Хороший вопрос«Мы поженились, чтобы ездить друг к другу»: Пары из разных стран о встречах
в пандемию
Рейсы с пересадками, многочисленные справки и страхи на границе
Год назад отношения на расстоянии не казались чем-то слишком сложным. Глобализованный мир позволял регулярно летать друг к другу, видеться в других странах и планировать совместное будущее. Из-за пандемии границы закрылись, а люди, состоявшие в отношениях с жителями других стран, просто не могли увидеться с ними. Ведь в отличие от женатых людей, юридически они друг другу никто.
И даже когда некоторые страны стали создавать условия, позволяющие партнёрам увидеться, не всем россиянам это оказалось доступно. Например, тем, кто состоит в негетеросексуальных отношениях, приходится придумывать, как преодолеть российскую границу, и переживать о возможной дискриминации на каждом этапе. Жители других стран вынуждены искать нелегальные способы встретиться. А кому-то для того, чтобы увидеться во время пандемии, и вовсе приходится вступать в брак.
Мы поговорили с парами, живущими в разных странах, о том, как они преодолевают препятствия закрытых границ, что думают об отношениях на расстоянии во время пандемии и чего ждут от будущего.
Текст: Таня Ускова, специальная корреспондентка «МБХ Медиа»
Даша и Никита
И Даша, и Никита из России. Но Никита учится в Германии. Преодолеть закрытые границы и оказаться вместе они смогли благодаря международной инициативе Love is not tourism.
Я из России, и мой парень Никита тоже, мы давно вместе. Год назад он поступил учиться в Гамбург на музыканта, и у нас были отношения на расстоянии. В начале прошлого марта он приехал на каникулы в Москву, потом мы должны были вместе лететь к нему. Но за два дня до нашего вылета границы закрылись, и мы оба застряли в Москве на полгода. В сентябре Никита всё-таки вернулся в Германию на учёбу, а спустя месяц к нему попала и я благодаря программе Love is not tourism.
Это программа, по которой, если у тебя есть долгосрочные отношения семейного типа, ты можешь приехать к своему партнёру в его страну, даже если официальные правила тебя не пропускают. Так я попала в Европу — несмотря на то что я россиянка и без особых оснований въезд в шенгенскую зону мне сейчас запрещён.
Мы задумались об этом, когда Никита был в Москве, потому что было понятно: его-то выпустят с учёбой, а меня по простой визе — нет. Я подписана на канал в телеграмме Vandrouki, где обычно выкладывают дешёвые билеты. Я их редко открываю, но как-то я сидела за компом, и у меня высветилось уведомление: Love is not tourism. У меня тут же мелькнуло что-то в голове, я открыла, прочитала и поняла: нам это подходит.
Вообще в эту программу входит много стран: Испания, Италия, Норвегия. У них есть собственный сайт, и для каждой страны указаны свои требования. У меня уже был шенген, но мне нужно было, чтобы Никита написал мне приглашение: мы оба подписали специальный договор на английском языке, который подтверждает, что мы находимся в долгосрочных отношениях. Нужно было собрать наши совместные билеты, потому что одним из условий было совместное проживание за границей. Ещё нужны были всякие доказательства: фото из социальных сетей, переписки… С этим пакетом я купила себе билеты Москва — Стамбул, Стамбул — Гамбург. Правда, это было дорого. Если обычно билеты в Гамбург стоят тысяч четырнадцать, я за билет в одну сторону заплатила сорок тысяч. После этого я позвонила в посольство и спросила: «А мне надо к вам приходить всё заверять?» Они ответили: «Нет, просто летите».
Мне в тот момент было очень стрёмно, потому что ну как так — это же обычные бумажки, которые я распечатала на принтере, на них нет никаких печатей и так далее. Я очень нервничала. На чекине в России меня спросили, по какому документу я лечу. Они глянули на этот документ, но после ничего не спрашивали и просто обратно засунули его в мой многострадальный файлик. Ни на границе, ни в Стамбуле у меня больше ничего не спрашивали. А в Германии — я думала, что там будет самая жёсткая проверка, вся тряслась и боялась — всем было вообще плевать на мои документы. Пограничник у меня посмотрел справку об отсутствии COVID-19, мельком глянул на соглашение и легко впустил меня в Германию. Здесь я уже месяц, останусь до Нового года.
Никита и Эспен
Никита живёт в России, а Эспен — норвежец, он учится в Нидерландах. Им тоже удалось встретиться по программе Love is not tourism.
Мы с Эспеном познакомились в прошлом году, в ноябре, в День народного единства. Я тогда приехал в Амстердам как турист, чтобы навестить подругу. В последний день мы замэтчились с Эспеном в тиндере, решили пойти погулять. Провели вместе весь день и ночь, болтали, пили безалкогольное пиво. Понравились друг другу, договорились встретиться на следующий день утром, перед моим отъездом. Всё прошло хорошо и мило, мы продолжили общаться.
Потом мы начали переписываться онлайн, строить планы — и решили, что хотим встретиться ещё раз. Я даже позвал его к себе в гости в Россию. После этого мы старались видеться каждый месяц: встретились в январе в России, потом я снова приехал к нему в Амстердам, через месяц были вместе в Берлине. Как раз во время нашей поездки в Берлин объявили пандемию. Там мы уже понимали, что не знаем, когда увидимся в следующий раз.
Мы перенесли всё наше общение в онлайн, пытались поддерживать какие-то интерактивные истории — например, вместе готовить еду по камере или смотреть фильмы, одновременно нажимая на просмотр и потом обсуждая всё. Пытались разнообразить общение, чтобы болтать не только в фейсбуке и мессенджере. Мы не виделись с середины марта до середины ноября, но несколько дней назад я прилетел в Нидерланды.
Об этой возможности узнал Эспен. Он сказал, что правительство Нидерландов создало специальные правила для пар: если вы состоите в отношениях на расстоянии, то можете приехать к своим партнёрам. Нужно заполнить много документов, полностью расписать и доказать историю ваших отношений: показать все совместные самолёты, брони отелей, общие фотографии, заполнить специальный документ, где будут даты всех ваших встреч с подписями, адресами и паспортными данными. И ещё обязательно надо было купить обратный билет, нельзя было только в одну сторону лететь. Ну и, соответственно, виза — у меня была открытая. Мы долго обдумывали, хотим ли это делать, потому что было видно, что эпидемиологическая обстановка ухудшается. Но решили, что надо попробовать. За пару недель собрали документы, и я полетел.
У меня было очень много страхов по поводу этой поездки, потому что я понимал, что надо будет показывать фотографии, рассказывать, почему я лечу в Европу, откуда у меня вообще есть на это право. Я боялся, что где-нибудь мне скажут: «Вы куда вообще летите, какая пара? Вы что, с дуба рухнули?» Поэтому пришлось придумывать какие-то микрофейковые истории — в случае если спросят что-то на границе в России, чтобы избежать гомофобии. К тому же я летел через Стамбул и не знал, что говорить пограничникам. Я решил, что куплю билеты компании KLM, это как раз нидерландская компания. Я подумал, что там будут в любом случае более лояльные сотрудники.
Как я понял из общения со своими друзьями, которые тоже летали к своим партнёрам таким образом, очень много спрашивают не только на границе, но и перед тем, как ты садишься в самолёт. И если в Амстердаме я смогу объяснить, что лечу к своему парню и они к этому отнесутся с пониманием, потому что там есть законы, запрещающие дискриминацию, то в Стамбуле это будет подвешенное состояние, в котором вообще непонятно, что делать, если меня не захотят пускать.
Я набирался уверенности, готовился. Но сотрудники, работавшие на проверке документов при посадке в Амстердам, были очень дружелюбными и милыми. Они вообще не посмотрели на то, что я гей. Сначала я показал им паспорт и сказал, что лечу к своему партнёру. Они начали шутить: «Маша? Маруся?» Я говорю: «Не совсем». Они увидели фотографии, сами поняли, что ошиблись, но никакой гомофобии не было. А на границе в России меня вообще ничего не спросили, потому что я просто сказал, что лечу в Стамбул как турист. Мне поставили штамп и пропустили.
В Амстердаме у меня попросили пакет документов, но все были очень дружелюбные, милые и добрые, никто вообще слова не сказал. Больше всего я устал от самой поездки, потому что приходилось брать полёты не одной авиалинией, а отдельные рейсы с большими промежутками во времени, чтобы если что не сгорели билеты. В итоге я весь день провёл в путешествии и очень устал.
Сейчас у нас с Эспеном всё хорошо. Конечно, первое время нам было немного неловко, потому что мы не виделись восемь месяцев. Мы ведь в отношениях, а при этом просто отвыкли друг от друга. Но буквально за пару часов всё наладилось. Ещё мы поняли, что коронавирус странно отразился на нашем восприятии времени: такое ощущение, что мы будто и не виделись так долго — из-за того, что столько общались онлайн, свежи воспоминания из предыдущих поездок.
Что мы будем делать в будущем и есть ли возможность существовать в условиях карантина? Я не знаю, смотрю на всё достаточно позитивно, но не планирую ничего. Потому что кто знает? У нас хорошие отношения: мы друг другу доверяем и в принципе можем существовать вот так вот отдельными жизнями, это абсолютно нормально. Я надеюсь, что мы сможем видеться чаще, чем раз в восемь месяцев. Может быть, в следующем году появятся и другие возможности путешествовать. Но это, конечно, розовые мечты. Я смотрю на это как на испытание, пережив которое я точно могу говорить, что у нас хорошие отношения.
Источник
Россияне в зарубежных тюрьмах: за что попадают и как сидят
На сегодняшний день за пределами России в более чем полусотне стран всех континентов отбывают наказание примерно 4,5 тысячи наших соотечественников, находящихся в абсолютно разных тюремных условиях. «Экспресс-Новости» посмотрели – за какие преступления русские попадают за «колючку» за рубежом, и как им там сидится.
Как и за что попадаются
«Залетают» россияне по-разному. Кто-то по недоразумению или банальному незнанию законов страны, в которой оказался. Кто-то реально преступил закон и знал, на что шел. А кого-то задерживали даже в обход общемировых законов, по сути, похищая и вывозя в «третью» страну для последующего осуждения. Например, повар из Сургута Роман Калашников прекрасно знал о жесткости законов в Индонезии, касающихся наркоторговли. Однако в декабре 2016-го он все-таки попытался провезти на Бали 3 килограмма гашиша. Итог – задержание, следствие, суд и приговор: 17 лет тюрьмы. Хотя за подобное преступление он мог вполне быть приговоренным к высшей мере.
То же самое или, как минимум, огромный срок грозит сейчас московскому инженеру Юрию Кирдюшкину, пойманному филиппинскими стражами порядка на попытке ввезти в их страну крупную партию кокаина. Россиянин пытается оправдаться тем, что просто выполнял просьбу своего знакомого из Питера перевезти с собой цветки кактуса – и что он ни сном, ни духом, что в его багаже находилось почти 10 килограммов наркотиков. Однако для филиппинского правосудия Питер далеко – а задержанный инженер под рукой. А на Филиппинах и за меньший объем приговаривали к расстрелу.
Случается, «залетают» наши совсем по глупости. В Германии сейчас двое молодых россиян находятся под следствием за то, что, находясь в нетрезвом виде, нанесли побои местным полицейским, которые всего лишь пытались проверить у них документы. А нанесение увечий стражам порядка – это до 10 лет тюрьмы.
Некоторые из задержаний и приговоров россиян вызывают большой резонанс и даже приобретает некий политический окрас. Тому пример – арест и 20 лет тюрьмы для летчика Ярошенко, который являлся всего лишь коммерческим перевозчиком грузов, и в его обязанности не входило знать, что у него на борту.
И что удивительно, задержан он был с партией кокаина в африканской Либерии, а осужден в США. Вообще, американские спецслужбы отслеживают россиян буквально по всему миру. Тот же Виктор Бут, которого янки считали «оружейным бароном», был вывезен американскими агентами из Таиланда в Штаты и позже осужден на 25 лет. О том, как сидится Виктору Буту в американской тюрьме уже 10 лет, мы иногда слышим из новостей. В последний раз говорилось о том, что серьезно больной узник в течение двух недель добивался того, чтобы его хотя бы просто осмотрел врач.
А сына российского депутата Госдумы Владимира Селезнева, программиста, агенты выдернули с Мальдив и так же вывезли в США. Его арест в России назвали похищением — но американцы и в ус не дунув, приговорили парня сначала к 27 годам тюрьмы, а потом добавили еще 14 лет сверху. Кстати, опасность нашим соотечественникам грозит не только в странах «третьего мира». Американские спецслужбы вольготно чувствуют себя почти по всему миру. Как пример, программисты 36-летний петербуржец Петр Левашов и таганрожец 31-летний Станислав Лисов, которых по запросу США задержали в Испании.
Раньше «сидели» дома – теперь по всему миру
Сейчас за пределами России отбывают наказание 4,5 тыс. соотечественников. В консульском департаменте МИДа, на который возложена обязанность оказывать помощь своим гражданам, попавшим в конфликт с законом страны пребывания, считают, что «это очень много». Но ведь сегодня за границу может выехать практически любой. А во времена СССР, когда за «бугор» попадали единицы, наших «сидельцев» там почти не было. Да и те, кто, преступая закон, оказывался в другой стране, чаще всего в скором времени, или насильно возвращался назад, или сами просились на родину.
Так произошло, к примеру, с группой из 11 заключенных, которые в августе 90-го при этапировании их в Якутск, разоружили охрану, захватили заложников из числа пассажиров и потребовали лететь в столицу Пакистана Карачи. Власти не стали рисковать пассажирами – дали самолету улететь. Довольные зеки сошли по трапу в аэропорту Карачи, еще даже не представляя, насколько суровы законы в Пакистане по отношению к угонщикам. Не просидев и года в местной тюрьме, перебежчики написали ходатайство с просьбой отправить их в Советский Союз, которое было удовлетворено лишь спустя восемь лет, когда трое из одиннадцати уже успели скончаться вследствие невыносимых условий отбывания наказания. Остальным по прибытию на родину влепили еще по «пятнашке», а один из осужденных честно признался: «Знал бы, что там, в тюрьмах такое творится, лучше бы отсидел на сибирских нарах».
Но тогда подобные случаи были единичными. Сейчас же, по признанию экспертов, число россиян в зарубежных тюрьмах лишь растет. Сидят за все — за контрабанду товаров и наркотиков, кражи, грабежи, угоны автотранспортных средств, подделку документов, финансовые мошенничества и даже за убийства.
Большинство россиян отбывают сроки в тюрьмах ближнего зарубежья – таких порядка несколько тысяч. Чуть больше полусотни сидят в США, около полутысячи — в Германии, порядка 170 человек – в Испании. Судьбами преступивших закон соотечественников занимаются наши дипломаты. Правда, вытаскивать удается далеко не всех. Но если США не отдает россиян, скорее по политическим мотивам, чем по юридическим – то, например, Китай крайне принципиален в отношении преступников, угрожающих китайскому обществу. Особенно это касается торговли наркотиками, за что в стране предусмотрена смертная казнь. И применяет ее китайское правосудие к любому преступнику, независимо от гражданства.
Например, в свое время здесь были казнены четыре гражданина Японии, несмотря на призывы Токио остановиться и едва ли не рискуя разрывом дипотношений. Относительно пошли навстречу в этом вопросе китайцы лишь России. Приговоренной к смертной казни за провоз 2 кг героина россиянке Марине Лопатиной заменили расстрел длительным сроком – но в китайской тюрьме.
Смотря как сидеть
А сидят по-разному. Например, тюрьмы Германии, Норвегии, Швеции и ряда других европейских стран напоминают отели с двухместными камерами, в которых имеются телевизоры, компьютеры, санузлы, а также кухни, где заключенные могут, если есть желание, готовить себе сами. В тюрьмах уютные дворики для прогулок, спортивные площадки, тренажерные залы. В общем, как гласит расхожая шутка, «невозможно томиться в шведской тюрьме, нет условий для томления».
Те же, кому довелось побывать в азиатских тюрьмах, говорят лишь одно слово: «Ад». В помещениях, рассчитанных человек на 30-40, могут находиться по несколько сотен узников. Большую часть дня приходится проводить на ногах. Спать лежа на голом полу — это недостижимая роскошь. Спят здесь, сидя на корточках. Вода грязная, а пище, которой кормят, едва ли можно придумать название. Причем никто даже не скрывает, что еда для заключенных готовится исключительно из испорченных продуктов. А чтобы сразу не стошнило, ее приправляют огромным количеством перца чили.
Россиянка Ирина Рудых, из-за ошибки следствия попавшая в тюрьму Непала, отбывала наказание в камере площадью 15 кв. метров, в которой содержались еще 15 крикливых, постоянно ругающихся между собой женщин. Ирина потом еще долго вспоминала насквозь отсыревшее помещение, крыс под ногами и гигантских тараканов, от которых просто некуда было деться. В письме, которое Ирина сумела передать на родину во время отсидки, были такие строки: «Сплела прочную веревку, которую прячу под подушкой. Если терпение закончится, то лучше петля, чем такая жизнь». Слава Богу, нашим дипломатам удалось добиться пересмотра дела и оправдательного приговора для Ирины Рудых. Но такие случаи, скорее исключение, чем правило для правосудия азиатских стран.
Правда, это правосудие в некоторых государствах может дать слабину перед большими деньгами – как это было с российским беглым бизнесменом Сергеем Полонским. Попав в камбоджийские застенки, он договорился с властями о создании для себя приемлемых условий содержания, учредив специальный фонд с уставным капиталом в 1 миллион долларов «на усовершенствование камбоджийских мест заключения». Хотя самое лучшее, считают наши дипломаты, вообще не проверять условия содержания в иностранных тюрьмах. То есть, не нарушать чужие законы. Да и свои тоже.
Источник
