Страны европы пострадавшие от кризиса

Клуб «Валдай»

Кризисы, с которыми Евросоюзу приходится иметь дело, отталкивают европейские государства друг от друга, что создаёт опасность фрагментации ЕС в следующие два десятилетия. Это также мешает Союзу действовать как единое целое и стать важным глобальным игроком. В своём нынешнем виде он остаётся экономическим и политическим гигантом, не имеющим реальной жёсткой силы, пишет эксперт Энес Байраклы .

После окончания холодной войны США зарекомендовали себя в качестве единственного глобального игрока. Вместе с США расширил свою мощь блок НАТО, хотя после распада Советского Союза ему пришлось ставить перед собой новые цели. С годами Европейский союз также рос параллельно НАТО в качестве нового альянса стран Европы. Его расширение на Восточную Европу и Балканы открыло новые возможности для европейских государств. В первые два десятилетия после окончания холодной войны у Евросоюза и его государств-членов был шанс утвердиться в качестве глобальных игроков отдельно от Америки. Но несколько кризисов помешали ЕС эффективно позиционировать себя в мировой политике.

Сегодня Европейский союз сталкивается с множеством различных проблем. Некоторые из них являются внутренними и имеют структурный характер. Другие носят внешний характер и создают серьёзные затруднения для стран ЕС, особенно в вопросах единства и солидарности. Евросоюз должен решить все эти проблемы, если хочет утвердиться в качестве глобального игрока или даже просто продолжить существовать как объединение.

События последних лет вылились в различные кризисы, с которыми ЕС пришлось справляться. Одним из первых и фундаментальных стал кризис идентичности. Он фундаментален, поскольку связан со многими другими кризисами. Изначально ЕС был только экономическим союзом. В своём нынешнем виде он был учреждён после подписания Маастрихтского договора в 1992 году и его вступления в силу в 1993 году. Именно этот договор установил так называемые «европейские ценности» и породил термин «европейская идентичность». ЕС определяет свободу, демократию, верховенство закона, права человека и основные гражданские права как фундаментальные европейские ценности. ЕС, который в настоящее время является союзом различных государств-членов и культур, также согласился стать мультикультурным сообществом.

Из-за демографических и экономических изменений Европейский союз стал зависимым от миграции. Европа уже давно принимает мигрантов.

Дальнейшие кризисы усилили эти тенденции, которые стали носить структурный характер. Одним из них является экономический кризис 2008 года. С одной стороны, он впервые подверг испытанию солидарность ЕС, а с другой – показал, что европейские политики не колеблясь обвиняют в экономических трудностях иностранцев. В странах, пострадавших от этого кризиса больше всего, таких как Греция и Италия, наблюдался рост ксенофобских высказываний со стороны политиков, и популярность стали набирать правопопулистские партии.

Ситуация вышла на новый уровень в ходе кризиса беженцев 2015 года. Тогда ксенофобия достигла своего пика и в других европейских странах. Правопопулистские лозунги стали социально приемлемыми, а структурный расизм в странах ЕС стал более заметным. Таким образом, мы можем наблюдать рост правых националистических партий в странах ЕС, в том числе в Германии, Франции, Австрии и Италии. В результате на первый план выходят националистические идеи, а так называемые европейские ценности всё больше задвигаются на второй план. Brexit также является следствием этого и ярким примером того, в каком направлении движется ЕС.

Помимо прочего, кризис с беженцами также выявил отсутствие европейской солидарности. Бремя кризиса взяли на себя несколько государств-членов, были предприняты попытки переложить проблему на плечи третьих стран (например, Турции). Это сильно повлияло, в частности, на Грецию, Италию и Испанию.

Пандемия коронавируса лишь усилила уже имеющиеся тенденции. Некоторые страны ЕС боролись друг с другом за медицинское оборудование. Вместо того, чтобы работать вместе над поиском решений, Франция и Германия запретили или ограничили экспорт медицинского оборудования в другие страны Союза. Это привело к росту недоверия между членами ЕС.

Кризис 2008 года и кризис беженцев в 2015 году высветили экономический разрыв. В то время как, например, Германия и Нидерланды получают экономическую выгоду от ЕС и развиваются, страны южной Европы сталкиваются с экономическими проблемами. Греция, Испания и Италия всё ещё борются с последствиями экономического кризиса 2008 года. Франция тоже имеет ряд серьёзных экономических проблем. В этих странах высокая безработица, в некоторых случаях намного превышающая средний показатель по ЕС. Полным ходом идёт кризис распределения доходов, в результате которого северные страны экономически выигрывают, а южные получают лишь небольшую долю богатства ЕС.

Источник

Все за сегодня

Политика

Экономика

Наука

Война и ВПК

Общество

ИноБлоги

Подкасты

Мультимедиа

Политика

После коронавирусного кризиса: три возможных сценария для Европы (Česká pozice, Чехия)

В мире еще не случалось таких событий, как коронавирусный кризис, и поэтому опираться на какую-то знакомую модель невозможно. Ученые, сотрудничающие с британским правительством, утверждают, что меры против заразы будут сохраняться в течение года. По словам заместителя министра здравоохранения ЧР Романа Примулы, возможно, все затянется еще дольше.

В Европе будет экономический кризис, а потом война. Такие слухи ходят в последнее время среди сирийских беженцев в греческих лагерях. Поэтому некоторые из них всерьез подумывают вернуться домой, где, как им кажется, перспективы куда лучше. Неужели нам действительно грозит нечто подобное? Попробуем спрогнозировать, что может произойти на нашем континенте и в Чехии в ближайшем будущем. Это довольно непросто, и, кстати, некоторые СМИ, пытаясь так же заглянуть в будущее, предостерегают: «Никто не знает, какой курс возьмет коронавирус, и как он повлияет на местную экономику в долгосрочной перспективе», — пишет портал «Политико».

В мире еще не случалось таких событий, как коронавирусный кризис, и поэтому опираться на какую-то знакомую модель невозможно. Максимум можно вспомнить опыт локальных пандемий перед самой Второй мировой войной и в первые годы коммунистического режима. В памяти также остались экономические кризисы минувших дней. Какие у нас есть факты, и что говорят специалисты? Ученые, сотрудничающие с британским правительством, утверждают, что меры против заразы будут сохраняться в течение года. По словам заместителя министра здравоохранения ЧР Романа Примулы, возможно, все затянется еще дольше, и поэтому за границей мы не сможем побывать еще года два. Также нас ожидает спад в отечественной экономике, по прогнозам компании Deloitte, на десять процентов.

Беспрецедентная ситуация

Европейский Союз прозевал начало кризиса, и в самых пострадавших странах его отодвинули со своей гуманитарной помощью Китай, Россия и Куба. Эти страны стараются выжать из коллапса максимум. «Европейская комиссия по крайней мере на какое-то время отказалась от приверженности правилам. Раньше она всегда настаивала на том, что любое европейское действие должно им соответствовать. Теперь ее принципы варьируются по обстоятельствам», — пишет «Политико». На деле некоторые европейские страны начали без координации друг с другом закрывать границы, задерживать и даже красть медицинские материалы.

Контекст

SvD: в Европе царит атмосфера судного дня

JP: Европа не такая мирная, какой хочет казаться

Le Monde: Европе уже не вернуться к былому статус-кво

Politico: Россия и Китай распространяют ложь о коронавирусе

Но все меняется. Германия, которая сама очень пострадала, предлагает помощь еще более пострадавшим Италии и Испании, а в Брюсселе подумывают запретить вводить ограничения на экспорт медицинских материалов и создают фонд для безотлагательной помощи пострадавшим странам. Все это многообещающе, и тем не менее, по-видимому, останутся исключения, такие как, например, Венгрия. Такие страны не будут задумываться об общем благе, и их режимы воспользуются кризисом в свою пользу.

Беспокойство вызывает пассивность американцев, которые как будто отказались от роли гаранта безопасности в Европе и в мире. Президент Дональд Трамп занимается в основном внутренними проблемами, и события и обязательства за рубежом его не интересуют. Американцы, например, ограничили свое участие в учениях «Защитник Европы 2020» в мае и июне, в которых планировалось задействовать 37 тысяч солдат, и благодаря этому учения стали бы самыми масштабными за последние 25 лет. «Защита здоровья наших собственных сил и сил союзников — наш приоритет», — аргументирует Пентагон.

Мы столкнулись с беспрецедентной ситуацией, поскольку такое резкое падение ВВП нашей страны случалось в истории только два раза: ниже 20% оно снизилось во время экономического кризиса в начале 30-х годов ХХ века, и около 10% снижение ВВП было во время трансформации экономики в начале 90-х. Но тогда общество пребывало в эйфории из-за падения коммунизма. Как оно воспримет это сегодня, вопрос. 20-процентная безработица — тоже незнакомое нам явление. К ней привыкла вечно тонущая Греция. До 2012 года такая безработица была в Испании, а в 2010 году и в Литве. Максимальная безработица в Чехии составляла 8,8% в 2000 году.

Месяцы или годы

Давайте обозначим три основных сценария развития событий. Вариант А оптимистичный. Пройдет месяц, а может и больше, пока все придут в себя, и все вернется постепенно на круги своя. Промышленность вернется к работе, и снова откроются автомобильные заводы и другие предприятия. Восстановится европейская солидарность, и ЕС окажет большую помощь наиболее пострадавшим странам, прежде всего Италии и Испании. Страны Вышеградской четверки оставят границы закрытыми непомерно долго и воспользуются кризисом для постепенного укрепления авторитаризма. Но и им, к счастью, придется перед лицом остальных членов Европейского Союза держать себя в разумных рамках.

Даже при таком самом оптимистическом сценарии, вероятно, мы столкнемся с ограничением свобод во имя предотвращения чрезвычайных ситуаций. В частности, будет установлено слежение за мобильными телефонами, которое уже вводят некоторые правительства для более эффективного контроля над пандемией, а также незаметно перейдут к слежению через интернет и социальные сети, тем самым стараясь предотвратить распространение дезинформации. На какое-то время общество обеднеет, но благодаря большому потенциалу экономики Европейского Союза скоро благосостояние восстановится. Европейская солидарность поможет более бедной части Европейского Союза, и благодаря ей можно будет принять новых членов. В разных вариациях этот сценарий очень вероятен.

Возможно, чуть меньше шансов на реализацию у варианта В, так скажем среднего пути. Европа будет преодолевать последствия пандемии на протяжении месяцев и даже годов. Производство на некоторых предприятиях останется закрытым, и таких будет становиться все больше, поскольку в некоторых отраслях, например авиапроме, из-за ограничения передвижений пойдет резкий спад. Запад Европы наконец смягчит режим ограничений, а некоторые страны, например Вышеградской четверки, будут по-прежнему на них настаивать, несмотря на возражения Брюсселя.

Это приведет в очередной раз к разногласиям в Европейском Союзе, который столкнется с дефицитом воли и солидарности к пострадавшим. Таким образом, ЕС проявит свою беспомощность и либо вскоре просто распадется, либо останется в символическом виде, как СНГ после распада Советского Союза. Может, ЕС разделится на старое ядро, Вышеградскую четверку и всех остальных. А вот президент Трамп, наоборот, спохватится, и Европу во многом спасет НАТО. Однако альянс не будет вмешиваться во внутренние дела стран-членов, и поэтому в странах Вышеградской четверки расцветет авторитаризм. Для Чехии это будет означать, что правительство Андрея Бабиша, несмотря на обещания, закрутит гайки, или к власти придет еще кто похуже.

«В интересах здравоохранения», возможно, оставят запрет на собрания. Власть возьмет под контроль государственные и другие СМИ, «почистит» некоммерческую сферу. При таком сценарии шенгенская зона навсегда уйдет в прошлое. Свободное перемещение без границ, возможно, в глазах многих людей, в том числе из-за политической пропаганды, превратится в главного виновника пандемии. На границы, скорее всего, вернут пограничный контроль и таможню, но свободно путешествовать все же в итоге разрешат, в частности по экономическим причинам.

Китай распространяет влияние

Наименее правдоподобным кажется «катастрофический» вариант С, который предполагает те же события, что и при варианте В, с той только разницей, что ситуацию не спасет даже НАТО, и мы останемся на произвол авторитаризма и влияния держав: России, Китая, Германии и США. Самой большой угрозой для Европы и Чехии будет установление авторитаризма в какой-либо форме в Германии и ностальгия по прошлому.

Угроза России — на втором месте. Она любит вмешиваться в ситуацию, когда видит шанс для себя, как это было с отправкой медицинских материалов в Италию. Если бы силы ослабли, а гарантии утратились, Москва, по-видимому, не колеблясь аннексировала бы Прибалтику или установила бы дружественные режимы в Восточной и Центральной Европе. Но, вероятно, и саму Россию пандемия ослабит.

Если кто и заработает на коронавирусе, так это Китай, который пользуется своим положением главного производителя масок и расходного медицинского материала, тем самым распространяя свое политическое влияние. Китай хочет стать державой равной Соединенным Штатам и добивается этого с помощью дружественных режимов и политиков (один из них работает у нас в Пражском граде). Опасность того, что общественность, забыв о критике, будет восхищаться методами коммунистической Поднебесной (ведь она решительно справилась с пандемией!), более чем реальна.

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

Источник

Финансовый цугцванг: Европа устраняется от борьбы с кризисом

Евросоюз столкнулся со вторым за последнее десятилетие острым кризисом, так или иначе связанным с экономикой. В 2012 году долговую проблему Греции удалось решить не без помощи МВФ болезненными методами, вызвавшими немало недовольства и брожения внутри Союза. Нынешняя угроза выглядит гораздо более опасной, но до сих пор Брюссель не выступил с конкретными предложениями по ее купированию, и страны-участники, по сути, спасаются сами в силу возможностей каждого из них. Антикризисные проекты существуют, но их реализация может привести к разрушению европейской солидарности и единства — как, впрочем, и нынешняя пассивная стратегия. Подробности — в материале «Известий».

Запоздалая реакция

Европа, особенно ее южная часть, неожиданно для всех стала эпицентром глобальной пандемии коронавируса. Италия и Испания, не входящие даже в десятку крупнейших стран мира по населению, с большим отрывом лидируют по количеству вызванных болезнью смертей. Жесткость карантинных мер, принятых в большинстве стран Европы (кроме, быть может, Швеции), неизбежно должна привести и к сильнейшему экономическому кризису. Некоторые признаки наступления оного уже фиксируются.

По данным IHS Markit, данные по промышленному производству и сектору услуг явным образом указывают на глубокий спад ВВП — около 10% в годовом исчислении. Согласно прогнозу Fitch Ratings, ВВП еврозоны по итогам года сократится на 4,2% — больше, чем в какой-либо другой крупной экономике мира (для США агентство пророчит падение на 3,3%). Во II квартале же единовременный спад может достигать 30% — беспрецедентный обвал для мирного времени.

Председатель ЕЦБ Кристин Лагард выступает на 26-й конференции сторон Рамочной конвенции ООН об изменении климата в Лондоне, 27 февраля 2020 года

При этом финансовые власти Евросоюза довольно долго занимали пассивную и нерешительную позицию. 27 февраля, когда вирус уже стремительно распространялся по Северной Италии, председатель Европейского центрального банка (ЕЦБ) Кристин Лагард заявила об отсутствии какой-либо необходимости внедрения программы финансового стимулирования.

Спокойный и даже расслабленный настрой ЕЦБ в конце февраля и начале марта контрастировал с решительной реакцией руководства других финансовых регуляторов по всему миру. Достаточно посмотреть на США, где Федеральная резервная система (ФРС) немедленно снизила ставку и начала массовую скупку активов.

К середине марта, когда масштаб эпидемии и глубину следующего за ней кризиса было уже сложно игнорировать, европейские регуляторы обнародовали первую программу стимулирования, но крайне скромную: речь шла только о выкупе государственных обязательств на сумму €120 млрд. Лишь к 18 марта ЕЦБ наконец раскачался и прибег к по-настоящему решительным мерам: Лагард анонсировала скупку как госдолга, так и высокорейтинговых корпоративных облигаций на €750 млрд. Но ущерб к этому моменту уже был нанесен: европейские фондовые индексы обвалились куда сильнее американских, евро вплотную приблизился к отметке в $1,05, а ставки по долговым обязательствам компаний Евросоюза значительно выросли.

Подставить плечо

Но если в монетарной политике, являющейся прерогативой единого европейского института — ЕЦБ, все-таки были приняты активные, пусть и непоследовательные меры, то о фискальном ответе на кризис ничего подобного сказать нельзя. По сути, на континентальном уровне она попросту отсутствовала. К концу марта США уже приняли и стали осуществлять суперпрограмму поддержки экономики на $2 трлн, Великобритания заложила на борьбу с экономическими последствиями коронавируса почти 15% ВВП. В Европе антикризисные меры остались занятием для отдельных государств — возможности которых разнятся очень сильно.

Общий объем стимулирования от государств на данный момент достиг $430 млрд. Это довольно много в абсолютных цифрах, но и экономика ЕС и еврозоны — одна из крупнейших в мире. В сравнении с США, Британией и Японией общая цифра выглядит достаточно скромно.

Между тем потребность в масштабном централизованном стимулировании в Европе исключительно велика. Многие страны просто не располагают ресурсами для самостоятельного принятия достаточных антикризисных мер. Италия — самый характерный пример. До последнего времени ей было запрещено держать дефицит бюджета более 3% ВВП, а теперь слишком быстро наращивать задолженность чревато: ставки по долговым обязательствам могут подскочить при определенном раскладе до двузначных величин.

Один из закрытых магазинов в Риме

Причины жестких ограничений понятны: Италия имеет худший показатель размера госдолга в Европе (135%), и дальнейшее его наращивание могло привести к долговому кризису — но Риму от того не легче. Италии, как и другим относительно слабым европейским государствам, были нужны финансовые гарантии от экономических лидеров Евросоюза.

Отсутствие общеевропейской фискальной политики наложилось и на эгоистичное поведение европейских государств касательно непосредственно эпидемии. Германия, Австрия, Нидерланды вскоре после начала массовых заражений немедленно ввели запрет на экспорт жизненно важных медицинских материалов, что, вероятно, усугубило кризис системы здравоохранения в Италии и Испании. Спустя месяц после начала эпидемии вопросом «Нужен ли нам Евросоюз?» начали задаваться отнюдь не популисты из «Лиги» Маттео Сальвини, а абсолютно проевропейские представители национального истеблишмента. Согласно мартовскому социологическому опросу, 67% итальянцев считают, что пребывание в ЕС вредит их стране, тогда как в позапрошлом году доля евроскептиков была куда меньше — 47%.

Долговой зонтик

Особых возможностей у Брюсселя напрямую выделить деньги на поддержку нуждающихся стран и экономики Союза вообще нет. Весь общеевропейский бюджет на 2020 год составляет €168 млрд. Возможности Европейского стабилизационного механизма, обеспечивающего определенные гарантии для государств еврозоны, также ограничены. Средства могут выделяться только на весьма жестких условиях, а их теоретический объем не может превышать €500 млрд.

Выходом из сложившейся ситуации могли бы стать специальные европейские долговые облигации. Их эмитентом бы выступал Евросоюз в целом, а не отдельные государства. При этом каждая страна могла бы получать свою квоту на выпуск таких бумаг. Это бы позволило и сильным, и слабым пользоваться зонтиком стабильности ЕС для решения своих непосредственных экономических задач.

Идея широко распространилась еще в ходе долгового кризиса начала 2010-х годов, но встретила яростное сопротивление со стороны фискально устойчивых государств, в основном с севера и центра Европы, которым не улыбалось делить риски с менее стабильными странами юга. Сейчас о ней снова вспомнили. К выпуску облигаций, уже получивших неофициальное название «коронабонды», призвал, в частности, премьер-министр Испании Педро Санчес. На сей раз этот ход получил поддержку у Брюсселя: в пользу эмиссии общих бумаг выступили несколько еврокомиссаров, включая ответственного за экономику Паоло Джентилони.

Большинство участников еврозоны одобряют эту меру. Проблема в том, что решения в ЕС принимаются на основе консенсуса, а до него по-прежнему далеко. Германия, Австрия, Нидерланды и Финляндия остаются в рядах противников такой экстренной меры. Часть немецкого истеблишмента, например социал-демократы и «зеленые», в принципе, готовы поддержать выпуск «коронабондов», но канцлер Ангела Меркель и ее экономические советники к такому радикализму явно не готовы. Без одобрения хотя бы Германии (остальных противников ввиду их сравнительно небольших размеров можно склонить к принятию такого решения политическими мерами) шансы инициативы «взлететь» стремятся к нулю.

Проблема с «коронабондами» состоит в том, что, хотя в краткосрочной перспективе они и могут помочь более слабым европейским экономикам остаться на плаву, на более долгой дистанции они могут из объединяющего фактора превратиться, напротив, в яблоко раздора. Достаточно обставить их выпуск строгими ограничениями, например мерами принудительной экономии, — и Италия с Испанией превратятся в самых беспощадных критиков подобной политики, а рост популистских настроений грозит опрокинуть политическое статус-кво в южноевропейских странах.

Если же бумаги будут выпускаться без дополнительных условий, то такое перекладывание рисков грозит уже антиевропейскими бунтами в политикуме «фискально консервативных» лидеров еврозоны. ЕС сейчас находится в финансовом цугцванге и вынужден выбирать лишь меньшее зло из многочисленных, но заведомо плохих вариантов.

Источник