Модели догоняющего развития
Экономическая стратегии, преследующая цель преодолеть отставание страны по уровню развития, называется догоняющим развитием. Широко известны две модели догоняющего развития: импортозамещающая и экспортоориентированная.
Базирующаяся фактически на меркантилистской теории, импортозамещающая модель в полном объеме сложилась вначале к послереволюционной России, затем в других социалистических государствах, а также в крупных странах Латинской Америки и Азии (Аргентине, Бразилии, Мексике, Индии, Пакистане). Частично этой модели придерживались в 30—40-е гг. и многие развитые страны.
Суть данной модели заключается в протекционизме по отношению к большинству отраслей национальной экономики, часто подкрепленном государственной монополией внешней торговли и неконвертируемостью национальной валюты. Протекционизм благоприятствует развитию импортозамещающих отраслей, монополия (полная или частичная) внешней торговли также ослабляет конкуренцию отечественным товарам со стороны иностранных, а неконвертируемость национальной валюты препятствует вывозу национального капитала, концентрируя его во внутренних капиталовложениях.
Данная модель способствует созданию многоотраслевой экономики, включая самые современные производства. Однако на практике сокращается лишь импорт потребительских товаров, а импорт инвестиционных товаров растет, увеличивается дефицит конвертируемой валюты и, главное, многие новые (и даже старые) отрасли национальной экономики оказываются некойкуренто-
способными на мировом рынке, так как создавались или привыкли к «тепличным» условиям протекционизма.
Экспортоориентированная модель сложилась еще в прошлом веке в наиболее развитых странах (примером может быть пионер индустриализации и свободы внешней торговли — Великобритания)* Апеллируя к Смиту и Рикардо, сторонники этой модели смогли ее реализовать и в других, в том числе отстающих, странах* Ориентация создаваемых отраслей преимущественно на внешний рынок с самого начала заставляла их поддерживать высокую конкурентоспособность, которая еще больше усиливалась, если страна имела небольшие (или нулевые) ввозные пошлины* Подобная экспортная ориентация могла сочетаться с активным привлечением к экспортному производству иностранного капитала, особенно если в стране были невысокие налоги, политическая и социальная стабильность и иностранному капиталу предоставлялись льготы. Однако во многих странах модель экспортоориента- ции включала и элементы импортозамещения, так как в ряде экспортоориентированных отраслей сохранялись высокие ввозные пошлины*
Успешное использование эксиортоориентированной модели, точнее, одной ив ее модификаций (ориентация на экспорт, но без свободы доступа конкурирующих товаров и капиталов на внутренний рынок) Японией, а затем Южной Кореей подтолкнуло Китай и другие крупные страны Азии и Латинской Америки применить эту модель у себя.
Источник
Стратегия догоняющей модернизации
Для всех развивающихся стран проблема экономического роста выглядит ключевой (табл. 5.8). Для ее решения прилагаются значительные усилия. Однако пока лишь немногим развивающимся странам удалось существенно сократить разрыв, отделяющий их от наиболее развитых государств.
Данные таблицы свидетельствуют, что происходит явно выраженная дифференциация развивающихся стран по темпам роста. Если в 1951—1980 гг. 84,9% населения развивающихся стран жило в государствах, где обеспечивались темпы роста ВНП на душу на-
Ранжировка 99 наиболее значимых развивающихся стран* по темпам прироста ВНП в расчете на душу населения
| Темпы на душу населения) | 1951-1980 гг. | 1981-1997 гг. | ||
| Количество стран | Доля в населении, % | Количество стран | Доля в /о | |
| Отрица тельные | 17 | 4,5 | 43 | 17,8 |
| Нулевые | 3 | 0,4 | 7 | 5,4 |
| 0,1 —1,0 | 2 | 1,9 | 16 | 6,5 |
| 1,1 —1,8 | 16 | 4,5 | 8 | 2,2 |
| 1,9 — 2,8 | 19 | 61,8 | И | 9,6 |
| 2,9 — 4,0 | 34 | 23,1 | 6 | 26,4 |
| 4,1 и выше | 8 | 3,8 | 10 | 32,1 |
* К развивающимся странам отнесена ЮАР.
Источник: Постиндустриальный мир и Россия. M.: Эдиториал УРСС.2001.С.281.
Если исключить КНР из статистического анализа, итоги окажутся гораздо более печальными для развивающихся стран.
Весьма распространенным является взгляд на проблемы экономического роста и преодоления отсталости с позиции концепции догоняющей модернизации. Эта концепция исходит из того, что экономические успехи наиболее развитых стран делают их путь развития эталоном для менее развитых стран. Поэтому развивающиеся страны должны догонять более развитые по тому же пути, по которому уже прошли эти более развитые страны. Термин модернизация (который буквально можно перевести как «осовременивание») означает, что отсталые экономические отношения и институты развивающихся стран должны бьггь изменены в соответствии с современными стандартами, которые демонстрируют нам развитые страны.
Понятно, что сближение развивающихся стран с развитыми по экономическому уровню, возможность догнать эти страны требуют не просто модернизации, а ускоренной модернизации. Ведь развивающимся странам, чтобы догнать наиболее развитые, надо за десятки лет пройти путь, на который сами развитые страны потратили не менее полутора сотен лет (а большинство — и более).
Как уже отмечалось выше, лишь немногим странам, получившим название новых индустриальных (в данном случае речь идет только о НИС «первого эшелона»), в какой-то мере удалось решить эту задачу. Каковы же были слагаемые экономического успеха НИС и может ли быть соответствующий опыт перенесен на почву менее развитых и самых слаборазвитых из развивающихся стран?
Наиболее успешно развивающиеся страны из числа НИС (Тайвань, Южная Корея, Сингапур, Гонконг, Мексика, Бразилия) имеют очень много общих черт в своем движении от отсталости к относительно более благополучному экономическому положению. Зонами модернизации и промышленного роста в этих странах послужили экспортно-ориентированные отрасли.
Различного рода льготы и преференции (налоговые, таможенные, кредитные), предоставляемые перспективным отраслям, до- ііолнялись прямой финансовой и научно-технической помощью государства, а также направляющим воздействием на частный бизнес с целью побудить его вкладывать капиталы в «точки роста». Протекционистская защита от международной конкуренции не только позволяла созданным в новых отраслях компаниям (заведомо слабым на первых порах) избежать неминуемого краха в конкурентной борьбе с транснациональным капиталом. Экономические барьеры для доступа соответствующих товаров на внутренний рынок побуждали производящие их THK для проникновения на этот рынок разворачивать производство внутри страны, обеспечивая тем самым приток прямых иностранных инвестиций, сопровождающийся ввозом относительно современных технологий
Так, например, автомобильная промышленность Южной Кореи зарождалась как лицензионная сборка автомашин японских компаний. Автомобильная промышленность Бразилии развивалась «а основе филиалов западных автомобильных концернов. Другие высокотехнологичные отрасли (производство бытовой электроники и других технически сложных потребительских товаров длительного пользования, производство компьютеров) начинали развиваться либо в виде сборочных производств, собирающих в основном из импортных комплектующих товары для иностранных ТНК, либо как дополняющее производство для TH К, производящее главным образом трудоемкие в изготовлении детали, узлы и комплектующие изделия (мексиканские maquiladores).
В качестве конкурентного преимущества при этом используется относительная дешевизна местной квалифицированной рабочей силы, во-первых, позволяющая производить товары с низкими издержками и, во-вторых, привлекающая инвестиции со стороны ТНК.
Постепенно во всех указанных отраслях возрастает удельный вес узлов и деталей местного производства, а на смену сборке моделей по лицензиям THK приходит разработка собственных моделей. Формируются местные крупные корпорации (типа южнокорейских чеболей — Samsung, LG, Daewoo), способные практически полностью обеспечить самостоятельное производство высокотехнологичной продукции. Протекционистские барьеры на этом этапе становятся уже препятствием для приспособления национальных корпораций к условиям конкуренции на мировом рынке, затрудняют свободный оборот товаров и капиталов в высокотехнологичных секторах и начинают поэтапно устраняться.
Рост экспортно-ориентированных производств достигает высоких темпов и стимулирует развитие внутреннего спроса (эффект мультипликатора). Все остальные отрасли производства под воздействием требований, предъявляемых высокотехнологичным сектором и усиливающейся международной конкуренцией, также подтягивают свой технологической уровень. Высокие темпы экономического роста сопровождаются ростом доходов населения, что также стимулирует внутренний спрос и ведет к расширению и насыщению внутреннего рынка.
Является ли такая стратегия развития универсальной? К сожалению, нет. Для целого ряда слаборазвитых государств она неприменима хотя бы по той простой причине, что они не достигли еще такого уровня экономического развития, с которого НИС начинали свой путь к преодолению отсталости. У этих слаборазвитых государств крайне узок внутренний рынок, чрезвычайно малы ресурсы накопления капитала, практически отсутствуют ресурсы квалифицированной рабочей силы. Другая проблема — рассмотренная выше экономическая стратегия не дает ответа на вопрос, как обеспечить эффективную экономическую политику, соответствующую конкретным условиям данной страны, как обеспечить действия государственного аппарата в соответствии с интересами национального экономического развития, а не узкими корыстными интересами различных групп бюрократии.
Такая стратегия во многом зависит от успеха в привлечении иностранных инвестиций в высокотехнологичные сектора экономики. А это определяется не только удачным выбором экономической политики или имеющимися благоприятными для иностранного капитала условиями, но и стратегией самого транснационального капитала. THK сами делают свой выбор, руководствуясь, разумеется, отнюдь не альтруистическими побуждениями, но в первую очередь экономической выгодой и геополитическими интересами стран, где базируются их материнские компании.
Стратегия НИС применима только к странам, у которых велика доля внешнеторгового оборота в ВВП (например, в Южной Корее она составляет около 30%), и, соответственно, рост в отраслях, ориентированных на мировой рынок, способен оказать сильное стимулирующее воздействие на развитие всей остальной экономики. Правда, мы можем указать на пример Китая (который, собственно, мы относим к трансформационным экономикам, но по мере развития трансформационных процессов он приобретает черты типичной развивающейся страны, сближающейся по своим характеристикам с НИС). Эта страна имеет колоссальный внутренний рынок и относительно небольшую внешнеторговую квоту в ВВП. Поэтому экономическая стратегия КНР, в которой уделялось весьма важное место привлечению иностранного капитала и развитию высокотехнологичных экспортных производств, все же в гораздо большей мере была ориентирована на насыщение внутреннего рынка. Недаром рыночные реформы в Китае начались с сельскохозяйственного сектора.
Другой проблемой является ограниченность горизонта применения рассмотренных стратегий. Они обеспечивали быстрый промышленный рост и индустриальную модернизацию. Но при переходе к позднеиндустриальной стадии развития (не говоря уже о перспективах постиндустриального роста) начинают выявляться слабые места подобной стратегии. Мобилизационная модель индустриального роста, нацеленная прежде всего на количественное наращивание ресурсов, оказывается недостаточно гибкой для перехода к развитию, опирающемуся на внутренний инновационный потенциал, тем более в условиях глобализирующейся постиндуст- ральной экономики.
Происходящее в последнее время наращивание рядом НИС расходов на НИОКР и образование призвано содействовать решению этой проблемы. Однако инновационное развитие требует не только соответствующих финансовых, организационных и институциональных условий. Оно предполагает глубоко укоренившиеся исторические традиции в культуре нации, связанные с ориентацией на инновационное поведение. Такие предпосылки не создаются за пять, десять или даже двадцать лет. Для фрмирования, например, серьезных научных или образовательных школ требуются более длительные сроки. Поэтому некоторые НИС «второго эшелона» (Малайзия) принимают меры по форсированию развития образования и науки уже сейчас, когда они еще не достигли столь же высокого уровня промышленного развития, как НИС первого эшелона.
При всех отмеченных нами ограничениях той стратегии, которая была применена НИС, в ней наличествуют некоторые моменты, которые можно выделить как достаточно общие условия для догоняющего развития. Во-первых, это решительный разрыв с традициями «бюрократического капитализма»: с традициями непосредственного участия государственных чиновников в бизнесе, формирования частных капиталов под патронажем бюрократии (в том числе и за счет государственных средств), зависимости частного предпринимательства от благорасположения чиновников и сопровождающих все это коррупции и казнокрадства. C точки зрения потребностей экономического развития сильное государство — это не обязательно «большое» государство, но это обязательно государство, осуществляющее эффективное регулирование экономики, снижая уровень трансакционных издержек, характерных для сложившихся экономических институтов. В этом смысле сильным является государство, которое обеспечивает стабильность и предсказуемость устанавливаемых и защищаемых им норм и правил, которое пользуется доверием населения и бизнеса, которое не устанавливает чересчур высоких барьеров легального вхождения в бизнес. Все это в совокупности и обеспечивает сравнительно низкий уровень трансакционных издержек, повышая тем самым и эффективность действия государственных институтов, применения мер государственного стимулирования экономического и социального развития. Именно это позволяет государству принять активное и небесполезное участие в дополнительной мобилизации ресурсов экономического роста.
Что же касается слаборазвитых государств и государств с промежуточной моделью, то они попадают в ловушку неэффективных государственных и экономических институтов, сформировавшихся в период грубой деформации их экономической и социально-политической структуры в эпоху колониализма и борьбы за независимость. Раз возникнув, такие неэффективные институты крайне сложно поддаются замене на эффективные. Трансакционные издержки, требующиеся для замещения неэффективных институтов эффективными, оказываются подчас выше, чем тот экономический выигрыш от последующего снижения этих издержек, который непосредственно приносит переход к эффективным институтам.
Государство, проводящее эффективную политику догоняющей модернизации, никогда не является чисто либеральным государством. Даже втех НИС, где велика степень дерегулирования рынка (Сингапур), государство проводит активную промышленную политику, поощряет и само обеспечивает рост вложений в науку и образование, участвует в финансировании совершенствования экономической инфраструктуры.
Нередко можно встретить утверждение, что именно применение либеральной экономической политики обеспечило успешное экономические развитие Мексики, Чили времен Пиночета, Аргентины в 90-е гг. XX в. Однако эти утверждения либо базируются на подтасовке фактов, либо справедливы для очень коротких отрезков времени. Так, например, в Чили в середине 80-х гг. прошлого века действительно были обеспечены довольно высокие темпы экономического роста. Но средние темпы роста за весь период правления Пиночета (1974—1989) были в Чили ниже, чем в среднем по Латинской Америке. Кроме того, экономическую модель Чили того времени вряд ли можно было назвать в полном смысле слова либеральной. По словам эксперта Христианско-демократической партии Чили, экономиста Педро Вусковича, в пиночетов- ской модели все цены всех товаров определялись рынком, за исключением цены одного товара — рабочей силы, которая определялась пулеметами.
Что касается Аргентины, то там на протяжении 90-х гг. либеральная экономическая модель также принесла определенные плоды: была преодолена инфляция, стабилизирован курс национальной валюты, обеспечены экономический рост и приток иностранных инвестиций. Но в конце 90-х гг. темпы роста стали падать, начала расти безработица, а иностранный капитал, большая часть притока которого относилась к так наываемым «горячим деньгам», стал убегать из страны. За годы либеральных реформ практически не было сделано ничего для укрепления внутреннего производственного потенциала Аргентины, что предопределило неустойчивость финансового положения страны и ввергло ее в пучину жесточайшего кризиса в 2000—2001 гг.
Мексиканский экономический рост, помимо того, что он имеет зависимый от США характер, сопровождался в 80—90-е гг. прошлого века по меньшей мере двумя крупными финансовыми кризисами. Кроме того, «успехи» мексиканской экономики в этот период ознаменовались непрерывным и значительным падением часовой заработной платы в промышленности.
Вывод о крайней рискованности применения либеральных рецептов относится как к внутренней, так и к внешнеэкономической политике. В условиях глобализации при всех выгодах либерализации международных экономических отношений переход на чисто либеральную модель экономических отношений чреват для НИС серьезными издержками.
Последнее утверждение было еще раз подкреплено фактами в условиях азиатского финансового кризиса 1997—1998 гг.: НИС Юго-Восточной Азии пострадали как от недостаточно расчетливой внутренней кредитно-финансовой экспансии (перегрузка кредитных портфелей банков проблемными долгами), как и от непредсказуемого поведения потоков международных спекулятивных капиталов («горячих денег») на их финансовых рынках. Южная Корея, которая приняла либеральные рекомендации международных финансовых организаций, выбиралась из кризиса с большими издержками, заплатив за это дополнительным ростом внешней задолженности и распадом некоторых своих чеболей, остатки которых перешли под контроль ТНК. Напротив, Малайзия, которая отвергла рекомендации МВФ и Всемирного банка, отреагировала на кризис ужесточением государственного регулирования движения капитала и активизацией государственной структурной политики, уже в 1999 г. демонстрировала темпы роста ВВП в 12%.
Экономические успехи НИС Латинской Америки несколько менее впечатляющи, чем рост «азиатских тигров», хотя некоторые страны Латинской Америки имели более высокий исходный уровень развития. 80-е гг. XX в. ознаменовались для стран Латинской Америки столь низкими темпами роста, что их назвали «потерянным десятилетием» (табл. 5.9).
При в общем той же стратегии догоняющей модернизации большинство стран Латинской Америки не смогли обеспечить такие же высокие стабильность, предсказуемость и эффективность государства, как страны Юго-Восточной Азии. В ряде этих стран (Бразилия) смена политических режимов сказывалась на эффективности проводимой экономической политики. Более значительным является в экономиках стран Латинской Америки прямое присутствие ТНК, а зависимость Мексики от американских THK так высока, что можно говорить о глубокой интеграции экономик Мексики и США (впрочем, не столь глубокой, как у стран ЕС). Существуют у латиноамериканских НИС и структурные проблемы, общие для многих развивающихся стран (табл. 5.10).
В НИС Латинской Америки, как и в менее развитых странах региона, происходят сокращение удельного веса промышленности, в том числе и обрабатывающей промышленности, и рост удельного веса сферы услуг. Это можно было бы счесть прогрессивной тенденцией, демонстрируемой нам развитыми странами, если бы не существенный разрыв в уровнях производительности. Для ла-
Латинская Америка: структура ВВП по типу расходов в постоянных ценах 1980 г., %
Таблица 5.9
| Ежегодные темпы роста * | ||||||
| 1950— 1965 гг. | I е ** T-H | 1974— 1980 гг. | 1980— 1985 гг. | 1985— 1990 гг. | 1950— 1990 гг. | |
| ВВП | 5,3 | 6,2 | 5,1 | 0,3 | 1,8 | 4,8 |
| Частное потребление | 4,7 | 6,5 | 5,5 | O | 1,8 | 4,7 |
| Совокупное государственное потребление | 4,7 | 7,0 | 5,2 | 1,9 | 1,7 | 4,9 |
| Валовые внутренние инвестиции | 5,0 | 8,9 | 4,7 | -8,7 | -0,2 | 4,7 |
| Экспорт | 6,3 | 3,7 | 4,7 | 5,5 | 5,8 | 4,5 |
| Импорт | 3,1 | 8,7 | 5,7 | -9,5 | 6,0 | 4,3 |
а Вычислено на основе регрессии.
Источника Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. M.: ГУ-ВШЭ, 2000. С. 126.
Отраслевая структура экономики отдельных стран Латинской Америки
1980—1995 гг., % ВВП
| Страна | Сельское хозяйство | Промышленность | Услуги | |||||
| в целом | обрабатывающая | |||||||
| 1980 Г. | 1995 г. | 1980 Г. | 1995 г. | 1980 г. | 1995 г. | 1980 г. | 1995 г. | |
| Бразилия | и | 14 | 44 | 37 | 33 | 24 | 45 | 49 |
| Аргентина | 6 | 6 | 41 | 31 | 29 | 20 | 52 | 63 |
| Мексика | 8 | 8 | 33 | 26 | 22 | 19 | 59 | 67 |
| Колумбия | 19 | 14 | 32 | 32 | 23 | 18 | 49 | 54 |
| Перу | 10 | 7 | 42 | 38 | 20 | 24 | 48 | 55 |
| Венесуэла | 5 | 5 | 46 | 38 | 16 | 17 | 49 | 56 |
| Латинская Америка и Карибе кий бассейн в целом | 10 | 10 | 37 | 33 | 25 | 21 | 51 | 55 |
Источник: Мировая экономика. Экономика зарубежных стран / Под ред. В.П. Колесова и М.Н. Осьмовой. M.: Флинта, 2000. С. 412.
тиноамериканских стран такие структурные сдвиги свидетельствуют не о взлете уровня производительности труда, позволяющем высвобождать ресурсы из промышленности и переводить их в сферу услуг, а об относительном ослаблении позиций реального сектора и чрезмерном росте сферы услуг в значительной мере за счет наращивания объема финансовых трансакций. Эта ситуация является одним из факторов, способствующих периодически потрясающим латиноамериканские страны финансовым кризисам.
Следует заметить, что большинство НИС (за исключением Бразилии) не обладают богатыми запасами природных ресурсов. Напротив, целый ряд стран, обладающих весьма ценными полезными ископаемыми (Демократическая Республика Конго — бывший Заир, Ангола, Намибия, Ботсвана, Нигерия и др.), относятся к бедным и беднейшим. Менее развитые страны имеют также гигантские людские ресурсы. Но так же, как и природные ресурсы, эти людские ресурсы не превращаются наделе в ресурсы развития.
Источник
