Традиционное государство
России не удаётся перейти к формату современного государства, который стал формулой развития нынешнего этапа человеческой цивилизации, выиграв соревнование по социальной успешности и экономической эффективности у стран, которые пытались удержаться в традиционном состоянии, включая попытки модернизации в рамках привычного социального порядка *
Блогер «Сноба» Невейкин сравнивает свойства традиционных и современных государств, и делает вывод, что важнейшей особенностью современного государства является его публично-правовая природа, в то время как государства традиционного типа основаны на частном (имущественном) праве…
С древних времён традиционные формы государственности господствовали в мире. За это время в лидерах побывали представители рода людского, в которых человеческие качества присутствовали в разнообразных сочетаниях, и никаких качественных прорывов ни при каких правлениях в рамках традиционной парадигмы не было.
История показала исключительную устойчивость традиционных государств, их способность к самовосстановлению вопреки любым общественным катаклизмам. Смуты, борьба за верховную власть, перевороты или интервенции — органичная часть традиционного уклада.
Периодическое ослабление центральной власти обычно завершается сменой персоналий и сплотившихся вокруг них новых групп в рамках той же управленческой парадигмы. Могут и прежние группы удержаться. Но это не приводит к качественным изменениям, а переставляет местами персоны.
Дворянство было заменено на партийную номенклатуру, Царь — на генсека. Принципиально это ничего не изменило в русском традиционном государстве, только поменялся декор.
«Новая элита», испившая чашу ужасов угнетения и надругательств, должна была бы как-то по-другому вести себя в отношении своих вчерашних «товарищей по несчастью». Но, через некоторое время, эти «представители народа», превращались в таких же правителей — алчных, лживых и коварных, как и предыдущие сатрапы. И это не исключения, а обычная практика, независимо от географического положения, эпохи или господствующих на тот момент религиозно или идеологический установок.
Немало правителей традиционных государств отличались незаурядными способностями, стремились к справедливости… Это иногда вело к некоторому расцвету искусств и ремёсел в дворцовой жизни, что не сказывалось на жизни большинства населения. Развитие предопределяют не индивидуальные особенности правителей, а социально-экономическая среда.
700 лет Римской империи, более 1000 лет Византийской, около 5000 лет императорского Китая почти никак не отразились на средствах производства. Открытия в прикладных науках становились забавой правителей или реквизитом магических практик; временные промежутки между изменениями в технологиях измерялись столетиями. Прогресс был незаметен даже в течение поколений.
Многие успешные современные государства созданы авторитарными методами, а многие государства-«двоечники» дошли до убогого состояния при свободе слова, собраний, манифестаций, выборов и парламентских дебатов.
Разделение стран по признаку «традиционное» и «современное» вместо «авторитарное» и «демократичное» позволяет примирить эти несоответствия на уровне типологии, с тем, чтобы не возникало противоречие между формой и содержанием. И тогда можно утверждать, что не все демократические страны современны, а авторитарные — традиционны.
Что сделало традиционные государства устойчивыми и сильными на протяжении тысячелетий, и что тормозило их развитие в сравнении с государствами современными?
Главное — это вертикальная система правления, опирающаяся на административное, идеологическое и прочее насилие, имеющая пирамидальное распределение полномочий и устанавливающая обязательные к исполнению правила. Иерархическая структура с управляемым системным насилием устанавливает первичный социальный и правовой порядок.
Государственный контроль за насилием существенно снижает привлекательность несистемного произвола для достижения личного и группового успеха.
Централизованный диктат создал стабильность, что благотворно сказалось на хозяйственной деятельности всего общества и, вместе с этим, дало людям, оказавшимся распорядителями государственного насилия, безопасный способ перераспределения общественного продукта в своих частных интересах.
Общество, создав инструмент наведения порядка и подавление неконтролируемого социального насилия, само стало заложником централизованного произвола. Причём произвола системного и распределённого, где на каждой ступени силовой иерархии его носители имеют возможность эффективно конвертировать свой силовой ресурс в прямую материальную и социальную выгоду. Причастность к аппарату государственного насилия и структуре государства не только ставит таких людей в исключительное положение, но и позволяет закрепить такое положение вещей, передавать свой социальный статус по наследству. Только через государство, через обладание определённым местом в государственной иерархии можно добиться жизненного успеха.
Любая самостоятельная деятельность безуспешна и опасна в силу своей незащищённости от притязаний государства. Человек вне государственной машины может рассчитывать на некоторые радости жизни, но не на процветание. Смыслом конкурентной борьбы в традиционном государстве становится борьба за место в госаппарате или за благосклонность государства. Такая конкуренция среди людей носит негативный характер, ведущий к востребованию талантов, отличных от созидательных.
Другой особенностью традиционного государства является правовая ответственность людей в зависимости от их места в иерархии. Чем выше кто-то находится в пирамиде власти, тем меньше над ним людей, которые могут привлечь его к ответу. Само по себе право без одобрения начальника в традиционном государстве не работает.
А верховного правителя вся власть сосредоточена в его руках без всякой ответственности. Нет такого института, чтобы контролировать и требовать у верховного правителя ответственности.
И всё это работает пока власть с соответствующим местом в управленческой и социальной иерархии принадлежит конкретному человеку. Ведь только она обеспечивает и защищает его собственность, свободу и саму жизнь.
Получается, что человек поднимался по государственной пирамиде, защищал своё место, расширял свою власть, но всё обретённое им защищается той же властью, которую он в данный момент держит в руках. Других институтов защиты нет. Поэтому бенефициар не может уйти, даже если хочет. С потерей власти теряется всё: богатство, общественный статус, привилегии, свобода, а нередко сама жизнь его и его близких.
Отсюда желание у правящих элит в таких государствах всё поставить под контроль и не допустить ни малейших перемен. Как только они поставили под контроль госаппарат и освободили себя от общественной ответственности, то начинается ужесточение контроля.
В экономике выражается в стремлении собрать все ресурсы под своё управление, чтобы исключить возможность использования этих средств в деятельности, несущей угрозу их власти. В подборе кадров упор делается на преданность. И преданность должна быть привязанной к чему-нибудь осязаемому.
Лояльность предполагает, что человек должен исполнять любой приказ правителя. Здесь сложно упрекнуть власть предержащих традиционного государства в коварности. Они — в ловушке власти и им не до соблюдения морально-этических и уголовно-процессуальных норм в борьбе за выживание. Они защищают свою жизнь и жизнь своих близких.
Поэтому инвестором в значимые проекты становится само государство. При этом инвестиции не носят рыночного характера, они — не для возвратности в экономическом смысле, а для решения задач самой власти, правителя и его окружения.
Традиционное государство финансово обескровливает экономику общества, сводя к нулю независимую инвестиционную активность, делая её неблагодарной и опасной. Все экономические перспективы государства ставятся в зависимость от решений одной группы людей или одного человека.
Цена ошибки такого человека критична для общества в целом. Правителю в традиционном государстве не перед кем отчитываться за свои ошибки, носящие даже криминальный характер, не говоря уж об экономической ответственности.
Когда ошибки накапливаются и это накладывается на общий неблагоприятный фон (изменение глобальной конъюнктуры), то конструкция распадается, чтобы вновь собраться вокруг другого «безошибочного» правителя.
Традиционное общество защищая от неконтролируемого насилия, лишено мотиваций, которые бы вели население к активной экономической жизни, подталкивали бы его к позитивной рыночной конкуренции, где личный успех — это успех общества в целом.
Государственное системное насилие в традиционном обществе стабилизирует социум, одновременно парализует развитие, сводя всё к борьбе за власть, за место в государственной экономике. Победителями в таких сообществах становятся те, кто вписался в государственную иерархию или прильнул к государственным денежным потокам. Изобретатели и новаторы, конечно, существуют и бывают востребованы в некоторых случаях, но они не являются реальной элитой, а скорее — её расходным материалом.
В верховном правителе воплощается государство, его суверенитет. Это может быть человек, принимающий решения, а может некий человек-символ, за которого кто-то принимает решения. Лидер в рамках традиционного государства всегда является главной ценностью государства. Он сам по себе источник легитимности государства. Лидер становится точкой сборки всей государственной конструкции.
Правитель в рамках традиционного государства сам себе назначает источник легитимности, который считает подходящим. Нынешние правители овладели «волей народа» со всеми атрибутами народного волеизъявления. Управленческий аппарат известными методами не только убедит всех вокруг, что Правитель и есть Бог, но и выстроит процедуру волеизъявления населения так, что он и окажется «волей народа».
Действия подданных ведущие к подрыву положения Правителя являются главным вызовом основам традиционного государства и квалифицируются как тягчайшее преступление. За любые проступки можно получить снисхождение, а за слова и действия против Правителя — никогда.
Такая высочайшая персонализация государственной власти позволяет быстро принимать решения, но делает жителей традиционных государств заложниками одного человека, или узкого круга лиц.
После родоплеменных отношений становление традиционного государства было большим достижением в истории человечества, с этого началась цивилизация. Но теперь такое государство устарело. На рубеже XV–XVI веков в некоторых европейских странах историческая зацикленность традиционных государств разорвалась. Качественные изменения начались там, где во время ослабления традиционного государства удалось подавить неконтролируемое социальное насилие без воссоздания формата традиционной государственности.
Появились страны, где наряду с контролем над несистемным насилием, установился и эффективный контроль над системным государственным насилием и он перестал быть всеохватным, значительно сократил свою роль в перераспределении результатов хозяйственной деятельности.
У людей возникла альтернатива строить свою жизнь, стремиться к успеху и приходить к нему не через единственное «окно» борьбы за государственную власть и силовой ресурс.
Новая государственность качественно, на порядки, подняла эффективность индивидуальной и групповой работы людей, перенесла центр конкуренции с борьбы за власть и силовой ресурс в борьбу за создание лучшего продукта или услуги при открытых и более-менее равных рыночных условиях без государственного внеэкономического принуждения.
За исторически короткое время эти страны обогнали государства с традиционной парадигмой управления в экономическом и технологическом развитии и стали доминирующими в мире.
Попытки традиционных государств противостоять им окончились провалом во всех областях. Это поставило под угрозу основу традиционного государства, его бенефициаров. Некоторые попытались провести модернизацию на примере достижений современных государств, но с сохранением основ своего традиционализма и при помощи инструментария традиционного государства — опорой на силовое принуждение.
Результатом такого подхода стало появление тоталитарных государств с модернистским проектом, где была сделана колоссальная попытка при помощи тотального государственного произвола, концентрации всех ресурсов одолеть современные государства…
Современное государство как социально-экономическая модель обладает такой же универсальностью для человеческих сообществ как и традиционная. Географические, эстетические, исторические, культурологические и прочие отличия народов не оказывают существенного влияния на реализацию современного государства. Яркий пример тому — существование разделённых государств, где один и тот же народ отстроил два разных государства — одно современное, а другое традиционное. Результат очевиден. Можно утверждать, что единственное препятствием перехода с традиционной государственности на современную является позиция элит, которые обладают волей, но не историческим видением, что не позволяет им избежать ловушек традиционного государства, несмотря на их пагубность для правителей и народов.
Источник
Традиционные государства
Традиционные (исторические, церемониальные) государства — особый род политической, социальной и культурной организации в ряде государств, при котором частью прав и прерогатив государственной власти наделены институты, не относящиеся к высшим, центральным и местным административным органам, но параллельно выполняющим часть функций каждого из этих уровней государственной власти. Т. Г. не стоит путать с термином чифдом (вождество) — хотя современном мире они занимают схожее положение, родо-племенная организация стоит на более низкой ступени эволюции общественного устройства.
К Т. Г. не относятся эмираты ОАЭ и султанаты Малайзии, так как каждый султанат или эмират является субъектом федерации, то есть осуществляет свой суверенитет напрямую.
Джокьякарта представляет собой более сложный пример: она является субъектом федеративной Республики Индонезия, с особым статусом и наследственной формой правления, закрепленной за местной султанской династией. Тем не менее, статус Джокьякарты отличен от султанатов Малайзии или ОАЭ: она является Округом (а не султанатом), в которой по наследству передается пост губернатора (а не монарха). Таким образом, де-юре Султанат Джокьякарта, как и прочие султанаты Индонезии не имеет никакого особого законодательного статуса в Республике Индонезия, де-факто же существует параллельно республиканскому административно-территориальному делению, что не оспаривается (а де-факто признается) центральными властями.
Содержание
Формирование
Формирование традиционных государств как особой институции началось в период колониальной экспансии европейских держав в Азии, Африке и Океании. Мелкие государства этих регионов, переживавшие период феодальной раздробленности, были объединены в крупные колонии. С целью упрощения системы управления завоеванными народами, во многих колониях была сохранена традиционная социальная и политическая организация, местным правителям оставлена часть суверенитета.
Во второй половине XX в. бывшие колонии постепенно трансформировались в независимые государства. Причем, в подавляющем большинстве случаев территория, этнический и религиозный состав получивших независимость государств достался им в наследие от колониальной эпохи, имел противоречивый и искусственный характер. Так, к примеру, бывший Британский Протекторат Нигерия включал в себя исламскую империю Сокото народов фульбе и хауса (на севере), христианские города-государства йоруба на юге и языческие королевства народа игбо на востоке. Такой пестрый состав новообразованного государства позволил сохранить традиционным правителям своё политическое и религиозное влияние — так как именно они (а не центральное правительство), представляют интересы конкретного народа, с его традициями, верованиями и культурой.
Правительства большинства образованных из бывших колоний государств не решились провести наступление на монархов, пользовавшихся огромным авторитетом среди местного населения. Там, где попытки такого наступления предпринимались (Чад и Уганда в 1960—1980-е гг., Конституционная поправка 1967 г. в Нигерии), они показали свою неэффективность, а традиционные правители вскоре были восстановлены в правах.
Статус
«Традиционные государства» не являются субъектами международного права и объектами административно-территориального деления (за редким исключением). Их статус почти никогда не обозначен в конституции, а регламентирован отдельными законами, указами, а иногда только официальными заявлениями представителей высшей государственной власти. С другой стороны, в большинстве случаев центральные государственные органы власти (ровно как и представляющие её на местах институты), не будут считаться легитимными среди местного наслеления, если их законность не «утвердит» традиционный правитель. Также, если центральная государственная власть намеревается провести какие-либо преобразования, осуществить экономические либо социальные проекты на конкретной территории, она обязательно заручается поддержкой местного правителя. То же касается и выборов: поддержка традиционного монарха или вождя почти всегда обеспечивает кандидату поддержку местного электората.
Законодательно за Т. Г. закреплены функции самого разнообразного характера — исполнительные, судебные, религиозные, и даже законодательные (в основном, реализация норм обычного права, действующих строго на определенной территории) — что позволяет говорить о параллельном «государстве в государстве».
Традиционные государства также не следует рассматривать в качестве непризнанных государств — в отличие от последних, Т. Г. не ведут сепаратистской борьбы, никогда не заявляли о намерениях провозгласить суверенитет и добиваться международного признания (за исключением султаната Сулу).
Реставрация исторических государств
Вопреки мнению ряда исследователей о декоративной, «туристической» функции Т. Г., они играют важнейшую роль в жизни народов, потерявших государственный суверенитет. Осознание этого привело к нескольким всплескам реставрации Т. Г. в различных частях мира.
Так, в ещё в 1970-е гг. были восстановлены султанаты на территории Республики Чад, а за эмирами и королями в Нигерии законодательно закреплено право на установление и сбор собственных налогов. К 2008 г. были восстановлены во всех правах королевства на территории Республики Уганды, лишенные своего статуса в 1960-е гг. В том же 2008 году, после ухода президента Сукарно, были реставрированы несколько султанатов на территории Индонезии (в том числе древнейший на территории страны султанат Палембанг, упраздненный ещё в 1825 г. голландцами).
Источник
