Бабаева С. А. Жанр «Сентиментального путешествия» Л. Стерна и его влияние на русскую литературу второй половины XVIII века.
ЖАНР
«СЕНТИМЕНТАЛЬНОГО ПУТЕШЕСТВИЯ»
Л. СТЕРНА И ЕГО ВЛИЯНИЕ НА РУССКУЮ
ЛИТЕРАТУРУ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ
XVIII ВЕКА
С. А. Бабаева
(Бакинский Славянский Университет,
Азербайджан)
РОССИЯ И БРИТАНИЯ В ЭПОХУ ПРОСВЕЩЕНИЯ
ОПЫТ ФИЛОСОФСКОЙ И КУЛЬТУРНОЙ
КОМПАРАТИВИСТИКИ
Часть 1
Санкт-Петербургский Центр истории идей
Санкт-Петербург 2002
Проблема литературного влияния, литературных связей – одна из важных литературоведческих проблем. От правильного научного решения ее во многом зависит понимание закономерностей литературного процесса, вопроса о традициях и новаторстве.
Русская литература с давних времен испытывала на себе влияние многих восточных и западноевропейских литератур, в том числе и английской. Влияние это усилилось в литературе нового времени, особенно в эпоху позднего Просвещения – во второй половине XVIII века, когда в Англии широкое распространение получил сентиментализм и один из новаторских его жанров – сентиментальное путешествие.
Первооткрыватель этого жанра – Лоренс Стерн, автор «Сентиментального путешествия по Франции и Италии» (1768) руководствовался творческим принципом соблюдения полной творческой независимости от литературных канонов и авторитетов. Он задался целью создать произведение, которое представило бы собой «нечто новое, далекое от проторенных дорог». Жанровая новизна его путешествия была в том, что в отличие от многих существовавших тогда произведений этого жанра, содержащих сухое нормативное описание объективных явлений, Стерн выдвинул на пе-редний план субъективное лирическое начало, раскрытие человеческих чувств, переживаний. Огромная заслуга автора «Сентиментального путешествия» была в том, что он «положил начало и способствовал дальнейшему развитию эпохи более чистого понимания человеческой души, эпохи благоразумной терпимости и нежной любви» (Гете).
Жанр сентиментального путешествия получил широкое распространение во многих европейских странах, в том числе и в России. На русский язык оно было переведено в 80-е годы XVIII века. Одним из первых русских писателей, испытавших влияние Стерна-сентименталиста, был А. Н. Радищев. Он сам отмечал, что после прочтения «перевода немецкого Йорикова путешествия», «на мысль пришло ему последовать».
Один из самых прогрессивных писателей русского Просвещения, Радищев по своему мировоззрению был весьма далек от умеренного, мягкого Лоренса Стерна. Тем не менее, он воспользовался открытой английским романистом жанровой формой сентиментального путешествия, рядом характерных для него композиционных приемов, которые нужны были ему для соединения отдельных частей «Путешествия из Петербурга в Москву», для придания ему целостности и законченности. Здесь и упоминание о найденной рукописи и экскурсы-воспоминания в прошлое путешественника, и рассказы случайно встреченных им людей. Но если у Стерна все композиционные приемы, все сюжетосложение всецело подчинено раскрытию психологии Йорика, то у Радищева на первом плане социальная среда с ее кричащими противоречиями, тяжелейшая крепостническая действительность, данная в восприятии ее непримиримого обличителя. Все это обусловило существенное отличие «Путешествия из Петербурга в Москву» Радищева от «Сентиментального путешествия» Стерна.
Значительное большее влияние «Сентиментальное путешествие» Стерна оказало на Н. Карамзина, которого многие современники называли «чувствительным, нежным, любезным и привлекательным нашим Стерном». Карамзин не только сам с увлечением читал произведения Стерна, но и считал нужным познакомить с ним русского читателя. На страницах редактируемого им «Московского журнала» печатались отрывки из «Сентиментального путешествия».
Подобно Стерну, Карамзин строит свои «Письма русского путешественника» в форме путешествия центрального героя по европейским странам и все виденное дает в его восприятии. В то же время произведение Карамзина отличается несомненной новизной. Если Йорик-Стерн всецело поглощен своими субъективными переживаниями, если окружающий мир интересен для него не сам по себе, а лишь как возбудитель его эмоций, то путешественник Карамзина преследует иную цель. Ему важно прежде всего рассказать своим читателям – современникам о том, что он увидел во Франции, Англии, Германии и Швейцарии.
«Письма…» Карамзина содержат большой информационный материал об истории, культуре, искусстве, быте, природе, с которым автор познакомился во время своего путешествия. Субъективное начало играет важную роль в книге Карамзина, однако оно далеко не поглощает весь богатый материал его «Писем…», имеющих очень важное познавательное и воспитательное значение. В этом сказался неповторимый новаторский характер жанра сентиментального путешествия Карамзина, который был воспринят русским читателем как целая энциклопедия знаний о западноевропейской жизни и культуре.
Талантливые русские сентименталисты – Радищев и Карамзин – испытывая на себе плодотворное влияние «Сентиментального путешествия» Стерна, не стали, однако, его эпигонами. Творчески восприняв новаторство великого английского писателя, они во многом обогатили жанр сентиментального путешествия и создали самобытные национальные художественные произведения.
В то же время проблема литературных влияний убеждает в необходимости всегда помнить, говоря словами Гете, «кому мы обязаны первыми впечатлениями, кто первый влиял на нас». Это в полной мере относится и к вопросу возникновения в русской литературе жанра сентиментального путешествия.
Источник
39.»Сентиментальное путешествие по Франции и Италии» Стерна.
Это произведение было издано в 1768 году, незадолго до смерти Стерна. Ему было суждено остаться незавершенным – итальянская часть так и не была написана.
В основу «Сентиментального путешествия» были положены впечатления от двух поездок писателя на континент в 1762-1764 и 1765-1766 годах.Сам Стерн в письме к своей дочери назвал свою книгу «оригинальной вещью».
«Сентиментальное путешествие» во многом было новаторским произведением. Я бы хотела остановиться на особенностях его жанра и выяснить, в чем же заключается жанровое своеобразие «Сентиментального путешествия».
Вроде бы название жанра вытекает из самого заглавия произведения. Путевые записки, очерки, наброски – все это определения литературного жанра путешествия. Хотя люди и путешествовали с давних времен, путешествие как литературный жанр, жанр художественной, а не научно-познавательной прозы, формируется в Англии XVIII века. Почему именно Англия стала родиной этого жанра? Обратимся к истории.
Дело в том, что англичане в XVIII были просто одержимы жаждой передвижения, каждый стремился на континент в так нызываемое «большое турне» (grand tour). Путешествуют все: по торговым делам и для наблюдения быта и нравов, по долгу службы и для поправки здоровья, в поисках развлечений, эстетических наслаждений и в надежде избавиться от чувства пресыщенности жизнью. И почти все описывают свои впечатления. Известны «заметки об Италии» Дж. Аддисона, «Путешествие по всему острову Великобритании» Д. Дэфо, «Дневник путешествия в Лиссабон» Г. Филдинга, «Путешествие по Франции и Италии» Смоллета. Читательский спрос на подобные произведения был велик, ведь они несут в себе информационную, образовательную функции, расширяют кругозор. В ответ издается множество компиляций и подделок: «не покидая кабинета, авторы строчат описания кругосветных путешествий, изображая себя очевидцами того, чего в действительности они никогда не видели».
Одновременно с жанром путешествия своего расцвета достигает роман – важнейший жанр английской просветительской литературы.
В результате создаются путешествия совсем иного рода: это романы, в которых мотив путешествия составляет сюжетную основу, например «Робинзон Крузо» Дефо или «Приключения Гулливера» Свифта. Эти разные по жанру романы – бытоописательные и фантастические, приключенческие философские объединяет то, что путешествие является их неотъемлимым фоном. Но эти два жанра имеют множество различий. Так, в центре романа стоит конкретная личность с ее сложным внутренним миром, а в путешествии ядро повествования составляют природа и климат, нравы и обычаи увиденных путешественником стран, в то время как душевный мир героя является лишь своеобразным вспомогательным элементом в раскрытии основной темы. Место героя в романе центрально (Робинзон), тогда как в путешествии рассказчику отводится лишь роль наблюдателя.
Другой важнейшей чертой путешествия является эффект достоверности, автор должен стремиться к документальности повествования, ведь иначе исчезнет его познавательная функция. Поэтому и рассказ ведется непременно от первого лица: рассказчик – сам свидетель описанного, «путевые заметки преподносятся в виде писем или дневников, что усиливает эффект достоверности, подчеркивает спонтанность повествования, отсутствие временного разрыва между действием». Дневниковые и эпистолярные формы подходят для путевого очерка больше, чем для романа, в котором действие зачастую охватывает всю жизнь или большую часть жизни героя.
Есть и еще одно существенное различие. Для путешествия свойственна бессюжетность или, как это не парадоксально, многосюжетность. Повествование распадается на множество эпизодов, многие из которых вообще не завершены. Для романа же характерен острый сюжет и сильно развитая интрига.
Итак, к чему же тяготеет «Сентиментальное путешествие» — к путешествию или роману?
К тому и другому. Произведение Стерна соединило в себе основные черты и путешествия, и романа.
Дело в том, что с развитием сентиментализма и предромантизма облик литературного путешествия меняется. Интерес к подробным описаниям постепенно утихает, уступая место лирическому началу. Уменьшается познавательный пафос, зато возрастает беллетристический элемент. Классический образец такого произведения – «Сентиментальное путешествие» Стерна.
Это нарастающее внимание к внутреннему миру человека, к его личности приведет в дальнейшем, в эпоху романтизма, к появлению нового жанра – как бы «карликового» варианта путешествия – «прогулки», где не окружающий мир, а лирическое состояние героя станет центром повествования.
«Путешествия и наблюдения мои будут совсем иного типа, чем у моих предшественников», — тонко подмечает Стерн.
И действительно, в книге нет нет размышлений о политике, экономике и торговле, внимане рассказчика обращено не на внешние впечатления от поездки, а на анализ своего внутреннего состояния. Йорик равнодушен к историческим и культурным достопримечательностям Франции. Он не видел ни Пале-рояля, ни Лувра, даже по дороге в Версаль он не заметил «ничего примечательного или, вернее, ничего, что интересует в путешествии». Читатель вынужден смотреть на мир глазами Йорика, перед нами не картина отдельной страны вообще, а картина, написанная его кистью.
География присутствует в этом своеобразном путешествии только лишь в заголовках главок. Рассказчик заезжает в Кале, Амьен, Версаль, Париж… Он как бы привязывает события к определенному маршруту. Однако Стерну вовсе не важно, где происходит то или иное событие. Нищенствующий монах мог встретиться Йорику не только в Кале, но и в любом другом месте, дохлый осел мог валяться не в близи Нанполна, а, к примеру, по дороге в Монтрей. Сущность сценок от этого вовсе не изменилась бы.
Действительно, происшествия не связаны с определенным пунктом маршрута, но порядок их расположения весьма существенен. Не случайно рассказ о поездке Йорика в Версаль, где он надеялся угодничеством и низкопоклонством добыть себе иностранный паспорт, стоит рядом с историей продавца пирожков, который стойко переносит выпавшие на его долю невзгоды, не теряя при этом чувства собственного достоинства. Благородство одного резче оттеняет душевную слабость другого. Не случайно и рассказ о попрошайке, выпрашивающего милостыню у женщин, предшествует рассказу о поведении Йорика, пользующегося методом нищего в светских салонах.
Йорика волнует вопрос не как описывать путешествие, а как путешествовать. Стерн создает нового героя. Его отличает пассивно-созерцательное отношение к жизни. Рассказчик совсем не похож на деятельных, энергичных персонажей Филдинга и Смоллета. Герой Стерна тоже колесит по дорогам Франции, но он ничего не делает, лишь наблюдает, размышляет, мечтает, сопереживает…
Йорик все очень тонко чувствует, он руководствуется «движениями сердца », они «определяют его поступки». «Сколько сложных чувств, мыслей, переживаний, душевной борьбы умеет вместить Стерн в один только час физической жизни своего «чувствительного» героя», — замечает Атарова К.Н. Будучи «сентиментальным путешественником», рассказчик подробно описывает малейшие движения своей души. Даже незначительные события становятся причиной его слез и долгих переживаний. Стерн не раз иронизирует над этой особенностью своего героя. Надо сказать, что Йорик зорко подмечает внешнее проявление чувств и у окружающих его людей: румянец, потупленный взгляд, подавленный вздох, невольное движение – ничто не ускользает от его внимательного взгляда. Благодаря живому воображению он легко переводит язык мимики и жестов на язык слов: «нет тайны столь способствующей прогрессу общительности, как овладение искусством этой стенографии, как умение быстро переводить в ясные слова разнообразные взгляды и телодвижения со всеми их оттенками и рисунками. Такое предпочтение пластики жеста речи героев сближает Стерна с психологическим романом начала нашего ХХ века». «В этом внимании к молчанию, а не к речи, Стерн – предшественник современных писателей», — писала в предисловии к «Сентиментальному путешествию» Виржиния Вульф.
Конечно же, несмотря на огромный интерес к собственному внутреннему миру, Йорик наблюдает за тем, что происходит вокруг. Очень любопытны его размышления на тему национального характера. Наблюдения над французским характером буквально разбросаны по всему произведению. Рассказчик подмечает, что французский офицер обладает непринужденностью в общении с дамой, чего нет у чопорного англичанина, парижская гризетка изящна и обходительна в отличие от лондонской лавочницы. Обобщающее впечатление от встречи с французами содержится в разговоре Йорика с графом де Б, в котором рассказчик заявляет, что при всем своем остроумии парижане слижком серьезны, к тому же они похожи друг на друга. К какому же выводу приходит Йорик? К чисто просветительскому – за внешними различиями надо стремиться увидеть общечеловеческие черты, каждая нация имеет свои достоинства и недостатки, необходимо учиться «взаимной терпимости» и «взаимной любви». Следовательно, цель путешествия заключается, по мнению английского писателя, не в «знакомстве с флорой и фауной, а в некоем «моральном уроке», который может извлечь путешественник, а вслед за ним и читатель ». Искусство путешествовать состоит не в том, чтобы описывать все подряд, а в стремлении развить в себе «чувствительность», умение сопереживать людям.
Зато такую жанровую черту путешествия, как бессюжетность, Стерн сохраняет. Книга начинается и заканчивается на полуслове. В ней нет единого сюжетного стержня. «Сентиментальное путешествие» представляет собой ряд эпизодов, не имеющих в большинстве случаев сюжетной завершенности. Не найдет читатель и эволюции характера героя, которая «могла бы рассматриваться как некий внутренний сюжет, построенный на внешне незначительных событиях».
Но есть в «Сентиментальном путешествии» Стерна немного и от романа. Так, некоторые эпизоды имеют чисто романную сюжетную завершенность. Например, Йорик рассказывает, хоть и вкратце, историю жизни отца Лоренцо, и для читателя так и остается не ясным, откуда рассказчик ее узнал.
Как своего рода «мини — новеллы» звучит главка «Шпага. Ренн», в которой рассказывается о маркизе д Е, вернувшего себе обратно дворянское звание и шпагу, и история скворца, запертого в клетке.
Встречаются в «Сентиментальном путешествии» и случайные совпадения, больше характерные для романа, чем для путевого очерка. Так, Йорик случайно знакомится с хорошенькой fille de chambre, которая оказывается горничной той самой мадам де Р, которой рассказчик должен передать письмо. Такое совпадение дает автору возможность снова свести этих двух персонажей.
Итак, «Сентиментальное путешествие по Франции и Италии» Лоренса Стерна – это сплав, соединение романа и путешествия. Английский писатель создал произведение новаторское, отличное от тех, что писали его современники. В творчестве Стерна оба жанра сблизились – роману сообщается бессюжетность путешествия, а в путешествии личность доминирует над описанием. Уже в этом произведении обнаруживается та жанровая размытость, которая будет характерна для грядущих эпох – предромантизма и романтизма.
Дополнение из учебника про психологизм: в характере героя не существует крайностей – добра и зла. Но и истина у него тоже относительна. Стерн навсегда отказывается от утверждения просветителей о том, что человек – существо, разумно решающее свои проблемы. А еще он сомневается в извечной добродетели человека и его стремлении к милосердию (эпизод с монахом).
Источник
