Колонизация Африки
Колонизация Африки — процесс европейской (ранее также азиатской) колонизации африканского континента.
Содержание
Древняя история европейского контроля Африки
В античную эпоху объектом колонизации со стороны Европы и Малой Азии была Северная Африка.
Первые попытки европейцев подчинить себе африканские территории датируются ещё временами древнегреческой колонизации VII-V веков до н.э, когда многочисленные греческие колонии появились на побережье Ливии и Египта. Завоевания Александра Македонского положили начало довольно длительному периоду эллинизации.
Город Карфаген был основан на территории современного Туниса финикийцами и был одной из важнейших держав Средиземноморья до IV века до н. э. После Третьей Пунической войны он был завоёван римлянами и стал центром провинции Африка. В раннем Средневековье на этой территории было основано королевство вандалов, а позднее она входила в состав Византии.
Нашествия римских войск позволили консолидировать под контролем римлян всё северное побережье Африки. Несмотря на обширную хозяйственную и архитектурную деятельность римлян, территории подверглись слабой романизации, видимо, в силу чрезмерной засушливости и непрекращающейся активности берберских племён, оттеснённых, но не покорённых римлянами.
Древнеегипетская цивилизация также попадала под власть сначала греков, а затем римлян.
Средние века
В условиях упадка империи активизированные вандалами берберы окончательно разрушили очаги европейской, а также и христианской цивилизации в Северной Африке в преддверии вторжения арабов, принесших с собой ислам и оттеснивших Византийскую империю, всё ещё контролировавшую Египет. К началу VII века деятельность раннеевропейских государств в Африке полностью прекратилась, и напротив, экспансия арабов из Африки имела место во многих регионах Южной Европы.
Эпоха коренного перелома наступит лишь в ходе завершающих этапов Реконкисты, когда христианские лидеры Пиренейского полуострова, победив в борьбе с мусульманами, устремили свои взгляды на противоположный берег Гибралтара — в страны Магриба — одного из главных очагов исламской цивилизации. Атаки испанских и португальских войск в XV—XVI веках привели к захвату целого ряда опорных пунктов в Африке (Канарских островов, а также крепостей Сеута, Мелилья, Оран, Тунис и многих других). Итальянские мореплаватели из Венеции и Генуи также вели активную торговлю с регионом начиная с XIII века.
В конце XV века португальцы фактически контролировали западное побережье Африки, где развернули активную работорговлю. Следом за ними в Африку устремились и другие европейцы: голландцы, французы, англичане.
Источник
Колонизация Африки, или Куда ведут благие намерения
В середине XIX века колониальные владения европейских государств в Африке были невелики. Португалии с XVI века принадлежали Ангола, Мозамбик и Португальская Гвинея, Франция с 1830 г. владела Алжиром, Великобритания – Капской колонией и Наталем. Англичане и французы имели еще изолированные военно-торговые форпосты в Западной Африке, но в целом европейцы контролировали менее 10% континента. Вся Северная Африка, населенная арабами и берберами, управлялась Османской империей (крайний запад Северной Африки занимало самостоятельное королевство Марокко). Турецкое управление было в основном номинальным: Египет пользовался широкой автономией и имел собственного короля (хедива). На самом юге континента с конца 1830-х гг. голландскоязычные африканеры, бежавшие из английской Капской колонии, основали самостоятельные общины между реками Оранжевой и Лимпопо, со временем ставшие независимыми республиками Трансвааль и Оранжевая.
Европейцы до середины XIX века не интересовались глубинными районами Африки. С Черного континента с XV века в американские колонии европейских стран вывозились рабы, но их захватывали и продавали сами африканские вожди, поэтому пробираться вглубь Африки для европейцев не имело смысла. Их останавливали тропические болезни – малярия, желтая лихорадка, сонная болезнь и проказа.
За три с лишним века работорговли европейцы нанесли Африке колоссальный урон: миллионы африканцев были перевезены для работы на американских плантациях или погибли при захвате и транспортировке. Однако в XVIII веке европейская наука признала чернокожих полноценными людьми, и в Европе, а позже и в США, и в Латинской Америке началось движение за отмену рабства. Уже на Венском конгрессе 1815 г. работорговля была официально осуждена европейскими странами, и британской флот начал противодействовать торговле людьми. В 1838 г. рабство было официально запрещено Великобританией, в 1848 г. – Францией; к тому времени рабство сохранялось только в США, Бразилии и на испанских Кубе и Пуэрто-Рико (при этом работорговля была запрещена и там, а в США перевозка рабов с 1820 г. даже каралась смертью).
Но в мусульманском мире работорговля продолжалась: никаких антирабовладельческих движений там не возникало. И после прекращения европейской работорговли резко интенсифицировалась работорговля арабская: ее главными центрами стали Занзибар и особенно завоеванный Египтом в 1820-х гг. Судан. Там были многовековые традиции работорговли: более того – работорговля в этой стране была основным видом экономической деятельности. Из Судана арабские работорговцы предпринимали экспедиции вглубь Африки – вплоть до Великих озер и бассейна Конго, и появление у них современного оружия делало такие рейды все более кровавыми и опустошительными.
Египетский хедив Исмаил (1863-1879 гг.), получивший образование во Франции и проведший в своей стране реформы европейского образца, попытался навести в Судане порядок. Он назначил администраторами европейцев (генерал-губернатором стал английский генерал Чарльз Джордж Гордон), которые жестко пресекали работорговлю, чем лишали доходов суданскую элиту, ничего другого не знавшую. В результате в Судане вспыхнуло восстание мусульманских экстремистов (махистов – по титулу, присвоенному вождем восстания – Махди), охватившее всю страну и стоившее жизни Гордону: он погиб при штурме восставшими суданской столицы Хартума.
Трагедия в Хартуме вызвала живейшие отклики не только в Британии, но и во всем цивилизованном мире.
К тому времени в Европе уже существовало движение против арабской работорговли: все больше европейцев проникали в неизведанные африканские дебри. Они рассказывали и писали о том, что творится в Африке, и все сильнее звучали требования как-то вмешаться в происходящее. Ричард Бертон в 1858 г. проникает к огромному озеру Танганьика, а его соратник Джон Хеннинг Спик открывает озеро Виктория; немец Генрих Барт добирается до озера Чад; русский Василий Юнкер исследует водораздел великих рек Конго и Нила. И все они выступают с лекциями, пишут статьи и книги. И все гневно обличают рабство и произвол, творимый арабскими работорговцами в Африке.
Самым выдающимся борцом против работорговли стал британский миссионер Дэвид Ливингстон. С 1841 г. он работал в Южной Африке, обращая в христианство и одновременно защищая африканцев от работорговли (в Южной Африке этим занимались буры, хотя масштабы бурской работорговли не шли ни в какое сравнение с арабской). Ливингстон первым из европейцев пересек пустыню Калахари и исследовал бассейн реки Окованго, за что был награжден британским Королевским географическим обществом Золотой медалью; свою известность и славу он использовал для привлечения внимания Англии и Европы в целом к проблемам работорговли. Он взялся нести африканцам «христианство, торговлю и цивилизацию», заявив в 1853 г.: «Я открою Африку или погибну». Ливингстон исследовал бассейн реки Замбези и открыл великие водопады, названные его именем – и в 1856 г. вернулся в Лондон национальным героем. Его книга «Путешествия и исследование миссионера в Южной Африке» была выпущена невероятным по тем временам тиражом в 70 тысяч экземпляров; лекции, которые он читал в городах Великобритании, также издавались большими тиражами. Ливингстон не уставал повторять: «Все, что я могу о работорговле сказать в моем одиночестве: пусть небеса ниспошлют великое благословение на каждого, будь он американец, англичанин или турок, кто поможет излечить эту открытую рану человечества» .
В 1864 г. Ливингстон, вернувшийся в Африку, стал британским консулом и главой экспедиции в независимые районы Восточной Африки, для «распространения торговли и цивилизации с целью уничтожения работорговли».
В 1870 г. Ливингстон пробрался к водоразделу Конго и Нила, где он потерял связь с цивилизованным миром. Популярность миссионера была настолько велика, что сразу несколько экспедиций отправляются на его поиски, и в 1971 г. поисковая группа во главе с другим выдающимся исследователем Африки, англичанином Генри Мортоном Стэнли, обнаруживает Ливингстона – больного и измученного, но живого.
В 1873 г. обессилевший путешественник скончался по дороге в британские колонии Южной Африки. Но его труд оказал колоссальное влияние на британское и европейское общественное мнение: эстафету перенимает нашедший его Стэнли, и внимание общественности к проблемам работорговли в Африке не спадает.
Стэнли стал настоящим героем в глазах Европы и Америки: его книги «Как я нашел Ливингстона» и «В дебрях Африки» (к слову, прекрасно написанные) буквально заполонили книжные прилавки. О его подвигах говорили на собраниях общественных организаций, спорили в парламентах. Британское Королевское географическое общество – очень влиятельная в то время организация – награждает Стэнли Медалью покровителей, а королева Виктория производит его в Рыцари Большого Креста ордена Бани.
Судьба, позволившая Стэнли найти Ливингстона, свела его с еще одним выдающимся борцом с африканской работорговлей – Эмином-пашой. Под этим именем вошел в историю немецкий еврей Эдуард Шнитцер, принявший ислам и устроившийся на турецкую службу. В 1875 г. он был назначен чиновником в администрацию Экваториальной провинции Судана (Экватории), откуда совершает исследовательские экспедиции на территории нынешних Уганды, Руанды и Бурунди. И повсюду он, пользуясь положением турецкого чиновника, борется с работорговлей и рабовладением.
В 1878 г. Эмин-паша становится губернатором Экватории, наиболее страдавшей от набегов работорговцев. В результате восстания махистов Эмин-паша оказался отрезанным от внешнего мира: коммуникации с Египтом были заняты восставшими. Однако он во главе сформированных им самим отрядов из местных жителей мужественно сопротивлялся, хотя контролируемая им территория постоянно сокращалась. Внешнюю связь Эмин-паше обеспечивал русский исследователь Юнкер – он умудрялся длительное время доставлять послания храброго паши на побережье Индийского океана, где были английские опорные пункты.
Только в 1888 г., после пяти лет (!) сопротивления в полной изоляции, на помощь Эмин-паше пробирается Стэнли: впрочем, у него был лишь маленький отряд, и его миссия заключалась только в поиске и эвакуации паши на «большую землю».
«Провинция эта [Экватория], недавно присоединенная к Египту, в первые годы египетского управления подверглась чудовищному разграблению со стороны египетских властей, их войск и в особенности находившихся под их покровительством арабских работорговцев. Последние обратили всю страну в поле охоты за людьми и вели это гнусное дело в столь широких размерах, что грозили превратить всю страну в пустыню. Вступив в управление провинцией, Шнитцер, переименовавший себя в Эмина, обуздал египетскую администрацию, египетские войска заменил самими туземцами и начал такую решительную войну против работорговцев и охотников за людьми, что скоро их и следа не осталось в его провинции.
По мере того, как Стэнли в это путешествие приближался к водопадам его имени, страна, которую он нашел при первом посещении столь цветущею и переполненною населением, теперь предстала перед ним совершенно разоренной. Деревни были выжжены, пальмовые деревья вырублены, поля заросли дикой растительностью, население исчезло. Словно какой-то исполинский ураган прошел по стране и сокрушил все, что можно было сокрушить. Только кое-где встречались люди, сидевшие на берегу реки, опершись подбородком на руку и тупо смотревшие на все окружающее. Из расспросов этих людей Стэнли узнал, что разорение страны было делом рук арабских работорговцев, проникших наконец и сюда. … Подойдя к какой-либо деревне, арабы нападали на нее ночью, зажигали с разных сторон, убивали из жителей взрослых мужчин, а женщин и детей уводили в рабство. …
Арабы оказываются страшнейшей язвой Центральной Африки … Арабы просто предпринимают охоту на людей, разоряя и лишая населения целые страны. … Арабы с каждым годом проникают все далее и далее внутрь Африки» ( http://www.krotov.info/lib_sec/01_a/abr/amov_ya.htm ).
(Спасенный экспедицией Стэнли неутомимый Эмин-паша, перейдя на службу Германии, до конца жизни исследовал «белые пятна» на карте Африки – и продолжал бороться с рабством. В 1890 г. в непроходимых лесах Центральной Африки его настигла месть арабских работорговцев – он был убит наемными киллерами).
Пристальное внимание, прикованное Ливингстоном, Стэнли, Эмин-пашой и Юнкером к африканским проблемам подвигло европейцев на решительные действия: английские, германские, французские экспедиции пробирались все дальше в африканские саванны и дремучие леса, исследуя местность и вступая в перестрелки с работорговцами. В сентябре 1876 г. король Бельгии Леопольд II решил объединить усилия цивилизованных стран, и созвал в Брюсселе международную конференцию, призванную упорядочить исследования Африки и организовать масштабное приобщение ее жителей к цивилизации. В конференции участвовали юристы, экономисты и путешественники из Австро-Венгрии, Бельгии, Великобритании, Италии, России и Франции. На конференции была учреждена Международная африканская ассоциация, которую возглавил король Леопольд II, а неформальным руководителем проекта стал Стэнли.
В 1879-1884 гг. Ассоциация основала в бассейне Конго 22 фактории (там обосновались в основном бельгийцы) и заключила 450 договоров с вождями племен, согласно которым их подданные признавали право Ассоциации на управление в обмен на защиту от работорговцев и оказание экономической и социальной помощи. Одновременно французские экспедиции продвигались в Западной Африке, британские – на огромной площади между Капской колонией и Суданом, немецкие – в пустынной Намибии и между Индийским океаном и озером Танганьика, а португальцы расширяли свои старые колониальные владения в Анголе и Мозамбике.
Для того, чтобы европейские державы не мешали друг другу, в ноябре 1884 г. в Берлине была созвана еще одна международная конференция 14 государств, имевших интересы в Африке. Конференция признала право Ассоциации на ее фактические владения в бассейне Конго – таким образом, появилось Свободное государство Конго, превратившееся в личное владение короля Бельгии Леопольда II.
Статус личного владения был очень удобен для эксплуатации Конго: на собственность частной компании международные законы распространялись не в полной мере – точнее, частным владельцам было проще их не соблюдать.
В 1889-90 гг. прошла вторая Брюссельская конференция, в которой участвовали 17 государств, в том числе Россия, для выработки международной системы мер к уничтожению рабовладения и работорговли в Африке (ее подписали, под жестким европейским давлением, один из центров работорговли – Занзибар, и главный потребитель африканских рабов – Персия (ныне Иран). Принятый конференцией Генеральный акт о борьбе с работорговлей в Африке постановил: совместными усилиями европейских стран строить укрепленные пункты, прокладывать железные дороги, пароходные и телеграфные линии, содержать отряды для защиты африканцев, контролировать ввоз оружия, содействовать миссиям и научным экспедициям, а также освобождать всех рабов.
К 1900 г. вся Африка оказалась разделенной на колонии и протектораты европейских стран. Только Либерия, созданная американскими филантропами и населенная освобожденными американскими рабами, и Эфиопия, отразившая агрессию Италии, сохранили независимость.
Что было дальше, хорошо известно. Арабская работорговля была действительно пресечена (главный работорговец – государство повстанцев-махдистов в Судане – было уничтожено британскими войсками, причем в результате жестоких боев, голода и болезней погибло 80% населения Судана).
Еще один, правда, незначительный источник работорговли – бурские республики Оранжевая и Трансвааль – были ликвидированы в ходе Англо-бурской войны 1899-1902 гг. Порты, железные дороги и телеграфные линии были в некотором количестве построены, но гораздо больше было создано плантаций и рудников для эксплуатации африканских недр.
Согласно традиционному европейскому мировоззрению, африканцы были обязаны отплатить за свое спасение – примерно так же, как столетиями раньше американские индейцы «платили» за защиту и просвещение испанским конкистадорам. Принудительные работы оказались для туземцев Африки не менее тяжелыми, чем рабовладение; особенно жестокой европейская эксплуатация местных жителей была как раз в Свободном государстве Конго. Там воцарился столь зверский режим (не выполнявшим нормы выработки на плантациях, в т.ч. детям, отрубали кисти рук), что в Европе и самой Бельгии в начале XX века раздались требования наведения порядка в бассейне Конго.
Королю пришлось передать свою собственность государству, и на карте Африки появилась первая и единственная колония крохотной Бельгии – огромное Бельгийское Конго. Правда, за время существования Свободного государства население уменьшилось там примерно вдвое. Но и в других африканских областях дело обстояло ненамного лучше: численность населения Мадагаскара, завоеванного Францией (официально – ради помощи племени сакалава, угнетенного господствующим народом имерина) сократилось с 5 до 2,5 миллионов, а германские колонизаторы с невероятной свирепостью уничтожили намибийские племена гереро и готтентотов. Безусловно, мадагаскарские имерина действительно обращали в рабство несчастных сакалава, а намибийские туземцы совершали варварские нападения на мирных немецких колонистов, но в любом случае на защиту и приобщение к цивилизации действия французских и германских колонизаторов не были похожи совершенно. Как и зверства бельгийцев в Свободном государстве Конго.
Колонизаторы действительно построили в Африке кое-какую современную экономику (впрочем, ее масштабы по сравнению с масштабами традиционного хозяйствования, оставались крайне небольшими), прекратили междоусобные войны, покончили с каннибализмом, процветавшим в центральной части континента, открыли некоторое количество школ и больниц, обучили некоторых африканцев университетах. Однако они не превратили население колоний в цивилизованных, самостоятельных людей: африканцев приучили слушаться белых хозяев, но это не делает дикаря цивилизованным человеком, а бывшего раба — свободным. Образованных людей и квалифицированных специалистов в Африке к концу колониального периода было очень мало, но главное – ни элиты, ни, тем более, массы населения не привыкли принимать решения, просчитывать их последствия и нести ответственность за их исполнение.
Благие намерения европейцев по отношению к несчастным африканцам выродились к колоссальную по масштабам коммерческую операцию под названием «Колонизация Африки», которая принесла мало пользы и много страданий туземному населению. Впрочем, и Европа получила гораздо меньше пользы, чем рассчитывала: только бельгийские чиновники Леопольда II, да и то до превращения Свободного государства Конго в колонию, успели сказочно обогатиться. Траты на нужды колоний все время росли, а прибыль уменьшалась. Не удалось и отправить в колонии, как планировалось, европейских безработных: те предпочитали голодать в родных местах, чем ехать на край света.
Что ж, благими намерениями, как известно, вымощена дорога в ад. И африканская колониальная эпопея это блестяще подтвердила. Хотя ее печальная история ничуть не преуменьшает подвигов таких людей, как Ливингстон, Стэнли, Эмин-паша и Юнкер.
Поэтому, когда после Второй Мировой войны европейцы окончательно осознали, что колонизация полностью утратила принципы гуманизма и вылилась в сплошные несправедливости, и что экономические выгоды от содержания колоний сомнительны, колонии были представлены самим себе. В «Год Африки» (1960 г.) большая часть стран континента стали независимыми. Однако деколонизация стала для Черного континента не меньшей трагедией, чем колонизация.
Источник
