Китай падает и тянет вниз Россию
КНР провоцирует обрушение цен на нефть и девальвацию рубля
В понедельник продолжился «ценопад» на мировом рынке углеводородов. Стоимость мартовских фьючерсов на североморскую нефтяную смесь марки Brent снизилась до 33,24 доллара за баррель. Февральские фьючерсы на нефть марки WTI могут побить собственный антирекорд десятилетней давности. 11 января их уже можно было приобрести по цене всего 32,55 доллара за «бочку».
Эксперты связывают продолжение понижательного тренда 2015 года с неблагоприятными оценками перспектив китайской экономики. Дело в том, что Китай выступает вторым по величине в мире потребителем нефти после США. Соответственно, экономическое состояние КНР оказывает непосредственное влияние на уровень спроса на нефтяных рынках.
В случае продолжения наметившегося спада проблема избытка предложения энергоносителей для стран-экспортёров (включая Россию) обострится. Заявление главы Центра исследования развития при Госсовете КНР Ли Вея дополнительно подстегнуло «медвежьи» настроения на мировых сырьевых площадках. По мнению китайского официального лица, КНР будет сложно в период с 2016 по 2020 год достигнуть экономического роста выше 6,5%. Напомним, на протяжении почти трёх десятилетий ВВП, производимый «мировой фабрикой», почти ежегодно увеличивался на 10%.
Впрочем, товарища Ли Вея трудно обвинить в алармизме — о завершении эпохи «китайского экономического чуда» свидетельствует состояние китайского фондового рынка, который, по-прежнему, серьёзно лихорадит. Котировки местных компаний ползут вниз. Так, по итогам торгов 11 января основной фондовый индекс Shanghai Composite снизился на 5,32%. Высокотехнологичный индекс ChiNext рухнул сразу на 6,34%. В свою очередь, индекс SZSE Component на Шэньчжэньской бирже, где торгуются акции большинства крупнейших и наиболее ликвидных госкомпаний просел на 6,21%.
Торможение одного из основных «локомотивов» мировой экономики (КНР, США, ЕС) не осталось незамеченным игроками на региональном рынке стран АТР. Японский индекс Nikkei 225 опустился на 0,39%, гонконгский Hang Seng — на 2,33%, южнокорейский Kosdaq — на 1,11%, тайваньский Taiex — на 1,34%, сингапурский Straits Times Index — на 2,11%.
Заместитель генерального директора Центра политической информации Алексей Панин отмечает, что для китайской экономики падение цен на энергоносители это благо.
— Поскольку оно позволяет снижать издержки и направлять высвободившиеся денежные ресурсы на инвестиции.
«СП»: — Почему в таком случае указанный драйвер экономического роста в Китае не работает?
— Об этом я скажу отдельно. Хотел бы заметить, что у многих специалистов давно возникают вопросы по поводу завышения официальной экономической статистики ведомствами КНР. 10% экономического роста на протяжении трёх десятилетий — это очень серьёзный показатель.
На фоне того спада, который наблюдался в этой стране во втором полугодии 2015 г., показать экономический рост на уровне 6,5% будет практически невозможно. Представители делового сообщества стран АТР ставят под сомнение такой прогноз. По данным наших коллег из этого региона, Китай стагнирует или, вообще, показывает отрицательные темпы роста.
«СП»: — На чём основана такая оценка?
— Есть такой важный индикатор экономического состояния как грузоперевозки. Они сократились в прошлом году.
Не менее показательны панические настроения на китайских фондовых площадках. Трудно поверить, что в Китае на высшем руководящем уровне собраны гении, которые способны обеспечить рост в любой ситуации. Лично у меня есть подозрение, что официальная статистика в КНР приукрашивает действительность.
И это несоответствие превращается в глобальную макроэкономическую проблему. Безусловно, китайская экономика сильно пострадала от лопнувшего «пузыря» на фондовом рынке. Это явление изучено уже «вдоль и поперёк». О чём тут можно говорить, если на фондовые площадки выходили даже люди, которые не умеют читать. Все хотели заработать на фальшивом росте. В то время, когда многие позиции следовало закрывать, а не открывать.
«СП»: — Если всё так плохо, то почему китайская экономика ещё держится на плаву?
— Что означает экономический рост, вообще? Он может быть обеспечен двумя способами. Либо за счёт пропорционального увеличения рабочих мест. И, как следствие, роста производства товаров и услуг. Второй вариант — это повышение производительности труда на соответствующую величину. Трудоспособное население Китая не увеличивается такими темпами, чтобы можно было обеспечить рост экономики на пресловутые 7%.
«СП»: — Это как-то связано с нашумевшим решением «разрешить» китайским семьям рожать второго ребёнка?
— На самом деле, не исключено. С другой стороны, резко изменился демографический профиль китайского населения. Если существующая тенденция сохранится, то может возникнуть ситуация, когда на полмиллиарда пенсионеров будут приходиться 400 млн. граждан трудоспособного возраста. Так что для Китая проблема старения населения острее, чем в США или в России.
Возвращаясь к заявленной теме. Едва ли рост экономики КНР в наступившем году будет отрицательным, но и запланированных 6,5% достичь не удастся. Скорее всего, будет стагнация.
«СП»: — Как это отразится на состоянии российской и мировой экономики?
— Разумеется, негативно. И дело даже не в том, что Китай будет снижать энергопотребление. Всё-таки углеводороды (ВСТО, «Сила Сибири») законтрактованы на долгий срок. И если нефть можно купить не только в России, то газ это в большей степени региональный товар. Хотя по мере развития рынка СПГ, он тоже становится более доступным.
Проблема в том, что после обострения конфронтации с Западом и начала санкционной войны мы рассчитывали переориентировать свои экономические связи на Китай и соседние страны региона. То есть, совершить пресловутый «разворот на Восток». Наибольшие ставки делались на торговлю с Китаем. Однако товарооборот между нашими странами в прошлом году не только не увеличился, а даже упал на треть. Вдобавок выяснилось, что Китай в качестве инвестора тоже не слишком надёжный партнёр. Если Пекин и даёт деньги, то только под выгодные для себя логистические проекты.
Причем аналогичная ситуация складывается во всём Азиатско-Тихоокеанском регионе. Неслучайно, что почти одновременно с обвалом на китайских биржах, просели фондовые индексы в таких странах как Южная Корея, Сингапур, Малайзия, Япония, Тайвань.
Так что повернуть на Восток будет проблематично. Нам придётся конкурировать здесь как с имеющимися игроками, так и с новыми. Речь идёт о создаваемой США зоне Транстихоокеанского партнёрства. Фактически это будет американская вотчина. Поэтому чудес ожидать не стоит.
Не думаю, что экономический спад в КНР приведёт к замораживанию совместных энергетических проектов (кроме, возможно, строительства газопровода «Алтай). Поскольку в масштабах китайской экономики они незначительны. Другое дело, что вкупе с неблагоприятной ценовой конъюнктурой их рентабельность для РФ может сильно уменьшиться.
Директор российско-китайского центра Финансового университета при Правительстве РФ Николай Котляров считает, что китайская экономика была обречена на спад.
— Этот тренд просматривался еще в 2012 году, о чём говорили на съезде компартии КНР. Снижение темпов роста связано с целым рядом факторов. Главным образом, оно обусловлено структурной перестройкой китайской экономики.
«СП»: — В чём она заключается?
— Приведу пример — китайцы начинают вкладывать серьёзные деньги в экологические технологии. Не секрет, что уровень загрязнения окружающей среды в Китае превысил все допустимые пределы. В Пекине стоит такой смог, что люди ходят по городу в респираторах.
Вторая проблема — это удорожание рабочей силы. В результате многие инвесторы переносят производства в более дешевые страны Юго-Восточной Азии.
«СП»: — Это весьма странно — в Китае большая часть населения до сих пор проживает в сельской местности. Разве это не говорит о том, что потенциал рынка дешёвой рабочей силы в КНР ещё не исчерпан?
— Действительно, многие сельские жители, по-прежнему, перебираются в города и демпингуют на рынке труда. Внутренняя миграция в Китае составляет около 100 млн. человек в год. Это создаёт немалые трудности, связанные с перенаселённостью и растущей нагрузкой на инфраструктуру городов (дороги, транспорт, жильё). Решение этой проблемы также требует огромных вложений.
В Китае активно возникают посёлки городского типа. Это своеобразные барьеры на пути крестьян в крупные города. Просто жители деревень перестают заниматься сельским хозяйством, а работают на местных промышленных предприятиях. Понятно, что переобучение, инвестиции в производство требуют больших средств.
Третий важный фактор — это замедление мировой экономики. Многие экспортные китайские товары после кризиса, который начался в 2008 году, перестали находить спрос на внешних рынках. В первую очередь, на американском.
«СП»: — Власти США, как известно, примерно в то же время поставили задачу реиндустриализации своей экономики…
— Абсолютно верно. Это была антикризисная мера. С другой стороны, Вашингтон проявлял недовольство растущей зависимостью от импорта из страны, которая воспринимается чуть ли не как главный геополитический конкурент Америки. Хотя китайские товары до сих пор объективно дешевле американских.
Тем не менее, многие ТНК, которые ещё в 1980 гг. перенесли своё производство в Китай, сегодня занимаются промышленной «репатриацией». Китайцы почувствовали уязвимость своего положения от западных рынков сбыта и объявили в 2008 году программу стимулирования платежеспособного спроса в самом Китае.
В результате в стране появилась избыточная рабочая сила. Снижение динамики роста ВВП на 1% в год приводит к тому, что без работы остаются от 20 до 30 млн. человек.
«СП»: — С чем тогда связано удорожание рабочей силы — рост безработицы, по идее, даёт противоположный эффект?
— Для китайских властей приоритетной задачей остаётся поддержание социальной стабильности, чтобы избежать повторения событий 1989 года. Вот почему они просто вынуждены финансировать убыточные госпредприятия, на которых работают миллионы людей.
Низкие цены на сырьё в таких условиях уже не играют роль экономического «локомотива». После 2008 года, когда американская экономика резко просела, китайцы фактически «тащили» за собой вверх весь мир. Они продолжают это делать и сейчас, но в меньшей степени. Зато в прошлом году американцы оказались в плюсе.
«СП»: — Поможет ли китайским экспортёрам девальвация юаня?
— Думаю, что летняя девальвация была согласована с МВФ. Поскольку юань был включен в состав корзины резервных валют. С другой стороны, американцы, конечно, всегда болезненно реагируют на ослабление юаня. Хотя в последние лет десять он только рос. Тем не менее, в Минторговли США считают, что китайцы пытаются демпинговать.
При этом существуют определённые ограничители для девальвации китайской валюты. Потому что американцы сразу начинают вводить разного рода ограничения, закрывая свой рынок от китайских товаров.
Что касается России, то девальвация юаня играет нам на руку — рубль сильно ослаб, что привело к удорожанию китайских промышленных товаров.
«СП»: — Зато мы получаем пространство для манёвра в рамках импортозамещения…
— Не уверен, что нам удастся этим воспользоваться. Это связано и с падением платежеспособного спроса в РФ, и с запретительно высокими процентными ставками по кредитам, и много с чем ещё. Многие люди просто перестали покупать китайские товары, некоторые фирмы распродают склады и банкротятся. С точки зрения интересов импортёров, полегчавший юань это совсем неплохо.
Безусловно, торможение экономики КНР усугубит и без того крайне неблагоприятную для бюджета РФ ситуацию на мировом рынке энергоносителей и сырья.
До 2015 года Китай был нашим ведущим торговым партнёром с товарооборотом почти в $ 98 млрд. Больше мы торговали только со странами ЕС, взятыми совокупно. В этом плане мы не заинтересованы в торможении китайской экономики. Я считаю, что меньше 6% в год точно не будет. Китайцы просто не могут себе этого позволить. Другой вопрос, что рост будет иметь экстенсивный характер. Компартия будет любыми средствами поддерживать занятость населения.
Москве же сделать однозначную ставку на Китай не получится. Пресловутый «восточный разворот» — это больше из разряда публичной риторики в ответ на введение санкций со стороны Запада. В реальной жизни России всё равно придётся проводить диверсифицированную экономическую политику. И, вообще, нужно больше рассчитывать на себя. Не надеясь, что Китай будет «тащить» российскую сырьевую экономику или поможет модернизировать её.
Кстати, если на китайских биржах дешевеют акции местных компаний, можно было бы воспользоваться этой ситуацией и приобрести некоторые из них. Хотя китайский фондовый рынок практически закрыт для иностранцев. Власти предъявляют достаточно серьёзные требования для входа институциональных инвесторов.
Источник
Вторая волна коронавируса снова тянет вниз чуть оживившуюся экономику Латвии
Самые мрачные прогнозы относительно развития коронакризиса в Латвии, к счастью, не сбылись; но и на быстрое восстановление в ближайшие месяцы тоже пока надежды нет
РИГА, 12 сен — Sputnik. Ответственные организации начали публиковать отчеты о динамике развития народного хозяйства Латвии за первые шесть месяцев 2020 года. По ним можно судить о том, насколько глубоко страна упала в коронакризис и что ее ждет впереди, пишет Bb.lv.
По данным Центрального статистического управления, экономика Латвии во втором квартале просела на 8,9%, если сравнивать с тем же периодом прошлого года. Это, конечно, очень сильное падение, но в два раза меньшее, чем обвал ВВП во времена памятного кризиса десятилетней давности. Последствия того обвала мы чувствуем на себе до сих пор хотя бы из-за колоссальной убыли населения, вызванной эмиграцией. Ныне из-за коронавирусных ограничений массового оттока населения не наблюдается, но что будет, если COVID-19 закончится, а экономика страны не успеет встать с колен?
Нехорошее сравнение
Есть и другая тревожная параллель. Как и тогда, десять лет назад, дела в Латвии обстоят хуже, чем в соседних странах. ВВП Литвы во втором квартале 2020 года уменьшился на 4,2%, Эстонии — на 6,9%.
Кстати, в первом квартале в Латвии спад ВВП также был самым большим в Балтии — по сравнению с первым кварталом 2019 года он уменьшился на 1,5%. ВВП Литвы вырос за тот же период на 2,4%, ВВП Эстонии уменьшился на 0,7%.
В прошлом году во всех четырех кварталах экономика Латвии тоже развивалась медленнее, чем в остальной Балтии. Это значит, что на самом деле проблемы у нас начались давно, просто коронакризис их только обострил. Цифры это тоже подтверждают. ВВП Латвии в четвертом квартале 2019 года по сравнению с четвертым кварталом 2018 года вырос лишь на 1%. В Эстонии ВВП за тот же период вырос на 4%, в Литве на 3,8%. В среднем по ЕС — на 1,2%.
Пальцем в небо
Надо признать, что ни эксперты, ни власти не смогли точно спрогнозировать глубину падения латвийского народного хозяйства.
В конце марта, когда COVID-19 свирепствовал в Европе, а страны сидели в самоизоляции, позакрывав на замки свои границы, латвийский Минфин предсказывал падение ВВП страны на 2%-5%, а Банк Латвии заявил об «однозначной цифре», то есть не более 10%.
Независимые структуры тогда были менее оптимистичны. Так, Swedbank предсказывал Латвии падение на 5,8%, а для Литвы и Эстонии — на 5%.
Сейчас власти пересмотрели свои прогнозы в сторону более печальных. Так, в конце августа Минфин предсказывал, что в этом году ВВП Латвии может уменьшиться на 7%. Минфин также предрекает снижение частного потребления, экспорта и инвестиций.
Но уже в 2021 году забрезжит свет в конце туннеля. Чиновники полагают, что рост экономики составит уже огромные 5,1%. Видимо, за счет немалых европейских денежных вливаний, уже обещанных Латвии. В 2022 и 2023 годах рост ВВП прогнозируется более скромным — в размере 3,1%.
Плохой сценарий
В дополнение к базовому сценарию Минфин также разработал сценарий второй волны COVID-19. На тот случай, если карантинные меры затянутся или возникнет новая сильная волна заболевания (уже возникла!), что приведет к более резкому снижению ВВП и занятости.
По сравнению с базовым сценарий второй волны предусматривает падение ВВП в этом году — на 9%, а также более медленное восстановление экономики в ближайшие годы. В 2021 году рост ВВП по этому сценарию прогнозируется на уровне 2%, в 2022 году — на уровне 4,6%, а в 2023 году — на уровне 3,2%.
Свет в окошке
Нельзя, конечно, не заметить, что страна уже сейчас показывает признаки оживления. Так, несмотря на кризис, во втором квартале этого года по сравнению с соответствующим периодом 2019 года средняя брутто–зарплата в Латвии (до уплаты налогов) за работу на полную ставку выросла на 3,9%, или 42 евро, — до 1118 евро. Значит, все не так уж и плохо?
Розничная торговля тоже показывает рост, а в один из летних месяцев в стране после дефляции был зафиксирован рост цен. Это тоже говорит о том, что экономика начинает приходить в себя.
Еще одна удивительная вещь случилась в августе. В бюджет поступило на 8% налогов больше, чем в августе 2019 года. Как такое возможно, ведь на дворе бушует кризис?
Совет по фискальной дисциплине объясняет это так: «Люди стали более оптимистично воспринимать свое финансовое положение, делают отложенные в начале кризиса покупки, увеличивая тем самым поступления и потребительских, и других налогов».
Полмиллиарда уже недосчитались
Впрочем, СФД полагает, что, несмотря на улучшение сбора налогов в последние месяцы, план 2020 года не будет выполнен. Например, план поступлений налога на добавленную стоимость за восемь месяцев выполнен лишь на 86,1%, акцизного налога — на 87,3%, подоходного налога с предприятий — на 76,3%.
В свою очередь, по данным Минфина, план налоговых поступлений в совокупный бюджет за семь месяцев этого года выполнен на 90,8%, то есть недополучено 506,2 млн евро. Это очень большая сумма — госбюджет страны составляет 10 млрд евро.
Год назад, помните, правительство Латвии хвасталось тем, что бюджет на 2020 год будет самым большим в истории страны. Его прирост составил тогда 610 млн евро. Сравнимо с тем, что мы уже потеряли в этом году. Причем год ведь еще не закончился.
Вширь и вглубь
То, что происходит сейчас в Европе с COVID-19, особого оптимизма пока не вызывает, пожалуй, ни у кого. Болезнь идет вширь и вглубь, заставляя одну страну за другой принимать, вернее, возвращать, ограничительные меры, которые бьют по их экономикам и, рикошетом, по нашей, латвийской.
Да что там говорить, если даже сама Латвия, где заболеваемость COVID-19 вроде бы самая низкая в Европе, тоже должна принимать меры, которые больно ударят по ней самой. В эту пятницу правительство ЛР, скорее всего, уже не сможет притянуть за уши, то есть к нужным показателям, статистику заболеваемости в Литве и Эстонии. Там инфекция разошлась не на шутку. Это значит, что мы введем режим самоизоляции для прибывающих из самых значимых для нас стран в экономическом плане. В прогнозе Минфина этот фактор был учтен? Что-то есть сомнения. Сколько еще подобных черных лебедят занесет к нам ковидным ветром в этом году?
Источник
