Страны китайско тибетской языковой семьи

Сино-тибетское языковедение

Китайско-тибетские языки (сино-тибетские языки) — одна из крупнейших языковых семей мира. Включает свыше 100 (по другим данным — несколько сотен) языков — от племенных до национальных. Общее число говорящих — свыше 1100 млн. человек (1989, оценка). По-видимому, некоторые китайско-тибетские языки еще не известны науке, другие известны лишь по случайным коротким спискам слов.

• Лингвистический обзор сино-тибетских языков
• Сетевые ресурсы по китайско-тибетским языкам
• Сино-тибетская компаративистика и прасинотибетский язык
• Литература по китайско-тибетскому языкознанию

Лингвистический обзор сино-тибетских языков

Состав и классификация китайско-тибетских языков

Устаревшая классификация и южнокитайский языковый союз

Согласно классификации, принимавшейся большинством исследователей в начале 20 века, китайско-тибетские языки делились на 2 основные группы: восточную (таи-китайскую), включавшую китайский и тайские языки, и западную (тибето-бирманские языки). К восточной группе иногда относили также мяо-яо и каренские языки.

Главным признаком, различавшим группы, был порядок слов: в таи-китайских языках дополнение помешается после глагола, а в тибето-бирманской — перед ним (SOV).

Сами тайские языки тогда называли тай-кадайскими (сейчас их называют паратайскими). Они включали как собственно тайский, так и лаосский языки.

В состав китайско-тибетских в то время (или ранее) включали и аустроазиатский вьетнамский язык, который лингвисты до сих пор в шутку называют более китайским, чем сам китайский (по-видимому, его тоже включали в тай-китайскую ветвь).

В любом случае, даже временные заблуждения или неточности поучительны — вероятно, был южнокитайский языковый союз или древнее влияние китайского языка на языки Индокитая (не исключено и обратное)].

В настоящее время известно, что паратайские, мяо-яо и вьетнамский языки входят не в сино-тибетскую, а в аустрическую семью.

Современная классификация сино-тибетских языков

В современном языкознании китайско-тибетские языки обычно делят на 2 ветви, различные по степени их внутренней расчлененности и по их месту на лингвистической карте мира, — китайскую и тибето-бирманскую.

Первую образует китайский язык с его многочисленными диалектами и группами диалектов. На нем говорит свыше 1050млн. человек, в т. ч. около 700млн. — на диалектах северной группы. Основной областью его распространения является КНР южнее Гоби и восточнее Тибета, но многочисленной китайское население есть и в других районах страны и за ее пределами.

К китайской ветви относится дунганский язык; разговорный язык дунган входит в состав северной группы китайских диалектов.

Возможно, что к этой ветви принадлежит также язык бай, или миньцзя в КНР (провинция Юньнань, свыше 1 миллиона говорящих). Анатолий Сергеевич Старостин) считал язык бай самым древним ответвлением от древнекитайского языка. Однако не все это еще поддерживают — одни этот язык считают тибето-бирманским, другие вообще исключают [!] из китайско-тибетской семьи.

Остальные китайско-тибетские языки, насчитывающие около 60 млн. говорящих, входят в тибето-бирманскую ветвь. Народы, говорящие на этих языках, населяют большую часть Мьянмы (бывшей Бирмы), Непала, Бутана, обширные районы юго-западного Китая и северо-восточной Индии. Важнейшие тибето-бирманские языки или группы близкородственных языков:

• бирманский (до 30 млн. говорящих) в Мьянме и (свыше 5,5 млн.) в Сычуани и Юньнани (КНР);
• тибетский (свыше 5 млн.) в Тибете, Цинхае, Сычуани (КНР), Кашмире (северная Индия), Непале, Бутане;
• каренские языки (свыше 3 млн.) в Мьянме у границы с Таиландом; хани (1,25 млн.) в Юньнани [ныне выделяют в третью ветвь сино-тибетских языков];
• манипури, или мейтхей (свыше 1 млн.);
• бодо, или качари (750тыс.), и гаро (до 700тыс.) в Индии (оба, как и цзинпо, из барической ветви);
• цзинпо, или качин (около 600тыс.), в Мьянме и Юньнани;
• лису (до 600 тысяч) в Юньнани (из подгруппы лоло, родственной бирманской);
• языки таманг (около 550тыс.), неварский (свыше 450тыс.) и гурунг (около 450 тысяч) из группы гурунг (родственной тибетскому) в Непале.

К тибето-бирманской ветви относится исчезающий язык народа туцзя (до 3 млн. человек) в Хунани (КНР), но к настоящему времени большинство туцзя перешли на китайский язык.

Специфика классификации тибето-китайских языков в том, что отдельные ветви и языки отходили последовательно, а «ствол» продолжал развиваться. Это похоже на ситуацию с полинезийскими и нигероконголезскими языками.

Фонология и структура слога китайско-тибетских языков

Китайско-тибетские — слоговые, изолирующие с большей или меньшей тенденцией к агглютинации.

Основной фонетической единицей является слог, причем границы слогов, как правило, являются одновременно границами морфем или слов. Звуки в составе слога располагаются в строго определенном порядке (обычно — шумный согласный, сонант, промежуточный гласный, основной гласный, согласный; все элементы, кроме основного гласного, могут отсутствовать).

Сочетания согласных встречаются не во всех языках и возможны только в начале слога [как в тибетском]. Число согласных, встречающихся в конце слога, значительно меньше числа возможных начальных согласных (обычно не более 6-8); в некоторых языках допускаются только открытые слоги или существует только один конечный носовой согласный.

Во многих языках имеется тон. В языках, история которых хорошо известна, можно наблюдать постепенное упрощение консонантизма и усложнение системы гласных и тонов.

Грамматика китайско-тибетских языков

Морфология сино-тибетских языков

Морфема, как правило, соответствует слогу; корень обычно неизменяем. Однако во многих языках эти принципы нарушаются. Так, в бирманском языке возможно чередование согласных в корне: пхay’ ‘продырявить’, пау’ ‘быть продырявленным, иметь дыру’; в классическом тибетском существовали неслоговые префиксы и суффиксы, выражавшие, в частности, грамматические категории глагола: b-kru-s ‘вымыл’, khru-d ‘мой’; в цзинпо многие корни состоят из двух слогов, причем первый имеет редуцированный гласный и в сочетаниях может отпадать: ma 1 kui 3 ‘слон’, но kui 3 nong 3 ‘стадо слонов’.

Корень в принципе может употребляться как корневое слово, напр. кит. ma ‘лошадь’, lai ‘иди сюда’, бирм. мйин3 ‘лошадь’, пей3 ‘дай’;

Классы слов (части речи) выделяются по способности слов употребляться в составе определенных синтаксических конструкций и по сочетаемости со служебными морфемами. Напр., в китайском языке, сравнивая сочетания zhong huar ‘сажать цветы’ и hong huar ‘красный цветок’, можно выделить три класса слов — существительное. глагол, прилагательное, различающиеся по тому, какое место они могут занимать в сочетаниях этого типа: глагол может иметь после себя существительное в качестве дополнения или другого зависимого члена, прилагательное может быть определением к существительному.

В бирманском языке среди служебных морфем выделяются именные частицы (напр., тоу1 — показатель мн. ч., и1 — показатель притяжательности) и глагольные частицы (напр., мэ2 — показатель буд. вр., пйи2 — показатель перфекта); слова, сочетающиеся с частицими первой группы, — имена, второй группы — глаголы.

Прилагательные в китайско-тибетских языков по грамматическим признакам стоят ближе к глаголам, чем к именам; иногда их включают в состав категории глагола как «глаголы качества».

Некоторые особенности словосочетания сино-тибетских языков

Простейшие отношения между словами в предложении выражаются порядком слов. Например, китайское предложение bai ma chi cao ‘белая [bai] лошадь [ma] ест [chi] траву [cao]’ состоит только из корневых слов, отношения между которыми определяются по их расположению.

Другие грамматические значения выражаются служебными морфемами. Последние обычно легко отделяются от слова, к которому относятся, т.е. оформляют не слово, а словосочетание. Сравните кит. chi cao de ma ‘лошадь, едящая траву’ [буквально, есть (chi) траву (cao) -такая (de) лошадь (ma)] (показатель определения de присоединен к словосочетанию chi cao ‘есть траву’ [аналогично послелогу -no в японском, выражающему родительный падеж или принадлежность]).

Или бирм. пан3 ахла1 тоу1 ‘красивые цветы’ (показатель множественного числа присоединен к сочетанию пан3 ахла1, букв. — цветы красивые).

Часто в одних и тех же условиях служебный элемент может или употребляться, или опускаться, почти не меняя значения целого. Например, в классическом тибетском sing gi lo-ma и sing-lo (-gi — частица притяжательностн, —ma — суффикс существительного) одинаково переводятся ‘листья’ дерева’ [первая конструкция по типу — японская, вторая — чисто изолирующая].

Постпозитивные служебные морфемы встречаются гораздо чаще, чем препозитивные.

Словообразование китайско-тибетских языков

Преобладающим способом словообразования является сложение корней. Выделение слова часто представляет сложную проблему: трудно отличить сложное слово от словосочетания, аффикс от служебного слова.

Широко распространена конверсия, т. е. образование слова, принадлежащего к другой части речи, часто происходит без помощи словообразовательных морфем, только путем изменения употребления.

Тем не менее, часть именных корней (в некоторых языках значительная), чтобы стать словом, нуждается в специальном аффиксе. Таков китайский суффикс -z (слог с редуцированным гласным) в слове fang-z ‘дом’, тибетское -ра в lag-pa ‘рука’, префикс а1- в лису а1mо5 ‘лошадь’. Единственное назначение таких аффиксов в том, чтобы образовать от корня законченное слово; в других случаях они образуют имена от глаголов.

Письменные системы китайско-тибетских языков

Письменности китайско-тибетских языков делятся на три основных типа: идеографические, фонетические письменности индийского происхождения и письменности, созданные сравнительно недавно на основе латинского или русского алфавитов.

1. К первому типу относятся:
   • китайская иероглифика (первые памятники относятся к 13 или 14 векам до н. э.);
   • внешне похожее на нее тангутское письмо, введенное в 11 в. и забытое после гибели тангутского государства;
   • письмо наси, знаки которого напоминают стилизованные рисунки;
   • и более простое по форме письмо и (скорее, слоговое, чем идеографическое).
2. Второй тип представлен прежде всего
   • тибетским и бирманским алфавитами (первый существует с 7 в., второй — с 11 в.).
   • Менее распространены письмо невари (известно с 12 в.), ронг, или лепча (с кон. 17 в.), и манипури.
   • Слегка видоизмененный бирманский алфавит используется для записи нескольких каренских диалектов.
   • Индийское происхождение имела также письменность мертвого языка пью в современной Мьянме (сохранились тексты 6-12 вв.).

   Общая особенность алфавитов этого типа состоит в том, что гласный «а» не имеет специального обозначения — согласная буква без знака гласного читается с гласным «a»; знаки остальных гласных могут занимать любое место по отношению к согласной букве — над ней, под ней и т. п.; в сочетаниях согласных вторая буква подписывается под первой и обычно упрощается.

3. Письменности на латинской основе разработаны для ряда языков Китая и Мьянмы, в т. ч. для языка и. Дунганский язык (в пределах СССР) пользуется письменностью на основе русского алфавита (с добавлением нескольких букв).

История изучения тибето-китайских языков

Первые попытки сравнительного и типологического изучения тибето-китайских языков делались в 80-90-х годах 19-го века (В. Грубе, А. Террьен де Лакупри, А. Конради и др.).

Обширный систематизированный материал по тибето-китайским языкам, обработанный С. Коновом, опубликован в «Лингвистическом обзоре Индии» (1899-1928).

В 30-х г.г. 20 в. аналогичная работа была выполнена в Калифорнийском университете (США), но осталась неопубликованной. На ней основаны обобщающие исследования Р. Шейфера (1966-74) и П. К. Бенедикта (1972).

Источник

СИНО-ТИБЕТСКИЕ ЯЗЫКИ

СИНО-ТИБЕТСКИЕ ЯЗЫКИ, иначе называемые китайско-тибетскими, – языковая семья в Азии. Занимает второе место в мире по числу говорящих после индоевропейских языков. Сино-тибетские языки распространены прежде всего в КНР, на северо-востоке Индии, в Мьянме, Непале и Бутане, а также в Бангладеш, Лаосе и Таиланде; кроме того, десятки миллионов китайцев, сохраняющих свой язык, живут практически во всех странах Юго-Восточной Азии (на Сингапуре они составляют более 75% населения); значительная китайская диаспора распространена по всему миру.

Число языков, входящих в сино-тибетскую семью, оценивается по-разному, чаще всего примерно в 300. Неопределенность связана не только с традиционной проблемой разграничения языка и диалекта, но и с социолингвистической и культурно-исторической неоднородностью семьи. С одной стороны, в нее входит крупнейший в мире по числу говорящих на нем как на родном и имеющий многотысячелетнюю культурную традицию, письменность и литературу китайский язык, а также два других достаточно крупных старописьменных языка – бирманский и тибетский. С другой стороны, к сино-тибетской семье относится множество мелких и совершенно не изученных племенных языков.

В литературе представлено несколько классификаций сино-тибетских языков, значительно отличающихся друг от друга. Генеалогические связи внутри сино-тибетской семьи изучены недостаточно, что обусловлено рядом причин: дефицитом эмпирического материала, отсутствием у большинства сино-тибетских языков сколь-нибудь долгой письменной традиции и, следовательно, сведений об их состоянии в прошлом, а также структурными особенностями этих языков: неразвитостью морфологии и широким использованием тонов, до недавнего времени плохо фиксировавшихся в описаниях, – и все это на фоне значительного типологического сходства их фонологической структуры. Такое сочетание типологического сходства (которое сино-тибетские языки разделяют с рядом географически соседствующих языковых семей) с недостаточной разработанностью исторической реконструкции имело следствием неясность самих границ сино-тибетской языковой семьи. В ее состав довольно долго включали тайские языки (в состав которых входят, в частности, тайский и лаосский) и языки мяо-яо, признаваемые ныне самостоятельными языковыми семьями; дискуссионным остается вопрос о принадлежности к сино-тибетским языка бай, или миньцзя в китайской провинции Юньнань (ок. 900 тыс. говорящих из 1,6 млн. этнических бай; китайские заимствования в словаре этого языка доходят до 70%).

Первая получившая известность в европейской науке классификация сино-тибетских языков принадлежит норвежскому ученому С.Конову (1909), одному из авторов фундаментального многотомного Лингвистического обзора Индии. Две других стандартных классификации принадлежат соответственно американским ученым Р.Шейферу и П.Бенедикту, под руководством которых в 1934–1940 в Калифорнийском университете в США осуществлялся проект по сравнительному изучению фонетики сино-тибетских языков. Результаты этого проекта были опубликованы: Введение в изучение сино-тибетских языков Р.Шейфера (в 5-ти частях) увидело свет в 1966–1974, а книга П. Бенедикта Сино-Тибетские языки. Конспект – в 1972. В конце 1970-х годов появились также классификационные схемы Г.Майера и Б.Майер, С.Е.Яхонтова; имеются и другие классификации.

Генетическая общность сино-тибетских языков в настоящее время общепризнана, хотя материальные (в облике морфем, имеющих общее происхождение) различия между ними велики. Глоттохронологический анализ показывает, что время их расхождения может достигать 10 тыс. лет (рядом исследователей эта цифра считается завышенной).

Во всех классификациях, начиная с коновской, выделяются и противопоставляются друг другу китайская ветвь, состоящая из китайского и дунганского языков и тибето-бирманская ветвь. ( Китайский фактически представляет собой группу диалектов, разошедшихся настолько сильно, что если бы не сильная национальная идентичность китайцев, общность культуры и наличие в Китае наддиалектной письменной нормы и единой государственности, то их следовало бы считать самостоятельными языками; дунганский как раз и является тем единственным китайским диалектом, за которым признан статус языка.) К тибето-бирманской ветви, число говорящих на которой превосходит 60 млн. человек, относят все сино-тибетские языки за вычетом китайского и дунганского. Иногда наряду с этими двумя ветвями в составе сино-тибетской семьи выделяют как самостоятельную также каренскую ветвь (входящие в нее языки с общим числом говорящих несколько более 3 млн. распространены на юге Бирмы и в прилегающих районах Таиланда). У Бенедикта каренская группа объединяется с тибето-бирманской подветвью в противопоставленную китайской тибето-каренскую ветвь; у Шейфера т.н. «каренский раздел» входит в состав тибето-бирманской ветви наряду с тибетским, бирманским и разделом бара (бодо-гаро). Тибето-бирманские языки во всех классификациях имеют сложное внутреннее членение.

На промежуточных ярусах классификации расходятся настолько сильно, что сколь-нибудь определенные соответствия между ними не устанавливаются или не отличаются наглядностью. Можно лишь указать несколько генетических группировок, выделяемых более или менее однозначно, но по-разному (а иногда и под разными именами) встроенных в различные классификации. К их числу относятся следующие.

Лоло-бирманская группа – наиболее изученная группировка сино-тибетских языков, для которой имеются реконструкции праязыка (в частности, реконструкция Дж.Матисоффа). Языки этой группы распространены в основном в Бирме и на юге Китая, несколько языков – также в Лаосе, Таиланде и Вьетнаме. В лоло-бирманскую группу помимо бирманского входят такие относительно крупные языки, как хани в китайской провинции Юньнань и соседних странах (численность «официальной национальности» ок. 1,25 млн. человек; число говорящих на собственно хани меньше); близкородственный предыдущему язык акха (ок. 360 тыс. человек в том же районе); распространенные на стыке КНР, Бирмы и Таиланда языки лаху (имеет два сильно различающихся диалекта: диалект «черных лаху» – ок. 580 тыс., по данным 1981, и диалект «желтых лаху» – ок. 14,5 тыс.) и лису (численность которого оценивается примерно в 657 тыс.). Последние два языка, особенно лаху, хорошо описаны, и их материал в свое время сыграл важную роль в синтаксической типологии.

Группа бодо-гаро, в которую входит около десятка языков, распространенных на востоке Индии и в Бангладеш, в частности, собственно языки бодо (ок. 1 млн. говорящих) и гаро (до 700 тыс.) Для бодо-гаро имеется реконструкция фонетики праязыка, опубликованная в 1959 Р.Берлингом.

Группа куки-чин (около 40 языков), в основном в Индии и Бирме, в которую входят, среди прочих, языки мейтхей, или манипури (второе – по названию штата Манипур; мейтхей выполняет роль лингва франка и на нем говорит ок. 1,3 млн. человек практически во всех штатах на востоке Индии), лушей (не менее 517 тыс. человек на востоке Индии и отчасти в Бирме) и ронг, или лепча (ок. 65 тыс. в основном в Индии и Бутане; некоторые авторы выделяют лепча в отдельную группу).

Генетически распределены между этими двумя группами языки народов нага, живущих на северо-востоке Индии (штаты Нагаленд, Минипур, Мизорам, Ассам, союзная территория Аруначал-Прадеш и соседние районы Бирмы). Южные нага (около полутора десятков племен каждое со своим языком, крупнейшие – ангами, лхота, или лотха, сема, ренгма) говорят на языках, близких языкам куки-чин, а еще примерно столько же племен на севере этого района – на так называемых языках коньяк (крупнейшие – ао и собственно коньяк; применительно к нага «крупнейшие» означает численность порядка 100 тыс. человек). Языки куки-чин объединяются с языками южных нага в группу нага-куки(-чин), а языки бодо-гаро с языками коньяк – в группу коньяк-бодо-гаро. Последняя иногда объединяется с качинской группой, в которую фактически входит один качинский язык, или цзинпо (свыше 650 тыс. говорящих, в основном в Мьянме и отчасти в КНР) в барическую подветвь.

Наиболее противоречивы имеющиеся классификации языков северо-западной части тибето-бирманского ареала – условно говоря, тибето-гималайских, распространенных на севере Индии, в Непале, Бутане и КНР (в Тибете). Иногда их объединяют под названием «бодских» (Bodic – от самоназвания Тибета). Здесь выделяется тибетская группа, в которую входит ок. 30 языков, в том числе собственно тибетский с рядом близкородственных ему языков (по другим трактовкам – тибетских диалектов), носители которых официально включаются в «тибетскую национальность»; амдо (ок. 800 тыс. человек в различных автономных образованиях провинций Цинхай, Ганьсу и Сычуань; иногда этот язык рассматривают как тибетский диалект, сохранивший архаические черты); не слишком многочисленный, но хорошо известный в мире по причинам экстралингвистического характера шерпский язык (ок. 34 тыс. человек); язык ладакхи (ок. 100 тыс. человек в индийском штате Джамму и Кашмир) и др. В эту группу, естественно, включается и классический тибетский язык. Выделяются также группа гурунг (в Непале), в которую входят, среди прочих, довольно крупные языки гурунг (два сильно различающихся диалекта, ок. 180 тыс. человек) и таманг (четыре сильно различающихся диалекта, св. 900 тыс. человек: на таманг говорят гуркхи, известные своей службой в британской армии); несколько «гималайских» групп с довольно большим числом входящих в них языков, среди которых наиболее значительным является язык невари (св. 775 тыс. человек в Непале); а также ряд более мелких групп, состоящих порой из одного языка.

В различных классификациях выделяются также и другие группы; место некоторых языков в классификации, при уверенности в принадлежности их к числу сино-тибетских, остается неясным.

Помимо перечисленных живых языков хорошо известен также входивший в тибето-бирманскую ветвь тангутский язык, бывший официальным языком государства Си Ся (10–13 вв.), уничтоженного монгольскими завоевателями. Язык был реконструирован в результате дешифровки памятников, обнаруженных экспедицией П.К.Козлова в мертвом городе Хара-Хото в 1908–1909. В текстах 6–12 в. сохранился ныне мертвый язык пью в Мьянме.

С.А.Старостиным была выдвинута гипотеза о дальнем родстве сино-тибетских языков в целом с северокавказскими (абхазо-адыгскими и нахско-дагестанскими), а также енисейскими языками (из всей енисейской языковой семьи в настоящее время сохранились только кетский язык, на котором говорит около тысячи человек в Красноярском крае, и 2–3 последних носителя югского языка; другие енисейские языки вымерли в 18–19 вв.) и предложен ряд реконструкций.

Структурная характеристика сино-тибетских языков обычно отсчитывается от китайского, который представляет собой фактически эталонный слоговой изолирующий язык; знакомство с ним как раз и привело к формированию понятия изолирующего языка (см. ТИПОЛОГИЯ ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ). Слог в языках такого типа является основной фонетической единицей, строение которой подчиняется строгим закономерностям: в начале слога следует шумный согласный, затем сонант, промежуточный и основной гласные и конечный согласный, причем все элементы, кроме основного согласного, факультативны. Число возможных конечных согласных меньше числа начальных, а в ряде языков вообще допускаются только открытые (оканчивающиеся на гласный) слоги. Во многих языках имеется несколько смыслоразличительных тонов (см. ПРОСОДИЯ ЯЗЫКОВАЯ).

Всегда ли и все ли сино-тибетские языки были устроены так – вопрос не вполне ясный. Данные тибетского языка, для которого с 7 в. имеется слоговая письменность, в принципе способная к точной передаче звукового состава слова, заставляют подозревать, что по крайней мере в этом языке на момент создания письменности структура слога была существенно более сложной. Если предположить, что все знаки тибетского письма использовались для обозначения звуков (аргументы в пользу такой точки зрения имеются, в частности – данные языка амдо), то приходится считать, что в тибетском имелись многочисленные структуры типа brgyad ‘девять’ или bslabs ‘он изучал науки’ (они получаются при транслитерации тибетских слов). Впоследствии начальные и конечный сочетания согласных сильно упростились, а репертуар гласных расширился и появились тоны. Типологически это похоже на то, что имело место в истории английского или французского языка, где тоже велика дистанция между орфографией и произношением, а гласных фонем имеется значительно больше, чем обозначающих их специальных букв. В некотором отношении (конкретный способ влияния плавных r и l на предшествующий гласный) в тибетском налицо даже материальное сходство с процессами, имевшими место в истории английского языка.

Морфема, а часто и слово в «идеальном» сино-тибетском языке обычно бывает равна слогу. Словоизменения (склонения, спряжения) нет, а для выражения синтаксических отношений используются служебные слова и порядок следования слов в составе словосочетания и предложения. Классы слов (части речи) выделяются исключительно на синтаксических основаниях; например, прилагательное – это слово, способное служить определением. При этом широко распространена конверсия: безо всяких изменений формы слово может менять свои синтаксические функции и тем самым относиться к разным частям речи. Служебные морфемы чаше бывают постпозитивными и могут оформлять не только слова, но и словосочетания.

Реально многие из сино-тибетских языков от этого эталона в той или иной степени отличаются, и в них наблюдаются элементы словоизменения (в классическом тибетском, например, в глаголе различалось несколько основ, для образования которых использовались неслоговые и поэтому заведомо входившие в состав слога-основы префиксы и суффиксы).

Синтаксис сино-тибетских языков достаточно разнообразен. Многим из них присуще построение предложения не в соответствии со структурой «подлежащее – сказуемое», а в соответствии со структурой «топик – комментарий» (или, в другой терминологии, «тема – рема»): слово, занимающее в предложении синтаксически выделенную первую позицию, может находится в совершенно различных смысловых (так называемых ролевых: производитель действия, адресат, претерпевающий и т.д.) отношениях к глаголу-сказуемому; важно, что это слово называет предмет речи и тем ограничивает сферу применимости того, что будет сказано дальше. В русском это конструкции с «именительным темы» типа Универмаг «Москва» я доеду? (вместо нормативного Я доеду до универмага «Москва»?), являющиеся принадлежностью разговорной речи; в сино-тибетских языках (по крайней мере в некоторых из них: в китайском, лису, лаху – так называемые «языки с выдвижением топика») такие конструкции являются нормой.

Социолингвистический статус большинства сино-тибетских языков невысок; они используются в основном в разговорно-обиходной функции. Исключение составляют китайский и бирманский (государственные языки с полным набором функций, причем китайский – в нескольких странах), а отчасти также тибетский (язык межнационального общения и делопроизводства), невари (включающий в себя престижный диалект катманду, названный так по столице Непала, в которой он используется), мейтхей.

Письменность на китайском языке (иероглифическая) используется с 13–14 вв. до н.э. Для тангутского языка с 1036 использовалась также иероглифическая письменность (самый ранний памятник – 1094). Для тибетского языка с 7 в., для бирманского с 11 в. используются слоговые письменности индийского происхождения, в свою очередь послужившие основой для ряда других письменностей, в частности, письменности ронг, известной с конца 17 в. С 12 в. известно письмо невари; в прошлом существовала письменность на мейтхей. В относительно недавнее время разработан ряд алфавитов на латинской основе; для дунганского используется алфавит на основе кириллицы.

История изучения сино-тибетских языков – это прежде всего история изучения китайского и тибетского языков. Китай относится к странам, создавшим национальную лингвистическую традицию, а Тибет наследовал лингвистической традиции Древней Индии, принесенной вместе с буддизмом. Что же касается типологического и сравнительно-исторического изучения сино-тибетских языков, то оно началось лишь в конце 19 в.; основные его этапы упомянуты в начале статьи. В России исследованиями в данной области занимались, в частности, С.А.Старостин и С.Е.Яхонтов.

Источник