Всеобъемлющее региональное экономическое партнёрство: ожидания и риски
Подписание 15 ноября 2020 г. в Ханое на полях 37-го саммита АСЕАН Соглашения о всестороннем региональном экономическом партнёрстве (ВРЭП) можно считать одним из наиболее значимых событий «коронавирусной эпохи». Вместе с тем, в Восточной Азии даже позитивные с точки зрения восстановления пострадавших от пандемии региональных экономик события рассматриваются в логике поиска победителей и проигравших. При этом взгляды чаще всего обращаются в сторону двух ведущих региональных игроков — Пекина и Токио.
Япония, на первый взгляд, является скорее проигравшим в «битве» региональных проектов. Действительно, после выхода в 2017 г. США из Транстихоокеанского партнёрства (ТТП) Японии пришлось взять на себя функцию «спасателя» этого союза. Во многом благодаря её усилиям в 2018 г. в Сантьяго было сформировано реформированное образование — Всеобъемлющее и прогрессивное Транстихоокеанское партнерство (ВПТТП). Однако, мегапроектом это обновлённое партнёрство так и не стало. Его недостаточная привлекательность для отдельных азиатских государств была связана не только с выходом из него Вашингтона, но и с включением в него таких чувствительных для многих азиатских стран таких сфер как экология, интеллектуальная собственность, деятельность предприятий с госучастием.
Новообразованный ВРЭП превосходит по формальным показателям ВПТТП, в том числе, по такому важному, как количество стран участников (15 против 11). В число этих стран входит, кроме Китая, такой значимый экономический актор, как Республика Корея. Вместе с тем, по своему географическому охвату ВПТТП — значительно шире, поскольку включает в себя ряд стран американского континента, которые, впрочем, сегодня проигрывают государствам Восточной Азии во влиянии на ситуацию в мировой экономике.
На первый взгляд, Китай, оставшийся в своё время без приглашения в ТТП, в результате «прибрал к своим рукам» региональную интеграционную повестку.
Но сложившуюся ситуацию следует скорее рассматривать не столько с точки зрения конкуренции конкретных интеграционных проектов, сколько с позиции подходов Пекина и Токио к вопросам региональной архитектуры. Если Пекин выступает за то, чтобы региональные вопросы, в том числе и экономические, разрешались без внешнего вмешательства, то Токио последовательно продвигает принцип «открытого регионализма», подразумевающий активное вовлечение в региональную повестку внешних по отношению к Восточной Азии игроков, прежде всего, США, Индии и государств южной части Тихого океана. Японский подход нашёл своё выражение и в названии активно поддерживаемой бывшим премьер-министром Японии Синдзо Абэ и его единомышленниками концепции «Свободного и открытого Индо-Тихоокеанского региона», которая во многом была принята администрацией Д. Трампа за основу собственной Индо-Тихоокеанской стратегии. Однако, правительство Японии выступает за более мягкий вариант реализации идеи ИТР, предпочитая инфраструктурное обустройство региона и свободу судоходства жёстким действиям США по сдерживанию Пекина в традициях холодной войны. Подобная позиция Токио может найти значительную поддержку среди многих государств-участников новообразованного ВРЭП.
Токио прилагал значительные усилия для более тесного вовлечения АСЕАН в Индо-Тихоокеанскую повестку. Принцип центральной роли АСЕАН в решении региональных проблем безопасности ранее был объявлен Токио соответствующим концепции Индо-Тхоокеанского региона. То обстоятельство, что страны АСЕАН фактически взяли на себя инициативу по работе над соглашением ВРЭП, в целом соответствует интересам Токио. Это может способствовать, как там надеются, и заинтересованности Китая в дальнейшем развитии отношений со своими соседями.
Что касается «открытого регионализма», то отказ Индии от участия во ВРЭП способствует серьёзному усилению региональных позиций Китая, поскольку Австралия и Новая Зеландия могут оказаться «плохими помощниками» для Токио в вопросах сдерживания напористости Пекина. Впрочем, условия ВРЭП подразумевают возможность возвращения Индии. Но всё же главные надежды Токио были связаны с возвращением США в ТТП, хотя основания для подобных ожиданий выглядят несколько преувеличенными.
Несмотря на то, что в вопросе определения победителя выборов Президента США, по мнению Дональда Трампа, окончательная точка ещё не поставлена, Джозеф Байден твёрдо намерен принимать дела в Белом Доме. И здесь в Токио могут оправданно рассчитывать на то, что новая американская администрация вместо торговых войн будет применять более гибкую стратегию. В ходе выборной кампании Джозеф Байден не затрагивал чувствительную для своих политических оппонентов тему возвращения США в ТТП. Кроме того, ситуация политического раскола между американскими группами элит делает практически пока невозможным достижение консенсуса между демократами и республиканцами практически по любым значимым вопросам. Вместе с тем, дальнейшее увеличение регионального влияния КНР и опасения того, что ВРЭП может быть использовано Пекином для решения не только экономических, но и более широких задач, могут подтолкнуть Вашингтон к более активному участию в региональных делах и к диалоговому, а не директивному стилю взаимоотношений со своими союзниками, которым, впрочем, злоупотребляли и демократы. Так что в дальнейшем, возможно, у Токио получится убедить своего союзника вернуться в ТТП.
В отношении региональных усилий Токио появились позитивные новости, причём из Лондона. Великобритания намерена начать в следующем году формальные процедуры по присоединению к ВПТТП. По словам высокопоставленных британских чиновников, появление данных планов связано с намерением дать доступ местным экспортёрам к быстро растущему рынку АТР, что выглядит вполне логично на фоне ситуации вокруг Брекзита. Вместе с тем, по мнению Дэвида Уоррена, бывшего британского посла в Японии, британская сторона осознаёт, что ВПТТП — это не чисто экономический проект, одной из его задач является и обеспечение баланса интересов его участников в отношениях с Пекином. Детали своего участия британцы будут обсуждать в ходе закрытых консультаций с входящими в него государствами. Подобные планы Лондона также могут привести к актуализации в Вашингтоне идеи возвращения в Транстихоокеанское партнёрство.
Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции
Источник
Россия в глобальной политике
Кандидат политических наук, заместитель заведующего Евразийским сектором Центра комплексных европейских и международных исследований Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».
Стажёр-исследователь, Факультет мировой экономики и мировой политики, Центр комплексных европейских и международных исследований (ЦКЕМИ).
Подписание 15 ноября 2020 г. соглашения о создании крупнейшей зоны свободной торговли в истории – Всеобъемлющего регионального экономического партнёрства (ВРЭП) – позиционируется как торжество регионализма и символ наступления «века Азии». Но представляет ли ВРЭП новое слово в интеграционной мозаике в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР)? Меняет ли он правила игры и баланс сил в Азии? И что означает эта сделка для основных её участников?
«Горячая экономика, холодная политика». Подобное словосочетание можно нередко встретить при описании сути международных связей в Азии, когда при наличии проблемных и даже рискованных политических отношений страны Азиатско-Тихоокеанского региона умудряются заключать экономические мегасделки.
Неоднократные переносы сроков подписания ВРЭП[1], публичное недовольство условиями, разногласия между участниками и выход Индии из сделки, отвлечение внимания Китая на «экономическую войну» с США – всё это заставляло даже главных оптимистов засомневаться в способности стран довести до ума текст соглашения по ВРЭП.
Символично, что заключение сделки, генерирующей 30 процентов мирового ВВП и объединяющей свыше 2 млрд населения, пришёлся на пик коронакризиса, когда страны всё больше закрываются и переключают своё внимание на вопросы восстановления национальных экономик. Более того, по злой иронии подписание ВРЭП совпало по времени с закатом политической карьеры президента Дональда Трампа, собственноручно отправившего в нокдаун амбициозный проект Транстихоокеанского партнёрства, которому предрекали титул главной звезды интеграции в АТР. Идеи ТТП впоследствии воплотились во Всеобъемлющем и прогрессивном соглашении для Транстихоокеанского партнёрства (ВПТТП) в составе 11 стран. Однако проект пока не оправдал ожиданий.
ВРЭП – новая ступень интеграционного взаимодействия в АТР?
Участниками ВРЭП являются 15 стран, между которыми к настоящему моменту уже было заключено 28 соглашений о ЗСТ (таблица 1).[2] Поэтому с торговой точки зрения ВРЭП выступает унификатором этих соглашений с дополнительным расширением положений. Среди них – вопросы регулирования электронной торговли, конкурентной политики, защиты интеллектуальной собственности и других актуальных вопросов, ранее не фигурировавших в имеющихся соглашениях. Тем не менее амбициозность ВРЭП существенно уступает ВПТТП по глубине и широте положений.
Снижение тарифных ограничений участников не является главной целью ВРЭП[3]. Срок достижения завершения процесса обнуления/снижения тарифов колеблется от 20 до 25 лет[4] за исключением Сингапура[5]. Более того, в своих обязательствах по снижению тарифной защиты по-прежнему предусмотрены исключения.
Таблица 1. Действующие ЗСТ между участниками ВРЭП по состоянию на 15 ноября 2020 г.
* Отдельные члены АСЕАН имеют двусторонние соглашения со странами «пятёрки»
** Между Японией и Новой Зеландией не было заключено двустороннее ЗСТ, однако они являются участниками ВПТТП, для которых соглашение уже вступило в силу.
В виду наличия большого количества уже действующих ЗСТ отдельные страны используют различные схемы обязательств по открытию рынков, в том числе с указанием обязательств, которые действуют в отношении только некоторых участников ВРЭП.
Несмотря на то, что в рамках ВРЭП не предусмотрено каких-либо прорывных идей по регулированию торговли, имеет смысл выделить следующие особенности соглашения:
- Нацеленность подписантов на решение проблемы «миски лапши»[6]: сформулированы единые правила по определению страны происхождения товаров, правила лицензирования, соответствию стандартов и так далее. Это означает меньшие издержки бизнеса при экспортировании и – как следствие – наращивание торговли между странами.
- Стимулирование формирования региональных производственных цепочек: под преференциальный режим будут попадать товары, производство которых распределено по странам – членам ВРЭП. Другими словами, компаниям будет выгодно размещать производства на территории стран ВРЭП, что приведёт к наращиванию торговли промежуточными товарами.
- Возможность не выполнять обязательства в рамках исключений по соображениям безопасности возникновения «чрезвычайной ситуации в стране». Эта новая и неопределённая формулировка[7] может использоваться как повод для приостановления выполнения своих обязательств в случае неблагоприятной для страны мировой обстановки, в том числе и пандемий.
Таким образом, ВРЭП не является передовым торговым соглашением и нацелено скорее на гармонизацию, а не на изменение существующих «правил игры» в торговле. При этом сам факт подписания мегасделки, за бортом которой оказались США, и наличие ярко выраженного лидера проекта в лице Китая, способно спровоцировать очередной раунд великодержавного противостояния.
ВРЭП через призму противостояния США и Китая
На глобальном уровне успешная реализация ВРЭП – камень в огород американских усилий по сдерживанию лидерства Китая в регионе АТР и запрос на модернизацию многосторонней торгово-экономической политики. Решение Дональда Трампа в 2017 г. выйти из Транстихоокеанского партнёрства положило конец усилиям его предшественника Барака Обамы по установлению торговых правил игры в Азии и предоставило Китаю карт-бланш на продвижение собственных форматов сотрудничества.
Если раньше Китай мог довольствоваться инициативой «Пояса и пути», которая в последние годы всё чаще становится объектом для критики, теперь в арсенале у Пекина появляется ещё один многосторонний инструмент проецирования своего влияния. Нет никаких сомнений, что Китай будет форсировать ратификацию ВРЭП на фоне внешнеполитической передышки США, связанной со сменой администрации и расстановкой внешнеполитических акцентов Вашингтона.
В данной ситуации любопытной станет реакция США. Джозеф Байден уже успел упомянуть, что намерен возвратить США в многосторонние инициативы, которые не пользовались популярностью у Трампа. Не исключено, что Байден захочет вернуться в ВПТТП и реанимировать данный проект, развязав «гонку интеграции» с Китаем.
В данном случае речь идёт о создании дополнительного инструмента давления на Китай, который наверняка встретит поддержку в странах-союзниках США.
ВРЭП для его участников
Отдельно стоит порассуждать, что получат в результате ВРЭП основные его участники. Применительно к Китаю уже было сказано, что скорая ратификация ВРЭП полностью соответствует экономическим и стратегическим интересам Пекина. Комплексность и относительная широта соглашения помогут Китаю хеджировать риски в результате продолжающейся торговой войны с США, которая едва ли утихнет с приходом Байдена.
Для АСЕАН унификация имеющихся соглашений ЗСТ и расширение принимаемых обязательств придадут новый стимул для наращивания региональной торговли. Однако на передний план выходит стратегическая составляющая. Подписание и дальнейшая ратификация ВРЭП позволит АСЕАН частично реабилитироваться за неудачи по многим другим направлениям. Прежде всего, это неспособность урегулировать проблему Южно-Китайского моря и заменить Декларацию поведения сторон в ЮКМ на более продвинутый Кодекс, а также выгодно «продать» собственное видение Индо-Тихоокеанского региона.
Наконец, именно АСЕАН инициировала в 2012 году переговоры по ВРЭП и координировала этот процесс на протяжении восьми лет. Поэтому подписание мегарегионального торгового соглашения воспринимается странами Юго-Восточной Азии как крупное достижение асеановской дипломатии и закрепляет, пусть и номинально, за Ассоциацией статус главного дирижёра интеграционных процессов в АТР.
Для Японии и Республики Корея подписание ВРЭП стоит рассматривать в качестве альтернативы трёхсторонней ЗСТ «Япония – Китай – Республика Корея». Ранее стороны неоднократно предпринимали попытку заключить трехстороннее ЗСТ, однако всякий раз они терпели неудачу из-за политических разногласий. Ратификация ВРЭП частично решает эту задачу.
Наконец, для Австралии и Новой Зеландии, будучи средними державами и одновременно участниками альтернативного проекта ВПТТП, – подписание ВРЭП это классический пример попытки «усидеть на двух стульях» и максимально диверсифицировать свои торговые потоки.
Подводя итоги, ВРЭП не является переходом на новую ступень интеграции и уступает конкурирующему ВПТТП по широте и глубине охвата торговых вопросов. Однако сам факт подписания соглашения уже можно назвать промежуточным успехом, поскольку демонстрирует готовность участников к дальнейшей либерализации торговых отношений. Эффективность данного соглашения при условии дальнейшей ратификации во многом будет зависеть от способности сторон нивелировать проблему «миски лапши», усилить существующие и нарастить новые региональные производственные цепочки в постпандемийную эпоху.
Источник
