С какими странами мы торгуем за рубли

Нефть за рубли: реальность или фантазия?

До конца года Россия начнет продавать нефть под независимой отечественной эталонной маркой «Юралс».

Фото Станислава Тихомирова/ТАСС

Это первый и очень важный шаг для перехода на торговлю топливом с расчетами в рублях. Он позволит компаниям устанавливать справедливую экспортную цену, а экономике снизить зависимость от доллара.

МЕЧТАТЬ ПОЛЕЗНО

Перед майскими праздниками агентство Bloomberg сенсацион­но сообщило: «Россия готовится снижать объемы торговли нефтью в долларах. Мечта десятилетия Владимира Путина о независи­мости от диктата западных оценок нефти вот-вот исполнится. Для это­го будет открыта собственная фью­черсная площадка в рамках Между­народной товарно-сырьевой биржи в Санкт-Петербурге (СПбМТСБ). Цель — уменьшить зависимость сво­ей марки «Юралс» от североморской «Брент», сократить ценовую разни­цу между ними и перейти к торгам в российской валюте».

Первые попытки продавать свою нефть у себя дома предпри­нимались почти двадцать лет назад на Московской товарно-сырьевой бирже. Восприняты они были как ненужная самодеятельность, меша­ющая вхождению России в миро­вой рынок. На нем все давно рас­писано и расставлено, утверждали (и утверждают) наши либеральные экономисты и финансисты. Надо находить свою нишу, следовать утвердившимся правилам и тре­бованиям, а не изобретать свои «велосипеды». Продавалась нефть на Лондонской бирже, возилась че­рез прибалтийские порты, доллары оседали в английских и швейцар­ских банках. Устоявшийся, но, как оказалось, все-таки не навсегда по­рядок.

«Мечта» президента Владимира Путина, видимо, формировалась поэтапно. Первый — избавить наш экспорт от прибалтийской зависи­мости. Рига и Таллин относились к России, скажем помягче, не по- соседски, недоброжелательно, хотя и хорошо зарабатывали на транзите. Москва даже снизила транспортные тарифы на грузы, идущие в респу­блики.

Пришлось исправлять явную несправедливость и заняться рас­ширением портового хозяйства в Санкт-Петербурге, строительством портов в Приморске и Усть-Луге. Это были первые крупные стройки в постсоветской России. Если бы не заработал самый мощный на Балти­ке портовый комплекс, то и сырье­вая биржа не потребовалась бы. Это уже второй этап.

В мае 2006 года в Послании Фе­деральному Собранию Владимир Путин подчеркнул: «Рубль должен стать универсальным средствам для международных расчетов и должен постепенно расширять зону своего влияния. В этих же целях необхо­димо организовать на территории России биржевую торговлю неф­тью, газом и другими товарами. Торговлю — с расчетом рублями. Наши товары торгуются на миро­вых рынках. Почему не у нас?».

«Тучные годы» позволяли рублю расширять зону своего влияния, перестраивать систему экспорта. В мае 2008 года было зарегистри­ровано ЗАО «Санкт-Петербургская товарно-сырьевая биржа», быстро ставшее крупнейшим в стране.

Если же оценивать сделанное за десять лет для реализации поруче­ния президента о переходе на внеш­нюю торговлю с расчетом рублями, то, наверное, и слабая «тройка» бу­дет завышенной оценкой. Наиболее заметные события: крупный танкер, отправленный «Роснефтью» с то­пливом, проданным за рубли, и два танкера «Газпромнефти». Перевод экспорта на рублевую оплату был невыгоден немалой части финан­совой и политической элиты, компаниям-монополистам. Да и общие фразы о необходимости «слезать» с долларовой иглы никого не убеж­дали.

ЦЕНА ВОПРОСА

В таком положении не только Россия. К «Брент» привязана це­на еще почти 70 сортов нефти — и у всех она ниже, чем у «головной». Никаких доказательств, что она ка­чественнее других, нет. Да и сама нефть уже не совсем та, которой начинали торговать на Лондонской бирже полвека назад.

«Брент» — это смесь нескольких сортов нефти, получаемых на шель­фовых месторождениях Северного моря. Не самая лучшая смесь, да и добывается ее все меньше и мень­ше — промысловики прошли пик еще 30 лет назад. Но владеют этой маркой американцы и англичане, сумевшие сделать ее эталонной. Лондонская международная бир­жа хорошо организована, надежна и этим привлекает и поставщиков, и покупателей топлива. Но чтобы торговать на ней, владельцы неф­ти должны принять давно утвер­дившееся правило: «Брент» лучше и дороже остальных. Но все чаще специалисты предлагают исправить систему ценообразования на миро­вом рынке на более объективную.

«Юралс» тоже смесь, которая со­бирается в трубопроводах «Транс­нефти». Тяжелая высокосернистая нефть Урала и Поволжья смешива­ется с легкой западносибирской. Поставляют ее почти все крупные добывающие компании: «Роснефть», «Сургутнефтегаз», «Газпромнефть», «ЛУКОЙЛ», «Татнефть», «Башнефть». Она хорошо торгуется на Лондон­ской бирже с дисконтом в несколько долларов от «Брент». Экспорт идет через порты Приморск, Усть-Луга, Новороссийск, по нефтепроводу «Дружба» — более трех миллионов баррелей ежесуточно.

Ежесуточно же Россия теряет, как считают аналитики, до ста мил­лионов долларов из-за привязки к стоимости «Брент». Попытки дого­вориться о выделении «Юралс» в са­мостоятельный, независимый эта­лон не удались. И не могло удасться: у России еще два экспортные сорта нефти, да и у других стран почти семьдесят. Так что порядок для всех должен быть единым. Ев­ропа потребляет около 130 миллионов тонн нашей нефти в год: чем дешевле она, тем лучше для европейцев.

Санкции в очередной раз показали, как опас­на зависимость отече­ственной экономики от доллара и от отношения к нам Запада. Было на­мерение распространить их и на нефть. Но, посчитав, а считать там умеют, спохватились — компенсировать «запрещенные» 130 миллионов не­кому и нечем. Но и нереализован­ная инициатива — предупреждение и хороший урок. Он ускорил приня­тие окончательного решения о незамедлительной перенаправке экс­порта углеводородов через Санкт- Петербургскую товарно-сырьевую биржу.

Прошлой осенью Владимир Пу­тин напомнил о необходимости «формировать независимые цено­вые индикаторы на основные ви­ды топливно-энергетических това­ров». Первым таким индикатором становится хорошо известная на рынке углеводородов «Юралс». Под нее почти полвека назад были вы­строены перерабатывающие заво­ды социалистических республик в Восточной и Центральной Европе. Следующим эталоном должна стать ВСТО — индикатор нефти, продава­емой по нефтепроводу Восточная Сибирь — Тихий океан.

По словам президента СПбМТСБ Алексея Рыбникова, завершается подготовки к запуску поставочно­го контракта на «Юралс»: «Продать нефть несложно — на нее всегда есть спрос. Но нужно организовать график поставок, транспортную, логистическую инфраструктуру.

Если все будет отлажено как по­ложено — придут и иностранные трейдеры. Чтобы «Юралс» получила эталонный статус, потребуется года три… »

Срок достаточно оптимистич­ный. Для утверждения «Брент» на Лондонской бирже потребовалось столько же времени. Крупные трейдеры очень консервативны, стремятся избегать рисков. Сколь­ко нефти пройдет через Санкт-Петербургскую биржу, пока гово­рить рано. Весной прошлого года вице-премьер Аркадий Дворкович вслед за главой Федеральной анти­монопольной службы Игорем Ар­темьевым сказал о необходимости перевести часть экспортных плате­жей — десять процентов — в рубли.

Чтобы расплатиться, зарубежным покупателям придется конверти­ровать где-то 15 миллиардов дол­ларов. По мнению Дворковича, это поможет рынку и не приведет к укреплению рубля.

Не слишком, отметим, амбици­озные намерения. Своя нефтяная биржа, своя эталонная марка нефти, возможность напрямую устанавливать первоначаль­ную цену нужны и важны не сами по себе, а для исправ­ления перекосов в эконо­мике, финансовой систе­ме страны.

Да и самих рублей нет на счетах зарубежных покупателей. На счетах продавцов тоже их немного. При сегодняшней волатильности рубля хранить его экономически опасно. Значит, прежде чем купить россий­скую нефть, нужно сперва купить российскую валюту. И очень много купить — провести транзакции, боль­шие объемы конвертации способны только крупные зарубежные банки. Они сделают это, но не бесплатно. И прибыль будущую надо страхо­вать, чтобы инфляция и девальвация «не съели» ее значительную часть.

Зарубежному партнеру придется к цене топлива приплюсовать расхо­ды на конвертацию и страхование. В результате она станет дороже, чем на привычной, освоенной и надеж­ной Лондонской бирже.

РУБЛЬ ПРОТИВ ДОЛЛАРА

Чтобы заманить покупателя или трейдера на Санкт-Петербургскую биржу, продавцам нефти придется снижать ее стоимость по крайней мере на его дополнительные траты. И тогда цена сырья станет такой же или даже меньше, чем тогда, когда оно продавалось на Лондонской бирже.

Возможно, ЦБ ждет лучших вре­мен, когда инфляция пойдет вниз, а экономика вверх.

Чтобы торговать нефтью за руб­ли, надо справиться с двумя про­блемами. Первая — добиться при­знания нашей эталонной марки «Юралс» зарубежными биржами. Вторая — устранить финансовые проблемы, неизбежные сегодня при торговле с расчетами в националь­ной валюте. Это вполне достижимо при наличии политической воли. Экспорт за рубли действительно укрепит и рубль, и экономику. Но Эльвира Набиуллина заявляет: рубль не должен укрепляться да­же при росте цен на нефть. «Что же будет предпринимать ЦБ, если тор­говля «Юралс» пойдет успешно?» — недоумевает старший научный со­трудник Института экономики РАН Иван Капитонов…

СССР не боролся с нефтедоллара­ми — он стремился их зарабатывать. Они все шли в экономику, помогая ее росту. И Китай не атакует доллары, поскольку они — фундамент его раз­вития. Он стремился к более прагма­тичной цели — сделать юань резерв­ной валютой. И сделал — за четверть века, правда. У России такого запаса времени нет, но и ее начальный по­тенциал намного выше, чем был у Поднебесной, задумавшей догнать и обогнать крупнейшие державы. Ре­шение о переводе экспорта углеводо­родов на расчеты в рублях уже само по себе вызов. Нефть — единствен­ный в мире глобальный товар. Тор­говлей им более полувека управляет одна страна. США превратили свой доллар, лишенный золотого обеспе­чения, в нефтедоллар. Уникальный случай — нефть всего мира практи­чески обеспечивает валюту одного, пускай и сильнейшего государства на планете.

О том, как это удалось, увлека­тельно и предельно откровенно рас­сказал Джон Перкинс в бестселле­ре «Исповедь экономического убий­цы». Ему можно верить — Перкинс был в команде «убийц», хотя и не на первых ролях. Ее деятельность определяли ближайшие советники президента США Никсона — Кис­синджер, Шульц, Чейни. Эта коман­да подтолкнула арабо-израильскую войну в октябре 1973 года, воору­жив Израиль.

«Внешне казалось, мы помогаем Израилю выжить, — пишет Пер­кинс. — В действительности нас волновала арабская нефть, подоро­жавшая во много раз».

Команда Никсона разработала стратегию возврата потока долла­ров, уплаченных странам ОПЕК, на­зад в США. Это позволило заменить прежний золотой запас доллара не­фтяным. Ключевым моментом стра­тегии был коррупционный королев­ский дом Сауд. Примечательно наи­менование стратегии: «операция по отмыванию денег Саудовской Ара­вии» — SAMA.

После соответствующего давле­ния Сауды взяли на себя три обя­зательства. 1. Вкладывать значи­тельную долю получаемых нефте­долларов в ценные бумаги США. 2. Разрешить американским корпора­циям тратить многомиллиардные проценты по этим бумагам на ев­ропеизацию страны. 3. Поддержи­вать цены на нефть на приемлемом для корпорократии уровне. Взамен США гарантировали семье Сауд со­хранение власти.

Впрочем, запоздалое признание уже не столь ошеломительно после разгрома Ирака. Вся его вина — на­мерение Саддама Хусейна прекра­тить продажу нефти за доллары. Столь же печальна и судьба Ливии, проявившей «нелюбовь» к доллару. Из всех стран, значительных про­изводителей нефти и газа, толь­ко Норвегия продает их за свою национальную валюту — крону…

Источник

С Россией никто не хочет торговать за рубли

Идея торговли с внешними партнерами за рубли, давно и старательно преподносимая правительством РФ в качестве альтернативы торговли за доллары и евро, потерпела окончательное фиаско. И самое печальное, что торговать с Россией за ее национальную валюту отказались не западные страны (там данная тема даже не рассматривается), а ближайшие партнеры по БРИКС.

По последним данным, доля рублевых расчетов в импортных сделках со странами БРИКС упала в полтора раза: с 5,8% в 2013 году до 3,7% в 2017-м. Китай сократил долю рублевых контрактов в 2017 до 2,7%, что делает ее сопоставимой со статистической погрешностью. Наибольшую рублевую долю в контрактах с Россией сохраняет Индия (это объясняется сложной системой поставок туда российского оружия и обслуживания уже поставленной техники), но и там, если в 2013 году в рублях оплачивалось 24,1% поставок, то в 2017 году их доля сократилась до 20,8%.

В чем причина такого нежелания наших партнеров использовать в расчетах национальную валюту РФ?

«С Россией не хотят торговать за рубли по нескольким причинам, — пояснил «Yтру» вице-президент Золотого монетного дома Алексей Вязовский. — Во-первых, рубль крайне волатильная, изменчивая валюта. Достаточно вспомнить 2008 или 2014 годы, когда рубль падал к доллару и евро в два и более раза. Никаким нашим внешнеторговым партнерам не нужны подобные риски. Во-вторых, экономика России — это 1,7% общемировой. Наша доля в глобальной торговле слишком мала, чтобы наша валюта, которая еще сильно зависит от цен на нефть, представляла интерес».

Но главное в том, что купить что-либо на российскую валюту можно только в самой России, тогда как на доллар, фунт, евро, иену или швейцарский франк можно купить практически все и везде.

В основе свободной конвертируемости валют тех или иных стран лежит их экономика, производящая товары и услуги, соответствующие самым высоким требованиям. Котироваться на рынке будет валюта той страны, которой всегда есть что предложить своим соседям и партнерам. Допустим, продавец из Швейцарии с удовольствием берет в оплату поставленного им на рынок оригинального высококачественного сыра японскую иену, так как он понимает, что на эту валюту можно купить не менее качественные японские машины и оборудование.

Впрочем, определенные оговорки имеются и тут. Дело в том, что свободное конвертирование валюты накладывает на страны и их центробанки довольно жесткие требования.

Именно по этой причине в число основных мировых валют до сих пор не входит китайский юань: власти КНР всеми силами препятствуют укреплению юаня, считая сильную национальную валюту угрозой экспортному потенциалу страны.

Возвращаясь к России, разберем еще один пример. Довольно часто можно слышать следующее высказывание: а почему бы нам не продавать свои нефть и газ за рубли? На первый взгляд, предложение кажется вполне логичным, так как и нефть и газ являются товаром с абсолютным спросом во всем мире.

Однако в этом случае упускается вторая составляющая – уникальность товара. Увы, при всей своей востребованности, нефть и газ добывают не только в России, но и во многих других странах. А это значит, что если покупателю не захочется перед покупкой нефти приобретать еще и российский рубль, неся довольно заметные транзакционные издержки, он вполне может купить топливо у любого из сотни других поставщиков за доллары США, причем в большинстве случаев доллар не будет являться национальной валютой покупателя. Объяснение здесь простое: во-первых, помимо нефти, на американские доллары можно купить еще много различных других нужных товаров и услуг, а во-вторых, транзакционные издержки будут существенно ниже, чем по весьма экзотическому для мирового валютного рынка рублю.

Источник