубины бульвара.
А мне усов не надо брить,
Где сыщешь их следы?
А если правду говорить,
То нет и бороды.
Нас пытаются обмануть! Это поет вовсе не Дик Сенд. Честное слово Мюнхаузена!
И сразу вступает припев, который поет хор мальчиков на берегу океана. .
Хор мальчиков (поет):
Поверьте, в этом ничего
Сказать по правде, мне всего,
Всего пятнадцать лет!
Всего пятнадцать лет.
Клянусь муссонами и пассатами, я ничего не понимаю. Где же все-таки наш Дик?.
Капитан корвета «Коршун»:
Одно ясно – пятнадцатилетний капитан был здесь. Иначе откуда во Франсевилле знают его песенку?
Ее могли под слушать…
Сейчас я отправляюсь на разведку… Вот идут две симпатичные девочки.
Хотя и было мне всего…
Всего пятнадцать лет.
О мадемуазель! Не откажите в любезности удовлетворить любопытство бывалого путешественника, впервые посетившего ваш город… Откуда вы знаете эту старинную песенку?
Сегодня по этой набережной гулял морячок в зюйдвестке и синем берете с помпоном…
Он спрашивал… где дом доктора Саразена.
И он напевал песенку, которую подхватили все гуляющие… У нас музыкальный город…
Наш дорогой гость… А вы поете?
Звучит музыка песенки Тартарена.
Спросите обо мне у львов,
Царей пустыни дикой…
Куда же вы, мадемуазель?
Первая девочка (издали):
В зоологический парк.
Вторая девочка (издали):
Спросить у львов!
Обе (хором, в отдалении):
Очень хорошо, Тартарен, что вы отвлекли внимание этих симпатичных девиц…
Вы что? Напали на след Дика?
Клянусь, вы угадали. Смотрите, на афишной тумбе нарисована стрела и цифра «пятнадцать».
Стрела указывает путь, по которому он шел!
За мной, друзья! К тому дому… на берегу Тихого океана.
Издали доносится песенка Дика Сенда.
Новый голос (поет):
Надув тугие паруса,
Летел вперед наш бриг
Пират, как старая лиса,
Стерег желанный миг.
Беда могла нагрянуть вдруг,
Никто пути не знал…
Н о днем и ночью я из рук
Не выпускал штурвал.
Другой голос (подхватывает):
Я знал, для брига моего
Назад дороги нет…
Песня внезапно обрывается, и снова становится слышен плеск волн.
Опять это пел не Дик. Западня, капитаны!
Артур Грэй (тихо):
Западня в доме доктора Саразена? Просто невероятно.
И еще с дощечкой на дверях – «Прием в любое время»!
Капитан Немо (шепотом):
Посмотрите-ка, в его столовой сейчас не до пения… Саразен и его друзья склонились над какой-то газетой…
Капитан корвета «Коршун» (шепотом):
Тише… доктор чем-то поражен!
Доктор Саразен (за окном, в некотором отдалении, взволнованно читает):
«Мы накануне злодейского покушения на права мирных граждан. Как сообщают из достоверных источников, Штальштадт, собрав мощное вооружение, готовится выступить против французского города Франсевилля, чтобы стереть его с лица земли. Мы считаем своим долгом довести до сведения всех порядочных и честных людей об этом чудовищном насилии. Жители Франсевилля, не теряя ни минуты, должны принять все меры к обороне… » (Спокойно.) Немедленно созвать к телефонам членов муниципального совета. Закрыть окна. Опустить шторы.
Стук окон. Легкий шум тростниковых штор.
Я ничего не понимаю. Кому и зачем понадобилось уничтожать этот прекрасный город?
Могу вам сказать… Пятьсот миллионов бегумы. Я был близко знаком с бегумой Гокооль из Реложинара, в провинции Бенгали… Она была вдовой раджи Лукмиссура… я с ним часто встречался… когда меня еще знали в Индии как принца Даккара. Бегума вторично вышла замуж за европейца, и после смерти их обоих все огромное состояние раджи перешло к наследникам… Пятьсот двадцать миллионов франков золотом!
Кто же эти счастливчики, медам и месье?
Доктор Саразен по национальности – француз и профессор Шульце – немец.
Что сделал Саразен со своей половиной, мы видели своими глазами… А Шульце?
О нем мой автор Жюль Верн написал следующее: «Профессор Шульце был известен своими многочисленными трудами о различии рас – трудами, в которых он доказывал, что германская раса призвана поглотить все другие. Он имел обширные планы об истреблении всех народов, которые не захотят слиться с германской расой и посвятить себя служению фатерланду». Он выстроил Штальштадт – Стальной город, собственное владение герра Шульце, ныне благодаря миллионам бегумы, крупнейшего в мире сталелитейщика. Он занимается главным образом отливкой пушек, поставляя их во все страны Нового и Старого света и прежде всего в Германию.
Для меня ясно… Очутившись на страницах романа, Дик узнал о зловещих планах Шульце… Клянусь океанским смерчем, нашего дорогого юношу надо искать в самом пекле… В цитадели смерти – Штальштадте.
Если пятнадцатилетний капитан еще жив.
Поспешим в Стальной город. Глава пятая. Страница пятьсот восемьдесят вторая…
Капитан корвета «Коршун»:
Путешествие становится опасным…
Свист и завывание пустынного ветра.
Куда мы попали?. Каменистое плато, похожее на дно высохшего моря…
Мы в Соединенных Штатах Америки, а точнее, в штате Орегон. Отсюда по меньшей мере пять сот миль до ближайшего селения…
Медам и месье! Все сюда. Чутье старого альпиниста меня не обмануло… Взгляните на откос скалы… Стрела и цифра «пятнадцать».
Видимо, это Дик выцарапал ножом…
Капитан корвета «Коршун»:
Скорее… взбирайтесь по боковой тропинке…
Мы идем по верному курсу… Так держать!
Стук камня, падающего в пропасть.
Осторожно, любезный Мюнхаузен… вы чуть не свалились в пропасть…
Природа еще не создала такую пропасть, в которую мог бы свалиться Карл Фридрих Иероним Мюнхаузен… Это известно даже детям! (В испуге) ой! Ой. Держите меня!!
Не беспокойтесь… я вас держу крепче, чем свой мушкет…
Капитан корвета «Коршун»:
А вот и Стальной город .
Артур Грэй (добавляет):
Дьявольское создание профессора Шульце…
Вот на что истрачена половина сокровищ бегумы!
Звучит музыка Стального города. В нее вплетаются лязг металла, механические ритмы машин.
Капитан корвета «Коршун»:
Крепостные стены, рвы, укрепления, а за ними фабричные трубы… И нигде – ни души…
Весьма загадочная смесь средневековья и промышленной техники… Это город-завод… или, если хотите, арсенал и крепость. Цитадель смерти.
Мы должны туда проникнуть и спасти Дика…
Увы, медам и месье… есть вещи, невозможные даже для львов Атласа… Бойницы… решетки… и подъемный мост поднят… Кто его опустит для нас?
Грохот опускающегося моста.
Господа! Я – личный телохранитель герра Шульце – Сигимер. Я здесь остался один. Готов выполнить приказы нового начальства.
Вы слыхали что-нибудь о пятнадцатилетнем капитане.
Никогда и ничего! И сомневаюсь, чтобы в таком возрасте можно было получить капитанский чин.
Все бывает на свете . Особенно в романах Жюля Верна.
Капитан Немо (тоном начальника):
Проводите нас в кабинет герра Шульце.
Прошу следовать за мной в башню Быка.
Лязгание открываемых стальных ворот, дверей, гудение лифта.
Мне кажется, я сплю. Уколите меня кончиком шпаги, ну, пожалуйста… Зеленая с золотом гостиная. А на полу вместо ковра – десятки тысяч писем, депеш, бандеролей…
Это текущая переписка фирмы Шульце. В мои обязанности входило доставлять ее в кабинет хозяина.
Почему же она валяется на полу?
За отсутствием адресата. Прошу кого-нибудь из господ потянуть вниз эту золоченую подвеску от люстры.
Тяните, Гулливер… Вы выше всех…
Для меня это не составит никакого труда…
Легкий перезвон хрустальных подвесок.
Я предупреждал, что это одно из двух – или ловушка, или западня.
Смотрите… люстра опускается, раздвигается барельеф на потолке… опускается вниз стальной трап…
Господа! Прошу подняться к смотровому иллюминатор лаборатории…
Стук шагов по стальному трапу.
Где мы? Какой-то круглый зал без окон. и дверей… Мне это напоминает чрево гигантской рыбы, в котором я совершил одно из своих увлекательных путешествий. Там тоже не было окон и дверей…
Тартарен (с сарказмом):
Мсье Мюнхаузен, а в чреве рыбы был вделанный в пол гигантский иллюминатор? Такой, как этот! Как видите, он заливает молочным светом все кругом… У-фф.
Кто бы вы ни были, незнакомцы, но сейчас вы узнаете разгадку тайны. Взгляните вниз через это смотровое стекло в секретную лабораторию моего патрона…
Ни в Лиссе, ни в Зурбагане я не видел ничего подобного… Внизу какая-то лаборатория… а за столом сидит чудовищная человеческая фигура, застывшая, как каменное изваяние…
Если не ошибаюсь, кругом все усеяно осколками толстого стекла…
Капитан корвета «Коршун»:
Смотрите в лаборатории все замерзло… реактивы в банках, вода в сосудах .
Клянусь айсбергами Атлантики, я не могу понять… кто этот ледяной сфинкс?
Честь имею представить – его превосходительство, доктор – профессор Шульце.
Или, вернее, то, что от него осталось…
Мсье Сигимер, вы не знаете, как все произошло?
Сигимер (с достоинством):
Не мсье, а герр Сигимер… При последнем испытании снаряда, который должен был уничтожить Франсевилль, шеф Стального города находился в своей секретной лаборатории. Снаряд от неизвестных мне причин взорвался… Немедленно, молниеносно. Герр Шульце, застигнутый внезапной смертью, мгновенно превратился в ледяного истукана. После взрыва Стальной город опустел – все разбежались.
А почему вы здесь ?
Об этом лучше спросить господина Жюля Верна. Друг доктора Саразена Марсель Брукман оставил меня на шестьдесят пятой странице романа.
Надо узнать, что писал Шульце в последнее мгновение своей жизни… В его ледяной руке зажато громадное, словно копье, перо…
Но проникнуть в лабораторию – это безумие! Тут дело пахнет не насморком, а превращением в ледяную глыбу.
Проникать в лабораторию я не вижу надобности. Капитан корвета «Коршун», наведите вашу подзорную трубу на письменный стол…
Капитан корвета «Коршун»:
Ага… Та-ак… Ясно вижу… На листке бумаги – распоряжение… (Медленно чисает.) «Я хочу, чтобы по истечении пятнадцати дней Франсевилль был превращен в мертвый город и чтобы ни один из его жителей не остался в живых. Я хочу напомнить миру гибель Помпеи и заставить его содрогнуться от ужаса. Позаботьтесь доставить сюда трупы доктора Саразена и Марселя Брукмана. Я хочу их видеть и иметь перед своими глазами. Шульц… ».
Не Шульц, а Шульце!
Капитан корвета «Коршун»:
Очевидно, он не успел дописать последнюю букву.
Артур Грэй (задумчиво):
Какие ужасные мысли и слова запечатлело в последнюю минуту перо этого злодея. Он погиб в своей берлоге, как и многие тираны и деспоты, замышлявшие стереть с лица земли целые страны и народы…
Робинзон Крузо (тревожно):
Капитаны, я очень боюсь за Дика. Не погиб ли он во время взрыва лаборатории?
Капитан корвета «Коршун»:
Нет. Иначе мы бы увидели через иллюминатор ледяного юношу.
У нас единственный выход. Дать полный назад по страницам и главам романа «Пятьсот миллионов бегумы», когда Шульце был еще в расцвете сил.
Господа! Возьмите меня с собой. Мне так хочется вернуться в те счастливые времена…
Тартарен (с сарказмом):
Сигимер (сердито перебивает):
Не мсье, а герр Сигимер!
Ну пожалуйста… Нам бы не хотелось вступать в конфликт с автором романа. На какой странице с вами расстался Жюль Верн?
На шестьсот девяносто пятой!
Капитан корвета «Коршун» (командует):
Нале-е-во кругом! Ша-гом марш!
А мы проложим курс. В восьмую главу романа под кодовым названием «Пещера дракона».
Мне не хочется встречаться с живым Шульце. В замороженном виде… он как-то… привлекательнее… И мне не нравится название главы… Пещера дракона! Бррр… Не предвещает ничего хорошего…
Капитан корвета «Коршун»:
Я вас предупреждал, путешествие становится опасным. Но чтобы нас ни ожидало в этом логове ужасов, мы должны поспешить на помощь Дику!
Капитан Немо (командует):
Полный назад. Самый полный!
Быстрый шелест страниц, и снова звучит уже знакомая нам музыка Стального города.
Куда мы попали? Какая странная пещера.
Капитан Немо (свистящим шепотом):
Тише, Робинзон. Мы на шестьсот двадцатой странице… в зале снарядов…
Даже в стране великанов я не видел таких громадных стеклянных предметов…
Шум гидравлической подъемной машины.
Капитан Немо (шепотом):
Сюда идут. Всем спрятаться за рядами этих стеклянных цилиндров…
Профессор Шульце (входя):
Итак, дорогой Шварц…
Зовите меня просто – Иоганн.
Итак, дорогой Иоганн, вы только что имели редкостный случай увидеть мою гордость, мою чудо-пушку в триста тысяч тонн.. на башне Быка…
Это незабываемое зрелище…
Теперь маленькая прогулка по залу снарядов .
Кто такой Иоганн Шварц ?
Капитан Немо (шепотом):
Это друг доктора Саразена – Марсель Брукман. Он пробрался в Стальной город под чужим именем и вошел в доверие к самому Шульце.
Ну-с, мы в мире снарядов… Вот они… Это снаряд-ракета – из стекла, в дубовой обшивке, заряженной под давлением в семьдесят две атмосферы жидкой углекислотой. В результате разрыва снаряда температура в окружающей зоне понижается на сто градусов ниже нуля… Всякое живое существо должно неминуемо погибнуть от этой леденящей температуры и от удушья… И при этом раненых не бывает – одни трупы! Ну-с, вам теперь ясен принцип моего изобретения? Искусственно созданный океан чистой углекислоты! (Зловеще.) Целый океан. Скоро я произведу один опыт, и тогда те, кто сомневается, смогут собственными руками ощупать сотни тысяч трупов, которые мой снаряд уложит на месте. Тринадцатого сентября в одиннадцать сорок пять вечера Франсевилль исчезнет с лица земли! Его постигнет участь Содома. Профессор Шульце низринет на него пламя с небес.
Марсель (с дрожью в голосе):
Но, сударь, ведь жители Франсевилля не сделали вам ничего дурного!
Профессор Шульце (холодно):
Вы, дорогой мой, по-видимому, абсолютно неспособны мыслить логически. Вам хотелось проникнуть в мою тайну, Иоганн Шварц… или вернее, Марсель Брукман. Ну вот… ваше желание удовлетворено. Но вы должны умереть.
Марсель (с достоинством):
Когда и каким образом ?
Вы умрете без всяких мучений. В одно прекрасное утро вы не проснетесь. Цель, которую я ставлю перед собой, столь грандиозна, что я не могу рисковать успехом дела из-за таких, можно сказать, ничтожных соображений, как жизнь одного человека, даже такого человека, как вы, чьи умственные способности высоко ценю. (Звонит.) Эй, стража! Взять господина Иоганна Шварца под строгий домашний арест.
Стук дверей. Топот ног, лязг решеток.
Капитан Немо (громко):
Герр Шульце! Наконец-то вы одни!
Капитан корвета «Коршун»:
Не тянитесь к звонку, профессор. Я обрубил провод своим кортиком…
Руки по швам! Имейте в виду, что перед вами собственной персоной Фридрих…
Профессор Шульце (с восторгом):
Самолично Фридрих Барбаросса. Ваше императорское величество…
Вы уклоняетесь от истины. Перед вами… (с ударением) Карл Фридрих Иероним Мюнхаузен. И лгать в моем присутствии бесполезно!
Я вас держу на прицеле двух охотничьих ружей (многозначительно) крупного калибра и трех двуствольных пистолетов, не говоря уже о малайском кинжале и турецком ятагане.
Вовсе не уважаемый и весьма нелюбезный Шульце, вам придется иметь дело с нами…
Простите, с кем имею честь?
Мы члены Клуба знаменитых капитанов. И явились, чтобы спасти пятнадцатилетнего капитана исчезнувшего где-то на страницах романа «Пятьсот миллионов бегумы»…
Я имею удовольствие быть главным персонажем этого романа, и, несомненно, за то, что Жюль Верн отнюдь не германец, я ему весьма благодарен. Он создал образ доктора, профессора Шульце, достойный удивления и подражания.
Меня тоже создал Жюль Верн, но мы с вами враги на всю книжную жизнь…
Не уклоняйтесь от прямого курса, Шульце. Где Дик Сенд, наш пятнадцатилетний капитан?
А-а… этот симпатичный юноша… Несмотря на его дружбу с неграми, я отнесся к нему снисходительно, почти по-отечески… Ведь мы с ним стоим на библиотечных полках в одном томе, а именно в восьмом из Собрания сочинений Жюля Верна. С таким близким соседом лучше жить в мире.
Клянусь внезапным кораблекрушением, если вы немедленно не скажете, где Дик…
Профессор Шульце (перебивает):
Вы его сейчас увидите… Я хотел ему показать Стальной город во всем великолепии, но юношу увлекли книги. Да, верно говорил старик Цицерон – гордость древнего Рима: «Дом без книг что тело без души!»
Что вы предпочитаете, Шульце: удар прикладом по голове или топор, как у древних тевтонов?
Профессор Шульце (смеясь):
Я предпочитаю пригласить вас в мою библиотеку. Прошу в лифт, господа!
Дик Сенд (радостно):
Капитаны! Какое счастье! Я знал, что вы придете ко мне на помощь…
Дик! Мальчик. Цел и невредим!
Мы снова все вместе!
Стук опускаемых металлических штор.
Профессор Шульце (издали, через репродуктор):
Господа! У вас будет масса времени для дружеских объятий, излияний, восторгов, размышлений и воспоминаний. Учтите, что ни один читатель не сможет вас взять из этого бронированного каземата. Книжные полки тоже из отличной стали, марки заводов Шульце! Желаю приятно провести ближайшие годы. Ауфвидерзеен! Гуд-бай! Оревуар! До свиданья, или, точнее (зловеще), прощайте!
Из репродуктора доносится несколько тактов победной музыки Стального города.
Не унывайте, друзья-капитаны! Я разработал целых девятнадцать планов побега…
Многовато, Дик. В таких случаях лучше один! И не только один, но единственный!
Дик Сенд (вздыхая):
Единственного у меня нет.
О мой мальчик, я сгораю от нетерпения, расскажите же, наконец, о ваших скитаниях…
Вы поймите мое положение… .Сколько лет я заключен в один переплет с романом «Пятьсот миллионов бегумы» и понятия не имел о том, что там происходит… Я знал, что сегодняшняя наша встреча посвящена Жюлю Верну, и решил пройти по страницам соседнего романа, чтобы вам обо всем рассказать. Мне не повезло. Я очутился на страницах во время взрыва…
Артур Грэй (перебивает):
Взрыва В лаборатории Шульце?
О нет. Иначе я был бы заморожен навеки… Речь идет о другом взрыве, когда Марсель вместе с сыном доктора Саразена Октав ом динамитом взрывали крепостную стену Стального города. Они прокладывали себе путь к башне Быка. Потом началась перестрелка… Тогда я побежал по страницам к началу романа… На берегу океана передо мной раскинулся чудесный город Франсевилль – создание доктора Саразена… Если бы не заседание Клуба, я бы остался в этом городе надолго…
Мы побывали в этом городе и даже пели на приморском бульваре…
Я тоже пел вместе с ребятами Франсевилля, пока не узнал о страшной опасности, нависшей над городом… я поспешил в резиденцию Шульце… Мне удалось пробраться в его кабинет, но я не мог остановить железный ход романа. Я был схвачен и брошен сюда, как и вы!
Пока вы рассказывали, Дик, у меня созрел план. Единственный!
Что вы предлагаете? Подкоп? На это уйдут годы…
Даже столетия не хватит. Все кругом обшито сталью.
Вы говорите – столетия? Достаточно двух минут!
Нашли время для правдивых историй, Мюнхаузен.
Если вам не понравится мое предложение, можете оставаться здесь навсегда.
Капитан корвета «Коршун»:
Иногда самые фантастические планы становятся реальностью. В чем же дело?
Ну -с, взгляните на книжные полки…
История походов Фридриха Барбароссы…
И никакой художественной литературы. Некого вызвать на помощь со страниц…
Ошибаетесь, как всегда, Тартарен. Вот перед вашим носом, на четвертой полке… В синем коленкоровом переплете… Баллистика! Наука о законах движения снарядов, ракет и тому подобного… Ну что вы смотрите? Помогите мне выкатить со страниц эти пушки…
Шум выкатываемых пушек.
Что вы задумали? Разбить стены снарядами? А обломки, осколки и тому подобное…
Никаких осколков! Даже дети знают о моих полетах верхом на ядре! А сейчас мы вылетим целой кавалькадой! По ядрам, друзья капитаны!
Одну минуту… Где мой плед?
Быстрая очередь из восьми пушек. Музыка полета на ядрах.
Мюнхаузен (кричит, перекрывая свист летящих ядер):
Ура. Вперед. Держитесь точно за мной!
Робинзон Крузо (тревожно):
А где Тартарен? Он скрылся из виду…
Ах, медам и месье! Я пробиваю грозовую тучу! Без плаща и зонтика. Ужасно… Ужасно…
Музыка, удар грома. Шум дождя.
На посадку! Согласно расчету, траектории полета – на посадку!
Но мы можем взорваться.
Кто из нас специалист по полетам на ядре ? Вы или я. Прыгайте за мной на эти стога сена. А ядра полетят дальше…
Мягкий стук падающих на сено тел.
Кто бы мог подумать, что можно спрыгнуть на ходу с ядра и остаться невредимым!
Мой автор Эрих Распэ, милейший Гулливер.
Капитан корвета «Коршун»:
Но куда мы попали? Зеленые холмы, лужайки. Мне это очень мало напоминает нашу кают-компанию…
Вечная история с этим Мюнхаузеном… Обещал доставить нас в библиотеку, а где мы, спрашиваю я? Не вижу ни одной книги, не говоря уже о глобусе, географических картах и выставке, посвященной Жюлю Берну… Вы лжец, Карл Фридрих Иероним Мюнхаузен!
Маленькая ошибка в расчетах – всего на какую-то долю секунды.. Это случалось с самыми выдающимися артиллеристами. Но никто не смел назвать их лжецами… В конце концов, Тартарен, я могу доставить вас обратно, в Стальной город, если вы предъявляете претензии…
Еще неизвестно… может, мы попали куда-нибудь похуже… Например, на остров, где нет ни Пятницы, ни попугая, даже коз… А может быть, эти тихие заросли кишат пиратами людоедами?. Я призываю вас быть начеку.
Козы есть. Может, мы попали на ваш остров, Робинзон? Тогда это безопасно…
Смотря на какую страницу, капитан Грэй, Если на банкет к людоедам, то они, пожалуй, не лучше профессора Шульце!
Дик Сенд (приближаясь):
Капитаны! Я осмотрел местность. За лужайкой таверна с вывеской «Погреб Белого Коня».
Какое счастье! Мы попали на страницы романа Диккенса «Записки Пиквикского клуба»…
Почтового дилижанса там нет?
Стоит у ворот в полной готовности… А кучер преспокойно спит на сеновале.
Давайте возьмем почтовый дилижанс. Ведь почтеннейший мистер Пиквик – основатель пиквикского клуба никогда нам в этом не отказывал. Я не припоминаю такого случая…
Капитан корвета «Коршун»:
Да… нужно спешить… Уже скоро рассвет.
Занимайте места в дилижансе.
Ну, править, конечно, буду я.
Ни в коем случае, мсье Мюнхаузен… Вы опять ошибетесь на какую-то долю секунды, и мы угодим на Северный полюс или Южный… Конечно, это интересно, но каминов там нет, во всяком случае, и вряд ли когда-либо расцветут розы…
Пока вы спорили, я уже забрался на козлы, взял кнут и вожжи. Прошу занимать мягкие места. Согласно взятым или даже невзятым билетам.
Я думаю, кони почтового дилижанса хорошо отдохнули и вдоволь наелись овса. Гоните, Дик! Прямо в библиотеку!
Вступает музыка почтового дилижанса. Топот копыт. Звук почтового рожка. Звучит дорожная песня капитанов.
Ночной заставы огонек
Метнулся и погас…
Друзья! Наш путь еще далек
В глухой тревожный час.
Копыта гулкие стучат
По пыльной мостовой,
Дубы и ясени шумят
У нас над головой.
Друзья, закутайтесь в плащи,
Трубите в звонкий рог!
Бродяга ветер, не свищи
В развилине дорог!
К то знает, может, нам не раз
В беде придется быть,
Но нет опасности, что б нас
Луна туманная едва
Бросает длинный свет;
Над сонным озером сова
Кричит протяжно вслед…
Прохожий, в этот поздний час
С дороги отойди…
Летит почтовый дилижанс,
И песня впереди.
Топот копыт затихает. Издали доносится звук почтового рожка.
Капитаны, наконец мы вернулись в нашу кают-компанию, где каждого ожидает привычное кресло.
Стук председательского молотка.
Теперь у нас есть полная возможность спокойно поговорить о творчестве Жюля Верна…
В отдалении кричит петух.
Тартарен (в панике):
По полкам, медам и месье. Только пешком, без всяких там полетов на ядре…
Источник
