Страны латинской америки были колониями каких стран

Колониальный период в Латинской Америке — образование латиноамериканского общества

В конце XV века знаменитый путешественник Христофор Колумб впервые проложил морской путь из Европы к берегам Америки. Следом за ним на запад устремились многочисленные корабли, чтобы покорять и исследовать новые земли. Людей, которые отправлялись открывать новые территории, чаще всего испанцев, называли конкистадорами, что переводится как завоеватели. И действительно, экспедиции европейцев чаще всего носили именно завоевательной характер.

Захват американских территорий

Используя современные военные технологии, которых не знали коренные американцы, конкистадоры смогли захватить огромные территории и утвердить на них свою власть. Экспедиция Кортеса, Бальбоа, Писаро помогли Испании утвердить свое господство на территориях Флориды, Калифорнии, Мексики, большей части южной Америки. Также своими колониями в новом свете обзавелись такие европейские державы, как Англия, Голландия, Франция и Португалия. Завоевание американского континента началось в конце XV века и продолжалось до XVII, когда власть европейских государств над Америкой будет уже весьма и весьма прочной.

Структура управления в колониях

Территории южной Америки и Карибского перешейка в основном были захвачены двумя государствами: Испанией и Португалией. Испанцы и португальцы на этих территориях установили свою власть, установили свою религию, распространяли свои языки. В принципе структура испанской власти в колониях очень напоминала структуру управления в самой Испании. Выглядела она примерно так: наверху находился вице-король, которому подчинялись генерал-губернаторы. Они управляли крупнейшими департаментами новых колоний. Также они назначали чиновников в города — губернаторов.

Среди губернаторов находились самые, наверное, важные и широко распространенные чиновники Испании в южной Америке, назывались они коррехидоры и управляли мелкими городками, сельскими областями и так далее. Наконец, в самом низу находились так называемые касики — это старейшины, управлявшие индийскими селениями. Власть короля была очень велика. Он держал в своих руках всю администрацию, он мог контролировать промышленность, торговлю, имел определенные вооруженные силы. Испанцы твердо обустроились на новых землях.

Экономическое развитие колонии

Экономическое развитие колонии было полностью подчинено интересам метрополий. Испания, Португалия, другие страны относились к своим новым территориям исключительно, как источникам дешевых продуктов питания, драгоценных камней и других материалов. Разумеется, они тормозили, собственно, экономическое развитие захваченных стран. Так, мануфактуры появлялись очень-очень медленно на территории южной Америки и разве, что только к началу XVIII века. Почему?

Потому что Испании было не выгодно, чтобы местные мануфактуры могли конкурировать, собственно, с испанскими производителями. Тоже самое относится и к сельскому хозяйству. Боясь конкуренции испанцы запретили выращивать виноград, лен, разводить шелковичных червей. По их приказу были вырублены огромные виноградники, тутовые рощи и так далее. Испанцы хотели, чтобы в колониях выращивались только те виды культур, которые не произрастают в самой Испании.

Религия в колониях

Важным элементом колониальной системы южной Америки являлась католическая церковь. Дело в том, что приехавшие с запада священники, пасторы обладали огромным влиянием на массы местного населения. Действительно, большое количество исконных жителей Америки приняли новую веру.

И вера, религия точнее, стала инструментом влияния запада на южную Америку. Тем инструментом, с помощью которого содержались в покорности племена индейцев.

Естественно, церковь имела и большие выгоды от своей деятельности в южной Америке. Монахи заставляли индейцев работать на себя, облагали их дополнительными поборами, сгоняли на строительство церквей и храмов. Они пользовались огромным числом привилегий. Например, духовенство не платило налоги. Духовенство имело право на собственную судебную деятельность и прочее. В итоге, церковь постепенно стала крупнейшим землевладельцем в южной Америке. Одним из самых богатых и могущественных организаций нового света.

Ввоз на территории колоний рабов-негров

К моменту начала европейского завоевания Америки, население ее было невелико. Разумеется, завоевание проходило весьма кроваво и демографическая проблема становилась достаточно серьезной на этих территориях. Более того, захватив новые территории, европейцы обращались с покоренными народами весьма и весьма жестко. Поэтому часто возникали эпидемии, которые уносили большое количество жизней.

На неимоверно тяжелых работах погибало большое количество людей. В итоге, постепенно южная Америка начала, как бы, вымирать. Разумеется, это было очень невыгодно митрополиям. Ведь, чем больше рабочих рук, тем больше будет поставляться золота, тем больше будет поставляться других продуктов и тем богаче будут жить сами колонизаторы.

Решение было найдено следующее: с XVI века в южную Америку начинают ввозить рабов — негров.

Масштаб этой деятельности был совершенно невероятно огромным. Вплоть до того, что сегодня в ряде латиноамериканских стран потомки привезенных негров составляют большинство населения. Именно они становятся основной рабочей силой в южной Америке. Отчасти это улучшает положение коренных американцев, индейцев. Однако, все равно до XVIII века и среди них тоже будет распространено рабство. Положение и индейцев, и африканцев на территориях колоний было очень плачевным, тяжелым. В итоге, постепенно, покоренные народы начинают подниматься против своих завоевателей и уже век XVIII будет проходить под знаком многочисленных вооруженных восстаний и выступлений против власти Испании.

Освободительная борьба против завоевателей

На протяжении всего периода колониального владычества европейцев над южной Америкой захваченные народы вели освободительную борьбу против испанцев и португальцев. Однако, первые действительно серьезные успехи можно отнести лишь концу XVII века, когда произойдет революция рабов на Гаити, приведшая к созданию первого независимого латиноамериканского государства.

Революция началась в 1790-х годах и возглавил ее замечательный талантливый полководец, сын раба, негр по имени Туссен-Лувертюр. Ему удалось нанести ряд важных поражений своим врагам и фактически освободить большую часть Гаити. Однако, ему не суждено было воспользоваться плодами своих побед. Дело в том, что в это же время во Франции приходят к власти новый Наполеон и как только он сможет разобраться со своими основными проблемами в Европе, то посылает войска для того, чтобы вернуть непокорные гаитянские владения.

Когда французские войска прибудут, то большинство бывших сторонников Туссена-Лувертюра предаст его. Его отдадут французам и в 1702 году он будет отправлен на территорию Франции, где будет доживать свои годы в тюрьме. Однако, большая часть населения Гаити не смирилась с этим поражением и продолжала борьбу, результатом которой станет то, что в начале XIX века Гаити таки будет признана независимой республикой.

Пример Гаити станет путеводной звездой для большого количества в латиноамериканских странах народов.

Отныне все больше и больше будет шириться освободительное движение, и уже не за горами будет конец испанского владычества над этими территориями.

Источник

Колониальный период (XVI—XVIII вв.)

Стремясь закрепить свое господство над захваченными территориями, колонизаторы ввели административную систему, призванную обеспечить выпол­нение этой задачи.

Из испанских владений в Северной и Центральной Америке в 1535 г. было создано вице-королевство Новая Испания со столицей Мехико, выстроенном на месте разрушенного и сожженного испанцами Теночтитлана. В состав вице-королевства к концу XVIII — началу XIX в. входили вся современная Мексика (за исключением Чьяпаса) и южная часть нынешних США (штаты Техас, Кали­форния, Нью-Мексико, Аризона, Невада, Юта, часть Колорадо и Вайоминга). Северная граница Новой Испании не была точно установлена до 1819 г. в связи с территориальными спорами между Испанией, Англией, США и Россией. Ис­панские колонии в Южной Америке, кроме Карибского побережья (Венесуэла), и юго-восточная часть Центральной Америки (Панама) образовали в 1542 г. вице-королевство Перу, главным городом которого стала Лима, основанная в 1535 г.

Некоторые области, номинально находившиеся под властью вице-короля, фактически являлись самостоятельными политико-административными едини­цами. Ими управляли генерал-капитаны, которые непосредственно подчинялись мадридскому правительству. Так, большую часть Центральной Америки (за исключением Юкатана, Табаско, Панамы) занимало генерал-капитанство Гва­темала. Владения Испании в Вест-Индии и на побережье Карибского моря до второй половины XVIII в. составляли генерал-капитанство Санто-Доминго. В рамках вице-королевства Перу до 30-х годов XVIII в. существовало генерал-капитанство Новая Гранада (со столицей в Боготе).

Наряду с созданием вице-королевств и генерал-капитанств в наиболее круп­ных центрах испанской колонизации учреждались специальные администра­тивно-судебные коллегии — аудиенсии. Территория, находившаяся под юрис­дикцией каждой аудиенсии, представляла собой определенную административ­ную единицу, причем границы ее в некоторых случаях совпадали с границами со­ответствующего генерал-капитанства. Действительное положение той или иной колонии далеко не всегда определялось ее юридическим статусом. Так, губерна­тор (одновременно глава аудиенсии) Чили вследствие отдаленности и военного значения этой провинции пользовался гораздо большей политической само­стоятельностью, чем, например, власти аудиенсии Чаркас и Кито. Парагвай, отрезанный от моря и обреченный на изоляцию, номинально до 1776 г. входил в вице-королевство Перу и подчинялся аудиенсии Чаркас. Практически же им управлял губернатор, избиравшийся самими парагвайцами.

В XVIII в. административно-политическое устройство американских коло­ний Испании (главным образом ее владений в Южной Америке и Вест-Индии) претерпело значительные изменения. Новая Гранада была в 1739 г. реорганизо­вана в вице-королевство. В него вошли также территории, находившиеся под юрисдикцией аудиенсии Панамы и Кито. Куба в 1764 г. была выделена в самостоятельное генерал-капитанство. В 1776 г. образовалось еще одно новое вице-королевство — Рио-де-ла-Плата. Оно объединило обширную территорию, ранее подвластную аудиенсии Чаркас: Буэнос-Айрес и другие провинции современной Аргентины, Парагвай, Верхнее Перу (нынешняя Боливия), Восточный Берег (Банда Ориенталь), как называли в то время территорию Уругвая, расположен­ную на восточном берегу р. Уругвай. На следующий год было создано генерал-капитанство Венесуэла со столицей в Каракасе. В 1778 г. ранг генерал-капитана получил губернатор Чили. В 1795 г. мадридское правительство вынуждено было уступить Франции Санто-Доминго (т. е. и восточную половину Гаити). В связи с этим центр испанского владычества в Вест-Индии переместился на Кубу, куда перевели аудиенсию из Санто-Доминго. Генерал-капитану и аудиенсии Кубы подчинялись губернаторы Флориды и Пуэрто-Рико, хотя юридически эти коло­нии рассматривались как находившиеся в непосредственной зависимости от метрополии.

Система управления американскими владениями Испании соответствовала строю испанской абсолютной монархии. Высшая власть в каждой колонии при­надлежала вице-королю или генерал-капитану. Ему были подчинены губернато­ры провинций. Городами и сельскими округами правили коррехидоры и старшие алькальды, индейскими селениями — наследственные старейшины (касики), а в дальнейшем выборные старосты. В 80-х годах XVIII в. в Испанской Америке было введено административное деление на интендантства, состоявшие из ок­ругов, и соответственно в Новой Испании создано 12 интендантств, в Перу и Рио-де-ла-Плате — по 8, в Чили — 2. Вице-короли и генерал-капитаны пользо­вались широкими правами. Они назначали губернаторов и прочих чиновников, издавали различные распоряжения, ведали казной и вооруженными силами. Поскольку испанский монарх обладал правом патроната по отношению к церкви в американских колониях, вице-король от его имени утверждал священников из числа кандидатов, представленных епископами.

Хотя на аудиенсии помимо судебных функций возлагалось и наблюдение за деятельностью административного аппарата, они являлись лишь совещатель­ными органами. В своих действиях вице-короли отчитывались только перед ко­ролевским правительством и Верховным советом по делам Индий в Мадриде, который фактически руководил всей политикой Испании по отношению к аме­риканским колониям. Его решения и рекомендации подлежали утверждению короля.

В городах Испанской Америки существовали муниципальные органы — кабильдо или аюнтамьенто, ведавшие местным благоустройством, городскими финансами, разбором уголовных и гражданских дел. Их деятельность контроли­ровалась колониальной администрацией.

Португальской колонией Бразилией, главным городом которой была Баия (с 1763 г. Рио-де-Жанейро), первоначально управлял генерал-губернатор, а со второй половины XVII в.— вице-король и подчиненные ему губернаторы про­винций.

Важным элементом колониального аппарата в Латинской Америке явля­лась католическая церковь. Под видом заботы о «спасении душ» индейцев духо­венство насильно навязывало им христианскую религию, используя ее как сред­ство порабощения коренного населения. Священники и монахи заставляли индейцев работать на себя, облагали их всевозможными поборами, сгоняли на строительство церквей и монастырей. Гнетущее влияние церкви сказывалось на всей духовной жизни колоний. Она поставила под свой контроль учебные заве­дения, осуществляла цензуру и т. д. Вместе с католичеством в Америку проникла зловещая инквизиция. Со временем церковь стала располагать огромными ма­териальными ценностями: она была крупнейшим землевладельцем и ростовщи­ком, имела множество других источников дохода. Духовенство обладало важными привилегиями: освобождалось от уплаты налогов и пользовалось правом особой юрисдикции по судебным делам (фуэро). Однако богатство и власть на­ходились в руках представителей высшей иерархии. Большей же части низшего духовенства приходилось довольствоваться скудным жалованьем и весьма скромными даяниями верующих.

Экономическое развитие Латинской Америки полностью обусловливалось интересами метрополий, которые рассматривали колонии прежде всего как ис­точник снабжения драгоценными металлами и продуктами плантационного хозяйства. Обрабатывающая промышленность развивалась чрезвычайно мед­ленно. Мануфактур даже в конце XVIII — начале XIX в. было очень мало. Коло­ниальные власти всячески тормозили прогресс местной промышленности латино­американских стран, с тем чтобы сохранить за метрополией монополию на им­порт готовых изделий. Политика колониальных держав определяла и состояние сельского хозяйства колоний. Боясь конкуренции, власти запретили выращива­ние винограда, олив, льна, разведение шелковичных червей. Большая часть ви­ноградников была уничтожена, а оливковые и тутовые рощи вырублены. Разре­шалось разводить лишь такие культуры, которые не выращивались в метро­полии.

Поскольку покупательная способность основной массы населения, страдав­шего от многочисленных поборов в пользу латифундистов, короля и церкви, бы­ла весьма незначительна, внутренняя торговля в колониях развивалась слабо. Ее росту препятствовали также государственные монополии на продажу соли, спиртных напитков, табачных изделий, игральных карт, гербовой бумаги, пороха и других товаров.

Торговые отношения с иностранными государствами строжайшим образом запрещались. На протяжении большей части колониального периода экономи­ческие связи Латинской Америки ограничивались торговлей с метрополиями, причем весь импорт и экспорт облагались высокими таможенными пошлинами. Товары из Испании в Америку и обратно вплоть до последней четверти XVIII в. перевозили специальные флотилии. Они периодически отплывали под усиленной охраной военных кораблей первоначально из Севильи, а с 1717 г.— из Кадиса. Одна флотилия направлялась в Картахену (порт в Новой Гранаде), другая со­вершала рейсы между Испанией и мексиканским портом Веракрус.

Лишь в 60—80-х годах XVIII в. произошло частичное смягчение торгового режима: испанские колонии в Америке получили возможность торговать между собой, а их порты были открыты для торговли с метрополией, правительство Карла III (1759—1788) отказалось от системы флотилий, упразднило некоторые пошлины и уменьшило размеры других. Эти меры являлись составной частью серии реформ, предусматривавших также изгнание иезуитского ордена из всех владений Испании, стимулирование горнодобывающей промышленности, сокра­щение отчислений в королевскую казну с ‘Д до ‘/ю доли добываемых благород­ных металлов, ряд преобразований административного характера.

В аналогичном направлении шла и реформаторская деятельность всесиль­ного министра Португалии маркиза Помбала (третья четверть XVIII в.). Для Бразилии особое значение имели ликвидация миссий иезуитов и их изгнание из страны, отмена рабства индейцев, разрешение основывать мануфактуры, созда­ние торговых компаний, которым предоставлялись монопольные права.

Реформы, проводившиеся почти одновременно Карлом III и Помбалом, являлись испанской и португальской разновидностями политики просвещенного абсолютизма. Продиктованные стремлением правящих кругов Испании и Пор­тугалии найти выход из тупика, в который зашла экономика пиренейских госу­дарств, укрепить свои позиции в американских владениях, они не подразумевали радикальных перемен в системе эксплуатации колоний, отличались половин­чатостью и непоследовательностью. После смерти Карла III мадридское правительство, напуганное революцией в соседней Франции, не решилось продолжить даже робкие попытки преобразований, предпринятые в предшествующий пе­риод. Еще более недолговечными оказались реформы Помбала. Вслед за его отстранением от власти (1777) феодальная знать и церковь добились отмены большинства из них, в частности ликвидации торговых компаний, закрытия поч­ти всех новых промышленных предприятий, восстановления прежних запрети­тельных законов и т. д.

Захватывая земли Америки, колонизаторы грабили, порабощали или ист­ребляли коренное население. Обращение индейцев в рабство было узаконено соответствующими королевскими указами. До середины XVI в. в американских колониях Испании преобладала рабовладельческая форма эксплуатации.

Низведенные до положения бесправных рабов, индейцы сотнями тысяч гиб­ли от непосильного труда на плантациях и рудниках, от голода и болезней. Вар­варское обращение с ними, систематическое недоедание, частые эпидемии чумы, оспы, тифа, занесенных извне, резкое падение рождаемости привели к катастро­фическому сокращению числа аборигенов. На островах Вест-Индии они были почти полностью уничтожены уже к середине XVI в. В таких густо населенных странах Американского континента, как Новая Испания и Перу, численность индейского населения тоже резко сократилась. Так, в Центральной Мексике она уменьшилась за полвека почти в 10 раз, а в Перу к 1570 г. осталось в 6—8 раз меньше жителей, чем насчитывалось накануне испанского завоевания. В Брази­лии к концу XVI в. индейцы в большинстве своем либо были истреблены, либо укрылись в малодоступных глубинных районах.

Угроза полного уничтожения рабочей силы и налогоплательщиков встрево­жила испанское и португальское правительства, побудив их принять меры, направленные на устранение некоторых крайностей. Политику правящих кругов в этом вопросе поддерживала верхушка католической церкви, заинтересованная в многочисленной пастве, которую могло бы эксплуатировать само духовенство. Решительно возвысил голос в защиту индейцев выдающийся испанский писа­тель-гуманист Бартоломе де Лас Касас.

Отстаивая их интересы и человеческие права, он неоднократно обращался в Верховный совет по делам Индий, к королю, папе римскому и другим высоко­поставленным особам. В 1552 г. вышел в свет его трактат «Краткое сообщение о разорении Индий». То был обвинительный акт против колонизаторов, перечень их кровавых преступлений, совершенных за полвека на американской земле. Бо­лее подробная картина завоевания и колонизации Нового Света нарисована в фундаментальном труде Лас Касаса «История Индий», опубликованном впер­вые через три с лишним столетия после смерти автора.

Хотя свидетельства Лас Касаса и иных очевидцев, разоблачая злодеяния участников конкисты, далеко не в полной мере отражали их масштабы, апологе­ты испанского колониализма объявили эти утверждения сплошным вымыслом и злостной клеветой — «черной легендой», сочиненной врагами Испании. Усилия по реабилитации конкистадоров достигли кульминации в трудах Р. Менендеса Пидаля (1963), который, категорически отрицая достоверность сведений об уничтожении многих миллионов индейцев, объявил Лас Касаса попросту пара­ноиком и маньяком. Эти инсинуации подверглись в Латинской Америке и за ее пределами резкой критике.

В 1542 г. император Карл V издал так называемые Новые законы, которые касались главным образом статуса индейцев и включали кое-какие меры, при­званные несколько ограничить произвол по отношению к ним. Но эти предписа­ния встретили яростное сопротивление тех, чьи интересы затрагивали. В Перу вспыхнуло восстание против вице-короля, пытавшегося претворить в жизнь во­лю монарха. В Новой Испании конкистадоры настойчиво требовали отмены за­конодательных актов, присланных из метрополии. Аналогичные выступления имели место в Гватемале и Новой Гранаде. Противодействие колониальной вер­хушки препятствовало осуществлению изданных законов. Тем не менее их ос­новные положения формально оставались в силе и даже получили дальнейшее развитие в последующих распоряжениях испанского правительства.

Разумеется, колонизаторы отнюдь не отказались от жестокого обращения с покоренными народами. Однако во второй половине XVI в. применявшиеся ими методы изменились, вследствие чего эксплуатация аборигенного населения при­няла преимущественно феодальный характер. Конечно, рабство индейцев не исчезло сразу и повсеместно. Оно еще встречалось в том или ином виде на протя­жении длительного времени, но как юридически узаконенный институт в течение второй половины XVI в. почти полностью прекратило легальное существование. В связи с массовым истреблением аборигенов и вызванной им нехваткой рабочих рук в Америку с начала XVI в. стали ввозить негров-рабов из Африки. Однако они составляли большинство непосредственных производителей лишь на островах Вест-Индии, в прибрежных районах Новой Гранады и Венесуэлы, а также в португальской колонии Бразилии. Там был создан, по определению Маркса, «соответствующий рабскому труду способ производства». Его специ­фической формой явилось плантационное рабство, получившее широкое рас­пространение. Оно возникло под прямым влиянием процесса первоначального накопления в Западной Европе. К. Маркс рассматривал рабство чернокожих в Америке наряду с другими факторами как основу развития европейской бур­жуазной промышленности.

В континентальной части Испанской Америки (исключая южное побережье Карибского моря) основной рабочей силой продолжали оставаться индейцы. Значительная часть их была прикреплена к поместьям, владельцам которых они передавались на «попечение» (энкомьенда) якобы с целью приобщения к евро­пейской цивилиации и привития христианских добродетелей. Индейцы облага­лись оброком (обычно натуральным) в пользу своих энкомендеро, которые обя­заны были четверть его вносить в королевскую казну. Испанское законодатель­ство запрещало энкомендеро требовать от своих индейцев отбытия личных по­винностей. Но в Чили, Парагвае и других провинциях Рио-де-ла-Платы они бы­ли официально узаконены, а в Новой Испании и Перу, несмотря на формальный запрет, практиковались очень широко.

Часть индейцев находилась под непосредственной властью короны и управ­лялась королевскими чиновниками. С них взималась подушная подать, при сбо­ре которой часто допускались злоупотребления. Индейцы не имели права менять место жительства без разрешения властей. Они отбывали трудовую повинность, заключавшуюся в обязательном выделении определенного числа мужчин в воз­расте от 15 до 60 лет для работы на рудниках и плантациях, ухода за скотом, строительства зданий, мостов, дорог. Такой принудительный набор рабочей си­лы в Перу назывался «мита», а в Мексике «репартимьенто». Индейцы работали бесплатно или за жалкие гроши и неограниченное время. Они были совершенно бесправны и полностью зависели от произвола помещиков и колониальной ад­министрации.

В процессе захвата земельных владений индейцев многих из них сгоняли с земли и тогда они нанимались к ее новым владельцам в качестве батраков-по­дёнщиков. Некоторым индейцам их наделы оставляли на правах «аренды», при­чем за пользование землей «арендатор» работал на хозяина и отдавал ему часть урожая. И в том и в другом случае индейцы оказывались в кабальной зависимо­сти от землевладельца. Многие из них со временем превращались в прикрепленных к земле наследственных долговых рабов — пеонов. Первые зародыши систе­мы пеонажа появились в Новой Испании и Перу еще во второй половине XVI в., но более или менее широкое распространение она получила в XVII и особенно XVIII в. Чилийской разновидностью пеона являлся инкилино. Пеонаж представ­ляет собой своеобразную разновидность крепостничества. «Работник не только всю свою жизнь остается должником кредитора, следовательно, принудительно работает на него,— писал Маркс,— но эта зависимость переходит по наследству на его семью и на следующее поколение, делая их фактически собственностью кредитора» ‘. Наряду с сельским хозяйством система долгового рабства практи­ковалась также на рудниках и мануфактурах, владельцы которых, уплатив за индейцев подушную подать или выдав им небольшой денежный аванс, заставля­ли их для погашения задолженности работать на своих предприятиях.

В связи с распространением пеонажа институт энкомьенды к началу XVIII в. в значительной мере утратил прежнее значение. Стремясь получить в свое распоряжение новых работников и налогоплательщиков, испанское правитель­ство издало в 1718—1720 гг. указы, формально упразднявшие энкомьенды в американских колониях. Однако фактически они сохранялись местами в скры­том виде или даже легально еще в течение многих лет. В некоторых провинциях Новой Испании этот институт официально ликвидировали лишь в 1785 г., а в Чили — только в 1791 г. Имеются сведения о существовании энкомьенд во вто­рой половине XVIII в. на Рио-де-ла-Плате и в Новой Гранаде. При упразднении энкомьенд крупные землевладельцы сохранили не только свои поместья, но практически и власть над индейцами. В большинстве случаев они захватили пол­ностью или частично общинные земли, вследствие чего крестьяне, лишенные свободы передвижения, вынуждены были продолжать работу в поместьях в ка­честве пеонов. Те, которые избегли этой участи, оказались в прямом подчинении колониальных властей.

Индейцев закрепощали не только латифундисты и королевское правитель­ство, но и католическая церковь, в руках которой находились огромные террито­рии. Владения духовных миссий назывались редукциями. Особенно много их было в Парагвае, где с начала XVII в. обосновался иезуитский орден. Вскоре иезуиты подчинили себе значительную часть индейцев-гуарани и согнали их в 30 редукций, где они подвергались бесчеловечной эксплуатации. Церковь в коло­ниях получала также колоссальные доходы от сбора десятины, платежей за тре­бы, всевозможных ростовщических операций, «добровольных» пожертвований и т. д.

Таким образом, к концу XVIII — началу XIX в. большинство индейского населения Латинской Америки, лишившись личной свободы, а зачастую и земли, оказалось фактически феодально зависимым. Основную массу его составляли закрепощенные крестьяне, а также рабочие рудников, мануфактур, ремесленных мастерских, грузчики, домашняя прислуга. Однако в некоторых малодоступных районах, удаленных от главных центров колонизации, оставались племена, не признававшие власти захватчиков и оказывавшие им упорное сопротивление. В отдельных областях существовало свободное крестьянство: льянеро — на равнинах (льяносах) Венесуэлы и Новой Гранады, гаучо — в Южной Бразилии и на Рио-де-ла-Плате. В Парагвае преобладающей формой землевладения яв­лялись мелкие и средние хозяйства (кинта, чакра), а в Новой Испании имелись мелкие земельные владения хуторского типа — ранчо.

Хотя на протяжении XVI—XVIII вв. в Латинскую Америку ввезли миллионы африканских невольников, вследствие высокой смертности, вызванной непосиль­ным трудом, непривычным климатом и болезнями, их численность в большинстве колоний (кроме Бразилии и указанных выше районов Карибского бассейна) к концу XVIII — началу XIX в. была невелика. Однако население африканского происхождения преобладало на островах Вест-Индии, было довольно много­численным в Новой Гранаде, Венесуэле и некоторых других районах.

С самого начала колонизации в Латинской Америке появилось и стало бы­стро расти население европейского происхождения. Привилегированную вер­хушку колониального общества составляли уроженцы метрополии — испанцы и португальцы, преимущественно представители родовитого дворянства, а так­же богатые купцы, в руках которых находилась торговля колоний. Они занимали почти все высшие административные, военные и церковные должности, владели крупными поместьями и рудниками. Уроженцы метрополии кичились своим про­исхождением и считали себя высшей расой по сравнению не только с индейцами и неграми, но даже с креолами.

Термин «креол» весьма условен и неточен. Креолами в Америке называли родившихся здесь «чистокровных» потомков европейцев. Однако на самом деле большинство из них имело в той или иной степени примесь индейской либо негри­тянской крови. Из среды креолов вышла большая часть крупных землевладель­цев. Они пополняли ряды колониальной интеллигенции и низшего духовенства, занимали второстепенные должности в административном аппарате и армии. Сравнительно немногие из них занимались торгово-промышленной деятель­ностью, но им принадлежало большинство рудников и мануфактур. Среди кре­ольского населения были также мелкие земельные собственники, ремесленники, хозяева небольших предприятий. Обладая номинально равными правами с уро­женцами метрополии, креолы в действительности подвергались дискриминации и лишь в порядке исключения назначались на высшие посты. В свою очередь они с презрением относились к индейцам и вообще к «цветным», третируя их как представителей низшей расы.

Помимо индейцев, негров и колонистов европейского происхождения в Ла­тинской Америке существовала многочисленная группа населения, возникшая в результате смешения различных этнических компонентов,— метисы, мулаты и самбо. Они были лишены гражданских прав: не могли претендовать на чинов­ничьи и офицерские должности, участвовать в выборах муниципальных органов и т. д. Представители этой категории занимались ремеслом, розничной торгов­лей, свободными профессиями, служили управляющими, приказчиками, над­смотрщиками у богатых латифундистов, составляли большинство мелких земле­владельцев. Некоторые из них к концу колониального периода стали про­никать в ряды низшего духовенства, превратились в пеонов, рабочих мануфак­тур и рудников, солдат, деклассированный элемент городов.

Отмеченные выше общие черты экономической эволюции, социальной структуры, расово-этнического состава латиноамериканских стран, конечно, не отражают в полной мере сложное многообразие местных условий, существовав­ших в разных частях этого обширного региона и менявшихся в течение трех сто­летий колониальной эпохи.

Эти различия определялись особенностями процесса колонизации тех или иных территорий Нового Света. Во многом они зависели от уровня развития производительных сил и производственных отношений в метрополии, который был далеко не одинаков. Если Англия, Франция, Голландия сравнительно давно вступили на путь капиталистического развития и успели пройти через буржуаз­ные революции, то в Испании и Португалии, переживавших хозяйственный и политический упадок, элементы капитализма существовали лишь в зачаточном виде. А между тем именно иберийские государства сохраняли колониальную монополию в Латинской Америке (за исключением Вест-Индии, Гвианы и не­больших участков центральноамериканского побережья — Москитового берега и Белиза). Естественно, что они насаждали там специфические формы феодальных отношений, а подчас даже плантационного рабства, хотя производство ис­панских и португальских колоний ориентировалось главным образом на склады­вавшийся мировой капиталистический рынок. Впрочем, в карибских владениях Франции, Англии и Голландии вследствие почти поголовного уничтожения индейцев тоже эксплуатировался главным образом труд африканских неволь­ников.

Вместе с тем на характер колонизации существенно повлияла конкретная ситуация в отдельных субрегионах. Так, в Бразилии португальцы застали срав­нительно слаборазвитые племена, находившиеся еще на стадии первобытно­общинного строя. Это обстоятельство способствовало тому, что американские владения Португалии стали со временем более или менее единым целым, с силь­ной центральной властью, а сепаратистские стремления были выражены весьма незначительно.

Гораздо более пеструю картину представляла испанская колониальная империя, неоднородность которой обусловливалась историческими, географи­ческими, экономическими, политическими, этническими и иными факторами. Колонии Новая Испания, Перу, Новая Гранада возникли в местах наибольшего сосредоточения коренного населения, где до европейского завоевания сущест­вовали очаги высоких индейских цивилизаций с далеко зашедшей социальной дифференциацией, рабовладельческой формой эксплуатации, зачатками госу­дарственности и т. д. Несравненно ниже был уровень развития аборигенов Рио-де-ла-Платы, Парагвая, Чили, не говоря уже об островах Вест-Индии.

В недрах Новой Испании и Перу таились огромные запасы драгоценных металлов, добыча которых превратилась в важнейшую отрасль их хозяйства. В экономике стран Рио-де-ла-Платы и Карибского бассейна, Парагвая и Чили, менее богатых разведанными минеральными ресурсами, доминировали земле­делие и скотоводство, причем в Вест-Индии, Венесуэле, на северном побережье Новой Гранады широкое распространение получило выращивание сахарного тростника, табака, какао, кофе и других тропических культур.

Специфика хозяйственных и прочих условий каждой колонии определяла региональные интересы, которые зачастую не совпадали, а иногда порождали острые противоречия. Например, на Верхнее Перу претендовали как власти Рио-де-ла-Платы, так и перуанская администрация. Чилийцы тяготились экономи­ческой зависимостью от Перу — главного рынка сбыта чилийской продукции и связующего звена между Чили и внешним миром. Торговле Парагвая и Банда Ориенталь наносил чувствительный ущерб контроль Буэнос-Айреса над основ­ными речными артериями.

В ходе исторической эволюции Испанской Америки с годами постепенно усиливались локальная замкнутость и центробежные тенденции, наложившие отпечаток на административно-политическую структуру колоний. Их обособ­ленность усугублялась также преградами, воздвигнутыми самой природой:’ огромные расстояния, бурные реки и высокие горы, непроходимые джунгли и безводные пустыни отделяли испаноамериканские страны друг от друга.

На протяжении всего колониального периода народы Латинской Америки вели упорную борьбу против колонизаторов. Многочисленные восстания про­исходили в XVI—XVIII вв. в Новой Испании, Перу, Чили, Парагвае, Новой Гра­наде, Бразилии, Вест-Индии. В освободительном движении участвовали глав­ным образом индейские племена, угнетенное крестьянство, городская беднота, негры-рабы и другие группы эксплуатируемого населения. Представители иму­щих слоев, включая креольскую знать, также выражали недовольство зависи­мостью от метрополии. Но, боясь народных масс, они ограничивались заговор­щической деятельностью и отдельными выступлениями, мало связанными с во­оруженным сопротивлением индейцев и негров-рабов.

Одними из первых поднялись на борьбу за свою свободу и независимость индейцы Кубы под руководством их вождя Атуэя (1511 —1512). В течение дли­тельного времени они вели успешную партизанскую войну против чужеземных захватчиков и даже вынудили их перейти к обороне. Только после того как ис­панцы предательски захватили Атуэя в плен и сожгли на костре, им удалось одержать победу. Но в 1529 г. в восточной части Кубы вспыхнуло новое восста­ние, которое возглавил индейский вождь Гуама. Укрывшись в горах, его отряды успешно отражали наступление испанских войск. Лишь к концу 1532 г. колони­заторы смогли ликвидировать последний крупный очаг организованного сопро­тивления кубинских индейцев.

В середине 30-х годов XVI в. началось массовое восстание в Перу, которым руководил младший брат покойного Уаскара Манко Инка, незадолго до того провозглашенный испанцами Единственным Инкой. Восставшие блокировали испанский гарнизон в Куско, но так и не смогли овладеть этим городом. В даль­нейшем индейцы, потерпев поражение в боях с испанскими войсками, отступили в труднодоступный горный район Вилькабамба, где создали так называемое новоинкское государство. После гибели Манко (1545) во главе этого государст­ва стал его старший сын Сайри Тупак, а с начала 70-х годов — младший сын Тупак Амару, не прекращавший борьбы против колонизаторов до 1572 г., когда он был захвачен в плен и казнен. Впоследствии имя Тупак Амару неоднократно принимали вожди индейских восстаний в странах Андского нагорья.

Одним из крупных антиколониальных выступлений явилось восстание племен Халиско (Новая Испания) в 1541 г. Изгнав испанских энкомендеро и монахов, восставшие почти полностью уничтожили направленную против них карательную экспедицию, после чего вступили в столицу провинции Гвадалаха­ру. Но в дальнейшем индейцы в связи с возникшими среди них разногласиями проявили пассивность. Это позволило испанцам, бросившим все свои войска на подавление восстания, задушить его.

Начиная с середины XVI в. чилийские арауканы длительное время успешно противодействовали всем попыткам завоевания южного Чили. Хотя в 1557 г. они потерпели серьезное поражение и лишились своих выдающихся вождей Лаутаро и Кауполикана, павших от руки врага, уже в 1561 г. началось новое восстание. В результате непрерывной полувековой вооруженной борьбы арау­каны изгнали испанцев со всей территории южнее р. Био-Био и даже вынудили их признать эту реку северной границей зоны расселения свободных индейцев. Уже в XVI в. начались восстания негров-рабов (Венесуэла, Панама). Наи­более ярким примером их борьбы была история так называемой республики Пальмарес («Пальмовая республика»), основанной в 1630 г. беглыми рабами в Пернамбуку (Бразилия). После ряда неудачных попыток уничтожить негритян­ское государство в середине 90-х годов XVII в. против него была брошена целая португальская армия, блокировавшая Пальмарес. Ее защитники героически боролись до последней возможности, а потом немногие оставшиеся в живых бросились с высокого обрыва в пропасть.

В середине и во второй половине XVII в. особенно упорное сопротивление захватчикам оказывали индейцы пуэбло в Новой Испании. Жестокая эксплуата­ция и насильственное обращение в христианство вызвали там в период с 1645 п-1675 г. несколько попыток вооруженных выступлений с целью изгнания колонизаторов и восстановления прежней религии. Наиболее крупное восстание вспыхнуло в 1680 г. Индейцы перебили несколько сотен испанцев и осадили сто­лицу провинции Новая Мексика город Санта-Фе. Восставшие разрушали и жгли церкви, дома испанцев, захватывали их имущество. В течение целых 12 лет он*1 держали в своих руках Новую Мексику и только к концу XVII в. колониальные власти сумели в основном восстановить свое господство. Индейцы являлись главной движущей силой наиболее значительного из городских восстаний ко­лониального периода, вспыхнувшего в Мехико в 1692 г. Непосредственным поводом к нему послужили недостаток продовольствия и рост дороговизны. Пов­станцы сожгли дворец вице-короля, здание муниципалитета, помещения аудиенсии, тюрьму, виселицу, разгромили магазины и лавки. Властям с трудом удалось подавить народные волнения, после чего началась жестокая расправа.

Ряд крупных антиколониальных выступлений имел место в XVIII в. Одно из них происходило в 20—30-х годах в Парагвае, где креольская вер­хушка Асунсьона сместила губернатора и заменила его своим представителем Антекерой. Но испанские войска нанесли поражение ополчению, созданному восставшими, а Антекера был арестован (позднее казнен). Однако в дальней­шем в борьбу стали втягиваться более широкие слои населения, объединявшие­ся главным образом вокруг муниципальных органов. «Комунерос», как называ­ли участников этого движения, вновь отстранили колониальную администра­цию и взяли власть в свои руки. В 1735 г. колонизаторы окончательно подавили восстание и восстановили свои позиции в Парагвае. В наказание королевское правительство лишило эту провинцию традиционной привилегии избрания губернатора.

В 1742 г. вспыхнуло восстание индейцев Перу во главе с Хуаном Сантосом. После неудачной попытки овладеть столицей вице-королевства Лимой они ушли в горы и еще несколько лет продолжали борьбу. Только к концу 40-х годов их сопротивление удалось сломить.

Неоднократно происходили волнения среди мексиканских индейцев. Одно из наиболее крупных восстаний началось в 1761 г. на Юкатане под руководством пекаря Хасинто, принявшего имя Канек (так звали последнего представителя династии, правившей до испанского завоевания). Губернатор двинул против восставших все имевшиеся в его распоряжении войска. Индейцы, вооруженные в большинстве своем лишь луками и ножами, потерпели поражение. Канеку от­рубили руки и ноги, после чего заживо сожгли. Восьмерых его сподвижников повесили, а остальных повстанцев публично наказали плетьми и отрезали им правое ухо. В 1767 г. восстало коренное население ряда районов Новой Испании: Мичоакана, Гуанахуато, Сан-Луис-Потоси. Наибольшего размаха движение до­стигло в Мичоакане, где жители почти ста деревень отказались подчиняться властям. Во главе восстания здесь стоял Педро де Сориа Вильяроэль, утверж­давший, что его далекие предки когда-то правили племенами тарасков. Воспользовавшись отсутствием единства действий повстанцев разных провинций, испанцы поочередно разбили их сперва в Гуанахуато, затем в Сан-Луис-Потоси и, наконец, в Мичоакане. Руководители и многие участники восстания попали и плен, 85 из них казнили.

В начале 80-х годов всю Южную Америку потрясло крупнейшее народное выступление в Перу под предводительством старейшины индейского селения Хосе Габриэля Кондорканки, считавшегося потомком последнего верховного правителя инков. Подняв в 1780 г. восстание против колонизаторов, он принял имя Тупак Амару, объявил о восстановлении инкского государства и отмене повинностей, установленных завоевателями, призвал к расправе с королевскими чиновниками. Вскоре 60-тысячная армия восставших двинулась на Лиму. Однако в апреле 1781 г. ее разгромили испанские войска. Кондорканки и других руководителей захватили в плен и предали мучительной казни.

Одновременно массовое народное движение охватило Новую Гранаду. Непосредственным поводом к выступлению явился произвол колониальных властей, в начале 80-х годов с целью пополнения королевской казны увеличивших налоги и повысивших цены на многие товары. Население требовало отмены налогов, отказывалось подчиняться распоряжениям чиновников, громило помещения правительственных учреждений, казенные лавки и склады. Движением руководил созданный восставшими комитет — «коммуна» (в связи с чем это восстание часто называют движением комунерос) во главе с представителя­ми креольской верхушки Бербео, Платой и др. Повстанцы выступили в поход на столицу Новой Гранады Боготу, причем по мере приближения к ней численность их росла за счет присоединения тысяч индейцев и негров. Встревоженные мас­совым характером движения креольские руководители пошли на соглашение с властями и распустили свою армию. Пользуясь их предательством, вице-король сосредоточил значительное количество войск, которые к концу 1781 г. полностью подавили восстание. В этот же период в Чили возник «заговор трех Антонио». Его организовали французы Антонио Бернэ и Антонио Грамюссэ, с которыми был связан богатый креол Хосе Антонио де Рохас. Заговорщики хотели устано­вить республику, управляемую выборным сенатом, перераспределить землю на основе равного наделения всех жителей, отменить рабство. Арестованные по доносу одного из участников заговора Бернэ и Грамюссэ в дальнейшем погибли.

Волнения происходили и в португальской колонии Бразилии. В конце 80-х годов в провинции Минас-Жерайс возник заговор, во главе которого стоял кава­лерийский офицер Жоаким Жозе да Силва Шавьер, за свое умение лечить зубы получивший прозвище Тирадентис (Зубодер). Заговорщики добивались неза­висимости, установления республиканского строя, отмены сословий, введения свободы торговли, ликвидации ограничений развития промышленности и прове­дения ряда других преобразований. Вследствие предательства губернатор узнал об их планах. Они были арестованы и отданы под суд. Тирадентиса казнили, а его товарищей сослали на каторгу или изгнали из Бразилии.

Революционное движение в американских колониях, особенно усилившееся во второй половине XVIII в., расшатывало устои колониальной системы. Этому способствовало и ослабление международных позиций Испании и Португалии.

В результате войны за Испанское наследство (1701 —1714) Испания вы­нуждена была предоставить Англии монопольное право ввоза в свои американ­ские владения негров-рабов из Африки (договор о предоставлении такой моно­полии назывался асьенто). Британское правительство передало это право Ком­пании Южных морей, которая основала фактории в различных пунктах по­бережья Карибского моря. Не удовлетворяясь этим, английские купцы и пираты вели контрабандную торговлю с испанскими колониями в Вест-Индии и на Ка­рибском побережье. В ходе англо-испанской войны 1739 г. британская эскадра захватила Портобельо на Атлантическом побережье Панамского перешейка В 1740—1742 гг. английский флот атаковал Картахену, берега Венесуэлы, Панамы и другие испанские владения. После Семилетней войны (1756—1763) англичане в качестве компенсации за возвращение захваченной ими Гаваны заставили Испанию уступить Флориду и удерживали ее в течение 20 лет. Во вто­рой половине 90-х годов в результате войн с Францией и Англией испанская монархия лишилась вест-индских колоний Санто-Доминго и Тринидад.

Португалия со времени войны за Испанское наследство фактически оказа­лась под протекторатом Англии. Последняя по Метуэнскому договору 1703 г. добилась значительных торговых привилегий в Португалии и Бразилии. В конце XVIII в. зависимость Португалии от Англии еще больше усилилась, что позволи­ло англичанам почти полностью монополизировать торговлю с Бразилией.

Колониальный режим, установленный европейскими завоевателями, тор­мозил развитие американских колоний. Поэтому в конце XVIII — начале XIX в там усилилось стремление к освобождению от гнета колонизаторов. Подъему освободительного движения народов Латинской Америки способствовали борь­ба английских колоний в Северной Америке за независимость (1775—1783) и Великая французская революция (1789—1794). Под непосредственным влия­нием последней произошла революция негров-рабов в Сан-Доминго, увенчав­шаяся созданием первого латиноамериканского государства Гаити.

Источник